Ева переменила свои планы и вместо того, чтобы задержаться на вилле еще на пару недель, улетела вместе с ним в Калифорнию. Макс заказал для них номер в отеле «Беверли-хиллз», но как вскоре стало известно, вопреки обыкновению, Ева перебралась в большой дом Рика.
И Макс был единственным человеком, который нисколько не удивился тому, что после пробных съемок в Аризоне Ева и ее мальчик вылетели в Лас-Вегас и там поженились. Правда, было кое-что на этот раз, что заставило его насторожиться. Прежде, куда бы ни отправлялась, Ева всякий раз брала с собой фотографию Кристофера Бингхэма-старшего – она всегда стояла на ее столике у кровати – даже тогда, когда она была замужем за князем. На этот раз, как заметил Макс, она оставила портрет дома. Более того, фотография оказалась на самом дне выдвижного ящичка, завернутая в шелковую материю. «Боюсь, ты совершаешь ошибку, княгиня, – подумал Макс, сравнивая портреты первого и четвертого мужа мадам. – Единственное их сходство – белокурые волосы, вот и все. Рик потрепан, как старый и, не исключено, фальшивый доллар. Ладно, ничего не поделаешь, время покажет».
Ева оставалась в Америке все время, пока мужа снимали. Сама же она занималась делами, которые приносили ей все больше дохода. Она открыла новый салон в Палм-бич и новую клинику в Cкотсдейле, штат Аризона, но все же большую часть времени она проводила с мужем. И всевидящий и всезнающий Макс пришел к выводу, что она выглядит как женщина, полностью удовлетворенная жизнью. Слегка остекленевшие затуманенные глаза выдавали человека, совершенно поглощенного любовными играми. Так что Маку пришлось взять на себя управление империей Евы. Она предоставила ему карт-бланш, Макс много разъезжал по делам, которые Ева прежде предпочитала устраивать сама. Вот почему он оказался в Австралии – за несколько тысяч миль от Евы, когда «хорошенький мальчик» наконец снял маску.
После окончания съемок Ева приехала с мужем на виллу, чтобы немного побездельничать, позагорать, повидаться со знакомыми, но главным образом, безраздельно насладиться его обществом.
В эти ясные жаркие дни вода в озере приобретала глубокий синий цвет и блестела, как зеркало. И настроение Евы, под стать погоде, было солнечным – ни единое облачко не предвещало непогоды. Даже обычный визит мистера Дитриха не поколебал того блаженного состояния полного сексуального удовлетворения, в котором она пребывала все эти дни. «Вот мой садик, вот мой сад», – промурлыкала Ева, глядя, как обнаженный муж входит в гардеробную. Он, по привычке, вставал очень рано, поскольку во время съемок приходилось приезжать на студию часам к шести утра. К тому же Рик считал, что сон – напрасная трата времени. Ему хватало шести часов для отдыха, но он вполне мог обходиться и пятью, и четырьмя. Ева взглянула на часы – стрелки показывали семь утра. Она перевернулась на другой бок, укрылась покрывалом и приготовилась поспать еще пару часиков. Когда ей не надо было заниматься делами, она всегда спала подолгу – часов до десяти, а сейчас ей особенно хотелось отоспаться – слишком уж бурными были их ночи.
Алекс сидела на краю бассейна, пытаясь отдышаться, когда увидела мужчину в коротком купальном халате. Она стремительно вскочила, но было поздно. Он успел заметить ее.
– Привет, – сказал он точно так же, как некогда сказал Макс. – Ты кто такая?
– Меня зовут Алекс, – ответила она точно так же, как ответила тогда Максу. – Моя мама работает здесь.
– Я вижу… ты уже плавала?
– Да.
– Как вода? – Он опустил ногу в воду и поболтал ею.
– Теплая. Всегда одна и та же температура.
– Прекрасно… – Он развязал пояс и сбросил купальный халат на пол. Под халатом у него ничего не было. Он взглянул на покрасневшую Алекс с удивлением:
– Ты что, никогда до сих пор не видела раздетого мужчину?
Алекс покачала головой.
– Не смей убегать. – Он крепко схватил ее, так что она не смогла вырваться. – Я просто хочу показать тебе кое-что. Подними голову, посмотри хорошенько… женщины любят на это смотреть… и любят касаться этого… – Он взял руку Алекс и приложил к себе. Его плоть была теплой и дрябловатой, но под пальцами Алекс затрепетала, словно прикосновение пробудило в ней жизнь, и начала твердеть. – Видишь, ему нравится… ему больше всего на свете нравится прикосновение женской руки – если не считать женского рта…
Алекс дернулась и бросилась бежать. Но мужчина оказался проворнее.
– Стоп, стоп, стоп… не дергайся! Я всего лишь хочу показать тебе кое-что интересное… Сколько тебе лет?
– Тринадцать…
– Тринадцать… – с нежностью повторил он. – Как раз в этом возрасте я узнал о существовании земли обетованной. Если будешь хорошей девочкой, я покажу тебе… А если нет – что ж, тогда мне придется рассказать Еве, что дочь прислуги плавала в бассейне. Боюсь, ей это не понравится. Ведь ты именно потому пришла так рано? Так ведь? – Он засмеялся. – Точно так же – когда был мальчишкой – поступал и я. Мне приходилось заполнять водой бассейны в таких же богатых домах, как этот, и я первым плавал в них. – Грубоватый голос уроженца Юго-Запада сменился изысканным акцентом аристократических университетов, с каким говорили герои его фильмов. – И научился разговаривать вот так – я тоже от них… Я многому выучился у богачей, пока работал на них. Особенно у женщин. Они тискали меня как хотели. Почему же мне сейчас не отдать долг и не выучить тебя тому же самому? – Алекс снова рванулась, но он еще сильнее сжал руку. – Будешь сопротивляться – все про тебя расскажу… – Его синие глаза сверкнули. – Так что запомни, у нас с тобой есть свой секрет, о котором никто не должен знать. Поняла? Иначе твоя мамочка потеряет работенку в таком богатом доме. А ты ведь не хочешь, чтобы ее прогнали отсюда?
Алекс затрясла головой.
– Отлично. Сейчас иди, но не забудь – завтра утром в то же самое время. – И снова засмеялся. – Думаю, на сегодня хватит – ты уже достаточно посмотрела. – Нежным движением он огладил себя, прежде чем нырнуть в бассейн. Алекс рванулась и убежала.
Взлетев по лестнице, она кинулась в небольшую комнатку, чтобы посидеть и опомниться. Плакать было нельзя – приходилось сдерживаться изо всех сил, и она чувствовала себя несчастной и разбитой. Она не стала завтракать, как, впрочем, бывало и прежде, и впала в такую задумчивость, что Пэтси заволновалась. Ночью Алекс спала беспокойно, понимая, что ей предстоит нечто ужасное. Но еще страшнее было признаться в этом Пэтси, потому что Пэтси этого так не оставит. И тогда мужчина расскажет обо всем, и Пэтси прогонят из дома. Снова остаться одной? Без поддержки и дружбы? Если бы Макс был здесь… Не в состоянии более выносить эту муку, Алекс уткнулась головой в подушку и разрыдалась.
На следующее утро, в то же самое время, совершенно парализованная страхом, она тем не менее была у бассейна, он пришел пять минут спустя, заглянул в кабину для раздевания и поманил ее. Алекс еле передвигала ноги в тщетной надежде, что хоть кто-нибудь появится. Но в такое время в бассейне никого не бывало. Переступив порог кабинки, она рванулась назад, но он закрыл дверь и щелкнул задвижкой.
– Итак, приступим, – сказал он.
Все это походило на бесконечный кошмар. Сначала он раздел ее донага, потом усадил в одно из кресел, заставив широко раздвинуть ноги. А затем, пристально глядя на нежные, розовые лепестки, принялся мастурбировать. Когда из его рта стали вырываться дикие нечленораздельные звуки, изверг семя на ее живот. Алекс до крови закусила губу, чтобы не закричать от ужаса. Потом, когда он отпустил ее, она вынуждена была сказать Пэтси, что ударилась о бортик бассейна.
Так продолжалось несколько дней. Затем он решил переменить программу. Рик заставлял ее тереть его член, а сам тем временем гладил ее между ног, вызывая странное, неведомое чувство, от которого ее бросало в жар и слабели ноги.
Затем он попробовал ввести в ее влагалище палец, грубо заметив «хорошо идет», и принялся поглаживать ее нежную плоть, командуя, чтобы она двигалась быстрее. Алекс стало больно, ритм сбился, и она попыталась оттолкнуть его. Он разозлился:
– Ах ты, маленькая сучка! – зашипел он, с размаху залепив ей пощечину и разбив губу, а потом засунул палец поглубже.
Алекс закричала от боли. Тогда он зажал ей рот:
– Заткнись! – снова зашипел он. Но заметив, что струйка крови потекла у нее изо рта, приказал:
– Не смей никому говорить. Слышала?! Ни единому человеку. Или твоя мамочка вылетит отсюда вместе с тобой. А теперь – пошла вон!
Алекс кое-как натянула на себя одежду и пулей вылетела из бассейна. Слезы смешивались с кровью, которая текла из рассеченной губы, и еще Алекс чувствовала, что кровь струится у нее между ног. Поднявшись к себе наверх, она заперлась в ванной и увидела, что трусики запачканы кровью. Пэтси увидит и сразу догадается, что случилось. Пэтси объясняла ей, как вести себя, если начнутся месячные, что надо предпринять, но сейчас это были не месячные. Алекс быстро стянула трусики и принялась отстирывать их, молча глотая слезы. Руки у нее тряслись, тело дрожало, а низ живота нестерпимо болел.
Пэтси уже проснулась. Она не могла заснуть из-за того, что тревога не покидала ее. Вот уж дней десять с Алекс творилось что-то странное. И эти перемены беспокоили Пэтси. Услышав плеск воды, она поднялась и открыла дверь ванной. Алекс беззвучно всхлипывала. Губа у нее была поранена и из раны сочилась кровь. Алекс терла свои трусики в розоватой воде.
– Боже мой! – вскрикнула Пэтси.
– Нет! Нет, прошу тебя! – взмолилась Алекс. – Не говори никому! Нельзя, ты меня слышишь? Иначе он все расскажет и тебя выгонят отсюда. Не делай этого, прошу тебя. Пожалуйста! – голос ее срывался. – Я пообещала, что никому не скажу. И если ты расскажешь, то значит, я нарушу обещание. Тебя выгонят! Обещай мне… Обещай! Обещай! – Девочка едва не билась в истерике.
– Кто расскажет? – спросила Пэтси как можно более спокойным голосом.
– Обещай мне, – настаивала Алекс. – Ты должна дать мне слово. Обещай, что не расскажешь никому!
– Обещаю, – проговорила Пэтси.
Она увидела, как Алекс обмякла, сбросив напряжение, но руки ее продолжали дрожать, она машинально терла и терла трусики.
– Алекс, милая… позволь мне помочь тебе… – голос самой Пэтси дрогнул, комок застрял в горле, глаза увлажнились от слез.
Тринадцатилетняя девочка, хотя Алекс и выглядела старше своих лет, все еще оставалась во многом ребенком – она изо всех сил пыталась скрыть то ужасное, что сделал с ней какой-то негодяй. Кто это мог быть? Мысли Пэтси мешались. Когда? Сколько времени это продолжается? Неудивительно, что Алекс была так угнетена и так отдалилась от нее в последние дни. Но ведь не сквозь стену он проходил? Или это случилось в бассейне? «О Боже, – подумала она, – как же мне это узнать?»
– Ничего страшного, малыш! – Пэтси по-прежнему старалась говорить как можно спокойнее. – Дай-ка я помогу тебе. Сними платье, я приготовлю тебе ванну.
Ну вот, а теперь полезай в воду, – сказала Пэтси, когда ванна наполнилась, и тут она увидела в зеркале подсохшую кровь на ногах девочки. Руки Алекс все еще дрожали так сильно, что она с трудом стянула с себя сандалии, она никак не могла расстегнуть пуговицы на вороте и рукавах и лифчик, который недавно только начала носить. А когда девочка шагнула в ванну, Пэтси заметила, как ее губы искривились от боли, когда на них попала вода.
«Надо немедленно отвести ее к врачу… Господи, а вдруг ее изнасиловали? Боже мой! Что же делать? Я обещала ей ничего не выяснять…»
Самое главное – осторожно разузнать, кто мог сотворить такое. Грязный самец! Он, наверное, угрожал Алекс, запугивал ее тем, что ее, Пэтси, выгонят вон, если что-нибудь станет известно. Значит, это кто-то из прислуги, кто знал, чем можно ее испугать… Нет, это кто-то, кто знает свою власть и силу… О Боже! – У Пэтси подкосились ноги от волнения. – Если мне так страшно, неудивительно, что ему удалось запугать девочку…»
Пэтси следила за Алекс, которая с таким ожесточением терла себя, что кожа ее уже покраснела.
«Никаких доказательств его злодейства не останется, – думала Пэтси. – Отстирав эти кровавые пятна, я собственными руками уничтожила улику, которая могла бы разоблачить мерзавца. А Алекс никогда не посмеет назвать его имя. К тому же мадам никогда не поверит Алекс. – Глаза Пэтси сузились от негодования, в груди бушевало пламя. – Неужели это сделал Рик?!»
В течение многих месяцев Алекс рано утром плавала в бассейне, когда мадам еще спала. И ничего плохого в этом не было. Слуги знали, что девочка плавает в это время. И Макс знал. «Так значит, этот извращенец застал ее там – ведь он тоже рано встает». Выяснить это она сможет завтра. Встанет пораньше, пойдет и посмотрит сама. Он, наверное, рассчитывает, что Алекс снова появится. Но уж этого он больше не дождется. С сегодняшнего дня Алекс больна – скажем, у нее ветрянка. Это заставит мадам увезти Кристофера или же установить карантин. «Что предпримет этот мерзавец? Если только это его рук дело. Надо только все выяснить, а там увидим».
– Ну как, милая, все в порядке? – Она повернулась к Алекс, уже немного порозовевшей и расслабившейся от теплой воды. – Позволь-ка твоей Пэтси помочь тебе. – Она забрала у Алекс мочалку и, взяв вместо нее большую губку, намылила Алекс душистым мягким мылом. – Вот и хорошо… правда?
И тут Алекс ударилась в слезы. Она захлебывалась, всхлипывала, задыхалась от душивших ее рыданий. Крепко обхватив Пэтси, она изо всей силы прижалась к ней, словно хотела укрыться от того ужаса, который сковывал ее все последние дни.
– Все хорошо… все хорошо. Пэтси с тобой. Здесь… И больше никто не посмеет обидеть тебя… Мы позаботимся об этом… Макс приедет, он все сделает как надо. – «Именно так», – подумала она про себя. Когда Пэтси подумала о Максе, страшный груз свалился у нее с плеч. «Вот к кому надо обратиться. Надо немедленно позвонить Максу, попытаться разыскать его».
Маргарет Паттерсон не относилась к числу женщин, которые пытаются любым способом избежать трудностей и неприятностей в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60