смеситель grohe eurosmart cosmopolitan
Тот, полируя серебро, что-то бормотал себе под нос.
– Не вижу в этом никакой надобности, – сказал он, когда она постучала в открытую дверь. – Леди Софию устраивало все как есть.
– Вероятно, у леди Софии было слабое зрение, – предположила Корнелия. – Эти графинчики для масла, когда отполированы, чудо как хороши. – Она взяла один из них и поднесла его к свету. – Это, наверное, еще елизаветинские. – Прихотливые орнаменты на солонке напомнили ей наперсток.
– Может быть, – пробормотал не очень уверенно Морком, принимаясь за сахарницу.
– Я жду гостя, Морком. Явившись, он спросит леди Ливию. Проведите его в гостиную. Я буду там.
– Вот как? – Морком поднял на нее слезящиеся глаза. – А где ж тогда будет леди Ливия, миледи?
– О! Она попросила меня принять его вместо нее, – туманно объяснила Корнелия. – Вы просто проводите его и все. Остальное вам знать ни к чему.
– Вот как? – Недоверие в голосе старика зазвучало явственнее, но он снова принялся за свою сахарницу, и Корнелия предусмотрительно поспешила ретироваться.
Ливия ждала ее в холле.
– Я чуть не забыла о мистере Мастерзе. Ведь он тоже должен прийти нынче утром. Где я его приму, если ты с виконтом будешь в гостиной?
– Вот здесь, – предложила Корнелия, отворяя дверь в унылую, холодную комнату, где мебель все еще была зачехлена, а шторы на высоких окнах наглухо задернуты, пресекая любую попытку проникновения в этот пыльный сумрак дневного света или, упаси Боже, солнечных лучей.
Она пересекла комнату и раздвинула тяжелые бархатные портьеры.
– Адвокат тети Софии, должно быть, знает, в каком состоянии дом, – заметила она, приближаясь к следующему окну. – Он, надо думать, бывал у нее время от времени. Состояние этой комнаты его не удивит, но немного света все-таки не помешает.
– Хотя в это время года его не так уж много. – Ливия раздвинула шторы на третьем окне и громко чихнула. – Даже если бы окна были чистыми. Льет так, что темно, как в склепе.
Корнелия протерла кружок в слое грязи, покрывавшем одно из высоких окон, и посмотрела на залитую дождем улицу.
– О, кажется, это наш виконт! Экипаж недурен. Сразу видно, что гинея-другая для него пустяки.
– Дай-ка посмотреть. – Ливия встала рядом и тоже приникла к чистому островку на стекле. – Понимаю, о чем ты. Превосходная пара. – Она сделала кружок на стекле пошире. – Самого возницы, правда, не видно. Он весь закутан. Воротник плаща поднят до ушей.
– Ехать в открытом экипаже по такой погоде… какое-то чудачество, – проговорила Корнелия, покачав головой. – Отчего он не взял извозчика? Любой, кто в своем уме, поступил бы именно так.
– Вероятно, он не такой, – пробормотала Ливия. – Не в своем уме то бишь. Захотел бы тот, кто в своем уме, платить такие деньги за эту развалюху? – Она обвела рукой вокруг себя.
– С деньгами – с большими деньгами – дом можно привести в порядок, – отозвалась Корнелия. – Есть в нем что-то такое аристократическое. Благородный дом в запустении.
– Наверное, ты права… О! Он подъезжает. Передает вожжи своему ливрейному груму. Иди-ка ты лучше в гостиную, пока он не постучал. Я останусь здесь.
Корнелия поспешно вышла в холл, откуда юркнула в гостиную. Оказавшись в комнате, она задумалась, где бы ей лучше расположиться, чтобы произвести на виконта Бонема, когда он будет входить в гостиную, наиболее сильное впечатление. Возле камина? Или возле окна в кресле с книгой? Нет, в кресле нельзя, решила она. Кресла до того продавлены, что, погрузившись в них, грациозно подняться из их недр будет нельзя. Диван у окна? Это возможно. Он войдет, а она сидит, склонив голову над работой. Вот только шкатулка с шитьем осталась наверху… у бюро. Она встретит его, сидя к нему спиной, якобы поглощенная написанием письма.
Стук в дверь раздался в тот момент, когда она села и взяла в руку старое перо. Его не чинили долгие годы, и Корнелия с тревогой посмотрела на его зазубренный кончик. Однако менять позу теперь было поздно. Она окунула перо в чернильницу, но оно уткнулось в сухое дно. В холле уже слышались голоса – отрывистая, четкая речь виконта и односложные фразы Моркома, произносимые с сильным йоркширским акцентом. Дверь в комнату отворилась.
– Сюда, сэр, – объявил Морком без каких бы то ни было словесных излишеств, после чего ушел, плотно притворив за собой дверь.
Одно мгновение Гарри молча стоял со шляпой в руке, не зная, смеяться ему или негодовать в ответ на столь бесцеремонный прием. Слуга даже не предложил взять у него шляпу и насквозь промокший плащ.
Женщина за бюро не обернулась. Только заговорила тихим, приятным голосом, оставаясь к гостю спиной, что тотчас вызвало в Гарри раздражение.
– Одну минуту, лорд Бонем, прошу меня извинить.
Она взяла песочницу и щедро посыпала страницу, затем медленно развернулась на стуле и, глядя на него с полуулыбкой, которую лишь глупец мог принять за дружескую, поднялась.
– Кажется, сэр, мы с вами уже встречались. – Она продолжала лукаво смотреть на него. Блеск ее голубых глаз не оставлял ему никаких сомнений, так же как этот тихий, хорошо поставленный голос, который он уже слышал накануне.
Гарри снял перчатки, стянув их с каждого пальца по очереди.
– По-видимому, так, мэм. Преображение, надо признаться, просто поразительное. Прошу покорнейше простить меня за вчерашнюю ошибку, но вы, верно, и сами согласитесь, что она вполне объяснима. – Одна его бровь вопросительно взметнулась. – Если бы вы оказали мне вчера любезность, дав шанс исправить свою оплошность, наша с вами встреча вышла бы куда более приятной.
Сконфуженным виконт вовсе не выглядел. Более того, она в его зеленых глазах даже заметила вызывающий блеск. И Корнелия, к своему изумлению, почувствовала азарт предстоящей схватки с ним.
– Ваша манера держаться, сэр, не вызывала желания представляться, – заявила она, твердо глядя ему в глаза и машинально скрестив на груди руки, отчего шаль на ней запахнулась плотнее. – У меня нет желания продолжать эту беседу, так что извольте перейти к делу.
Гарри бросил шляпу и перчатки на раскладной стол. Так и не дождавшись предложения присесть или хотя бы снять плащ, он принужден был стоять посреди гостиной в верхней одежде, с которой на выцветший ковер ручейками стекала вода. Нелепость собственной ошибки ошеломила его, и в течение какого-то времени он насилу сдерживался, чтобы не рассмеяться – так далек оказался нарисованный им в воображении образ престарелой дамы, закутанной в шали и парящей ноги в ванночке с горчицей, от этой спокойной, полной достоинства женщины, у которой еще вся жизнь впереди.
Он поймал себя на том, что невольно оценивает ее внешность. Дама была высока, что накануне ускользнуло от его внимания, и держалась очень прямо. Одета она была, конечно, не по последней моде, но бронзовый цвет ее платья очень шел к ее волосам, напоминавшим, как рассеянно отметил про себя Гарри, смесь темного меда с золотистым сливочным маслом. Прямые линии каштановых бровей оттеняли ее ярко-голубые пронзительные глаза на порозовевшем лице с кожей кремового оттенка.
Корнелия не знала, как понимать этот пристальный изучающий взгляд при полном молчании. Она по какой-то неведомой ей причине вдруг почувствовала под этим взглядом странное покалывание в теле.
– Итак, сэр? – напомнила она.
– Ах да! – холодно отозвался Гарри, решив, что пора переходить к делу, ради которого он, собственно, сюда и явился. Он расстегнул плащ, но снимать его не стал. – Мое дело, мэм, я полагаю, вам известно. Я желал бы купить этот дом. Адвокат, заведующий имущественными делами леди Софии Лейси, уже передавал вам мое предложение. Я решил повторить его вам лично.
– Мистер Мастерз уже получил указания о том, как отвечать на ваше предложение, – сказала Корнелия, тщательно выбирая слова. Она не хотела каким-либо неосторожным словом дать повод обвинить ее в том, что она намеренно выдала себя за Ливию. Виконта должно было ввести в заблуждение, а не обмануть. – Вопрос решен.
Сжав подбородок большим и указательным пальцами, виконт с минуту в безмолвной задумчивости смотрел на нее.
– Сделайте милость, обдумайте мое предложение еще раз, – осторожно высказал он свою просьбу. – Я готов увеличить первоначально предложенную мной сумму.
– Как часто вы, виконт, не понимаете смысла ясно сказанных вам слов? – спросила Корнелия. – Я думала, отказ на ваше предложение звучал недвусмысленно. Я ошибалась? – Слегка склонив голову набок, она с выражением вежливого недоверия посмотрела на него.
Гарри нахмурился, обдумывая свой следующий шаг в этом па-де-де. Ничто из сказанного ею нельзя было бы счесть неучтивостью. Ее слова не оскорбляли его – просто лишали последней надежды. При этом все в этой женщине – ее поза, выражение ее лица и особенно эти выразительные глаза – бросало вызов, который ему было трудно оставить без внимания. Но как бы ни велик был соблазн принять этот вызов, отклоняться от намеченного было нельзя.
– Я явился к вам, мэм, с честными намерениями, – сказал он, надеясь пробудить в ней толику здравого смысла.
– И напрасно, сэр! – отрезала Корнелия. – Я, верно, недостаточно ясно выразилась, а потому позвольте мне заявить свою позицию в самых простых словах. Этот дом не продается.
Гарри слегка наклонил голову, будто бы принимая ее заявление, а затем небрежной походкой прошелся по комнате к бюро, возле которого она стояла. Корнелия не шелохнулась, не опустила глаз и не расцепила скрещенных на груди под шалью рук.
Гарри подошел и встал так близко, что почувствовал исходящий от нее слабый аромат розмарина – травы, которую вместе с лавандой кладут в одежду, редко вытаскиваемую из шкафа. Он бросил через ее плечо мимолетный взгляд на бюро. Листок, который она так тщательно посыпала песком, был чист. Гарри протянул руку и взял перо с зазубренным концом.
– Боже мой! – пробормотал он, помахивая сухим пером в воздухе и не веря своим глазам. – Ваше письмо, как видно, было не таким уж срочным, мэм.
Он был вознагражден взглядом человека, застигнутого за чем-то неприглядным, и внезапным поджатием губ.
– Полагаю, на этом ваша аудиенция закончена, лорд Бонем, – проговорила Корнелия.
Он улыбнулся:
– Возможно… по крайней мере, на настоящий момент. – Он поклонился. – Ваш покорный слуга, леди Ливия. – Он круто развернулся на каблуках и вышел из гостиной.
Корнелия последовала за ним к двери. Когда он проходил по холлу, дверь зала отворилась и на пороге возникла Ливия с дородным, вытянутым в струнку джентльменом, облаченным в чиновничий черный сюртук из сукна и панталоны. Он постоянно перебирал руками какие-то бумаги и производил впечатление человека, все время ожидающего какого-нибудь неприятного сюрприза.
Лорд Бонем резко остановился:
– Мастерз? Вы здесь?
Мастерз был поражен, встретив виконта.
– Да, милорд. Я пришел уладить некоторые дела со своей клиенткой, леди Ливией, – ответил адвокат, указывая на молодую женщину рядом. – А вот увидеть здесь вас я никак не ожидал, сэр. Я не знал, что вы с леди Ливией уже знакомы.
– Выходит, незнаком, – сухо отозвался Гарри, бросая взгляд на Корнелию, стоявшую в нескольких футах позади. – Я, кажется, последнее время постоянно пребываю в заблуждении, – пробормотал он.
Он повернулся к Ливии и поклонился.
– Позвольте отрекомендоваться, мэм. Виконт Бонем к вашим услугам.
Его манера держаться была столь сдержанной и властной, что Ливия усомнилась в разумности задуманной ими игры. Она виновато улыбнулась ему и поспешно произнесла:
– Доброе утро, сэр. Простите великодушно, я не могла вас принять. У меня была назначена другая встреча… с мистером Мастерзом… и леди Дагенем любезно предложила мне свою помощь – встретить вас вместо меня. Она знала, что я… – Ливия умолкла, заметив, что внимание виконта направлено не на нее. Оно снова было приковано к Корнелии.
– А, понимаю, – медленно протянул он, натягивая перчатки. – Стало быть, я… э-э… наслаждался, употребим это слово, обществом леди Дагенем.
– Виконтесса Дагенем, – представилась Корнелия холодно и ровно. – Я, кажется, никаким другим именем и не называлась.
Гарри сощурил глаза.
– Не назывались, – признал он. – Кажется, нет. – Он снова обратился к Ливии: – Леди Ливия, ваш покорный слуга. Думаю, я мог бы подождать, пока вы освободитесь для разговора со мной.
Ливия что-то невнятно проговорила, нервно переводя взгляд с виконта на Корнелию, между которыми атмосфера, казалось, просто трещала от электрических разрядов.
Гарри поклонился еще раз и неспешно направился к выходу. В дверях он обернулся и еще раз посмотрел на Корнелию.
– Признайтесь, леди Дагенем, это в вашем обыкновении прикидываться судомойкой? – поинтересовался он с едва уловимой вопросительной интонацией в голосе.
Корнелия пожала плечами. Ей было смешно, смех так и рвался наружу. Она поняла: виконт Бонем не собирался уходить, не уравняв счет.
– Я только спросил, – продолжил он тем же тихим, спокойным тоном, – ибо опасаюсь, как бы подобная эксцентричность не сделала вас жертвой чьей-либо грубости. Это было бы очень прискорбно. – Он улыбнулся и, слегка кивнув вместо поклона, вышел в дождь.
Глава 6
Как только дверь за ним захлопнулась, в холле воцарилось молчание.
– О Боже! – пробормотал Мастерз, нарушая тишину. – Его сиятельство не сообщил мне, что желает нанести вам визит, миледи. – Теребя в пухлых руках перчатки, он обратил тревожный взгляд на Ливию. – Простите меня, мэм.
– Вам не за что просить прощения, мистер Мастерз, – поспешила заверить его Ливия.
– Право, лорду Бонему следовало поставить вас в известность о своих намерениях. Это он должен приносить вам свои извинения, – спокойно сказала Корнелия.
– Что вы! Что вы! Нет… нет, нет и еще раз нет! – с жаром воскликнул адвокат, взмахнув рукой, и его бумаги рассыпались по полу. Мастерз неуклюже наклонился, чтобы подобрать их, сопровождая свои действия сокрушенным бормотанием: – Лорд Бонем волен поступать как сочтет нужным. Джентльмен с таким положением, вы понимаете… Бонемы – это семейство с большими связями…
– Что вы говорите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Не вижу в этом никакой надобности, – сказал он, когда она постучала в открытую дверь. – Леди Софию устраивало все как есть.
– Вероятно, у леди Софии было слабое зрение, – предположила Корнелия. – Эти графинчики для масла, когда отполированы, чудо как хороши. – Она взяла один из них и поднесла его к свету. – Это, наверное, еще елизаветинские. – Прихотливые орнаменты на солонке напомнили ей наперсток.
– Может быть, – пробормотал не очень уверенно Морком, принимаясь за сахарницу.
– Я жду гостя, Морком. Явившись, он спросит леди Ливию. Проведите его в гостиную. Я буду там.
– Вот как? – Морком поднял на нее слезящиеся глаза. – А где ж тогда будет леди Ливия, миледи?
– О! Она попросила меня принять его вместо нее, – туманно объяснила Корнелия. – Вы просто проводите его и все. Остальное вам знать ни к чему.
– Вот как? – Недоверие в голосе старика зазвучало явственнее, но он снова принялся за свою сахарницу, и Корнелия предусмотрительно поспешила ретироваться.
Ливия ждала ее в холле.
– Я чуть не забыла о мистере Мастерзе. Ведь он тоже должен прийти нынче утром. Где я его приму, если ты с виконтом будешь в гостиной?
– Вот здесь, – предложила Корнелия, отворяя дверь в унылую, холодную комнату, где мебель все еще была зачехлена, а шторы на высоких окнах наглухо задернуты, пресекая любую попытку проникновения в этот пыльный сумрак дневного света или, упаси Боже, солнечных лучей.
Она пересекла комнату и раздвинула тяжелые бархатные портьеры.
– Адвокат тети Софии, должно быть, знает, в каком состоянии дом, – заметила она, приближаясь к следующему окну. – Он, надо думать, бывал у нее время от времени. Состояние этой комнаты его не удивит, но немного света все-таки не помешает.
– Хотя в это время года его не так уж много. – Ливия раздвинула шторы на третьем окне и громко чихнула. – Даже если бы окна были чистыми. Льет так, что темно, как в склепе.
Корнелия протерла кружок в слое грязи, покрывавшем одно из высоких окон, и посмотрела на залитую дождем улицу.
– О, кажется, это наш виконт! Экипаж недурен. Сразу видно, что гинея-другая для него пустяки.
– Дай-ка посмотреть. – Ливия встала рядом и тоже приникла к чистому островку на стекле. – Понимаю, о чем ты. Превосходная пара. – Она сделала кружок на стекле пошире. – Самого возницы, правда, не видно. Он весь закутан. Воротник плаща поднят до ушей.
– Ехать в открытом экипаже по такой погоде… какое-то чудачество, – проговорила Корнелия, покачав головой. – Отчего он не взял извозчика? Любой, кто в своем уме, поступил бы именно так.
– Вероятно, он не такой, – пробормотала Ливия. – Не в своем уме то бишь. Захотел бы тот, кто в своем уме, платить такие деньги за эту развалюху? – Она обвела рукой вокруг себя.
– С деньгами – с большими деньгами – дом можно привести в порядок, – отозвалась Корнелия. – Есть в нем что-то такое аристократическое. Благородный дом в запустении.
– Наверное, ты права… О! Он подъезжает. Передает вожжи своему ливрейному груму. Иди-ка ты лучше в гостиную, пока он не постучал. Я останусь здесь.
Корнелия поспешно вышла в холл, откуда юркнула в гостиную. Оказавшись в комнате, она задумалась, где бы ей лучше расположиться, чтобы произвести на виконта Бонема, когда он будет входить в гостиную, наиболее сильное впечатление. Возле камина? Или возле окна в кресле с книгой? Нет, в кресле нельзя, решила она. Кресла до того продавлены, что, погрузившись в них, грациозно подняться из их недр будет нельзя. Диван у окна? Это возможно. Он войдет, а она сидит, склонив голову над работой. Вот только шкатулка с шитьем осталась наверху… у бюро. Она встретит его, сидя к нему спиной, якобы поглощенная написанием письма.
Стук в дверь раздался в тот момент, когда она села и взяла в руку старое перо. Его не чинили долгие годы, и Корнелия с тревогой посмотрела на его зазубренный кончик. Однако менять позу теперь было поздно. Она окунула перо в чернильницу, но оно уткнулось в сухое дно. В холле уже слышались голоса – отрывистая, четкая речь виконта и односложные фразы Моркома, произносимые с сильным йоркширским акцентом. Дверь в комнату отворилась.
– Сюда, сэр, – объявил Морком без каких бы то ни было словесных излишеств, после чего ушел, плотно притворив за собой дверь.
Одно мгновение Гарри молча стоял со шляпой в руке, не зная, смеяться ему или негодовать в ответ на столь бесцеремонный прием. Слуга даже не предложил взять у него шляпу и насквозь промокший плащ.
Женщина за бюро не обернулась. Только заговорила тихим, приятным голосом, оставаясь к гостю спиной, что тотчас вызвало в Гарри раздражение.
– Одну минуту, лорд Бонем, прошу меня извинить.
Она взяла песочницу и щедро посыпала страницу, затем медленно развернулась на стуле и, глядя на него с полуулыбкой, которую лишь глупец мог принять за дружескую, поднялась.
– Кажется, сэр, мы с вами уже встречались. – Она продолжала лукаво смотреть на него. Блеск ее голубых глаз не оставлял ему никаких сомнений, так же как этот тихий, хорошо поставленный голос, который он уже слышал накануне.
Гарри снял перчатки, стянув их с каждого пальца по очереди.
– По-видимому, так, мэм. Преображение, надо признаться, просто поразительное. Прошу покорнейше простить меня за вчерашнюю ошибку, но вы, верно, и сами согласитесь, что она вполне объяснима. – Одна его бровь вопросительно взметнулась. – Если бы вы оказали мне вчера любезность, дав шанс исправить свою оплошность, наша с вами встреча вышла бы куда более приятной.
Сконфуженным виконт вовсе не выглядел. Более того, она в его зеленых глазах даже заметила вызывающий блеск. И Корнелия, к своему изумлению, почувствовала азарт предстоящей схватки с ним.
– Ваша манера держаться, сэр, не вызывала желания представляться, – заявила она, твердо глядя ему в глаза и машинально скрестив на груди руки, отчего шаль на ней запахнулась плотнее. – У меня нет желания продолжать эту беседу, так что извольте перейти к делу.
Гарри бросил шляпу и перчатки на раскладной стол. Так и не дождавшись предложения присесть или хотя бы снять плащ, он принужден был стоять посреди гостиной в верхней одежде, с которой на выцветший ковер ручейками стекала вода. Нелепость собственной ошибки ошеломила его, и в течение какого-то времени он насилу сдерживался, чтобы не рассмеяться – так далек оказался нарисованный им в воображении образ престарелой дамы, закутанной в шали и парящей ноги в ванночке с горчицей, от этой спокойной, полной достоинства женщины, у которой еще вся жизнь впереди.
Он поймал себя на том, что невольно оценивает ее внешность. Дама была высока, что накануне ускользнуло от его внимания, и держалась очень прямо. Одета она была, конечно, не по последней моде, но бронзовый цвет ее платья очень шел к ее волосам, напоминавшим, как рассеянно отметил про себя Гарри, смесь темного меда с золотистым сливочным маслом. Прямые линии каштановых бровей оттеняли ее ярко-голубые пронзительные глаза на порозовевшем лице с кожей кремового оттенка.
Корнелия не знала, как понимать этот пристальный изучающий взгляд при полном молчании. Она по какой-то неведомой ей причине вдруг почувствовала под этим взглядом странное покалывание в теле.
– Итак, сэр? – напомнила она.
– Ах да! – холодно отозвался Гарри, решив, что пора переходить к делу, ради которого он, собственно, сюда и явился. Он расстегнул плащ, но снимать его не стал. – Мое дело, мэм, я полагаю, вам известно. Я желал бы купить этот дом. Адвокат, заведующий имущественными делами леди Софии Лейси, уже передавал вам мое предложение. Я решил повторить его вам лично.
– Мистер Мастерз уже получил указания о том, как отвечать на ваше предложение, – сказала Корнелия, тщательно выбирая слова. Она не хотела каким-либо неосторожным словом дать повод обвинить ее в том, что она намеренно выдала себя за Ливию. Виконта должно было ввести в заблуждение, а не обмануть. – Вопрос решен.
Сжав подбородок большим и указательным пальцами, виконт с минуту в безмолвной задумчивости смотрел на нее.
– Сделайте милость, обдумайте мое предложение еще раз, – осторожно высказал он свою просьбу. – Я готов увеличить первоначально предложенную мной сумму.
– Как часто вы, виконт, не понимаете смысла ясно сказанных вам слов? – спросила Корнелия. – Я думала, отказ на ваше предложение звучал недвусмысленно. Я ошибалась? – Слегка склонив голову набок, она с выражением вежливого недоверия посмотрела на него.
Гарри нахмурился, обдумывая свой следующий шаг в этом па-де-де. Ничто из сказанного ею нельзя было бы счесть неучтивостью. Ее слова не оскорбляли его – просто лишали последней надежды. При этом все в этой женщине – ее поза, выражение ее лица и особенно эти выразительные глаза – бросало вызов, который ему было трудно оставить без внимания. Но как бы ни велик был соблазн принять этот вызов, отклоняться от намеченного было нельзя.
– Я явился к вам, мэм, с честными намерениями, – сказал он, надеясь пробудить в ней толику здравого смысла.
– И напрасно, сэр! – отрезала Корнелия. – Я, верно, недостаточно ясно выразилась, а потому позвольте мне заявить свою позицию в самых простых словах. Этот дом не продается.
Гарри слегка наклонил голову, будто бы принимая ее заявление, а затем небрежной походкой прошелся по комнате к бюро, возле которого она стояла. Корнелия не шелохнулась, не опустила глаз и не расцепила скрещенных на груди под шалью рук.
Гарри подошел и встал так близко, что почувствовал исходящий от нее слабый аромат розмарина – травы, которую вместе с лавандой кладут в одежду, редко вытаскиваемую из шкафа. Он бросил через ее плечо мимолетный взгляд на бюро. Листок, который она так тщательно посыпала песком, был чист. Гарри протянул руку и взял перо с зазубренным концом.
– Боже мой! – пробормотал он, помахивая сухим пером в воздухе и не веря своим глазам. – Ваше письмо, как видно, было не таким уж срочным, мэм.
Он был вознагражден взглядом человека, застигнутого за чем-то неприглядным, и внезапным поджатием губ.
– Полагаю, на этом ваша аудиенция закончена, лорд Бонем, – проговорила Корнелия.
Он улыбнулся:
– Возможно… по крайней мере, на настоящий момент. – Он поклонился. – Ваш покорный слуга, леди Ливия. – Он круто развернулся на каблуках и вышел из гостиной.
Корнелия последовала за ним к двери. Когда он проходил по холлу, дверь зала отворилась и на пороге возникла Ливия с дородным, вытянутым в струнку джентльменом, облаченным в чиновничий черный сюртук из сукна и панталоны. Он постоянно перебирал руками какие-то бумаги и производил впечатление человека, все время ожидающего какого-нибудь неприятного сюрприза.
Лорд Бонем резко остановился:
– Мастерз? Вы здесь?
Мастерз был поражен, встретив виконта.
– Да, милорд. Я пришел уладить некоторые дела со своей клиенткой, леди Ливией, – ответил адвокат, указывая на молодую женщину рядом. – А вот увидеть здесь вас я никак не ожидал, сэр. Я не знал, что вы с леди Ливией уже знакомы.
– Выходит, незнаком, – сухо отозвался Гарри, бросая взгляд на Корнелию, стоявшую в нескольких футах позади. – Я, кажется, последнее время постоянно пребываю в заблуждении, – пробормотал он.
Он повернулся к Ливии и поклонился.
– Позвольте отрекомендоваться, мэм. Виконт Бонем к вашим услугам.
Его манера держаться была столь сдержанной и властной, что Ливия усомнилась в разумности задуманной ими игры. Она виновато улыбнулась ему и поспешно произнесла:
– Доброе утро, сэр. Простите великодушно, я не могла вас принять. У меня была назначена другая встреча… с мистером Мастерзом… и леди Дагенем любезно предложила мне свою помощь – встретить вас вместо меня. Она знала, что я… – Ливия умолкла, заметив, что внимание виконта направлено не на нее. Оно снова было приковано к Корнелии.
– А, понимаю, – медленно протянул он, натягивая перчатки. – Стало быть, я… э-э… наслаждался, употребим это слово, обществом леди Дагенем.
– Виконтесса Дагенем, – представилась Корнелия холодно и ровно. – Я, кажется, никаким другим именем и не называлась.
Гарри сощурил глаза.
– Не назывались, – признал он. – Кажется, нет. – Он снова обратился к Ливии: – Леди Ливия, ваш покорный слуга. Думаю, я мог бы подождать, пока вы освободитесь для разговора со мной.
Ливия что-то невнятно проговорила, нервно переводя взгляд с виконта на Корнелию, между которыми атмосфера, казалось, просто трещала от электрических разрядов.
Гарри поклонился еще раз и неспешно направился к выходу. В дверях он обернулся и еще раз посмотрел на Корнелию.
– Признайтесь, леди Дагенем, это в вашем обыкновении прикидываться судомойкой? – поинтересовался он с едва уловимой вопросительной интонацией в голосе.
Корнелия пожала плечами. Ей было смешно, смех так и рвался наружу. Она поняла: виконт Бонем не собирался уходить, не уравняв счет.
– Я только спросил, – продолжил он тем же тихим, спокойным тоном, – ибо опасаюсь, как бы подобная эксцентричность не сделала вас жертвой чьей-либо грубости. Это было бы очень прискорбно. – Он улыбнулся и, слегка кивнув вместо поклона, вышел в дождь.
Глава 6
Как только дверь за ним захлопнулась, в холле воцарилось молчание.
– О Боже! – пробормотал Мастерз, нарушая тишину. – Его сиятельство не сообщил мне, что желает нанести вам визит, миледи. – Теребя в пухлых руках перчатки, он обратил тревожный взгляд на Ливию. – Простите меня, мэм.
– Вам не за что просить прощения, мистер Мастерз, – поспешила заверить его Ливия.
– Право, лорду Бонему следовало поставить вас в известность о своих намерениях. Это он должен приносить вам свои извинения, – спокойно сказала Корнелия.
– Что вы! Что вы! Нет… нет, нет и еще раз нет! – с жаром воскликнул адвокат, взмахнув рукой, и его бумаги рассыпались по полу. Мастерз неуклюже наклонился, чтобы подобрать их, сопровождая свои действия сокрушенным бормотанием: – Лорд Бонем волен поступать как сочтет нужным. Джентльмен с таким положением, вы понимаете… Бонемы – это семейство с большими связями…
– Что вы говорите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40