– Я сдаюсь! – проговорил Лувиньяк и бросил шпагу.
– Я тоже! – сказали Понтрай и Монреваль в один голос, следуя примеру Лувиньяка.
В эту минуту внезапно зазвонил колокол. Это было дело рук хозяина. Услышав шум, он прибежал в зал и увидел вышеописанную картину. После этого трактирщик, естественно, кинулся бить в набат.
Капестан не получил в схватке ни единой царапины. Так как ярость его поутихла, он вложил свою шпагу в ножны и глухо проговорил:
– Убирайтесь!
Понтрай, Монреваль и Лувиньяк не заставили себя долго упрашивать и тут же пустились наутек. Следом за ними из зала вышел шевалье. При виде Капестана хозяйка упала на колени, а слуги бросились врассыпную. Но вокруг гостиницы понемногу собирались люди. Колокол продолжал звонить, на улице становилось все больше пылающих факелов…
Спустившись во двор, Капестан схватил малышку Марго и крепко расцеловал в обе щеки. Девушка вся дрожала.
– Бегите! – прошептала Марго. – Сейчас все возьмутся за оружие! Вот сюда! В заднюю дверь!
– Открой ворота! – распорядился шевалье. Девушка повиновалась. Капестан вскочил в седло и пустил коня вскачь. Тут же раздались неистовые крики. Затем наступило гробовое молчание. Все, затаив дыхание, наблюдали за шевалье. Это был для него миг смертельной опасности. Но нервы врагов Капестана сдали: Фан-Лэр неудержимо рвался вперед, шевалье выглядел столь устрашающе, что все невольно расступились перед грозным всадником. Никто не посмел напасть на Капестана. Толпу обуял ужас. Окна поспешно захлопывались, люди разбегались в разные стороны. И минуту спустя силуэт шевалье растворился в ночи…
Хотя наш искатель приключений прекрасно знал, что преследовать его никто теперь не решится, он все же продолжал гнать Фан-Лэра. В душе шевалье бушевал гнев. Капестан не Переставал бормотать угрозы и проклятия. Иногда ему удавалось обуздать свои чувства, и тогда он с ужасом вспоминал то, что с ним недавно произошло.
Когда шевалье добрался до постоялого двора в Эстампе, он, не раздеваясь, рухнул прямо в конюшне на соломенную подстилку и проспал до восьми часов утра. Встав же, Капестан снова отправился в путь. После полудня он прибыл в Орлеан. Наш герой не думал больше о происшествии в Лонжюмо. Теперь его мысли были заняты совсем другим. Шевалье яростно шептал:
– Маркиза де Сен-Мар, знайте, что я вас презираю. Я буду драться с вашим мужем. А когда я его убью, может быть, вы вспомните, что когда-то сказа ли мне: «Я люблю тебя!»
Капестан ехал по левому берегу Луары. На следующее утро он был уже в Жьене, через день – в Бурже, а еще через сутки оказался в лесах Тронсе. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Однако Капестан продолжал свой путь. Минуя водопады, он поднимался в горы, поросшие каштанами, и под вечер заметил деревню, над которой возвышался прекрасный замок. У шевалье забилось сердце.
– Что это такое? – спросил он у крестьянина.
– Замок д'Эффья, – ответил тот.
За неделю Капестан проделал путь в сто двадцать лье.

Шевалье направил Фан-Лэра прямиком к замку. Когда до него оставалось не больше пятисот шагов, Капестан свернул к ближайшей лачуге, нашел какого-то старика, вручил ему несколько монет и попросил присмотреть за конем. Затем миновав главные ворота, шевалье оказался во дворе замка. Здесь Капестан встретил несколько человек, но никто не спросил у него, куда он спешит. Перед входом в замок толпились люди: мужчины и женщины были одеты в праздничные наряды, но все почему-то были очень печальны. И вдруг шевалье услышал похоронный звон. Капестан затесался в толпу и стал ждать. Вскоре в глубине двора появилась погребальная процессия. Первыми двигались капеллан и другие священники, распевавшие псалмы. Во главе процессии шел церковный сторож с большим крестом в руках. За ним следовали двенадцать мальчиков в строгих черно-белых одеждах. Это был хор, за которым вышагивал рослый швейцарец с родовым гербом Сен-Маров. И наконец показался большой гроб под бархатным покрывалом. Его несли двенадцать слуг, облаченных в траурные платья. За гробом шел Анри де Сен-Мар, которого сопровождали два десятка сеньоров, живших по соседству. Замыкала процессию толпа вассалов и крестьян. Все они медленно направлялись к часовне.
Капестан попал на похороны старого маркиза Сен-Мара! Когда гроб проносили мимо шевалье, он низко поклонился и прошептал:
– Этот дом погружен в траур. А я собирался принести сюда вторую смерть, еще более ужасную, чем первая?! Нет, тысячу раз нет! Сеньор, пусть земля вам будет пухом! А вы, маркиза де Сен-Мар, прощайте навсегда!
Это решение далось Капестану нелегко и потребовало величайшего напряжения всех его душевных сил. Однако шевалье сумел справиться с чувствами, кипевшими в его груди. Итак, он решил покинуть замок д'Эффья… Капестан огляделся вокруг. Он даже не заметил, как остался один: все давно были в часовне. Ну что ж, тем лучше! Капестан уже подходил к воротам, как вдруг какой-то человек догнал его и, тронув за плечо, сказал:
– Шевалье де Капестан, вас ожидает маркиза. Не соизволите ли последовать за мной?
Лицо Капестана стало белее мела. В эту минуту шевалье хотел лишь одного: вскочить на лошадь и сломя голову умчаться в Париж. Однако когда слуга повернулся и двинулся к замку, Капестан покорно пошел за ним. Шевалье поднялся по лестнице и очутился в элегантной гостиной. Он задыхался от волнения, его сердце бешено колотилось… Вдруг в комнате появилась белая тень. Шевалье быстро опустил глаза. Он хотел увидеть лицо новой хозяйки замка – и в то же время панически боялся этого. Жестокие слова, горькие упреки – все это мгновенно вылетело у него из головы. Он был рядом с любимой! И это не сон! Женщина бесшумно приблизилась к Капестану, взяла его за руки, что-то произнесла… и тогда шевалье поднял глаза, взглянул на нее – и остолбенел от изумления. Наконец он пробормотал:
– Марион! Марион Делорм!
– Я знаю, почему вы так удивлены, – грустно усмехнулась Марион. – Вы не понимаете, отчего маркизу де Сен-Мару вздумалось привезти в свой фамильный замок особу вроде меня. Да еще в такой момент… Разумеется, это поразительно… Что поделаешь! Я противилась, как могла, я умоляла его не совершать столь опрометчивого поступка. Однако он вбил себе в голову, что если оставит меня в Париже одну, то весь город будет сходить по мне с ума и все столичные щеголи немедленно захотят отнять меня у него.
– Марион Делорм! – повторил Капестан, который никак не мог прийти в себя от изумления.
Женщина звонко расхохоталась. О, как хорошо шевалье знал этот смех!
– Маркиза де Сен-Мар? – ошеломленно прошептал он.
– Успокойтесь! – ответила Марион. – Здесь никогда не будет маркизы де Сен-Мар. Здесь будет только Марион Делорм.
– Однако, – нерешительно возразил Капестан, – мне сказали: «Вас ждет госпожа маркиза»!
– Это все тупица Лантерн, – отмахнулась женщина. – Он зовет меня именно так. Ему так больше нравится.
И тут в мозгу шевалье молнией сверкнула внезапная мысль: маркизы де Сен-Мар не существует! Значит, Жизель в Париже! А женщина, которую Коголен и Лантерн назвали маркизой де Сен-Мар, – это Марион! Теряя голову от восторга, Капестан схватил руки Марион и покрыл их поцелуями.
– Черт побери! – вскричал он. – Наконец-то я могу вздохнуть спокойно! Даже не верится! Как я счастлив!
– Я очень рада, – улыбнулась красавица. – Теперь я понимаю, зачем вы прибыли в Эффья.
– Зачем я сюда прибыл? – переспросил Капестан.
– Очевидно для того, чтобы целовать мне руки, – рассмеялась Марион. – Чтобы поблагодарить за то, что я тогда сделала. Трактирщик Горжу меня предал…
– Трактирщик Горжу? – пробормотал озадаченный шевалье.
– А кто же еще? Хозяин гостиницы «Три короля».
– Марион! – воскликнул потрясенный шевалье. – Значит, это вы доставили меня туда? Это вы спасли меня от мучительной смерти?!
– Да, – просто ответила Марион Делорм. Капестан упал на колени. Марион побледнела.
Как он ей благодарен!.. Но что ей его признательность? Его любовь… Вот за что, не задумываясь, отдала бы она все на свете! Ах, если бы это было возможно…
По щеке Марион скатилась слеза: красавица вспомнила о Жизель…
Хотя шевалье был сейчас немногословен, женщина чувствовала, что отныне она может всегда и во всем рассчитывать на него и что, если понадобится, Капестан пожертвует для нее жизнью.
Они провели вместе два часа. За это время красавица ни разу не произнесла имени Жизель Ангулемской. Марион искренне хотела, чтобы юный искатель приключений был счастлив, но требовать от нее, чтобы она способствовала его счастью с другой женщиной – это было бы уже слишком… Марион поведала Капестану о своей встрече с Коголеном, о чувствах, охвативших ее в тот момент, – волнении, тревоге… Рассказала красавица и о своем решении. Затем Марион перешла к празднику в особняке Кончини. Шевалье, затаив дыхание, слушал, что отважная женщина предприняла ради его спасения. Теперь Капестан понял, что местом его заключения был особняк маршала д'Анкра, а ужасный сон про железную плиту оказался кошмарной явью. Шевалье восхищался смелостью Марион. Когда она упомянула про Бельфегора, Капестан вздрогнул.
– И что же стало с этим демоном? – внезапно охрипшим голосом спросил он.
– Не знаю, – пожала плечами Марион. – Получив от меня обещанную награду, он отправился восвояси… Наверное, вернулся к Леоноре Галигаи…
– Она убьет его, – пробормотал шевалье. – И правильно сделает, – добавил он.
– Нет, – покачала головой Марион. – Галигаи нуждается в нем. Возможно, она убьет его позже.
– А как вы его вознаградили? – полюбопытствовал Капестан.
Марион побледнела, затрепетала и опустила глаза.
– Я избавила его от отчаяния, – тихо промолвила она.
– Это очень странно, – прошептал Капестан. – Чтобы заставить такого преданного слугу пойти против своей госпожи, нужно было посулить ему что-то невероятное… Итак, я обязан вам жизнью. Теперь я хочу молить вас об одной милости.
– О милости? Молить меня? – щеки Марион порозовели.
– Однажды в Париже вы намекнули мне, что у вас есть враги, – проговорил шевалье. – Так вот: обещайте, что, если вам или кому-нибудь из тех, кого вы любите, будет грозить опасность, вы сразу вспомните обо мне и призовете меня на помощь. Поклянитесь!
– Клянусь вам, шевалье, – выдохнула женщина.
– Спасибо, мадам, – сжал ее пальцы Капестан. – Если Кончини проведает, что это вы вырвали меня из его лап…
– Дорогой мой, – перебила шевалье Марион, – есть кое-кто поопаснее Кончини.
– Кто? Я вернусь в Париж и вызову его на дуэль! – воскликнул Капестан.
– Это Леонора Галигаи, маркиза д'Анкр, – мрачно произнесла красавица.
– Женщина! – пробормотал обескураженный шевалье. – О черт!
– Но это такая женщина, с которой вы можете вступить в бой на равных, не запятнав своей чести! Берегитесь, шевалье! – поежилась Марион. – Леонора преследует вас. Вы не подозреваете, как опасны могут быть женщины. А эта женщина – сущий дьявол! Она убьет вас одной своей улыбкой.
– Я не боюсь ее, – решительно заявил Капестан. – Но что я ей такого сделал? За что она хочет убить меня?
В этот момент зазвонил колокол. Это означало, что церемония погребения окончилась. С минуты на минуту в гостиную мог войти Анри де Сен-Мар. Но Марион и бровью не повела. Пусть даже ей грозит разрыв с богатым и знатным любовником: ни за что на свете она не намекнула бы Капестану, что его присутствие здесь нежелательно. Однако шевалье не надо было ничего объяснять.
Он встал и сказал:
– Прощайте, мадам! Когда я явился сюда, сердце мое было разбито. А ухожу я счастливым. Не забудь те же ваше обещание!
Марион тоже поднялась со стула. Минуту они молча смотрели друг другу в глаза. И вдруг женщина заплакала. Шевалье нежно прикоснулся губами к ее глазам: он выпил последние слезы первой любви Марион Делорм.
– Прощайте, Марион! – прошептал Капестан. – И помните: теперь у вас есть брат.
С этими словами шевалье покинул гостиную. За дверью его уже ждал Лантерн, который вывел Капестана через потайной ход во двор замка. С похорон возвращалось множество народа, поэтому на молодого человека никто не обратил внимания; шевалье поспешил в хижину, где оставил Фан-Лэра, и вскоре уже ехал обратно в Париж.
На этот раз Капестан не слишком торопился. Приближалась зима. В кошельке шевалье оставалось всего-навсего четыре или пять экю. Но это совершенно не беспокоило молодого человека. Шевалье ликовал. Он без конца повторял имя своей возлюбленной: «О, Жизель, Жизель, Жизель!»
Когда до Парижа оставалось всего несколько лье, Капестан завернул на постоялый двор у большой королевской дороги. Это было жалкое заведение, но более приличные гостиницы были ему не по карману: шевалье приходилось беречь последние деньги. Они были нужны молодому человеку, чтобы накормить Фан-Лэра! Капестан скорее сам согласился бы голодать, чем хоть в чем-нибудь отказать своему скакуну.
Отведя Фан-Лэра на конюшню, шевалье вошел в дом. Обстановка там была довольно убогой: два стола и четыре скамьи. Один стол стоял возле камина, другой – в противоположном конце комнаты. За первым столом сидели двое дворян, сушившие у огня свою одежду.
Как только появился Капестан, они немедленно замолчали. Один из них, имевший особенно важный вид, жестом выразил свое неудовольствие и сердито надвинул на лицо шляпу.
Проведя весь день в седле, шевалье тоже изрядно промок. Он поприветствовал незнакомцев, которые ему не ответили, взял табурет, поставил его у камина, уселся поудобнее и постучал по столу.
– Черт возьми, сударь! – надменно проговорил человек в надвинутой на лоб шляпе, – вы мне мешаете. Тут есть еще один стол.
Капестан удивленно огляделся по сторонам.
– Я с вами говорю! – еще больше рассердился незнакомец.
– Правда? А я с вами – нет! – гневно ответил шевалье.
И наш искатель приключений протянул ноги к огню.
– Вы не очень-то вежливы! Я научу вас разговаривать, а потом – и молчать! – прорычал разъяренный незнакомец.
– Вот как? – насмешливо взглянул на него шевалье – Что ж, защищайтесь, сударь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50