Потому что я пообещала ему, что сегодня он снова увидит Жизель.
– Итак, – пробормотала королева, – этим великолепным праздником…
– Он отмечает ту ночь, когда должен вновь встретиться с Жизелью! – закончила Леонора Галигаи.
– И ты, ты его любишь без всякой надежды? – воскликнула Мария Медичи.
– Да, мадам, без всякой надежды, – скорбно вздохнула Леонора.
Вдали звучала медленная нежная музыка. Королева тихо спросила:
– Ты ненавидишь меня?
– Нет, Мария, – покачала головой Леонора. – Напротив, я предана вам. Если вам потребуется моя жизнь, то я умру. Раз он не хочет принадлежать мне, я буду счастлива, если он будет ваш. Благодаря вам он станет еще сильнее и могущественнее, поэтому я люблю вашу любовь к нему.
– О, теперь я тебя понимаю, – вскричала Мария Медичи. – Леонора, ты – благородная душа. Что касается его положения, то тут тебе не о чем беспокоиться: то, что я уже сделала для него, – ничто по сравнению с тем, что я собираюсь сделать. И ты говоришь, что если не станет этой Жизели, он будет любить только меня? Ну что ж! Пусть она умрет! Леонора, ты должна мне помочь!
– Я здесь именно для этого, Мария! – твердо ответила Леонора.
Напряжение спало. Теперь речь шла уже не о любви, а всего лишь об убийстве. Женщины переглянулись. Королева вновь обрела прежнее спокойствие, но Леонору нельзя было узнать. Она проговорила:
– Жизель Ангулемская здесь, мадам. Лоренцо составил ее гороскоп. Мы не можем убить ее ни одним из способов, требующих человеческого вмешательства. Ни сталь, ни яд, ни голод, ни жажда, ни огонь, ни вода тут не годятся…
– Это правда, – кивнула Мария Медичи, – ведь она чудом не утонула в Сене. Но как же тогда расправиться с ней?
– Я нашла один способ, который применим только к ней и ни к кому больше, – медленно проговорила Галигаи.
– И от чего же она должна умереть? – удивилась королева.
– От ГОРЯ, – с торжеством вскричала Леонора. Лицо королевы-матери исказилось от ужаса. Она взглянула на свою собеседницу, как на жуткое исчадие ада, и прошептала:
– Это чудовищно, Леонора. Ты знаешь, я никогда не колебалась в таких случаях. Но заставить чело века умереть от горя… Мне кажется, это дозволено лишь Господу Богу…
Королева перекрестилась и начала тихо молиться.
– У нас нет выбора, – решительно заявила Леонора. – Раз Лоренцо сказал, значит, так оно и есть. Я тысячу раз в этом убеждалась. К тому же перед нами еще одно доказательство его правоты: Жизель избежала смерти от воды. Мадам, звезды говорят, что мы не можем убить ее ни одним из тех способов, которые требуют участия человека. В противном случае пролитая кровь падет на Кончино.
– Нужно придерживаться этого указания, – побледнела королева. – Однако объясни мне, как эта девушка сможет умереть от горя – и что это будет за горе?
– Я долго наблюдала за Жизелью Ангулемской и теперь хорошо знаю ее, – уверенно проговорила Леонора Галигаи. – Таких людей на свете единицы. Они любят только один раз в жизни – и целиком, без остатка отдают себя своей любви. Жизель пожертвовала всем… Она любит! Для вас, для меня любовь – только часть жизни. А для нее это пьедестал, с которого падают и разбиваются вдребезги. Теперь представьте себе, что Жизель Ангулемская увидит своего возлюбленного мертвым.
Мария Медичи вздрогнула. Леонора, к которой вернулось прежнее хладнокровие, спокойно продолжала:
– Жизель умрет, мадам. Ее сердце разорвется, и она рухнет бездыханная на тело своего суженого. Это подействует лучше, чем пуля, пущенная из аркебузы. Мадам, вы знаете, что шевалье де Капестан находится здесь?
Мария Медичи задумалась.
– Но разве к шевалье де Капестану не относится предсказание Лоренцо? Жизель Ангулемскую может убить горе… Но для этого нужно, чтобы она увидела мертвого Капестана. А как ты покончишь с ним самим?
– Он умрет от СТРАХА, – ответила Галигаи. Леонора подала знак Марии Медичи, и та пошла за ней. Королева чувствовала, что эта женщина имеет над ней какую-то таинственную власть. Марии казалось, что перед ней – неумолимый ангел смерти.
Леонора вошла в свою спальню, затем скользнула в комнату, где занималась туалетом, и оттуда по потайной лестнице, известной, может быть, только ей одной, спустилась в маленький дворик, о котором мы уже говорили; ширина этого дворика не превышала трех туазов. От других дворов его. отделяла высокая стена. Королева увидела две двери. Первая, железная, позволяла попасть в тупик Малабр, по которому можно было добраться до Гарансьера. Леонора пользовалась ею, когда хотела незаметно покинуть особняк. За второй дверью – ветхой, источенной жучками – оказалась лестница, ведшая вниз, в тесный подвал. Этот подвал был загроможден всевозможной старой мебелью. Больше там ничего не было, поэтому туда никто никогда и не ходил. Леонора и королева спустились в этот подвал.
Между табуретами, сломанными креслами и прогнившими столами было что-то вроде узкого прохода, по которому и устремилась Леонора. Наконец она остановилась у большого сундука. Отодвинув засов, женщина подняла крышку и сказала:
– Вот наш путь. Наденьте снова вашу маску. Королева повиновалась. Тогда Леонора надавила на дно сундука. Деревянная плоскость скрылась в стене. Благодаря этому образовалось достаточно большое отверстие. Внизу виднелась узкая лестница. Леонора стала спускаться по ней. Мария Медичи осторожно последовала за Галигаи. Вокруг царил непроглядный мрак. Королеву трясло от страха. Она больше не видела Леонору, хотя и держала ее за руку. Пальцы Галигаи были холодны, как лед. Вдруг впереди замерцал слабый свет. Женщины сделали еще несколько шагов, и Мария Медичи поняла, что они оказались в какой-то комнате, напоминавшей прихожую. Леонора остановилась и посмотрела королеве в глаза.
– Вы решились? – спросила Галигаи.
На лице Марии Медичи отразилось минутное замешательство. Однако она сумела преодолеть эту слабость.
– Да! – глухо ответила королева.
– Не забудьте, мадам, что только августейшая особа может отдать приказ, не подвергаясь опасности…
– Да! – снова выдохнула Мария. – Раз все так сложилось, значит, звезды указывают на меня, ибо я – королева.
– Вы не забыли слов, которые должны произнести? Вы не перепутаете? Это очень важно, – настаивала Леонора.
– Я все помню, – ответила королева. Леонора Галигаи зловеще улыбнулась. Она убьет Жизель и Капестана и при этом не использует ни одного из способов, требующих человеческого участия! И Кончино будет в безопасности! Лоренцо заявил, что приказ может отдать король. А какая разница, король или королева?..
Леонора открыла какую-то дверь. Женщины вошли в небольшую комнату. Здесь тускло горели две свечи. В комнате стояли кровать, стол и кресло. Сюда вели три двери: через одну они только что вошли, вторая находилась слева, а третья – в глуби не помещения. В кресле восседал нубиец Бельфегор. О существовании этого подземелья знали только он и Леонора. Не обращая внимания на Бельфегора, Галигаи подошла к левой двери и открыла окошечко. Устройство из двух решеток делало его невидимым с той стороны двери.
– Взгляните! – обратилась Леонора к королеве.
Мария Медичи подошла к двери. За ней оказалась элегантно обставленная комната, в которой находилась Жизель Ангулемская. Девушка спала в кресле. Она похудела и была очень бледна. Однако выражение ее лица было по-прежнему исполнено достоинства. Королева простояла у окошка около минуты. Затем Мария резко отступила. На лице ее читалось холодное бешенство. Леонора повернулась к Бельфегору и проговорила:
– Видишь эту даму в красной маске? Она отдаст тебе приказ – и ты его выполнишь.
Нубиец поклонился, прижав руку к груди.
– Как поживает заключенный? – спросила Леонора.
– Тих, как младенец! – осклабился нубиец.
– Итак, он выпил?.. – осведомилась Галигаи.
– Да, – кивнул Бельфегор. – Примерно час назад. Я вошел к нему, и он даже не пошевелился.
Леонора повернулась к Марии Медичи и тихо промолвила:
– Пора…
Королева быстро перекрестилась, а потом проговорила, словно повторяла хорошо заученный урок:
– Слушай же, Бельфегор: пока шевалье де Капестан, то есть заключенный, находится под воздействием выпитого эликсира, ты привяжешь его к плите и спустишь вниз.
Лицо нубийца исказилось от ужаса. Мария Медичи продолжала:
– Когда он умрет, ты положишь его на кровать.
Потом ты пойдешь к Жизели Ангулемской, то есть к заключенной, и приведешь ее в ту комнату, где будет находится покойник. Больше ничего делать не нужно. Ты уйдешь и закроешь за собой дверь.
– Все выполню, – прошептал ошеломленный нубиец.
Тогда Леонора взглянула на него более приветливо.
– Через два часа ты будешь свободен, мой верный слуга. Я щедро вознагражу тебя: больше тебе никогда не придется выполнять ничьих повелений…
Однако Бельфегор покачал головой.
– Я мечтаю лишь об одной награде, – вздохнул нубиец. – К сожалению, ни один человек в мире не может вручить мне ее…
– Как знать? – загадочно улыбнулась Леонора. Бельфегор остолбенел от неожиданности. Не давая ему времени опомниться, Леонора Галигаи схватила королеву за руку и увлекла ее за собой. Женщины исчезли…
Вернувшись в комнату Леоноры, они посмотрели друг на друга.
– Иди, – промолвила Мария Медичи, – я подожду тебя здесь. Как ты думаешь, сколько это займет времени?
– Однажды я уже убивала страхом, – ответила Леонора. – Полчаса – и все кончено. Допустим, что шевалье будет умирать около часа… Короче говоря, через два часа мы можем спускаться: там будут два трупа.
С этими словами Леонора надела свою маску из черного бархата и растворилась в пестрой толпе гостей. Оркестр играл веселый марш. Леонора обходила танцующих. Наконец она увидела того, кого искала. Кончино Кончини был просто великолепен. В тот момент, когда он проходил мимо жены, она схватила его за руку.
– Это ты! – воскликнул маршал. – Я искал тебя. Прошло уже три дня. Ну, скажи, скажи скорей! Увижу ли я ее сегодня?
– Ты ее увидишь через два часа! – ответила Леонора.
Она удалилась. Побледневший от счастья Кончини смотрел ей вслед…

Когда после сражения у «Генриха Великого» Капестан очнулся и открыл глаза, он обнаружил, что покоится на ложе из ремней. Он хотел было приподнять голову, но она показалась ему такой тяжелой, что шевалье подумал: «Теперь я уже никогда не смогу повернуть шею». Тогда он решил попробовать пошевелить рукой. Резкая боль заставила Капестана прекратить эти попытки. Осталась последняя надежда: может быть, хоть ноги в порядке… Шевалье постарался двинуть ногой и закричал от боли.
Капестан весь был изранен. Травмы были не очень опасны, однако причиняли ему ужасные страдания. Какое-то время шевалье пролежал в бреду. Когда Капестан наконец пришел в себя, то попытался восстановить в памяти все, что с ним случилось. Это ему отчасти удалось. Капестан помнил, что проводил в Лувр принца Конде, помнил, как бросился на людей Кончини… Дальше – провал. Теперь он валяется здесь и умирает от жажды.
Наконец шевалье с огромным трудом смог приподняться и сесть, прислонившись к стене. После этого он принялся изучать свои многочисленные раны. Капестан внимательно осмотрел их и пришел к выводу, что ни одна из них не является серьезной. «Итак, – подумал шевалье, – я нахожусь либо в Шатле, либо в Тампле. А может, и в Бастилии… Что хочет сделать со мной знаменитый Кончини, маршал д'Анкр? Может быть, он намерен судить меня как бунтовщика? Если так, то мне конец… Но почему они не убили меня сразу?»
Капестан огляделся по сторонам. Он искал кувшин с водой: шевалье знал, что это непременный атрибут любой камеры в любой тюрьме. Но здесь его не было! В этом карцере вообще ничего не было: только голые стены и кровать.
Шевалье содрогнулся.
– Вон оно что, – пробормотал он. – Значит, это не совсем обычная тюрьма… Но что же это такое? И почему здесь нет воды?
Капестан снова начал бредить. Он действительно умирал от жажды. Его лихорадило. К тому же его тело словно пылало от бесчисленных ран. Однако шевалье не полностью потерял сознание и потому заметил, что в камере появилась какая-то женщина. Она подошла к нему и поднесла к его губам серебряную кружку. Капестан принялся жадно пить… Затем женщина ушла. Шевалье лежал на своей кровати и размышлял. Кто эта особа? И почему она в маске? К черту маску! Главное, что женщина спасла его от мучительной жажды, напиток очень благотворно подействовал на него. Капестан чувствовал, что понемногу приходит в себя. И вдруг незнакомка вернулась.
– Вы в состоянии пройти несколько шагов? – спросила она.
– Я попытаюсь. Куда вы хотите отвести меня, мадам? – с трудом проговорил шевалье.
– Я хочу спасти вас, – ответила женщина. – Попробуйте собраться с силами.
Капестан встал. Несомненно, напиток был непростой. Шевалье зашатался, однако устоял на ногах и сделал несколько шагов.
«Капитан!» – пробормотала сквозь зубы незнакомка.
Шевалье ничего не услышал: ему было не до того… Глаза Капестана застилал туман. Превозмогая боль, он пересек камеру и вышел во двор. Затем шевалье поднялся по лестнице, которая привела его в какую-то комнату. Какое счастье! В комнате стояла кровать. Обессиленный Капестан рухнул на нее и лишился чувств.
Разумеется, дамой в маске была Леонора Галигаи. Ожидая решения Кончини, Ринальдо поставил у дверей комнаты, где заперли шевалье, двух охранников. Однако Леоноре не составило труда удалить их. Она не слишком опасалась за жизнь Капестана. Согласно гороскопу, он не должен был умереть от полученных ран. А Кончини не мог убить его ни клинком, ни пулей, не мог отравить ядом, не мог уморить ни голодом, ни жаждой. В противном случае на маршала обрушилась бы страшная кара небес.
Итак, отныне о Капестане стала заботиться дама в бархатной маске; женщине помогал молчаливый негр. Но в один прекрасный день незнакомка не пришла. Шевалье чувствовал себя уже вполне здоровым.
Нубиец приносил ему еду, которую подавал через окошечко в двери. Капестан ел, пил и клялся себе, что при первой же возможности постарается вырваться отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50