Но она дважды глянула в салон, и взгляд ее, казалось, падал прямо на Идальго. Задерживался чуть дольше, чем просто мимолетный. Карчу это показалось почти не заслуживающим внимания.
– Единственный игрок, – сказал он. – На кого ей еще смотреть?
– Это верно. Но я смонтировал и ее видеослежку.
Оператор сменил пленку. Гримальди придвинулся сзади поближе к нему. Карч оперся рукой о письменный стол и подался вперед, чтобы лучше видеть. На экране женщина с рюкзаком и сумкой входила в казино в восемь вечера и шла к окошку регистратуры для особо важных персон, где ей дали конверт.
– В нем, должно быть, ключ, – сказал Гримальди. – Ключ Мартина, черт побери!
Карч подумал то же самое, но промолчал. Еще подумал, что длинные темные волосы, которые обрамляли – и скрывали – лицо женщины, наверное, парик. Он наблюдал, как она прижалась к телефону в вестибюле и, очевидно, открыла конверт невидимо для объективов телекамер. Потом повернулась и направилась к игорному залу. Она шла уверенно, целеустремленно. Сумка и рюкзак по виду казались тяжелыми, но она несла их без видимых усилий.
Видеокамера показала, как женщина прошла через игорный зал и вошла в лифт башни «Ефрат».
– Умна, – сказал оператор. – Ни разу не подняла взгляд. Лица ее у нас нет. Ходила в своей шляпе, со своими волосами, будто под зонтиком.
Карч улыбнулся. Оператор был прав. Эта женщина умна, и, уже зная, что она сделала наверху, Карч поймал себя на том, что восхищается ею. Она была замаскирована, но он смог составить о ней представление. Молодая, видимо, тридцати с небольшим, кожа под подбородком тугая, очертания челюсти под полями шляпы выдают решимость. Ни колец, ни других украшений. Никаких слабостей. Ничего, кроме стремления к цели. Карч жалел, что не видит ее глаз, так как понимал, что их стоит увидеть.
На экране женщина в лифте достала из заднего кармана ключ-перфокарту и нажала кнопку пентхауза.
– Вот и тот самый ключ, – сказал Гримальди.
Карч промолчал, хотя ему хотелось, чтобы тот смотрел молча.
– Отлично, – сказал оператор, набирая новую команду на клавиатуре. – Значит, она выходит из лифта на двадцатом этаже. Но потом мы видим ее еще два раза.
– Два? – переспросил Гримальди.
– Да, сэр. Первый раз она спустилась, чтобы с кем-то встретиться, однако никто не появился.
Он показал на экран, где продолжалась видеослежка. Все трое посмотрели, как женщина идет через казино в бар, выбирает пустой столик и делает заказ официантке. Пленка перескочила во времени двенадцать минут, женщина на экране сидела одна, но на столике стояло два бокала.
– Что за черт? – сказал Гримальди. – Ты же говорил, никто не появился.
– Не появился, – ответил оператор. – Она заказала напитки на двоих, но к столику никто не подошел.
– Давайте смотреть молча, а? – произнес Карч, раздраженный их болтовней.
На экране женщина небрежно огляделась, словно проверяя, не наблюдает ли кто, потом подняла стоящий перед ней бокал. Карчу показалось, что в нем кока-кола. Женщина протянула руку к другому краю маленького круглого столика и слегка коснулась им бокала с пивом. Карч подался поближе к экрану и наблюдал за ее губами, когда она явно говорила что-то вслух.
– По-моему, ты следил не за кем надо, – сказал Гримальди, повысив с досады голос. – Эта девка сидит и разговаривает сама с собой. У нас нет времени на то...
– Пожалуйста, сэр, обратите внимание на это. Она возвращается к лифтам и опять поднимается на двадцатый этаж.
Оператор быстро прокрутил пленку вперед.
– И потом мы не видим ее до четырех. Женщина спускается, и смотрите на ее ношу. Она поднималась первый раз с сумкой и рюкзаком и спускается с сумкой и рюкзаком. Но кое-что переменилось.
Женщина снова появилась в игорном зале, она быстро шла через толпу стойких игроков. Карч сразу же увидел, что оператор прав. Кое-что переменилось. Лямки рюкзака были переброшены у нее через плечо, но спортивная сумка исчезла. Вместо нее женщина несла большую черную брезентовую сумку с двумя ручками. Оператор нажал клавишу, изображение замерло. В сумке находился прямоугольный предмет, очертания его отчетливо проступали через брезент. Это был чемоданчик толстяка.
– Сучка, – спокойно произнес Гримальди. – Несет мои деньги.
– Ты проследил ее до выхода? – спросил Карч.
Оператор вновь привел в движение пленку и молча указал на экран. Камеры засняли, как женщина шла по громадному залу казино к южному выходу. Не главному. Карч знал, что он не ведет ни к автостоянке, ни к подъездной аллее. Скорее к дорожке, по которой пешеходы выходят к Лас-Вегасскому бульвару.
– Винсент, – сказал он, – она вышла не в парадную дверь.
В его голосе прозвучала такая тревога, что Гримальди отвел взгляд от экрана. Приподнял брови, уловив тон, но не понимая, чем он вызван.
– Машину она оставила не здесь, так как не хотела, чтобы ее засекли камеры, – сказал Карч. – Сюда шла пешком. – И указал на экран, хотя там никакого изображения уже не было. – Южный выход. Она направлялась во «Фламинго».
Пораженный Гримальди кивнул.
– Червонный туз. Есть там у тебя кто-нибудь?
Карч ответил кивком:
– Никаких проблем.
– Ну так отправляйся.
– Минутку, Винсент. А Мартин? Надо бы начать с него.
– Мартином займусь я. А ты гоняйся за деньгами, Джек. Они – главное, время не ждет.
Карч кивнул. Он догадывался, что Гримальди, видимо, прав. Вспомнил о найденной карте. Гоняйся за деньгами. Гоняйся за денежной картой.
– Ну, чего ждешь?
Карч отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Гримальди.
– Иду.
Он взглянул на ведущую к «вороньему гнезду» дверь и направился к выходу. Возле двери остановился.
– Винсент, нужно послать кого-нибудь во второй номер проверить вентиляционные отверстия.
– Зачем?
– Она поднялась с рюкзаком и спортивной сумкой. Спустилась с рюкзаком и чемоданчиком. Где спортивная сумка?
Гримальди ненадолго задумался, потом улыбнулся, удивленный тем, что Карч вспомнил об исчезнувшей сумке.
– Пошлю. Держи со мной связь и помни, Пиковый Валет, время идет.
Карч навел на него палец, будто ствол пистолета, и вышел.
22
Карч пошел из «Клеопатры» тем же маршрутом, что и женщина на экране. Огибая столы и лениво переходивших ему дорогу идиотов, он думал о ней. Она совершила почти безупречную кражу. Один лишний и слишком долгий взгляд у загородки салона баккара – единственная ее оплошность. Иначе, наверное, они до сих пор чесали бы затылки. И все равно Карч восхищался ею. Предвкушал ту минуту, когда встретится с ней. И не сомневался, что эта минута наступит. Она умна, но он умнее. Встреча их наверняка состоится.
Карч грубо толкнул медленно шаркавшего мужчину в шортах, который возник у него на пути, глядя при этом вверх на стеклянные панели купола.
– Извиняться нужно, – возмутился тот.
Карч, не замедляя шага, оглянулся.
– Пошел ты, придурок. Просаживай и дальше свои деньги.
– Эй! – крикнул мужчина ему вслед.
Карч остановился и повернулся к нему. Тот понял, что позволил себе лишнее, и зашаркал прочь. Карч смотрел ему вслед, пока человек в шортах не обернулся и их взгляды встретились. Улыбнулся, давая этому типу понять, что заставил его улепетывать, как мальчишку.
Карч шел коридором «Река Нил» к выходу, которым воспользовалась та женщина, и вскоре оказался на дорожке, ведущей к находящемуся в соседнем квартале «Фламинго». Подойдя к этому старому, много раз расширявшемуся и подновлявшемуся казино, он сообразил, что ему нужны наличные. Мысленно упрекнул себя за то, что не попросил у Гримальди на расходы, и хотел вернуться, но понял, что задержка выведет старика из себя. Войдя во «Фламинго», Карч огляделся, нашел банкомат и взял триста долларов – максимум того, что позволяла лежавшая на счете сумма. Обычно Дон Каннон брал с него за показ видеослежки по пятьсот, но трех сотен должно было хватить. Карч не думал, что из-за этого могут возникнуть проблемы. Банкомат выдал деньги сотенными купюрами в отличие от других банкоматов, находящихся не в казино. Карч тут же дважды сложил три купюры, чтобы они легко умещались в ладони. Разгладил сгибы и положил деньги в правую руку. Слегка согнул пальцы и свободно опустил ее. Подумал о руках, изваянных Микеланджело. Мастером. Представил расслабленно свисающую правую руку Давида. Безмятежность рук Меланхолии на гробнице Лоренцо Медичи. Отец Карча в юности ездил в Италию изучать изваянные мастером руки. У сына в этом не было нужды. В холле «Дворца Цезаря» стояла копия микеланджеловского Давида в натуральную величину.
Карч вошел в находящийся рядом с вестибюлем холл с телефонами, снял трубку внутреннего. Попросил Дона Каннона из охраны, его соединили с каким-то посредником, тот поинтересовался, кто звонит. После этого Карчу пришлось ждать больше минуты, и он тем временем обдумывал, что сказать Дону. Каннон был начальником в зале наблюдения. Карч познакомился с ним пять лет назад, когда разыскивал пропавшего человека, и Дон с тех пор оказывал ему услуги – не безвозмездно. За долгие годы работы Карч установил такие же контакты почти во всех казино. Вполне законные, за исключением отношений с Винсентом Гримальди. Однако теперь он видел возможность вырваться из когтей этого человека.
В трубке раздался лающий голос:
– Джек Карч!
– Дон? Как дела?
– Держу порох сухим. Чем могу быть полезен?
– Я работаю над одним делом, и твоя помощь была бы нелишней.
– Маленького электронного чуда захотел, а? Что задело?
– Довольно простое. Человека в «Дезерт инн» обобрала проститутка. Он позвонил мне, поскольку хочет обойтись без шумихи, сам понимаешь. Без полиции и протоколов. Дело в том, что девка утащила несколько вещиц – часы и кольцо, имеющих сентиментальную ценность. Ну, знаешь, дарственные надписи и все такое прочее. Замену им быстро изготовить нельзя, а если он завтра вернется в Мемфис без этих штучек, ему предстоит нелегкое объяснение с женой.
– Ясно. Какое отношение это имеет к «Фламинго»?
– Думаю, девица оставила машину в вашем гараже, выходящем на Ковел-роуд. Мой клиент встретился с ней в баре Багси вчера вечером, потом они поехали на такси в «Дезерт инн». Когда он заснул, девка обокрала его. Я проследил ее путь по тамошнему казино до тротуара и думаю, она направилась сюда. Часа в четыре.
– Говоришь, сюда. Ты здесь?
– Внизу.
– Поднимайся.
Он положил трубку. Карч отправился к лифтам и поднялся во второй ярус. По пути достал из заднего кармана платок, скомкал и сунул в нагрудный карман пиджака. Затолкал его вниз, чтобы не было видно, но карман оказался открыт примерно на дюйм. Потом порылся в карманах в поисках мелочи, нашел монеты в двадцать пять и десять центов. Обе были недавно отчеканены и ярко блестели. Нагнулся, положил четвертак в один ботинок, десятицентовик – в другой. Потряс обеими ступнями по очереди, чтобы монеты легли под свод стопы. Он надеялся, что Каннон не наблюдает за ним на одном из экранов.
Выйдя из лифта, Карч пошел влево, ко входу в комплекс охраны, и нажал кнопку слева от стальной двери. Над кнопкой находилось переговорное устройство, но из него не раздалось ни звука. Через пять секунд замок зажужжал, и Карч вошел.
Дон Каннон был рослым, атлетического сложения брюнетом с идущей от висков бородкой и в очках. Видимо, его взяли на работу благодаря комплекции и тому, что он мог при необходимости сделать в игорном зале. Но со временем перевели на кабинетную должность, и Каннон видел зал только на экранах, перед которыми он и его подчиненные сидели в так называемом зале наблюдения. Карча он ждал в маленькой прихожей по ту сторону стальной двери. Они, как всегда, обменялись рукопожатием, и сложенные купюры незаметно перешли из одной руки в другую. Как и в большинстве отелей на Стрипе, во «Фламинго» запрещалось брать вознаграждение за помощь в уголовном расследовании. Однако Карч знал полезность взяток: благодаря им, когда он позвонит в следующий раз, стальная дверь откроется.
– Сегодня я при малых деньгах, – негромко сказал Карч. – Рассчитаемся полностью потом, если не возражаешь.
– Никаких проблем. Пока ты поднимался, я зарядил четырехчасовую пленку. Пошли.
Сунув деньги в карман, Каннон повел Карча в наблюдательный зал, похожий на центр охраны в «Клеопатре». Видеооператоры сидели за пультами, постоянно переводя взгляды от экрана к экрану, постоянно пользуясь клавиатурой и рычажками, чтобы менять ракурс камер и величину изображения. Наблюдали они за всем, но главным образом за деньгами. Все сводилось к деньгам.
Каннон поднялся на платформу в конце комнаты, единственный пульт там был установлен так, чтобы начальник мог наблюдать и за экранами, и за операторами.
– Ты сказал, она явилась сюда из «Дезерт инн», так ведь? Шла пешком?
Каннон сел в кресло на колесиках и придвинулся к пульту. Карч встал позади него.
– Наверное. В самом начале пятого.
– Неблизкий путь. Ладно, давай посмотрим. Для начала северный вход.
Его пальцы залетали по клавишам, набирая поисковые команды. Он продолжал говорить:
– С тех пор как ты был здесь последний раз, мы перешли на цифровое изображение. Это прорыв.
– Отлично.
Карч не знал, что такое цифровое изображение, ему это было не важно.
– Ну вот дверь начиная с четырех часов. Я удвою скорость, пока ты чего-то не увидишь.
Каннон указал на большой, расположенный прямо перед ним экран, разделенный на матрицу из двадцати четырех квадратов с изображениями от разных камер. Передвинул рычажок, и к одному из них поползла стрелка. Нажал кнопку ввода, и изображение в маленьком квадрате заполнило весь экран. Оно шло от камеры, направленной сверху под углом на ряд автоматически открывающихся стеклянных дверей, и двигалось быстро. Машины вдали проносились, идущие по тротуару люди, казалось, бежали торопливой рысцой. Карч пристально смотрел на фигуры входящих и выходящих.
– Вот! – сказал он через три минуты. – Кажется, она. Прокрути обратно.
– Хорошо.
Каннон переводил цифровое изображение назад, пока так быстро исчезнувшая фигура не появилась, выходя задом наперед из двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38