Антония знала, что Рауль поставит свое клеймо везде, кроме одной части тела. Рауль хотел, чтобы люди, обнаружившие его жертву, знали, кто сделал это. То был верный способ посеять страх, и Рауль широко им пользовался.
Антония не смотрела на медленно нагревающееся железное клеймо, однако слишком отчетливо представляла себе, как оно выглядит. Вот такие знаки и покроют всю ее кожу. Антонии свело живот, но она знала, что это будут последние мучения, причиненные ей Раулем, прежде чем придет смерть. Она взглянула на Рауля, проклиная себя за то, что не может скрыть страха.
Ройала передернуло, когда он увидел железное клеймо. При мысли о том, что раскаленный металл скоро коснется нежной кожи Антонии, он чуть не бросился на подонка. И только железная хватка побледневшего Коула не позволила ему кинуться к ней. Он видел, что Оро тоже едва сдерживается. Молодой человек побелел, его била нервная дрожь. И Ройал и Оро горько сожалели о том, что вовремя не позаботились о том, чтобы предотвратить эти мучения.
Рауль проверил лезвие ножа:
— Думаю, это продлится долго.
Моля Бога остановить ее сердце прежде, чем начнутся пытки, Антония плюнула в лицо Раулю.
В его глазах вспыхнула неистовая злоба, но он подавил ее. Девчонка хочет разозлить его, надеясь, что в бешенстве он убьет ее. Но Рауль не пошел на это.
— Если нож хорошо разогреть, он разрежет тело без большого кровотечения. — Рауль проверил остроту раскаленного лезвия на плече Антонии. — И не надейся, что спасешься, упав в обморок. Я приведу тебя в чувство и буду продолжать.
— Когда ты сдохнешь, а этого тебе не избежать, — холодно бросила она, стараясь не замечать боли от пореза, — Хуан будет ждать тебя в аду. — Антония усмехнулась, увидев, как побледнел Рауль. — С ним будут Хулио и Мануэль. А Мануэль в долгу перед тобой за Томаса.
Антония заметила, что Рауль опасается выказать страх перед своими людьми. Он вонзил нож во внутреннюю сторону ее руки. Это был неглубокий, но болезненный порез, и Антония стиснула зубы. Собравшись с силами, она посмотрела на Рауля, когда он проделал то же самое с другой ее рукой.
— Ступни — самое чувствительное место, — пробормотал Рауль, глядя на струйки крови, стекающие по ее рукам. — Марко, угли!
Антонии не удалось унять дрожь, когда она увидела совок с раскаленными углями. Теперь она догадалась, почему ее привязали так, что ноги не касались земли. Жар углей будет долго обжигать ступни.
Но когда Марко принес вторую порцию углей и окинул взглядом тело Антонии, прогремел выстрел. Похотливая ухмылка Марко исчезла. Он рухнул на землю, и его кровь загасила угли прежде, чем их жар успел опалить подошвы ног Антонии.
Теперь ее судьба уже не интересовала Рауля. Четыре внезапных и метких выстрела поразили четырех его сообщников. Четверо уцелевших думали только о том, как удрать, но их попытки были пресечены. Когда пуля угодила в грудь Рауля, он сразу понял, что ему конец. Антония догадалась, что он захочет прихватить ее с собой. Но едва Рауль поднял револьвер, прозвучал еще один выстрел, и бандит упал.
При виде мертвого Рауля Антонию охватила слабость. Больше он никогда не будет угрожать ей! На мгновение она пожалела о том, что смерть наступила слишком быстро, но тут же отбросила эту мысль, не желая опускаться до его уровня.
Первым к Антонии подбежал Коул и, затоптав угли, разрезал ее путы, после чего он подхватил Антонию на руки и осторожно опустил на землю.
Несмотря на боль, Антонию охватила радость. Она спасена! Они каким-то чудом нашли ее, прежде чем Рауль успел осуществить свой гнусный план.
Разрезы на плече и руках болели, все тело ныло, но Антония благодарно улыбнулась Коулу.
— Дорогая, вот уж не ожидал, что ты улыбнешься. — Коул покачал головой.
— Это нетрудно. Ведь я жива.
— Жива, но я не очень-то разбираюсь в медицине.
— У меня легкие раны. Дашь мне свою рубашку?
— Конечно, дорогая.
Трое спутников Коула появились в тот момент, когда он помогал Антонии одеться. Ройалу не терпелось поговорить с ней с глазу на глаз. Он знал, что ему многое придется объяснить Антонии. Между тем, мельком взглянув на него, она отвела взгляд. Это взволновало Ройала. Она, несомненно, думает, что он предпочел ей Мэрилин.
— Томас… — Глаза Антонии наполнились слезами.
— Он жив. О'Нил привез его на ранчо. Сама судьба послала нам нашего старого друга, — отозвался Оро.
С облегчением вздохнув, Антония посмотрела на громадного ирландца, который присел на корточки возле нее.
— Как приятно увидеть тебя!
— И мне, девочка. Когда тебе станет получше, я еще надоем тебе своими рассказами о том, что сделал за прошедший год. А теперь, — он поднялся, — я приведу сюда лошадей. Там, в мешке, лежит то, что поможет залечить твои раны.
— А в этой развалюхе есть кровать? — спросил Коул.
— Да, даже две. Но я… я не могу идти. Я слишком долго была связана.
— А никто и не думает, что ты пойдешь сама. — Ройал подхватил Антонию на руки.
Ее охватило такое неистовое желание, что она заставила себя вспомнить разговор Ройала с Мэрилин.
Вспомнив его, она поняла, что ее надежды умерли. Если ничего не сказать Ройалу, он женится на Мэрилин и она потеряет его, зная, что он обречен на страдания. Если же Антония поведает ему обо всем, что узнала о Мэрилин, то даже если Ройал поверит ей, это обернется против нее. Немногие способны простить того, кто разрушил их мечты. И у Ройала непременно мелькнет мысль о том, не потому ли Антония сделала это, что он отверг ее.
— Ты сядешь или хочешь лечь?
— Сяду, Ройал. О'Нил расскажет мне, как пользоваться его снадобьями.
— С лечением придется немного подождать, моя крошка. — Голос Ройала звучал глухо.
— Ничего, беспокоиться не о чем. Рауль не успел сильно навредить мне.
— Антония, нам надо поговорить о…
— Ну вот и я, девочка! У меня есть все, что тебе нужно, чтобы ты стала такой же здоровой, как всегда. — О'Нил взглянул на Ройала. — Позови сюда этого дурня Оро. Он там убирает трупы и разбередит ногу. Если он не оставит это занятие, нога у него никогда не заживет.
Антония посмотрела вслед уходящему Ройалу и вздохнула. Ей казалось, что отчуждение между ними стало еще глубже.
— Почему ты такая грустная, девочка? — О'Нил сел на край кровати. — Все будет хорошо.
— Нет, не будет, О'Нил. Он богатый человек, а станет еще богаче. У него много земли. Нинья Хуана Рамиреса не для него.
— Тогда он дурак и не стоит твоей печали. — Он посмотрел на Оро. — Хорошо, что ты послушался и пришел.
— У меня не было выбора, друг. — Оро, хромая, подошел к кровати.
— Садись рядом с девочкой. Я сейчас буду лечить ее, и надо, чтобы она лежала спокойно. Могут пригодиться твои руки.
— Ну, особо на меня не рассчитывай. — Оро опустился на кровать.
— А как чувствует себя бэби? — О'Нил прикоснулся к плечу Антонии.
— Ты что, знаешь об этом?
— Было хорошо видно, когда ты висела на этой крестовине, да и Томас выболтал.
— Значит, и Ройал знает?
— Да, — ответил Оро, крепко держа ее. — Он был недоволен, когда услышал о намерениях Томаса. И бросился за тобой.
— Чтобы разыскать меня? Но зачем?
— Но ведь ты уехала, не попрощавшись.
— Оро, — прошептала Антония и вздрогнула, когда О'Нил коснулся ее ног.
— Поговори с Ройалом, малютка. Не мне же с ним разбираться. Я не хотел бы оказаться между вами.
— Он прав, девочка, — сказал О'Нил. — Улаживай это сама. Раны у тебя не серьезные, дорогая. Но все же ты пережила шок и получила сильный удар по голове. Лучше, если эти маленькие ножки отдохнут здесь несколько дней.
— С ногами плоховато. — Антония повернулась на бок и положила голову на колено Оро.
— Ножки хороши голые, когда обвивают талию мужчины.
— Вы грубиян, Лиам О'Нил!
— Это всем известно.
— А что, бандиты все мертвы? — спросила она.
— Не все, — ответил Оро.
— Думаешь, кто-то из них заговорит?
— Возможно, но боюсь, Бенкрофт узнает немного.
— Это Ройалу не понравится.
Ройал помог Коулу оттащить одного из убитых за хижину.
— Как там Антония?
— Трудно сказать, но она чертовски стойкая. А ты уже поговорил с кем-нибудь из тех, кто остался в живых?
— Там только один. Лучше потолковать с ним, пока он не умер.
Коул присел на корточки перед смертельно раненным бандитом.
— Кто тебя нанял?
— Гринго. — Бандит поморщился от боли. — Хорошо выглядела и была очень голодной.
— Это почти ни о чем нам не говорит.
— Рыжие волосы, высокая. Красивая. — Голос бандита становился все слабее. — Коллинз. Сеньорита Коллинз.
— Твои подозрения подтверждаются, — взглянул на брата Коул. — Твоя дорогая Мэрилин и ее милый папочка на самом деле стоят за всем этим.
Ройал покачал головой:
— Слова мертвого бандита мало чего стоят, и, кроме нас, никто их не слышал, поэтому нам едва ли удастся что-то сделать с теми, кто убил наших родителей.
— Может, это хотя бы испугает их и они перестанут тревожить нас.
— Но они найдут других жертв.
— Ладно, сначала покончим с этим. Если кто-то увидит трупы, то сразу догадается, что. здесь что-то не то.
— Полагаешь, кто-то может появиться?
— Трудно сказать. Вот теперь последний из бандитов умер. Но все же надо проявлять осторожность.
Заметая следы случившегося, Ройал думал об Антонии. Он сделал много ошибок. А главное — не разобрался в своих чувствах и, как слепой, уступил желанию. Страсть и ревность руководили каждым его шагом.
И что хуже всего, Ройал никогда не забывал о прошлом Антонии. И она, несомненно, всегда это чувствовала. Скорее всего именно поэтому Антония так легко поверила в то, что он может провести с ней ночь, а утром сделать предложение Мэрилин.
Они обыскали убитых, надеясь найти какие-нибудь бумаги, но ничего не обнаружили. Потом Ройал взял лопату и помог Коулу вырыть неглубокую могилу. Так как Коул был представителем закона, его свидетельства было бы достаточно, чтобы отправить Коллинзов в тюрьму, а может быть, даже повесить. Но Ройал хотел добыть неоспоримые доказательства, чтобы Коллинзы не ускользнули от закона. Если он добьется только того, что их выгонят отсюда, то будет всегда сомневаться, они ли преследовали их.
— А что ты решил насчет Антонии? — спросил Коул.
— Черт побери, я ни за что не позволю ей вернуться в Мексику и выйти замуж за Томаса!
— Ты намерен жениться на ней?
— Да, даже если мне придется связать Антонию и доставить в храм. Дегас — хорошее имя, но не для моего ребенка.
Ройал хотел бы сам поверить в свои слова. Антония вправе порвать с ним, и он не сможет упрекнуть ее за это. К тому же она никогда не говорила о любви. В его объятия ее толкнул только «огонь», как она это называла, а насколько понимал Ройал, этот огонь уже угас.
Вернувшись в хижину, он приготовил кофе. Коул пошел помочь Джастину подогнать лошадей к хижине. Никто из них ничего не ел с прошлого вечера, и Ройал начал готовить завтрак из того, что удалось найти в хижине. А пока принес кофе Антонии, О'Нилу и Оро.
— Это куда вкуснее, чем теплая текила, которую давал мне Рауль, — сказала Антония, отпив кофе.
— Как у нее дела, О'Нил? — спросил Ройал, садясь на вторую кровать.
— Она поправится. К счастью, порезы неглубокие.
— А я набрала их целую коллекцию! — Антония подмигнула улыбающемуся О'Нилу. — Если прибавить вот этот на руке и под ребрами, то будет целых пять.
— Пять — это много, — заметил Ройал. — А как бэби?
— Как ты внимателен! — съязвила Антония, рассмешив О'Нила и Оро. — Ребенок в порядке.
— Ты уверена, девочка? — О'Нил нахмурился. — За этим надо следить, У тебя нет болей или каких-то неудобств?
— Нет, О'Нил. Дитя даже сейчас шевелится. Оно хорошо сидит.
— Как так сидит? — Ройал едва подавил желание положить руку ей на живот и ощутить движение ребенка.
— Ты сейчас думаешь, твой ли он? — резко осведомилась Антония.
— Не будь дурой. Мне хотелось бы знать, скоро ли я стану отцом.
— Чуть меньше, чем через три месяца, — с вызовом ответила она.
— Бог мой! — вздохнул Ройал, поняв, что это случилось в их первую ночь.
Поначалу он был совсем сбит с толку. Со всеми своими заботами да еще с перегоном скота Ройал совсем забыл о том, как быстро бежит время, и начал поспешно припоминать, что происходило с Антонией.
Ей приходилось подолгу сидеть в седле, ее могли ударить и даже застрелить. И через все это она пронесла его ребенка. С Антонией обращались как с работником ранчо или наемным стрелком, а не как с женщиной, которую следует беречь и холить. Она не только могла потерять ребенка, но и подвергалась большой опасности.
— Ты уверена в том, что до родов осталось так мало времени? — спросил Оро у Антонии, пока Ройал сидел, погруженный в свои мысли. — Совсем ничего не заметно.
— Да, так и есть.
— И ты, беременная, поехала перегонять скот? — спросил Ройал.
— Тогда я еще не знала, что жду ребенка.
— Ну и когда же ты узнала?
— Это не повод для сарказма. Что вообще я знала о таких вещах?
— Ты должна была что-то заметить.
Антония покосилась на Ройала. Только ей приходится страдать. Наверное, все мужчины считают, что женщина все понимает. Но ведь ей никто ничего не говорил.
— Я заметила кое-что, но это могло быть по многим причинам. Я не догадывалась, почему располнела. Думаешь, Хуан, Мануэль, Хулио, Оро или Томас могли прийти ко мне и сказать: «Антония, с тобой случится то-то и то-то, если ты забеременеешь»?
— Ну, хватит, — оборвал ее Ройал. — Тебе следовало бы поговорить с одной из женщин, когда вес началось, и понять, что это случилось с тобой не от обилия.
— Я так и сделала, когда мы вернулись на ранчо после перегона скота. И не кричи на меня.
— А я и не кричу.
— Нет, кричишь. — Антония бросила взгляд на смеющихся Оро и О'Нила. — А как же вы-то не заметили?
Ройал покраснел. Уж он-то должен был что-то заметить. Несмотря на все недоразумения, которые заставляли его держаться на расстоянии от Антонии, настало время, когда природа взяла свое и они снова начали наслаждаться друг другом.
— Она тебя хорошо подковырнула, парень, — весело сказал О'Нил и, обернувшись к Антонии, спросил: — Выбрала имя для ребенка?
— Да, О'Нил. Я назову его Хуан Рамирес. — Ее глаза сузились, когда она увидела выражение лица Ройала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40