Многие знатные дамы не кормят своих детей, но если им нужна их любовь, то она у них есть. Ты можешь сама давать им козье молоко и кашу, чтобы не пропускать время, когда они едят. Ты девять месяцев носила их в своей утробе, а потом еще полгода кормила мальчиков грудью. Твоя метка на них уже есть. И подумай об отцах, девочка. Они не вынашивают детей, не выкармливают их, но мало найдется ребятишек, которые не привязаны к мужчине, чье семя дало им жизнь.
– Ты прав, отец. – Айлен поцеловала его в щеку. – Просто я не была готова к этой потере, – Она взглянула на мужа, который глуповато улыбался своей крошечной дочке. – Луиза уже раскусила отца и совсем его околдовала.
Когда внучка повернулась в его сторону, Алистер сказал с едва заметной печалью:
– У нее глаза твоей матери. Жаль, что она не получила от твоего мошенника мужа его темные волосы. Но она все равно будет красавицей. – Он с ухмылкой посмотрел на Иена: – Эта девица не раз заставит тебя поволноваться, когда начнет превращаться из ребенка в женщину.
Вскоре Алистер собрался уходить, и Айлен сонно улыбнулась, глядя, как малышей уносят их любящие дядюшки. Что бы теперь ни сулило ей будущее, ее дети никогда не испытают недостатка в любви. Зевнув, она прижалась к мужу.
– Что-то мне не понравилась ухмылка твоего отца, когда он сказал о неприятностях, какие мне начнет доставлять Луиза, – насмешливо заметил Иен.
– Ему она их тоже доставит, – засмеялась Айлен. – Отец переживает за своих внуков так, словно они его собственные дети. Когда Луиза встанет на ноги и заставит тебя бегать за ней по дому, отец будет ходить рядом с тобой. Можешь в этом не сомневаться.
– Айлен, ты еще переживаешь из-за того, что у тебя пропало молоко?
Муж так часто и подолгу отсутствовал, что Айлен не привыкла обсуждать с ним подобные вопросы.
– Я уже почти успокоилась, – покраснев, сказала она. – Просто все получилось так неожиданно. У меня такое чувство, будто Луиза никогда не станет по-настоящему моей. А тут я испугалась, что потеряю и мальчиков. Но отец прав, младенчество у детей быстро проходит, я смогу найти другие возможности заботиться о них и любить их. Отец не был мне вместо матери или кормилицы, но я не могла бы любить его сильнее. 4Поняв это, я утешилась. – Она снова зевнула.
– Отдохни, Айлен.
– Если тебе не хочется спать, ты можешь не оставаться со мной.
– Я останусь.
Что-то в его голосе озадачило Айлен и внушило ей надежду. Муж говорил так, словно приносил обет, Ей и раньше уже показалось, в тот день, когда их настиг Макленнон, что в чувствах Иена произошла какая-то перемена, только она боялась поверить. Если бы она так сильно не хотела спать, то постаралась бы наконец серьезно поговорить с мужем. Пора быть откровенными, а не скрывать друг от друга свои мысли и чувства, не пытаться угадывать, что кроется в душе и сердце другого. Но для такого разговора нужна ясная голова, у нее же сейчас мысли безнадежно путаются. Уступая сну, Айлен говорила себе, что если удалось вернуть Иена хотя бы в супружескую постель, то даже этого ей пока достаточно.
Глава 25
Иен что-то бормотал себе под нос и время от времени ругался, пока они с Александером тащили сундук к одной из повозок. Минуло больше недели со времени приезда Макротов, и еще не заметно, чтобы они собирались уезжать. Иену никак не удавалось искупить вину за поступки, которыми он осложнил свой брак. Когда он оказывался наедине с женой, та уже засыпала от усталости, и начинать серьезный разговор было бы глупо.
– Не желаешь ли сообщить мне, почему ты в столь дурном настроении? Не хочешь уезжать из Карэдленда? – поинтересовался Александер.
– Это из-за Макротов, дьявол их побери, – ответил Иен, дав ему знак поднимать тяжелый сундук на повозку.
– Они тебе очень помогли. Вы сможете перебраться в Меркрэг за один раз.
– Да, все так. – Иен вздохнул и привалился к повозке. – Только они путаются под ногами, и я совсем не могу побыть вдвоем с Айлен. Когда мы вечером наконец добираемся до спальни, она может думать лишь о сне.
– Ну если уж ты смог вынести шестимесячное воздержание, то продержишься еще две недели, – насмешливо отозвался Александер.
Было совершенно очевидно, что он не намерен сочувствовать Другу.
– Ты прав, но я имел в виду совсем не то. Знаешь, Алекс, я серьезно думал над тем, что ты мне говорил насчет потраченного даром времени и тому подобного. И самое гадкое, ведь я согласился с тобой именно в тот день, когда на нас напал Макленнон.
– А! Значит, ты до сих пор не имел возможности поговорить с Айлен.
– Никакой. Сторм кажется, мне следует найти побольше времени и подходящее место, где бы нам с Айлен не помешали, и я мог бы ей все рассказать, а еще надо добиться, чтобы она мне поверила.
– Да, Айлен может сомневаться в твоей искренности. Это ведь очень решительный поворот.
– Я не стану се винить, если она мне не поверит. – Иен покачал головой и поморщился. – Только мне начинает казаться, что случая для разговора уже не представится.
– Ну, в этом я не уверен.
– Тогда скажи, как можно избавиться от Макротов и в то же время не обидеть их?
– Я в чужие отношения не вмешиваюсь.
Иен хотел возмутиться по поводу столь высокомерной лжи, однако ему помешали. Пока он объяснил двум братьям Айлен, куда поставить принесенный ими сундук, Александер успел испариться и не показывался до самого последнего момента, когда пришло время уезжать из Карэдленда, да и то спрятался в толпе Макротов. Иен нахмурился, но потом велел себе отбросить подозрительность и стал искать глазами жену.
Айлен обнимала Сторм, пытаясь не заплакать. Ей хотелось уехать в собственный дом и в то же время было горько покидать Карэдленд. Хотя муж делил с ней постель, но еще ни разу не пожелал разделить с ней страсть. Похоже, в их отношениях ничего не изменилось, и Айлен опасалась одиночества, которое станет ее уделом в Меркрэг, если они no-прежнему останутся чужими.
– Ну иди, – сказала Сторм, улыбаясь дрожащими губами. – Мы ведь будем недалеко друг от друга. Очень хорошо, что у вас с Иеном есть наконец свой дом.
– Хорошо? Я в этом не уверена.
Айлен взяла Сторм под руку, и они вышли во двор замка.
– У вас еще не все наладилось?
– Неприятных событий не было, но и приятных тоже. Макленнон мертв. Хотя Иен не перестал бояться родов, его страхи уменьшились. И тем не менее наши отношения не стали близкими. Он делит со мной постель, но еще ни разу не делил со мной страсть, а больше нас почти ничего не связывает.
Сторм пришлось прикусить язык, ибо ее подмывало рассказать подруге все, что она услышала от Иена. Как бы ей хотелось, чтобы с лица Айлен исчезло это грустное выражение.
– Не торопи его, дорогая. Может, он просто не знает, с чего начать. Что же касается супружеских ласк, то сначала тебе нужно хорошенько оправиться, ведь ты очень уставала в последнее время. Не думаю, что ты готова к потрясению, даже и радостному. Тебя слишком утомляло присутствие родственников.
– Да, я засыпаю почти мгновенно. Будем надеяться, что ты права. Но если у нас с Иеном ничего не изменится, Меркрэг не станет мне настоящим домом. Это не дом, когда живешь там с человеком, который изредка пользуется твоим телом, чтобы удовлетворить свое желание. Пусть даже муж хорошо со мной обращается.
– Не расстраивайся, сердце подсказывает мне, что ты будешь счастлива. А теперь идем, вам пора ехать, Айлен сидела в повозке с детьми, Мег и Грайзел, а мужчины ехали верхом. Время от времени Иен отставал от них и скакал вдоль вереницы повозок, чтобы удостовериться, все ли там в порядке. Муж казался Айлен по-прежнему недосягаемым, и она не сомневалась, что у нее хватит сил и терпения для борьбы за место в его сердце.
Хотя ее любовь ничуть не угасла, но в последнее время ей, как ни странно, почему-то не хотелось делать новых попыток. Видимо, за все эти долгие месяцы она просто устала бороться.
Приехав в Меркрэг, Айлен сразу принялась расставлять и раскладывать по местам все то, что они привезли с собой. Несколько раз она видела Александера в обществе своих родственников, однако не стала задумываться над тем, что он замышляет. У нее и без того слишком много дел, чтобы тратить время на пустые догадки. Если Александер опять вмешивается в их дела, она об этом все равно узнает.
– У них по-прежнему нелады, – сказал Алистер, наблюдая за дочерью и ее мужем.
– Скоро все наладится, – заверил его Александер. Криво улыбнувшись, Алистер устремил суровый взгляд на молодого собеседника.
– По-моему, ты не в меру осведомлен об их делах?
– Они мои друзья, мною движет любовь к ним. Я желаю им счастья и уверен, оба смогут найти его именно в браке, хотя он был им навязан.
– За столько месяцев уже полагалось бы найти свое счастье, а оно им все не дается.
– Да, это так. Но дела начали меняться еще до смерти Макленнона. К сожалению, безумец нанес удар раньше, чем Иен успел поговорить с женой о том, как изменились его чувства.
– С тех пор минуло больше недели. Парень уже не собирается с ней говорить?
– Просто ему нужно время. – Александер виновато улыбнулся. – И уединение, чтобы он мог все сказать, а затем подтвердить слова делом.
– Тогда он получит свое уединение, поскольку мне тошно смотреть, как моя девочка пытается делать вид, что у нее все хорошо.
Алистер немедленно отправился на поиски сыновей, чтобы сказать им о своем намерении уехать, как только все вещи будут распакованы.
– Но, отец, – запротестовала Айлен, когда тот сообщил ей об отъезде, – мы привезли достаточно еды, чтобы ее хватило на всех. Не лучше ли вам подождать до утра?
– Нет. Мы задержались так долго, потому что хотели помочь вам переехать. Теперь мы вернемся в Карэдленд, соберем свои пожитки, а с рассветом отправимся домой. Но сначала я должен еще раз посмотреть на детей. Скорее всего я увижу их снова только через несколько месяцев.
– До зимы у нас еще будет время их навестить, – сказал Иен, обнимая жену за плечи и глядя вслед удаляющимся всадникам. – По-моему, дети уже подрастут, чтобы хороша перенести дорогу.
– Думаю, ты прав. Их теткам и кузенам тоже не терпится взглянуть на своих новых родственников. Не пора ли мне готовить ужин?
– Пора. Я хочу пораньше отправиться спать. – Иен посмотрел на нее. – Очень рано.
Покраснев, Айлен быстро ушла и по дороге с негодованием думала о том, что в последнее время муж не выражал желания заняться чем-то другим, помимо сна. Она приказала себе отбросить подобные мысли, но понимала всю тщетность своих попыток, ибо не переставала томиться по любовным ласкам. Часто, просыпаясь утром, Айлен проклинала себя за то, что так быстро заснула, а мужа за то, что он не пытался ее разбудить. «Пусть теперь Иен делает первый шаг, – сердито думала она. – Пусть сам меня умоляет. Или хотя бы вежливо попросит». Но когда они сели за стол, Айлен уже решила, что будет удовлетворена, если муж без слов намекнет ей о своем желании.
Тем временем Иен с придворной любезностью болтал о всяких пустяках, тайком следя за тем, чтобы Айлен пила не слишком много. Ему и так будет нелегко, поскольку он откровенно трусил перед разговором с женой, а если она затуманит свой разум вином, то неизвестно, сможет ли он повторить все еще раз. Иен позволил ей первой уйти в спальню, чтобы у него было время подготовиться и справиться с внезапной слабостью в ногах. Он с горечью сознавал, что очень боится, как бы ответом на его признание не стало презрение или полное равнодушие. Он слишком долго оставался рабом своих заблуждений и мог убить в Айлен те чувства, которые она к нему питала. Ведь нельзя рассчитывать на понимание, если ты с таким упорством отталкивал от себя жену. Допив вино и решив, что надо быстрее покончить с неизвестностью, Иен направился в спальню.
Айлен уже лежала в постели, но не стала притворяться, будто спит. После отъезда ее родственников муж вел себя немного странно, норой даже игриво, хотя постоянно наблюдал за ней, что заставило Айлен нервничать.
– Мы должны поговорить, – тихо сказал он, когда лег рядом и прижал ее к себе.
В объятиях Иена ей было не до разговоров, однако она не стала возражать, хотя боялась услышать что-нибудь неприятное. Если она сама считает их брак неудачным, то почему бы не думать так и ему? Ведь в отличие от нее любовь не побуждает его улучшить их отношения.
Чем дольше Иен молчал, тем тверже становилась ее уверенность, что сейчас он предложит ей жить порознь. А может, ему вообще хотелось бы расторгнуть их брак.
– Я могу переехать к отцу! – вырвалось у нее.
Иен отвлекся от мыслей о том, как ему лучше начать разговор, и ошарашено воззрился на жену:
– Что?
– Отец возьмет меня к себе, если я скажу, что сама так решила. Никаких трудностей не будет. – Айлен даже поразилась, как спокойно говорит о наболевшем.
– Что ты несешь?
– Ты хочешь от меня избавиться.
– Господь свидетель, этого я хочу меньше всего. Зачем мне делать такое?
Ее уверенность мгновенно испарилась, и она смущенно ответила:
– Потому что до сих пор наш брак не стал настоящим.
– Мы поженились всего полтора года назад, не такой уж долгий срок. Да и винить надо одного меня, поскольку я считал, что будет лучше, если мы останемся чужими.
Айлен затаила дыхание, боясь прервать разговор, который мог хотя бы дать объяснение тому, что происходило между ними. Однако не выдержала.
– Почему, Иен? – шепотом спросила она.
– Неужели ты не догадываешься?
– Догадываюсь, только не уверена, права ли я.
– Конечно. Нельзя узнать, что происходит в голове или душе другого человека, а я ничего тебе не рассказывал. Мне хотелось уберечь тебя от горя.
– А тебе не приходило в голову, что боль может вызвать не только горе? Больно жить с равнодушным мужем, больно, когда тебя постоянно отталкивают.
– Да, приходило. Но я считал, что это меньшее из зол. Ты могла бы найти себе другого, полюбить и выйти замуж.
– Или не захотела бы рисковать еще раз. После того как я отдала тебе все, не получив в ответ ничего, у меня не хватило бы сил для новой попытки. Кому-то неудача приносит не меньшую горечь, чем потеря, Иен, – сказала она, чувствуя на себе его изумленный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37