Я уше
л, ругая самого себя. Словно меня оскорбил голос, которому невозможно отв
етить.
После обеда Батис действительно завел со мной разговор. Мы вышли с маяка
под предлогом небольшой прогулки. Слова, сказанные им, скорее напоминали
выражение последней воли. Мы шагали по лесу, и он, не говоря напрямую о пор
ажении и не сходя с позиций плебейского стоицизма, описал наше положение
так:
Ц Если хотите Ц уезжайте. Может быть, вам это неизвестно, но у нас есть ш
люпка. Ее оставил тот корабль, который привез меня на остров. Она находитс
я в маленькой бухте рядом с домом метеоролога, к северу от него. Ее скрыва
ет растительность. Я давно туда не ходил, но думаю, что она цела: лягушанам
от людей нужно только их мясо. Возьмите с собой провизию и столько питье
вой воды, сколько сможете увезти.
Он замолчал и зажег сигарету. Потом, не переставая курить, сделал несколь
ко упражнений руками, словно выражая таким способом свое пренебрежение
к будущему.
Ц Совершенно очевидно, что из этой затеи ничего не выйдет. Поблизости не
т никакой земли, кораблей вы то е не встретите, а потому умрете от голода и
жажды, то в том случае, если шторм не перевернет вашу скорлупку. И если ляг
ушаны не возьмут вас на абордаж, то я не хочу лишать вас права выбора.
Вместо ответа я тоже зажег сигарету и молча стоял перед ним. Было холодне
е обычного. Пар, выходивший из наших ртов, смешивался с дымом сигарет. Бати
с видел, что я обдумываю его слова, но не мог даже представить направлени
е моих мыслей.
Ц Я думаю, что следует сделать еще одно усилие и рискнуть, Ц заявил я в ко
нце концов. Ц На самом деле, терять нам нечего. Если чудовища снова приму
тся штурмовать дверь, их уже ничто не остановит. Я видел на маяке водолазн
ый костюм и воздушный насос к нему. Как вы думаете, мы сможем погрузить вс
е это в шлюпку и добраться до португальского корабля?
Батис не понимал, куда я клоню. Он нахмурил брови.
Ц Динамит, динамит, Ц сказал я, показывая в сторону корабля сигаретой, к
оторую держал в руке.
Батис вдруг напрягся всем телом, будто встал по стойке «смирно»:
Ц Вы хотите добраться на шлюпке до рифов, где затонул корабль. Потом над
еть водолазный костюм, совершить погружение и достать динамит. Вы хотит
е с моей помощью спуститься в царство лягушанов и прямо у них изЦ под нос
а утащить взрывчатку? Ц в нескольких словах описал он мою идею.
Ц Вы прекрасно изложили суть.
Батис посмотрел на меня, потом отвернулся и почесал затылок. Когда он сно
ва взглянул на меня, его брови изогнулись дугой. Во взгляде читалась смес
ь жалости и безразличия.
Ц Послушайте, Кафф, может быть, это не так похоже на самоубийство, как каж
ется на первый взгляд. Чудища нападают на нас только ночью, как все хищник
и. Это означает, что днем они отдыхают. Если мы выберем подходящее время, у
нас есть шанс успешно провести операцию. Море огромно. Кто знает, где они
обитают? Неизвестно, находится ли их гнездо сразу по другую сторону остр
ова или в десяти километрах от берега. На корабле, как вы сами сказали, нет
ничего, что могло бы привлечь их внимание, а потому им незачем приближать
ся к нему.
Батис отрицательно покачал головой. Ему не нравилось слушать ерунду. Но
я не сдавался.
Ц Что нам терять? В сущности, мы просто два трупа, которые пока еще могут г
оворить, и не более того. Вы сами только что утверждали, что мы находимся в
конце пути. Батис, Ц настаивал я, Ц разрешите мне рассказать вам одну ир
ландскую историю. Однажды комиссар английских войск захотел поймать од
ного юношу. Он утверждал, что генерал Коллинз
Майкл Коллинз (1890 Ц 1922) Ц бор
ец за независимость Ирландии.
, вождь повстанцев, ничего не стоит без своих командиров. Юноша был
одним из тех безвестных командиров, которые обеспечивали связь Коллинз
а с повстанцами. Его преследовали непрерывно и неустанно. Однажды комис
сар вернулся домой поздно после дня допросов и признаний. Он был доволен
: на следующий день им наконец удастся взять этого юношу.
Ц Ну и что же? Ц робко поинтересовался Батис.
Ц Друзья юноши поджидали англичанина в столовой его собственного дома.

Ц А теперь я вам расскажу одну немецкую историю, Ц зарычал Батис. Ц Жил
-был однажды бедный паренек, сын крестьянина. Ему нравилось прятаться на
деревьях и под кроватями. Когда он спускался с дерева или вылезал изЦ по
д кровати, то всегда получал подзатыльник. Конец истории.
Ц Вы мне нужны, Кафф. Кто-то же должен качать воздушный насос и вытаскива
ть ящики с взрывчаткой. Мне одному не справиться.
До этой минуты он слушал меня терпеливо, как слушают придурковатых дете
й или выживших из ума стариков, но, поскольку я продолжал настаивать, он п
овернулся ко мне спиной.
Ц Подождите! Ц закричал я, хватая его за руки. Он высвободился с неожида
нной яростью, произнес пару выражений на немецком языке, которые вряд ли
могли выйти из-под пера Гете, и пошел прочь. Я последовал за ним. Оказавшис
ь на маяке, Кафф занялся починкой
двери. Он принялся поправлять нанесенный ей прошлой ночью ущерб, не обра
щая на меня никакого внимания.
Ц Это лишь отдалит наш конец, но не позволит его избежать. Подумайте о св
оих рокировках, Батис, Ц говорил я ему, Ц без защиты ладьи королю крышка
. Ц И почти на ухо, словно исповедуясь: Ц Сто трупов. Двести, триста чудищ,
убитых бомбой, Батис. Такого урока они не забудут, и это спасет нам жизнь. В
се зависит от вас.
Он уделил бы больше внимания жужжанию мухи. Как бы то ни было, я изложил ем
у свой план. Мне показалось, что теперь лучше дать ему некоторое время, чт
обы он мог переварить услышанное. Естественно, я отдавал себе отчет в то
м, что мое предложение было похоже на безумие. Однако и остальные вариант
ы выглядели не лучше. Уехать с острова на шлюпке? Но куда? Выдерживать обо
рону? Сколько времени? Кафф рассматривал ситуацию с точки зрения фанатич
ного и тупого борца. Я же, напротив, испытывал отчаяние игрока, который ста
вит на кон в казино свою последнюю монету: нет никакого смысла хранить ее
.
Я собрал кое-какие инструменты, задубевшие от холода тряпки, банки со см
олой и пустые мешки. Мне хотелось дойти до шлюпки, о которой говорил Бати
с, посмотреть, в каком она состоянии, и при необходимости просмолить. Пот
ом я намеревался дойти до дома метеоролога, чтобы прихватить побольше гв
оздей и дверные петли. Вне всякого сомнения, на маяке они нам понадобятся
. Поклажа оказалась тяжелой, поэтому, столкнувшись в дверях с животиной,
я взвалил на нее часть груза и довольно нелюбезным пинком направил ее по
новому маршруту.
Лодка действительно оказалась на том самом месте, которое указал Батис.
Деревья и поросль мха, который покрывал стволы, словно лишай Ц кожу чело
века, скрывали от глаз маленькую бухточку. Лодка была полна воды. Однако
беглое обследование позволило мне заключить, что виной тому являлись д
ожди, а не щели в днище. Подводный мох спас дерево от гниения, защитив шлюп
ку своими ростками, точно слоем мазута. Мне не стоило большого труда выче
рпать из нее воду и очистить от растительности.
Итак, в моем распоряжении было все необходимое для осуществления плана.
Оставалось преодолеть последнее препятствие: добиться того, чтобы Бати
с поехал со мной, дав добро на мое доблестное самоубийство. Я уже принял ре
шение и ощутил необычный покой на душе. Бухточка, в форме подковы, была не
больше маленького сарая. Я с трудом мог разглядеть за деревьями блеск мо
ря. Игрушечные волны покачивали лодку и, тихонько ударяя в ее борта, изда
вали гулкие пустые звуки. Меня наверняка ждала смерть, но этот конец был и
збран мною. Я считал это привилегией. Стоя в лодке, я довольно долго заним
ался чисткой ногтей. Этот маникюр сопровождался мыслями о прошлом.
Жизнь человека пролетает молниеносно. Однако во время своей короткой пр
огулки по миру человечество посвящает массу времени размышлениям. В мое
м мозгу всплыло первое воспоминание о детстве и последнее Ц о жизни в ус
ловиях цивилизации. Моим первым детским воспоминанием был порт. Мне было
года три, а может быть, даже меньше. Я сидел на высоком стульчике в Блэктор
не, рядом с такими же мальчишками. Из окна напротив открывался вид на сам
ый серый порт в мире. Моим последним воспоминанием тоже был порт. Тот, кото
рый я увидел с кормы корабля, который привез меня из Европы на остров. Дей
ствительно, жизнь Ц лишь миг.
Животина сидела на троне из мха, скрестив ноги и обхватив руками щиколот
ки. Спиной она опиралась на стволы дубов. Ее взгляд был устремлен в несуще
ствующую бесконечность. Она так органично вписывалась в окружающую при
роду и казалась такой совершенной, что ее нищенская одежда казалась неум
естной. Не будем наивными: я прекрасно сознавал, чего хочу, еще до того, как
снял с нее свитер. Мне предстояло скоро умереть, а перед смертью моральны
е устои рассыпаются в прах. Животина представлялась мне куклой, наиболее
напоминающей женщину из всего, что меня окружало. Стоны этого тела день
за днем, в течение нескольких месяцев сделали меня безразличным к морал
ьным запретам.
Однако то, что случилось потом, оказалось для меня полнейшей неожиданнос
тью. Я думал, что наше совокупление будет коротким, резким и грубым. Вмест
о этого я достиг оазиса. Сначала холод ее кожи вызвал у меня дрожь. Но зате
м соприкосновение наших тел привело к тому, что их температуры уравновес
ились в какой-то неизвестной мне доселе точке, там, где понятия «холод» и
«тепло» теряют смысл. Ее тело казалось живой губкой, оно исторгало дурма
н, изничтожая меня, как человеческую личность. О Господи, какие минуты! Вс
е женщины мира, праведницы и шлюхи, были перед ней не более чем пажами во д
ворце, куда им навеки закрыт доступ, учениками мастеров еще не изобретен
ного ремесла.
Быть может, это соприкосновение открывало некую мистическую дверь? Нет.
Как раз наоборот. Когда я трахал ее, эту безымянную животину, мне открылас
ь истина, гротескная, трансцендентальная и одновременно ребяческая: Ев
ропа живет жизнью кастрата. Сексуальность этого существа была свободна
от какого-либо балласта. Она понятия не имела об утонченности любовного
искусства. Она просто трахалась, и в этом не было ни нежности, ни ласки, ни
упрека, ни боли, ни меркантильности публичного дома, ни самоотрешенност
и любовников. Она сводила тела к их единственному исходному измерению, и
чем более животным было это совокупление, тем больше приносило оно насла
ждения. Наслаждения чисто физического, какого я до сих пор не знал.
Мужчина моего возраста, где бы он ни жил, обычно уже имел возможность позн
ать любовь и ненависть. Он пережил дни грусти и редкие минуты красоты, вку
сил дух соперничества, нашел друзей и врагов. Ему удалось достичь каких-н
ибудь успехов и пережить многочисленные поражения. Даже здесь, на маяке,
мне было дано увидеть ужаснейшие картины агонии и ада. Однако человек не
всегда может познать предельную страсть. Миллионы людей прожили свою жи
знь и умерли, не встретив существа, обладающего этим даром, который в этой
животине был так естественен и прост. До сих пор мое тело получало удовол
ьствия, как добропорядочный буржуа Ц дивиденды с капитала. Она же через
наслаждение помогла мне почувствовать собственное тело: оно словно отд
елилось от меня, разрушив связь между личностью и наслаждением, которое
я чувствовал так, словно оно было живым существом. Всему наступает коне
ц, даже тому, что я пережил с ней. Когда мы потушили страсть, у меня создалос
ь впечатление, что передо мной открылись вершины человеческого опыта за
пределами наслаждения.
Моя личность медленно возвращалась на свое место. Я моргал, словно это по
могало моему переходу в обычное состояние. Понадобилось несколько мину
т, прежде чем я снова мог различить температуру, ощутить запахи и цвета пр
едметов вокруг. Она не поднималась со своего места, смотрела в небо и лени
во потягивалась. «В чем тут ошибка?» Ц спросил я себя, не понимая ни своег
о вопроса, ни причины, его вызвавшей. Только что это произошло со мной, я б
ыл кем-то другим. Смутное ощущение нелепости происшедшего овладело мной
. Я чувствовал себя по-идиотски униженным. Меня одолевали сомнения, я не м
ог классифицировать свой опыт, а она спокойно потягивалась, как кошка. Я с
обрал вещи и направился к маяку. Она увидела, что я ухожу, и пошла за мной, со
блюдая некоторую дистанцию. Мне хотелось возненавидеть ее.

Когда мы пришли на маяк, оказалось, что Батис пересмотрел свою позицию. К
ак всегда молчаливый, он не решался сообщить мне об этом. В некоторых вопр
осах Кафф был очень гордым и не мог признать, что его наконец убедили иде
и, с которыми он раньше был не согласен. Он подошел ко мне и начал разговор,
а это могло означать только одно: ему хотелось вернуться к вопросу о взры
вчатке. Я все еще был не в себе и довольно долго не реагировал на его слова.
Наконец я сказал:
Ц Есть такая ирландская притча, которая отдаленно напоминает вашу неме
цкую историю. Один ирландец, оказавшись в темной комнате, на ощупь ищет ке
росиновую лампу. Находит ее, зажигает и видит, что в стене напротив есть д
ругая дверь. Он быстро открывает ее, переступает порог и закрывает ее за
собой, забыв в первой комнате керосиновую лампу. И тут ирландец обнаружи
вает, что снова оказался в темной комнате. Эта история может повторяться
бесконечно: упрямый ирландец ищет керосиновые лампы, зажигает их, перест
упает пороги и закрывает за собой двери, забывая прихватить лампу. Все вр
емя вперед и вперед, в новую темноту. Наконец, упрямый ирландец попадает
в комнату без дверей, как мышь в мышеловку. И знаете, что он говорит? «Слава
Богу! Это была моя последняя спичка». Ц Тут я повысил голос: Ц Я не такой,
как персонаж этой истории, Батис, не такой! Пятьсот чудищ будут уничтожен
ы сразу, а может, шестьсот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28