– Бедняжка, – с печалью в голосе промолвила Софи.
Поскольку на улицах уже яблоку негде было упасть, Рори нанял экипаж, и они поехали прокатиться до окрестных деревень. Когда они возвратились обратно в Лондон, близ Твикенхэма Рори показал на расположившийся меж лугов огромный белый особняк. Росшие близ него плакучие ивы опускали свои ветви в чистые воды Темзы.
– Вот резиденция миссис Фицхерберт.
Софи бросила взгляд на промелькнувшее за окном строение, и сердце ее исполнилось состраданием к той, что томилась сейчас внутри этого дворца. Вдруг впереди них показался всадник. Он несся во весь опор, словно за ним гнался сам дьявол. Грива лошади развевалась на ветру, а из-под сверкающих копыт поднимались клубы белой пыли.
– Да это принц! – воскликнула в удивлении Софи.
Он проскакал мимо, не обратив на них ровно никакого внимания. Гримаса отчаяния искажала его черты, а взгляд был устремлен к дому миссис Фицхерберт. Осадив коня, он проехался перед окнами особняка. Однако парадная дверь так и не открылась ему навстречу. Когда принц, к великому своему разочарованию, понял, что здесь его более не примут, он поскакал прочь. Когда он вновь пронесся мимо кареты, Софи успела разглядеть стоявшие в его глазах слезы. Трудно было поверить, что миссис Фицхерберт его не услышала, так как это был на редкость тихий уголок, а принц наделал немало шума своим бешенным галопом.
Рори и Элен были подавлены увиденным не менее Софи, и всю оставшуюся до Лондона дорогу молчали. А над столицей сверкал фейерверк. Час брачной церемонии приближался. Повсюду была слышна музыка. Люди пели и танцевали прямо на улицах. Софи, Элен и Рори, присоединившись к своим гостеприимным хозяевам, пошли поглазеть на прибывающих во дворец Сент-Джеймс гостей.
Особенно восторженно народ приветствовал родных сестер принца, завоевавших всеобщую симпатию. Они вели крайне уединенную жизнь, поскольку чересчур властный король сам намеревался подыскать им мужей. Эти милые создания помахали толпе в ответ. Увы, их пригласили на очередную свадьбу, где им не суждено было быть невестами.
К тому времени когда подъехала карета с женихом, толпа была уже столь плотной, что Рори пришлось приложить максимум усилий, чтобы Софи и Элен не затолкали. Внутри кареты горели крохотные свечные лампочки, а поэтому Софи могла ясно видеть лицо принца. На принце был обычно не одеваемый по случаю официальных приемов белый парик и костюм из золоченой парчи. Бриллиантовые пуговицы, перчатки и звезда ордена подвязки играли на свету всеми цветами радуги, и тем не менее для всех был очевиден тот факт, что в этот момент принц был мертвецки пьян. Софи достаточно видела принца, чтобы понять, что он уже готов.
Лицо Его Высочества побагровело, глаза налились кровью. Да, похоже, после той утренней скачки, наследник престола опрокинул не один бокал. Чуть не плача, смотрела Софи вслед удалявшейся золоченой карете. По окончании церемонии бракосочетания принц почти ничего не мог вспомнить. Словно в тумане всплывало лицо его невесты, рыжие кудри которой по такому случаю были убраны цветами и жемчугом. Когда они стояли у алтаря, принцу внезапно захотелось бежать отсюда как можно дальше. Он было уже собрался исполнить это неистребимое желание, однако один из братьев вновь грубо подтолкнул его к алтарю. Нет, прежде чем идти в брачную опочивальню с красоткой, необходимо было опрокинуть еще один стаканчик. Входя в спальню, принц подумал, что лучше сразу застрелиться, чем пытаться исполнить свой супружеский долг с этой женщиной. Тем не менее, каким-то чудом принцу удалось исполнить то, что сегодня от него ожидалось, после чего ему сразу же сделалось дурно, и он пытался скрыться в своих личных апартаментах. Однако выпитое бренди не позволило ему этого сделать. Встав с брачного ложа, он пошатнулся на нетвердых ногах и, зацепившись за каминную решетку, рухнул без чувств, уткнувшись носом в остывшую золу. Лежавшая на постели принцесса Каролина посмотрела на него с отвращением. Да, нечего сказать, наградила ее судьба муженьком! Еще в Брауншвейге она была наслышана о его шашнях с леди Джерси. И то, что в Гринвиче ее встретила именно пресловутая любовница ее будущего супруга, принцесса Каролина расценила как откровенное оскорбление, и даже чуть было не вернулась после этот обратно к себе в Германию. И с чего это она поверила во все эти байки про то, что принц ее любит, мечтает на ней жениться, день и ночь не сводит глаз с ее портрета. Мол, нет на свете более очаровательного и остроумного красавца, чем этот первый джентльмен Европы. Ложь! Все ложь! В ярости она ударила кулаком по подушке. Ну и пусть себе лежит мордой в пепле до самого утра. Ей плевать! Дай Бог, чтобы какая-нибудь головешка подпалила ему парик!
Дни, проведенные Софи в Лондоне, пронеслись как одно мгновение. Каждый вечер Рори совершал с ней выходы в театр или на вечеринки в компании своих друзей. Они посетили самые престижные в Лондоне ассамблеи. Как-то раз они побывали в известных на всю страну увеселительных садах, освещенных в ночное время тысячами раскрашенных фонариков. Вдобавок ко всему Софи и Элен любили походить в свободное время по магазинам и поглазеть на витрины.
Как-то на улице Сент-Джеймс Софи заметила висящую эмблему в виде большой перламутровой шкатулки, переливающейся на солнце Яркими цветами. Она остановилась посмотреть, что же выставлено в главной витрине этого магазина. Там был неплохой выбор венецианского стекла, кубки и графин с золоченым горлышком, а также небольшие кувшинчики ослепительного голубого цвета. Софи попыталась угадать, к какому же времени и стилю относятся эти вещи. В углу витрины стояла потрясающей красоты серебряная супница на богато изукрашенном подносе. Маленькая табличка, стоявшая рядом с ней, информировала покупателя о том, что прежде эта вещь принадлежала французскому королю Луи XVI. Очередное сокровище из разоренного Версаля. Элен потянула Софи за рукав в ближайший шляпный магазинчик.
– Там такая шляпка, я себе обязательно должна такую купить, пойдем посмотришь.
– Пока они шли по Сент-Джеймс-стрит, Элен сделала для себя не одну покупку. Однако для Софи на этой фешенебельной улице все было слишком дорого, и, лишь свернув в ближайший переулок, она смогла приобрести себе новый плащ. Тот, в котором она бежала из Франции, уже совсем износился. Она надела обнову в последний день своего пребывания в Лондоне.
В воскресенье они втроем решили пойти на утреннюю службу в собор Святого Павла. Софи никогда прежде не слышала более прекрасного колокольного перезвона, что стоял в тот день над лондонскими черепичными крышами. Когда пришло время расставаться, Элен пригласила Софи к себе в гости.
– Пускай Рори поскорее привозит вас и племянника погостить у нас с мамой. Мне с вами было так хорошо, и мне не хотелось бы терять с вами связь.
– Мы будем писать друг другу письма. И я не забуду о вашем приглашении, – пообещала Софи.
Карета, унесшая Элен в родные места, отправилась из Лондона за час до отправления экипажа Софи, и оставшееся до отъезда время мадемуазель Делькур и Рори решили переждать в «Белой Лошади». За время пребывания Софи в столице капитан не раз напоминал ей о своей любви. Элен тактично позволяла им побыть хотя бы несколько минут наедине, но теперь у них впервые появилась возможность обстоятельно поговорить о своих отношениях.
– Теперь, когда Элен пригласила вас к нам, – сказал он, – думаю, нам нет смысла скрываться.
– Верно. Но мне бы не хотелось, что бы то, что уже есть между нами, намеренно преувеличивалось без всяких на то оснований.
– Но это не удержит меня от надежд на большее… Куда большее между нами… со временем.
Софи прибыла в Брайтон с подарками. Среди них был отрез рубинового шелка в полоску и отделанная кружевами фишу для Клары. А мальчикам она привезла по игрушечной рапире.
– Капитан Морган предложил мне их купить, – сказала она когда шум всеобщей радости по поводу ее приезда стих. – Он сказал, что Антуан может рассказать все, что знает о фехтовании, Билли, и тогда мальчики смогут тренироваться вместе. А в следующий раз, когда он вернется в Брайтон, он обещал их научить новым приемам.
Чуть позже, когда Клара и Софи обменялись последними новостями, француженка спросила, не открыл ли еще свою лавку Том.
– Нет, она по-прежнему закрыта. Быть может, он ждет того момента, когда в Морской Павильон приедут принц с принцессой.
– Скорее всего, так оно и есть, – согласилась Софи.
Однако лавка Тома все же открылась гораздо раньше. Как-то проходя по Мидл-стрит в начале мая, Софи заметила, что ставни на стрельчатых окнах раскрыты. Она подошла посмотреть витрину. Напоказ была выставлена коллекция французских безделушек. То был великолепный фарфор: чашки, кубки, вазы и белоснежная статуэтка лошади с попоной из зеленой глазури и янтарным седлом. Софи подумалось, что если принц увидит эти вещи, то несомненно не устоит перед искушением их приобрести. Когда дверь магазина открылась, Софи чуть не вскрикнула от неожиданности. Но это был всего лишь заметивший ее из окна Ричард.
– Входите, Софи. Что же вы на улице стоите. Сейчас я вам здесь все покажу.
– А Том случаем не здесь?
– Нет, боюсь, он опять путешествует.
Она вошла в лавку, и у нее дух захватило от такого обилия прекрасных вещей. Интерьер помещения был полностью изменен. Стены были оклеены китайскими обоями, и Ричард обратил внимание Софи на то, что ни один цветок или птичка на них не повторяются. Мадемуазель Делькур поведала ему о том, что видела магазин Фоксхиллов в Лондоне.
– Так вы в нем были? – поспешил спросить ее собеседник.
– Нет, к сожалению, у меня уже оставалось мало времени.
Галерея была построена заново, и Ричард провел Софи по новенькой винтовой лестнице полюбоваться на картины, развешенные наверху. На крыше был устроен стеклянный купол. Он не только добавлял света, но и придавал особую изысканность всему помещению. Перегнувшись через перила, Софи посмотрела на то место, куда в прошлый раз свалился Том, и куда он потом ставил лестницу, чтобы помочь ей выбраться с обрушившейся галереи. Теперь торговый зал был обставлен дорогой мебелью и резными прилавками, блиставшими позолотой. В помещении стояло немало любопытных скульптур и декоративных ваз, двое продавцов обслуживали покупателей, собравшихся приобрести древнеримский бюст.
Прежде чем Софи и Ричард спустились вниз, брат Тома показал ей две просторные спальни, устроенные над торговым залом.
– Это очень удобно, так что можно теперь останавливаться прямо здесь и не ходить в гостиницу, – заметил Ричард, когда они спустились с галереи.
– И когда же Том станет здесь полноправным хозяином? – спросила Софи, разглядывая серебряный ларчик тонкой работы.
– Боюсь, что здесь он будет появляться, как и прежде, от случая к случаю. Том назначил помощника управляющего лондонским магазином заправлять брайтонской лавкой. Сегодня этот человек прибудет сюда вместе с супругой.
– А откуда этот ларчик? – спросила мадемуазель Делькур.
– Из Персии. Работа мастера датируется шестнадцатым веком.
– Очень милая вещь, – она положила ларчик на полку и, продолжая разглядывать многочисленные предметы искусства, поймала себя на том, что никак не может избавиться от мыслей о Томе. – А вы знаете, что мы с вашим братом поссорились во время нашей последней встречи?
Ричард тяжело вздохнул.
– Да. Он рассказал мне об этом… Не следовало ему так поступать… Жаль, что я не смог его вовремя остановить.
– А вы думаете, он бы вас послушал?
Ричард пожал плечами.
– Нет. Думаю, что нет. Он ведь никогда меня не слушался.
Софи открыла огромную книгу в прекрасном переплете, лежавшую на столике, около которого она стояла. На каждой странице были гравюры с изображением великолепных индийских дворцов с экзотическими куполами.
– Вот это да!
– Том приобрел эту книгу специально для принца Уэльского. Его Высочество проявляет особый интерес к архитектуре. Это редкое издание наверняка его порадует.
Выходя из лавки, Софи подумала, что книга по индийской архитектуре должна понравиться принцу по двум причинам: не только из-за его врожденного стремления ко всему прекрасному, но и потому, что английское влияние в Индии с каждым днем все более усиливалось.
Когда Генриетта с мужем приехали отдохнуть на лето в Брайтон, то для жилья, они сняли дом, который в прошлом занимала миссис Фицхерберт. Софи была в ателье, когда туда, шелестя юбками, вошла ее подруга в розовом муслиновом платье, украшенном ленточками. Миловидное личико под модной шляпкой сияло.
– Дражайшая Софи! Наконец-то! Как я по тебе скучала… Ведь писать друг другу письма это не то, что быть вместе! – Она крепко обняла Софи, не обращая внимание на ее липкий от сахара передник. – Ну скажи, что ты тоже рада меня видеть.
– Ну конечно же! – рассмеялась Софи. – Ты прямо такая модница стала!
– Да уж, – Генриетта повернулась на месте, чтобы на нее можно было посмотреть со всех сторон.
– Угадай, кто моя Портниха? Мадам Роз, что прежде шила для самой Марии Антуанетты! Она теперь тоже эмигрантка. – И, подобно маленькой розовой птичке – колибри, она порхнула к Кларе.
– Как вы, миссис Ренфрю? Я так разволновалась, увидев Софи, что даже забыла вас поприветствовать.
– Со мною все в порядке, – ответила Клара, разглядывая Генриетту с ехидным огоньком в глазах. – Похоже, в этом сезоне ты будешь первой красавицей Брайтона.
– Надеюсь… Мне бы хотелось, чтобы мужчины оглядывались на меня, когда я иду по улице. Ну что, считаете меня испорченной? – Генриетта хитро усмехнулась. – А прежде, когда я прогуливалась по Брайтону одетая как серая мышка, да еще в компании своих дяди и тети, или отсиживала эти ужасные часы за изготовлением соломенных шляпок! Нет, прежде я была счастлива лишь в этом ателье.
Она поспешила к Робину.
– Ты пришел на работу сюда как раз тогда, когда я уволилась. Ты доволен?
Парень покраснел.
– Да, мадам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60