— Как ты считаешь, наступит ли время, когда ты тоже скажешь мне слова любви? — Голос Виктории звучал приглушенно, она уткнулась лицом в халат Лукаса.
— Господи, я люблю тебя, Викки! Должно быть, я понял это уже в ту ночь, когда повез тебя в гостиницу, чтобы заняться любовью. По крайней мере я знал, что ни одна женщина никогда не будет мне столь дорога. Но все рухнуло на следующий же день, когда я вошел в оранжерею и понял, что Джессика Атертон рассказывает, ради чего она познакомила нас. Я понял, что она причинила мне такой вред, что даже представить себе не могла. Я был в ярости, в отчаянии, я знал — ты уже никогда не поверишь, что я действительно люблю тебя.
— В ту минуту я действительно не в силах была бы выслушать твое признание. Но потом, позже, ты мог объясниться, Лукас.
— Потом ты только и делала, что напоминала мне, что великодушно примирилась с нашим браком и какое замечательное деловое сотрудничество нас ожидает. Ты столько раз называла наш брак деловым соглашением, что я уже отчаялся. Лишь одно помогало мне сохранить надежду даже в самые тяжелые минуты — то, что ты по-прежнему носила цепочку с янтарем.
Она быстро глянула на него, удивляясь его словам.
— Цепочку? Я не снимала ее, потому что порой только она одна и помогала сохранять надежду.
— Ты сама виновата — не стоило тебе упрямиться, — заметил Лукас.
Виктория прикоснулась пальцем к янтарному кулону:
— Или ты ждал, что я начну объясняться в любви, узнав, что ты женился на мне ради денег? К тому же ты все время повторял, что не намерен ни в чем уступать мне, разве что я сумею злоупотребить твоим природным добродушием и научусь управлять, даже манипулировать тобой. Ты требовал от меня капитуляции, Лукас.
— Я безумно люблю тебя, дорогая, и понимаю тебя лучше тебя самой. Ты не упускала ни единого случая взять верх в нашей маленькой войне, но я не виню тебя. Я уважаю в тебе достойного противника. И все же я бы предпочел видеть в тебе любящую жену, Викки.
— Прекрасно сказано, милорд. — Она порывисто обняла его. — Лукас, как я люблю тебя!
Лукас страстно поцеловал ее:
— И потом, раз уж мы заговорили, я хотел бы прояснить еще один момент. Не верь, что я женился на тебе ради денег. Признаю, я начал ухаживать за тобой ради приданого, но я женился только потому, что никакая другая женщина не интересовала меня больше. Господи Боже, конечно же, я был влюблен в тебя с самого начала. Иначе неужели я решился бы связать свою судьбу с женщиной, которая непременно превратит мою жизнь в целый ряд приключений, если не катастроф.
— Наверное, ты прав. Но не следует забывать, что у тебя был выбор. Мог бы и обратить свое внимание на мисс Пилкингтон Само Совершенство.
Лукас легонько встряхнул ее.
— Женщина, ты издеваешься надо мной?
— Ни в коем случае. Как бы я посмела смеяться над моим мужем? Я испытываю к тебе только величайшее уважение. — Виктория подняла голову, глаза ее сияли. — Ты не будешь больше сердиться за мой сегодняшний поступок?
— Не торопитесь радоваться, мадам. Я еще не разобрался с вами.
— Правда? Что еще? Ты собираешься предать меня военному трибуналу? Меня лишат наград и сорвут с плеч погоны?
— Я надеюсь, — ответил Лукас, — мне хватит того, что я препровожу тебя в постель и сорву с тебя одежды. А потом буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не раскаешься во всех своих заблуждениях.
Виктория обхватила руками его шею, и Лукас поднял ее и понес в постель. Она улыбнулась ему, опуская ресницы:
— Звучит очень заманчиво!
Он рассмеялся, и в смехе угадывалось неистовое желание. Одним движением он бросил ее на кровать:
— По крайней мере в том, что касается супружеской постели, между нами всегда царила гармония!
Лукас снял халат и опустился рядом с ней. Он уже был полностью готов к схватке. Резким движением сорвав с нее ночную рубашку, Лукас потянул Викторию на себя и опустил поверх своего обнаженного тела. Янтарный кулон, украшавший ее шею, коснулся жестких завитков волос на груди Лукаса.
— Скажи мне еще раз, что любишь меня, Викки.
— Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. — Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы, вкладывая в поцелуй все чувства, до сих пор таившиеся в глубине ее сердца. — Ты единственный, за кого я могла выйти замуж. Какой еще мужчина стал бы обсуждать со мной преимущества унавоживания почвы днем, а ночью перебираться через стену сада, чтобы повести меня в игорный дом? Ты единственный, Лукас. А теперь повтори, пожалуйста, что женился на мне не только ради денег.
Руки Лукаса крепче обхватили Викторию, и он притянул ее к себе, чтобы снова коснуться губами ее губ.
— Теперь уже не важно, отчего я женился на тебе, моя Янтарная леди. Я так глубоко запутался в твоих сетях, что никогда уже не буду свободным. Я люблю тебя, Викки. Я готов примириться со всеми неудобствами: карабкаться через стены, пробираться по узким карнизам, отправляться на поиски полуночных приключений — только обещай мне, что будешь любить меня всю жизнь!
— Я торжественно клянусь в этом, милорд.
Отдаваясь его поцелую, Виктория заметила, что сумрачные тени наконец покинули глубину глаз Лукаса. Там оставались только любовь, лунный свег и страсть, которая не угаснет до самой смерти.
Лукас проснулся среди ночи, почувствовав привычную боль в ноге, и собирался встать и налить себе бокал портвейна. Но прежде чем он приподнялся, Виктория коснулась рукой его бедра и начала ласково поглаживать его. Лукас снова прикрыл глаза и мгновенно уснул.
Вновь наступила весна. Лукас отправился на поиски жены и застал ее, как обычно, в оранжерее, где она рисовала небольшой диковинный цветок, только что выписанный из Америки.
Виктория принялась за акварели, едва оправившись после родов в прошлом месяце. Она сказала, что ее чрезвычайно вдохновляет известие о том, что книга достопочтенного Ворта («Методы разведения цветов, рекомендуемые тем, кто захочет украсить свой сад») полностью распродана и уже готовится дополнительный тираж.
Викарий утверждал, что иллюстрации, выгравированные и раскрашенные по рисункам леди Виктории Стоунвейл, обеспечили успех книги. Он хотел как можно скорее приняться за второй том, посвященный экзотическим цветам, которые можно вырастить в собственном саду.
Лукас пробрался мимо рядов роскошных причудливых растений в полном цвету, и его приветствовало ликующее агуканье младенца. Остановившись у коляски рядом с мольбертом, Лукас улыбнулся и подмигнул своему здоровяку сыну. Малыш казался символическим воплощением его заново расцветших земель.
Сад, раскинувшийся за окном, набухал бутонами и почками, поля пышно зеленели, обещая щедрый урожай. Наступил наконец благополучный год и для Стоунвейла — первый в цепи многих грядущих лет, обещал себе Лукас.
Он наклонился поцеловать свою жену, которая вовсю орудовала кисточкой. Лукас шутливо прикоснулся к оранжевому пятнышку на ее носу.
— Что это у тебя в руке, Лукас? — спросила она, поглядывая на том в кожаном переплете, который принес с собой Лукас.
— Небольшой подарок, мадам. Я велел переплести для тебя один экземпляр твоей книги.
Виктория покраснела от радости и протянула руку:
— Это ведь не совсем «моя книга». Это творение достопочтенного мистера Ворта.
— Я открою тебе небольшой секрет, дорогая. Тетя Клео говорит, что люди покупают эту книгу не только из-за ученых рассуждений нашего викария, но и ради твоих замечательных иллюстраций.
Виктория оглядела книгу, провела рукой по кожаному переплету:
— Ох, сомневаюсь.
— Это истинная правда.
— Спасибо, Лукас. — Она поглядела на него глазами, полными любви. — В одном тетя Клео права: ты действительно умеешь делать такие подарки, которые нельзя купить ни за какие деньги.
Он улыбнулся своей мягкой чувственной улыбкой:
— Это ты, дорогая, дала мне гораздо больше, чем я мог рассчитывать, когда вышел на охоту за приданым.
— Знаешь ли, — пробормотала она, рассеянно нащупывая янтарный кулон у себя на шее, — наверное, Янтарному рыцарю и его леди уже пора отправиться на полуночную прогулку по Стоунвейлу.
Лукас застонал.
— Не прошло месяца после родов! Забудь об этом, любовь моя. — Он многозначительно оглянулся на сына. — У тебя есть теперь по ночам более важное дело.
— Ладно, не сегодня. Может быть, даже не завтра. Но скоро, скоро! — Она улыбнулась ему, и глаза ее засияли. — Ты же сам знаешь, как ты любишь потакать моим прихотям, Лукас.
— Настолько, что я до сих пор спрашиваю себя: кто же из нас капитулировал на самом-то деле? — пробормотал он, нежно проводя своими губами по ее губам.
Вместо ответа Виктория поцеловала его, и этот поцелуй сулил обоим целую жизнь необыкновенных полуночных приключений.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47