Как говорится, это лучше, чем ничего.
— Мы наймем сыщика? — возбужденно спросила Виктория. — Агент, которому я поручила добыть сведения насчет лорда Бартона, работал превосходно.
Лукас встретился с ней глазами:
— Я предпочел бы не нанимать сыщика.
— Почему?
— Потому что, наняв его, я рискую пробудить совершенно излишнее любопытство к обстоятельствам смерти твоего отчима, что в конечном счете приведет к ненужным для тебя вопросам.
— Ой! — воскликнула Виктория, вновь откидываясь на подушки сиденья. — Да, понимаю. Ты очень умный, Лукас. Вее-гда все предусматриваешь.
— Стараюсь.
— Как же ты собираешься уличить Эджворта?
— Начну с того, что расспрошу завсегдатаев в своем клубе. Эджворт играл по-крупному и был у всех на виду.
— Прекрасная мысль.
— Рад, что ты одобряешь мой план. Да, но в целях безопасности тебе придется после нашего появления на балах отправляться сразу домой.
— Как?! — Глаза ее потемнели от возмущения. — Ты не можешь…
— Боюсь, что придется, мадам. Я не могу — и мы оба пони-маем это — провести тебя в свой клуб, как и не могу допустить, чтобы ты болталась где-то по ночам без моего сопровождения, таким образом, остается только один выход — отослать тебя домой.
— А сам отправишься добывать сведения?! — возмутилась Виктория. — Лукас, так нечестно.
— При чем здесь честность? Меня волнует прежде всего твоя безопасность. Я не хочу в очередной раз столкнуться с каретой, грабителем или призраком, который разбрасывает повсюду вещи, помеченные вензелем "У".
— Но, Лукас, я останусь в компании с Аннабеллой или тетей Клео, я буду не одна, — не сдавалась Виктория.
— Нет, Викки. Тетя и Аннабелла не смогут уберечь тебя от колес кареты или грабителя, тем более что они даже не догадываются, что им следует быть настороже. Я хочу быть уверен, что, пока я нахожусь в клубе, с тобой ничего не случится.
Виктория понимала, он не отступит, но она тоже не привыкла сдаваться.
— Ты не можешь вести расследование без меня. Я этого не допущу. Мы оба решили вернуться в Лондон, чтобы во всем разобраться. Это и мое дело.
— Я не собираюсь обходиться без тебя. Мне нужно только знать, где ты находишься, когда меня нет рядом. Опасность подстерегает нас где-то здесь, в Лондоне. Все неприятности произошли с нами именно здесь. Итак, пока мы в Лондоне, ты будешь либо со мной, либо под замком. — Голос Лукаса, как и его слова, был непререкаем.
Виктория вспыхнула:
— Должна тебе сказать, Лукас, что, хотя в некоторых отношениях ты стал вполне сносным мужем, мне по-прежнему не нравится твоя манера разговаривать со мной командным тоном, да еще отдавать приказы. Я не твой солдат. Я твой союзник, не забывай. К тому же мы деловые партнеры.
— К тому же ты моя жена, и как муж я несу за тебя определенную ответственность. Прости, если тебя раздражает мой командный тон. Трудно сразу избавиться от старых привычек.
Виктория бросила на него сердитый взгляд:
— Нечего ссылаться на старые привычки. Это просто предлог, милорд, о чем вы сами прекрасно знаете.
— Что ж, Виктория, должен сознаться, что иногда на тебя не действует ничего, кроме безоговорочного приказа. И не смотри на меня так, словно хочешь меня задушить, лучше постарайся притвориться счастливой юной женушкой. Мы уже подъехали к дому Фокстонов.
— Лукас, предупреждаю тебя, со мной нельзя обращаться словно с несмышленым младенцем.
— У меня и мысли не было обращаться с тобой подобным образом. — Карета остановилась, и Лукас выглянул в окно:
— Судя по количеству экипажей на улице, леди Фокстон созвала в нашу честь целую толпу. Благодаря нам ее дом пользуется нынче успехом. Ты готова, дорогая?
— Черт побери, Лукас, это тебе так с рук не сойдет. — Она яростно глянула на него, когда Лукас выбрался из кареты и, обернувшись, протянул ей руку. — Ты можешь соблазнить меня в любой момент, но это еще не значит, что я превратилась в безвольную идиотку с куриными мозгами, которой ты можешь распоряжаться по своему усмотрению.
Лукас крепче сжал ее пальцы, и в его глазах вспыхнул неожиданный смех.
— Не уверен, что расслышал ваше замечание. Пожалуйста, повторите еще раз, мадам.
— Ты прекрасно все расслышал. А вот и Берти с Аннабел-лой. — Виктория лучезарно улыбнулась. — Как мне хочется поболтать с ними. — Виктория бросилась вперед, увлекая за собой Лукаса и прокладывая путь сквозь толпу, собравшуюся у дверей особняка Фокстонов.
Как всегда, его жена ухитрилась сказать самую неожиданную вещь в самый неподходящий момент — Лукас сочувственно улыбался самому себе, выходя из кареты перед зданием клуба. Когда она заявила, что он может в любой момент соблазнить ее, Лукас едва удержался от желания заключить ее в объятия, отнести домой и в самом деле «соблазнить».
Вместо этого он вынужден был сопровождать ее в бальную залу Фокстонов и торчать там, отваживая многочисленных поклонников. Каждый из них считал своим долгом заявить во всеуслышание, что его сердце было разбито в ту самую минуту, когда он узнал, что Виктория предпочла ему Лукаса. Виктория вовсю наслаждалась этой игрой и кокетничала без оглядки. Лукас шепотом поклялся, что Виктория еще поплатится за свою вольность, когда они вернутся домой. Оставалось решить, каким будет наказание. Впрочем, сейчас его занимали иные проблемы.
…Войдя в клуб, Лукас сразу же повстречал Ферди Меривейла. Юноша приветливо улыбнулся ему:
— Поздравляю вас, Стоунвейл. Признаться, я нисколько не удивился, получив известие о вашей свадьбе. Примите мои наилучшие пожелания. Считаю, вам повезло, графиня необыкновенная женщина.
— Спасибо, Меривейл, — откликнулся Лукас, наливая себе бокал кларета.
— Зашли поиграть с нами в карты? — поинтересовался Меривейл.
— Боюсь, мои картежные денечки уже позади. Я теперь женатый человек. Мне неприлично проводить за картами ночь напролет.
Меривейл подавил смешок:
— Да и леди Стоунвейл могла бы кое-что возразить в гаком случае, верно?
— Моя жена всегда найдет что сказать, — пробормотал Лукас. — Есть новости?
— Ах да, вы же проторчали несколько недель в деревне. Поскольку напоследок у вас вышла ссора с Эджвортом, вам, наверное, будет приятно узнать, что в последнее время он почти не появляется в клубах. А из нашего клуба его и вовсе попросили выйти.
— Неужели Эджворт отказался от карт?
— Сомневаюсь. Однако, по слухам, теперь он занимается своим ремеслом в менее респектабельных заведениях. Я слышал, он появлялся в том самом игорном доме, из которого вы меня тогда вытащили, — в «Зеленой свинье». Грязный притон. Но Эджворту он как раз под стать, вы согласны?
— Полагаю, ему там самое место, — кивнул Лукас.
Прошло два часа, прежде чем Лукас добрался до «Зеленой свиньи». Здесь ничего не переменилось с той ночи, когда он приводил сюда Викторию. Все то же утомительное шумное заведение, которое он выбрал намеренно, дабы убедить Викторию, что в игорных домах нет ничего привлекательного. Однако ему так и не удалось добиться своего, с усмешкой подумал Лукас. Виктория сумела-таки получить удовольствие даже в ту ночь.
Эджворт сидел за картами в окружении нескольких хорошо одетых юнцов, находившихся в изрядном подпитии. Скорее всего они покинули на один вечер светское общество, чтобы исследовать жизнь городского дна. Лукас прихватил кружку эля с подноса пробегавшей мимо девушки-официантки и направился к игрокам.
— Джентльмены, — спокойно обратился он к ним, — позвольте мне и Эджворту переговорить наедине.
Один из юнцов поднял голову и нахмурился:
— Эй, послушайте, у нас тут идет игра. Вы не имеете права вмешиваться.
Но другой юноша уже поднялся на ноги — он все-таки узнал графа:
— Извините, Стоунвейл. Прошу вас. Мы, конечно, отложим игру. Может быть, потом нам повезет больше.
Легкая улыбка тронула губы Лукаса.
— Вам повезет больше, если вы найдете себе другого партнера. Пока вы играете с Эджвортом, вы обречены на проигрыш.
— Между прочим, всего час назад я выиграл несколько сотен фунтов, — возразил первый юнец.
— Правда? А насколько велик теперь ваш проигрыш?
Молодой человек в ярости набросился на Лукаса:
— Не лезьте не в свое дело!
— Разумеется. Вы вольны поступать как вам заблагорассудится. Ваш проигрыш меня нисколько не интересует. А теперь — с вашего разрешения.
— Пошли, Гарри, — пробормотал второй игрок, оттаскивая своего приятеля прочь от стола. — Не надо ссориться со Стоунвейлом, уж поверь мне. Мой друг служил в его полку на Пиренеях. По его словам, он всегда знает, что делать и как себя держать.
Эджворт смотрел вслед молодым людям, пока те не растворились в табачном дыму, а затем обернулся и встретился глазами с Лукасом:
— Я не собираюсь благодарить вас, Стоунвейл, за то, что вы спугнули моих барашков, прежде чем я успел их остричь. Вам удалось получить богатое приданое, но остальным ведь тоже надо зарабатывать себе на жизнь.
— Не сомневаюсь, до утра вы еще успеете прилично заработать. Вы большой мастер облегчать карманы тех, кто не в состоянии постоять за себя. Скажите-ка, Эджворт, что увлекательнее: облапошивать подвыпивших юнцов или же грабить погибших или раненых солдат на поле битвы? Эджворт смешал карты:
— Значит, вы видели меня в тот день! А я все гадал — да или нет. Надо было перерезать тебе глотку, раз уж представилась такая возможность, и убедиться, что ты издох.
— Что же вам помешало?
Эджворт пожал плечами:
— Откровенно говоря, я не рассчитывал, что вы дотянете до рассвета с такой дырой в бедре. Кто бы мог подумать, что вы выкарабкаетесь? Везунчик вы, Стоунвейл.
— Последнее время кому-то очень не нравится мое везение. Не подскажете ли вы, кто так упорно вмешивается в мою жизнь?
Эджворт улыбнулся, глаза его блеснули из-под полуприкрытых век.
— Кто-нибудь, кто потерял из-за вас большую сумму денег.
— Тогда вы вполне подходите под описание.
— Верно.
Лукас помолчал.
— Стало быть, вы все-таки принуждаете меня покончить с вами, Эджворт?
— Будьте спокойны, у меня нет ни малейшего желания стреляться на дуэли. С какой стати вы решили, что везение может вам изменить? По-моему, дела у вас идут как нельзя лучше.
— Однако со мной случились два неприятных происшествия. Не стоит подробно говорить о них. Если вы в самом деле не имеете к ним отношения, лучше обойтись без лишних объяснений, но если вы замешаны в этом, постарайтесь поставить в деле точку.
— Чего ради я стану помогать вам? Я от вас не видел ничего, кроме неприятностей, Стоунвейл.
— Постараюсь объяснить: если произойдет еще что-нибудь, что мне не понравится, я отыщу вас и мы побеседуем более основательно. Вас устроит Клерифилд, на рассвете?
Рука Эджворта судорожно сжала карты.
— Я не имею никакого отношения к вашим происшествиям.
— Может быть, но жизнь вообще несправедлива. Я пришел к этому выводу, когда лежал на поле битвы и наблюдал, как вы ползаете среди погибших и раненых и роетесь в их карманах.
Лукас поднялся на ноги, развернулся и, не оглядываясь, направился к выходу из таверны.
Виктория стояла у окна в одной ночной рубашке, когда за ее спиной открылась дверь между спальнями. Она обернулась. Лукас уже был в халате.
— Вот и ты! Слава Богу! Я так волновалась! — Она босиком подбежала к мужу и бросилась в его объятия.
Лукас слегка пошатнулся, больная нога подвела его при столь бурном проявлении чувств, однако он тут же восстановил равновесие и крепко обнял Викторию.
— Надо постараться, чтобы ты почаще волновалась из-за меня, если это вызывает такую бурную встречу.
— Не надо меня дразнить. — Она подняла голову с плеча мужа и сердито нахмурилась:
— Где ты был? Тебе удалось что-нибудь узнать?
Лукас прикрыл ее рот своей ладонью:
— Пожалуйста, задавай вопросы по одному, дорогая. Ночь и так была несколько утомительной.
— Для меня тоже. Лукас, я больше не позволю запирать себя дома, в то время как ты отправляешься на поиски информации. Что может быть хуже, чем ожидание? Расскажи, что ты сделал? Ты нашел Эджворта?
Лукас отпустил ее и присел на стул:
— Я нашел Эджворта. Не ясно только, продвинемся ли мы в нашем расследовании. Я так и не понял, имеет ли он отношение к загадочным событиям… Хотя у него есть причина ненавидеть меня.
Виктория кивнула, устраиваясь напротив Лукаса:
— Потому что теперь его не принимают в клубах?
Лукас потер больную ногу:
— Есть и другие причины — в прошлом…
Виктория пристально посмотрела на него:
— Что в прошлом, Лукас?
— В тот день, когда мне продырявили ногу, Эджворт тоже был там.
— Он участвовал в сражении?
— He совсем, — ответил Лукас, — скажем так: он предпочел наблюдать за битвой с безопасного расстояния.
Виктория наконец поняла:
— Он испугался и сбежал?
— В сражении всякое случается. Эджворт не первый и не последний. Кто знает, если бы у всех было достаточно здравого смысла, чтобы вовремя сбежать и прекратить истреблять друг друга, войны бы кончились.
Виктория удивилась:
— Лукас, ты… ты даже не презираешь его за трусость?
— В общем-то нет. Конечно, вряд ли достоин восхищения человек, струсивший под огнем, однако…
— Однако!
— Однако я могу его понять. — Он вызывающе посмотрел на Викторию и добавил:
— Понять и посочувствовать. Со страхом совладать очень трудно, к тому же война — не лучший способ решать проблемы. Может быть, я мало чему научился в армии, но в этом я уверен. Мне нетрудно простить человека, который предпочел сбежать в разгар сражения. Если как следует поразмыслить, такой поступок кажется вполне разумным.
Виктория уже оправилась от первоначального возмущения и задумалась над его словами:
— В каком-то смысле ты прав, Лукас, но смотри, чтобы приятели из клуба не услышали твоих признаний.
Он улыбнулся:
— Я не такой дурак, дорогая. Я говорю об этом только с тобой. Только с тобой я могу быть откровенен.
Виктория улыбнулась ему в ответ, чувствуй, как поднимается изнутри приятное тепло:
— Лучше этого ты еще ничего не говорил мне, Лукас. Я так рада, что ты доверяешь мне. Ведь я тоже могу довериться только тебе. Я рассказываю тебе даже то, что никогда не рассказывала тете Клео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47