– Очень просто. Каждый день – это отдельная жизнь. И надо прожить ее с удовольствием.
В город попали уже под вечер. Бондарь расплатился с таксистом и попросил подать машину к гостинице завтра к восьми утра. На вопрос «Куда ехать?» он уклончиво ответил: «Там будет видно».
Бондарь предложил побродить немного по окрестным улочкам – «пообщаться с Городом». На одной из маленьких старинных площадей, к которой вывел короткий узкий переулок, обнаружился небольшой кинотеатр с ностальгическим названием «ODEON». У входа висела афиша дзеффирелливской «Травиаты». Бондарь вытаращил глаза:
– Боже! «Травиата» на большом экране! Друзья, нам феерически повезло. Ближайший сеанс через полчаса.
Стас криво усмехнулся, когда Вовка с неподдельной тоской поднял на него глаза. Юра с Тамарой не прореагировали никак.
– Давайте поступим таким образом, – сказал Бондарь, окинув взглядом компаньонов. – У кого нет желания смотреть экранизацию творения великого Верди, может поступить в соответствии со своими планами. Через два часа встречаемся в гостинице, потом идем ужинать. Идет?
– Григорий Ефимович, я пойду с Вами, – ответила Тамара и взяла Бондаря под руку.
– И я... – Юра испытал что-то вроде укола ревности.
– А мы, наверное, еще погуляем, – произнес Стас, ощущая на себе благодарный Вовкин взгляд.
– Вот и отлично! Станислав, возьмите, на всякий случай, адрес гостиницы. – Бондарь вырвал листок из записной книжки в кожаном переплете, нацарапал что-то ручкой и протянул Стасу. – Кстати, через улицу есть неплохой развлекательный центр с игровыми автоматами нового поколения. Уверен, что человек в двенадцать с половиной лет способен оценить их по достоинству.
Бондарь подмигнул Вовке и незаметно вложил в его руку купюру в пятьдесят тысяч лир, шепнув на ухо:
– Играть надо вдоволь!
Вовка просиял.
Через пару часов Стас и Вовка были в гостинице:
– А как я его лазером – бац! А он меня бластером, но я увернулся, а он опять... – Вовка явно находился под впечатлением новых электронных игр.
У входа в гостиничный ресторанчик их поджидала Тамара. Она выглядела весьма довольной и с видимым удовольствием мурлыкала вердиевское: «...Напо-о-олним бокалы полне-е-е и выпьем друзья за любовь...».
– Не вижу препятствий! – весело заявил Стас и по-дружески обнял Тамару за плечи. Вовка засмеялся. В этот момент по лестнице спустились Бондарь и Юра, и вся компания направилась в ресторан.
По номерам разошлись далеко заполночь – усталые, но веселые.
– "В маленькой гостинице пусто и темно...", – напевал Стас, выходя из душа.
Вовка уже лежал под легким одеялом и задумчиво глядел в потолок.
– Спокойной ночи, – сказал Стас, гася свет.
– Ага... – ответил Вовка и зевнул.
Стас долго не мог заснуть – его одолевали мысли о завтрашнем походе в Пизанские горы к загадочному Водопроводу Медичи. Но мысли были рваными и ничего конкретного Стас из них не почерпнул.
– Ты не спишь? – раздался из темноты Вовкин голос.
– Нет.
– Стас... можно я к тебе лягу? – по голосу ощущалось, что Вовка очень смущен.
– Ну... валяй. Только одеяло свое захвати и подушку, – Стас подвинулся, уступая ему место у стенки.
Вовка быстро расположился рядом и благодарно посопел.
– Боишься?
– Стас... как ты думаешь, Бог все-таки есть?
– Конечно... – Стас слегка опешил от такого вопроса и приподнялся на локте.
– Что-то случилось?
– Но ты же некрещеный, – Вовка потрогал висящий на шнурке серебряный крестик, подаренный отцом.
Стас вздохнул:
– Некрещеный... Я собирался, а тут вся эта катавасия началась. Надо было перед Италией, да тоже все как-то не сложилось. Вернемся – окрещусь обязательно. А в крестные позову Андрея Борисовича... Как ты думаешь?
– Хорошо... Стас, а почему Бог сделал так, что папа... – Вовка шумно сглотнул.
Стас помолчал немного, пытаясь подобрать нужные слова.
– Твой папа... Понимаешь, он сам решил забраться в этот поезд. По своей воле. А Бог, я уверен, сделает так, что он обязательно вернется. Ты мне веришь?
Вовка помолчал. Потом спросил:
– А почему Бог не хочет уничтожить зло? Ведь Он же всемогущий.
– Зло творят люди, – ответил Стас, немного подумав. – Каждый, хоть немного, но творит. Значит, придется уничтожить всех людей. А Бог, Он не только всемогущий, Он еще и... человеколюбец («Господи! Еле вспомнил...»).
– Можно ведь уничтожить только злых людей.
– Однозначно злых людей не бывает. Все мы в чем-то бываем злыми, а в чем-то добрыми. И всю свою жизнь человек делает выбор между добром и злом. И очень важно, чтобы выбор этот был сделан не из-за страха перед Страшным Судом, а... – Стас запнулся на мгновение – Понимаешь, человек должен сам почувствовать, в чем Истина. Ведь Иисус никого не тащил за руку. И сборщику налогов, и падшей женщине Он говорил: «Ты можешь пойти с нами». А вот идти или нет, каждый из них решал сам... – Стас потрепал Вовку по лохматой макушке. – Поздно уже. Спи, философ. Богослов.
Вовка перевернул подушку холодной стороной вверх и уткнулся Стасу в плечо. Какое-то время он еще думал над услышанным, но вскоре начал проваливаться в облако сна. Оно было мягким, белым и пушистым – очень похожим на то, что висело сегодня над Полем Чудес.
Юра проснулся рано утром от громких воплей на улице. Бондаря в комнате не было. Юра поднялся с кровати, сладко потянулся, подошел к открытому окну и полной грудью вдохнул запахи итальянского летнего утра: буйной зелени, незнакомых цветов, свежесваренного каппуччино из бара внизу, сдобной выпечки и молочного шоколада из ближайшей кондитерской. Бондарь, одетый в синий спортивный костюм, стоял внизу и на повышенных тонах общался со вчерашним водителем такси. Водитель темпераментно жестикулировал и регулярно взывал к Мадонне. Бондарь, утирая пот цветастым платком, отвечал ему громко, но лаконично.
Юра зевнул, лег животом на подоконник и спросил:
– Что, везти не хочет?
Водитель и Бондарь как по команде замолчали и подняли глаза к окну на втором этаже.
– Не волнуйтесь, Юра, за ту сумму, что я ему предложил, он доставит нас на своей колымаге до Сицилии и обратно! Передайте всем, что сбор через пятнадцать минут в ресторане. Надо плотно позавтракать – дорога предстоит неблизкая.
Юра поднялся с подоконника, оттолкнулся от него, еще раз зевнул, и, вяло переставляя ноги, отправился в душ. После душа он присел на кровать и, достав из хитрого кармана в дорожной сумке тетрадь, не без удовольствия перелистал ее. Тетрадь была неким подобием дневника. Поначалу Юра собирал материал для статей, которые рассчитывал написать после завершения всей этой истории. Но материала теперь вполне могло хватить на приличную повесть. Юра довольно улыбнулся и положил тетрадь на прежнее место.
Завтракали молча. Заспанная Тамара, лениво болтая ложкой в чашке остывающего каппучино, спросила:
– А вещи брать с собой?
Бондарь вытер губы салфеткой и ответил:
– Хочется надеяться, что мы все-таки вернемся, так что не стоит перегружаться лишним скарбом. Но одеться лучше посвободней. Кто знает, через какие дебри придется пролезать.
Когда компания вышла из гостиницы, угрюмый водитель завел мотор. Бондарь вновь занял место на переднем сидении, остальные разместились сзади.
– Хочу все-таки разглядеть этот Ваш АКВЕДОТТО, – сказала Тамара и села на этот раз с краю.
Когда автомобиль выехал из Пизы, Бондарь нарушил общее молчание:
– Очень вас прошу, друзья, соблюдайте осторожность, – сказал он, развернувшись вполоборота, – все-таки аномальная зона.
– Мы всегда осторожны, – ответил Стас. – Потому что две здоровенные аномалии давно уже ходят за нами по пятам.
– "Двое из ларца, одинаковых с лица", – подхватил Юра.
– "Мы с Тамарой ходим па...", – начал было Бондарь, но тут же спохватился, – Ох, Тамарочка... извините Бога ради, – и незаметно подмигнул Юре.
Юра невольно заулыбался, а Тамара хмыкнула и со снисходительной полуулыбкой покачала головой.
Вовка молча сидел на коленях у Юры и, прислонившись к холодному стеклу лбом, продолжал смотреть на проносящийся мимо пейзаж. Та веселость и беззаботность, что овладела им по приезде в Италию, как-то сама собой отступила, осталась во вчерашнем дне. Ему никто толком не объяснял, зачем они едут и куда, но сейчас это было и не нужно. Вовка чувствовал, что сегодня произойдет что-то очень важное. Что-то, к чему они со Стасом так долго шли.
– Я вот все думаю, – после очередной затянувшейся паузы начал Юра, – если Мироздание действительно многогранно и каждая «грань» – один из вариантов развития соседней, значит, в соседнем мире можно встретить своего двойника?
– Сомневаюсь... – не сразу ответил Бондарь. – Во-первых, в природе Вселенной, скорее всего, не может существовать ничего одинакового. Если, конечно, это не исключение из правил. Так что любые дубликаты, по всей видимости, исключаются. А во-вторых, бессмертная душа, как известно, не матрицируется, это философская аксиома. Наверняка «двойником» окажется просто очень похожий человек. И внешне, и по характеру, и по судьбе... – он снял очки и принялся энергично их протирать, – но, согласитесь, чтобы встретить похожих людей, совсем не обязательно «пересекать грань».
– Достаточно сходить на конкурс двойников, – ответила Тамара.
– Тамарочка, превосходный пример! Браво, дорогая моя! – Бондарь повернул голову и уважительно посмотрел на Тамару. – Ведь любой из этих «двойников» есть один из вариантов развития внешности, характера, а порой и судьбы своего «оригинала», не правда ли?
– Да, – вступил в разговор, молчавший доселе Стас. – Мне вообще иногда кажется, что другая страна – это тоже в чем-то «другая грань». По сути – другой мир, хотя во многом и похожий на наш.
– Другой город – тоже другой мир, – сказал Юра, – а значит и он – «другая грань».
– Как знать... – Бондарь рассеянно смотрел на мелькающие за окном арки развалин акведука. – Иногда и соседняя улица может стать «другой гранью». Впрочем, смотря какую модель Кристалла Вселенной брать за основу. Если «египетскую», которую использует в своих книгах Рыбаков, то вряд ли. По ней «Малый Кристалл», например, вторую Солнечную Систему, можно вырастить в специальном сосуде, вроде котла. Но в таком случае, неизвестно, кто и в каком «котле» вырастил наш с вами мир. Да и о параллельности миров говорить уже не приходится. Скорее, о «вложенности»... А это совершенно другой аспект.
– Я читал Рыбакова, – сказал Стас, – но у него из «Малого Кристалла» в «Большой» можно попасть только в момент смерти и при весьма стрессовых обстоятельствах. И то, если в «Большом Кристалле» есть двойник.
– В том-то и спорность этой теории. Все сводится к сильнейшим эмоциональным переживаниям в момент смерти. Некрофатализм какой-то.
– Интересно, что за сильные эмоции можно испытывать в момент смерти, кроме страха перед самой смертью? – спросила Тамара.
– Тамарочка, послушайте меня, повидавшего жизнь «старого таксофона», и постарайтесь мне поверить, – Бондарь, наконец, перестал протирать очки и водрузил их на нос. – Самая сильная эмоция – это сожаление об упущенной возможности. И не важно, когда она наступает – в расцвете сил или на смертном одре. Запомните, в старости и перед смертью человек жалеет, в основном, не о том, что он сделал, а о том, чего он НЕ СДЕЛАЛ.
– Сожаление об упущенной возможности... – тихо повторила Тамара. – Что ж, возможно, Вы правы... – она отвернулась к окну.
– Философские концепции Крапивина и Баха, – продолжал заливаться соловьем Бондарь, – лично мне более симпатичны: Кристалл Мироздания замкнут в бесконечное кольцо, «грани»-миры находятся очень близко друг от друга. А сквозь них проходит Дорога...
– Которую «...да осилит идущий»? – иронично спросил Стас.
Юра, «крапивинский» багаж которого ограничивался исключительно «Мальчиком со шпагой», читанным в годы пионерской юности в рамках школьной программы по литературе, многозначительно молчал, глядя на Бондаря. Тот вздохнул.
– Может быть... – он рассеянно покивал головой. – Пожалуй, Дорога – один из самых поэтичных образов Абсолютного Пути... Так вот, «грани» Вселенной находятся так близко друг от друга, что кое-где сливаются и переплетаются. Потому и возникают эффекты вроде «поезда-призрака». Причем, заметьте, эта точка зрения совершенно не противоречит ни научным, ни религиозным постулатам: она вполне вписывается и в классическое восприятие Сотворения Мира, и в популярную идею о множественности миров. Универсальная теория!
– Но ведь в Библии об этом ничего не сказано, – попытался возразить Юра.
– Еще не хватало! – Бондарь повернулся к Юре всем корпусом. – Библия, голубчик мой, – это книга спасения души человеческой, а никак не справочник по физике Вселенной. Но иносказательные намеки на детали мироустройства в христианской духовной литературе есть: там открытым текстом сказано, что «Господь создал мир единый, но многообразный». Что Вам еще нужно? Подробное описание того, как все это работает? А может быть, лучше подумать, отчего Всевышний скрыл это от сотворенного им человечества?
– От адептов «головастого культа» он это почему-то не скрыл, – сказала Тамара.
– Адепты культа «Двенадцати Голов», – размеренно заговорил Бондарь, вновь стащив с переносицы очки, и потрясая ими в воздухе в такт словам, – связаны отнюдь не со Всевышним. И еще неизвестно, что им открыто, а что нет.
Тамара, глядя в окно, вздохнула, но ничего не ответила.
Тишина всеобщего размышления, казалось, обладала магией.
– И еще есть мнение, что каждый поступок человека создает мир, параллельный нашему... – нарушил молчание Стас.
– Друзья мои, не будем спорить, – сказал Бондарь. – В конце концов, все это, повторяю, только гипотезы. Не думаю, что мы когда-нибудь поймем, как работает вся эта «механика небесная», но я не могу отказать себе в удовольствии лишний раз порассуждать на сию тему в философски подкованных компаниях. Вроде нашей с вами.
– Если Италия – «другая грань», – улыбнулась Тамара, – то эта грань прекрасна.
Вся компания тоже невольно заулыбалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30