..». Из всех участников экспедиции только Тамара и Бондарь имели опыт зарубежных полетов. После объявления по радио Тамара уверенно сказала: «Нам туда», махнув сумкой вправо, в сторону скопления народа. Все отправились к одной из очередей на таможню. Вопреки ожиданиям Юры, таможенная процедура заняла всего полторы минуты. Еще через минуту объемные сумки Стаса и Бондаря скрылись в жерле багажного конвейера.
– Как гробы в Митинском крематории, – мрачно пошутил Стас, глядя вслед своему багажу.
Тамара заразительно засмеялась, обнажив безупречные белые зубы. Заспанная девица за пультом багажного оператора недобро зыркнула на непрошеного шутника, пулеметной очередью вбила в клавиатуру компьютера очередную порцию данных и, желчно глядя на Тамару, буркнула:
– Следующий!
Однако желающих «сдаваться в багаж» больше не оказалось, и вся команда направилась на пограничный контроль.
– Странная какая-то, – сказала Стасу Тамара, отходя от багажной стойки, – смотрела на меня так, как будто я ей год, как тысячу долларов задолжала.
– Тамарочка, – усмехнулся идущий рядом Бондарь, – у вас, у женщин, это как м-м-м... внутривидовая борьба. В общем, классовое.
Очередь на пограничный контроль была длинной, но продвигалась на удивление быстро.
– Григорий Ефимович, у Вас есть семья? Дети? – неожиданно спросила Тамара.
Бондарь откровенно растерялся.
– А... а почему Вы спросили об этом?
– Просто спросила и все, – Тамара улыбнулась.
– Варианты моего ответа способны что-то изменить?
– Нет, конечно. Просто многие вещи встанут на свои места. Не спрашивайте какие, – Тамара вновь белозубо рассмеялась.
– Тамарочка, я, кажется, понял, что Вы имеете в виду, – похоже, Бондарь слегка обиделся. – Боюсь, что Вы правы. Я действите-льно старый эгоист и хочу жить так, как хочу. Можете осудить меня за такую формулу жизни, но лучше примите ее как данность.
– Григорий Ефимович! Я не хотела Вас обидеть, честное слово! Вы мне верите?
– при этом она такими глазами посмотрела на Бондаря, что ему только и осталось, как развести руками и пробормотать:
– А что мне остается...
Сидящая в застекленной будке девица в погонах внимательно смотрела в лицо каждому, проходящему через ее пост, особо остановившись взглядом на Бондаре. Ее руки незаметно подвинули паспорт Бондаря к маленькой видеокамере, встроенной в козырек стола и передающей изображение оператору спецконтроля. Однако спецконтроль не выявил в паспорте никаких нарушений, и на столе мигнула зеленая лампочка: «Все в порядке». Пограничница еще раз странно взглянула в лицо Бондарю и вежливо произнесла:
– Счастливого пути.
Указав на подошедшего следом Вовку, она спросила:
– В чей паспорт вписан ребенок?
Вовка испуганно заоглядывался.
– Ребенок не в писан в паспорт, он летит по доверенности, – Стас развернул сложенный вдвое документ с обилием печатей.
Доверенность эту вместе с детским загранпаспортом с ужасным трудом пробил Бондарь. О сумме, которую ему пришлось за это уплатить, он деликатно умолчал.
Проходя мимо зала с магазином «Duty Free», Стасу чуть ли не насильно пришлось оттаскивать Вовку от огромного плюшевого бегемота, в грустных глазах которого ясно читалось: «Купите меня! Ну, пожалуйста!».
– Мужику через полгода тринадцать, а как маленький! – усмехнулся Стас.
– А я читал, что детство только до четырнадцати! А я еще не все успел...
Стас хотел сказать, Вовке, что когда он ныл и просился с отцом в археологическую экспедицию, то всеми силами выдавал себя за взрослого, но вовремя вспомнил, что любые напоминания об отце – лишняя соль на душевную рану мальчишки. Он тоже присел перед бегемотом, обнял Вовку за плечи и сказал:
– Давай сделаем так... Сейчас нам не сподручно лезть с этим монстром в самолет. Согласен? Молодец. Я думаю, что за время нашего... гм... путешествия... он никуда не денется. А когда полетим обратно... Вот тут-то мы его и купим. А?
Вовка вздохнул.
– Хорошо. Я тоже думаю, куда нам с ним в самолет, – ответил он и украдкой подмигнул бегемоту.
Стас заметил это, но не подал вида. В конце концов, у человека, в пять лет потерявшего мать, а на исходе детства еще и отца, могут быть свои тайны и привязанности.
Единственное, с чем не смог справиться Бондарь, так это чтобы места в самолете были рядом. Но, по сравнению с той глыбой трудностей, что ему пришлось преодолеть, это казалось сущим пустяком.
– Ну что, полетишь бизнес-классом? – спросил Бондарь накануне отлета, вручая Вовке синий продолговатый билет, – А нам, друзья, придется довольствоваться «экономкой». Себе я оформил «курящее» место, остальным – «некурящие». Увы, в разных концах салона.
Вовка рассеяно полистал страницы билета, посмотрел на рекламные вклейки, и передал билет Тамаре:
– Возьми ты, а то я потеряю.
И вот, наконец, самолет взмыл в воздух. Вовкино место оказалось в середине салона первого класса у иллюминатора, в котором виднелась стремительно уходящая вниз земля. Вовка откровенно трусил – его пальцы непроизвольно теребили позвякивающую пряжку ремня безопасности, а в широко открытых глазах читалось: «А мы не упадем? А что будет, если мы упадем? А он сразу весь упадет или в воздухе на куски развалится?».
– Первый раз летишь на самолете? – спросил Вовку круглолицый старичок с тремя подбородками. Он сидел на соседнем кресле.
– Ага... – ответил Вовка, заметно нервничая и вцепившись в подлокотники.
– Зря боишься. Ты уже в самолете, а он уже взлетел, – хохотнул дедушка. – Так что если ему и суждено упасть, то непременно вместе с тобой. Раньше надо было бояться, пока по трапу шел.
Вовка, и до того чувствовавший себя неуютно, ощутил себя совсем погано. Каждой молекулой своего естества он осознал ту громадную ошибку, которую совершил, поднявшись на борт самолета. Дедушка еще немного поулыбался и продолжил.
– Я уже тридцать лет летаю и, как видишь, жив и здоров. Всего две катастрофы. Не бойся, в этот раз все будет хорошо. Это как игра в карты – новичкам всегда везет. Правда, бывает, что один двигатель откажет или проводка загорится, но как я уже сказал, тебе это не грозит. Потому что ты летишь первый раз.
– Но вы-то совсем не в первый! И большинство пассажиров, могу поспорить, тоже, – угрюмо ответил Вовка. Подумал немного, и добавил фразу, которую любил повторять отец, – Количество имеет привычку переходить в качество.
Дедушка взорвался смехом. Пару минут он хохотал от души, регулярно промокая глаза носовым платком. Вовка растерялся и как-то зло смотрел на соседа. Наконец тот начал успокаиваться.
– Простите меня, молодой человек, – сказал дедушка сквозь все еще проступающие смешки. – Я просто не смог удержаться, чтобы не пошутить над вами. У вас было такое лицо при взлете...
Дедушка почувствовал новый приступ смеха, и, чтобы не обижать соседа, мобилизовал весь свой многолетний опыт ведения переговоров. Опыт дал себя знать, и через несколько секунд дедушка всего лишь улыбался.
– А какой был у меня вид? – почти обиделся Вовка.
– Обреченный. Ну да ладно. Давайте знакомиться. Вячеслав Николаевич, – протянул дедушка пухлую руку.
– Вова, – ответил Вовка и пожал протянутую ему руку.
– Значит можно «на ты». И тогда я просто дядя Слава.
– Можно и «на ты».
– Да не бойся ты так. Все будет хорошо. Тут лету всего три часа с хвостиком.
С соседнего ряда с кресла возле иллюминатора поднялся итальянец и, сказав соседке «Скузи, синьорина», выронил целую колоду разноцветных кредитных карточек. Соседка улыбнулась незадачливому итальянцу. Дядя Слава сделал тоже самое.
– Порка путана! – прошептал итальянец. Неуклюже наклонившись, он собрал карточки и направился к туалету.
Дедушка проводил его взглядом и два раза хмыкнул.
– Сколько знаю Маурицио, столько он роняет свои карточки.
– А вы с ним знакомы? – удивился Вовка.
– Да. Уже восемь лет, – ответил дядя Слава. – Я был знаком еще с его отцом. Их семейная фирма продает «Фиат» с 1958 года. Она появилась через год после того, как была выпущена первая «Нуова-500». Эта микролитражка принесла всемирную славу «Фиату». За пятнадцать лет было изготовлено больше трех миллионов автомобилей.
– Откуда Вы все это знаете? – удивился Вовка.
– Мы договорились «на ты», – напомнил дядя Слава. – Я работаю в нашем торгпредстве в Италии с семьдесят второго года.
– Ого!
– Вот тебе и ого, – улыбнулся дядя Слава. – Италия – благословенная страна! По делам службы я много поездил по миру, но лучше Италии ничего не встречал. Она буквально создана для счастья.
Маурицио вернулся на свое место и при этом снова просыпал свои карточки. Вовка улыбнулся.
– Ты один летишь в Италию?
– Нет, с друзьями, – ответил Вовка. – Мой отец был археологом. Недавно он пропал без вести, в экспедиции.
– О-о... прости. Я не хотел сделать больно.
– Ничего страшного. Я уже почти привык.
– В Милане есть много интересного. Кафедральный собор, крепостной замок, церковь Санта Мария делла Грация с «Тайной Вечерей» великого Леонардо... Бесподобный город! Милан – центр Ломбардии. Кстати, именно там произошло то, что газетки в последнее время называют «ломбардский эффект». Или «ломбардский феномен» – кому как лучше в голову взбредет.
– А что это за феномен?
– Говорят, в начале века где-то там исчез поезд с сотней пассажиров. Прямо Бермудский Треугольник недалеко от центра Европы!
Вовка внутренне напрягся, но не показал виду, что сказанное его взволновало.
– Кроме Милана есть идея посетить что-нибудь еще?
Вовка скрутил невеселые мысли и с радостью переменил тему.
– Да, наверное, мы еще поедем в Пизу.
– О! Да у вас маршрут – лучше некуда! Пиза... Удивительный город! Самый непокорный и загадочный из Вольных Городов средневековой Европы. Так до конца и не понятый... Главное – не останавливаться только у Падающей Башни, тем более что она сейчас закрыта. В Пизе есть масса интересного. А окрестности ее полны достопримечательностей и загадок. Дядя Слава отпил немного коньяка из рюмки, стоящей перед ним на откидном столике, промокнул губы платочком и продолжил:
– Рекомендую посетить Водопровод Медичи. Грандиозное сооружение! Загадочное... В тринадцатом веке в горном массиве буквально выгрызли несколько километров подземных, точнее «подгорных», галерей с ваннами-отстойниками, которые выходят на поверхность. Этот водопровод много веков питал Пизу чистейшей горной водой. Сейчас это место заброшено, и местные жители не жалуют его вниманием. Суеверия, знаешь ли. Всякие блуждающие огни, воет там кто-то по ночам... В общем, обычная фольклорная дребедень. Уцелевшие галереи образуют что-то вроде лабиринта. Довольно занятно там лазать. Главное, это не забывать, что выход – там же, где и вход.
– Как у Джером К. Джерома?
– Умница, а не ребенок! – рассмеялся дядя Слава, – Мы с Антонио, это мой старинный друг – итальянский историк, в свое время облазили там почти все. Помоложе, конечно, были, полегкомысленнее... Эх, где мои сорок лет...
Он весело потянулся в кресле и вдруг зычно гаркнул на весь салон:
– Маурицио! Коме ва?!
– Аббастанца бене... – переливчатым тенором отозвался итальянец, оторвавшись от стакана с вином «Старый Тбилиси», поднесенного ему очаровашкой стюардессой.
– Но мало кто знает, – продолжил дядя Слава, вновь пригубив рюмку, – что из этого лабиринта есть еще один выход. Тот самый Антонио мне его как-то показывал. Это целый разлом, он выходит за три километра в сторону, возле скалы, на которой стоят остатки древней и недоступной Козьей Башни.
– А что, эта башня действительно такая недоступная? – Вовке становилось все интереснее.
– Что? – дядя Слава, сбившись с канвы рассказа, обалдело поморгал, но быстро сориентировался. – Нет, она недоступная потому, что доступ к ней никому не нужен. Совсем, как в анекдоте про «Неуловимого Джо». Никто туда не ходит – это просто древняя заброшенная сторожевая башня, вся Италия такими утыкана. И потом, эти местные суеверия... Не способствуют, знаешь ли, восхождению к таким вот историческим памятникам. Так вот, по легенде, один из крестоносцев бежал со священными реликвиями от преследовавших его осквернителей христианских храмов. Говорят, в тех местах якобы есть Подземный Храм. Это основное хранилище священных реликвий, которые однажды принимали участие в борьбе с наступлением конца света, или еще будут участвовать в будущем. По крайней мере, так говорит легенда, – улыбнулся дядя Слава. – Спасаясь от погони, крестоносец укрылся в Водопроводе Медичи. Он знал, что из него есть тайный ход в лже-Подземный Храм. Понимаешь? Не настоящий. Он же не мог привести преследователей к хранилищу святынь. Вот представь себе: полутемное подземелье, позади – погоня, впереди – лже-Храм. А выход – только там, где вход, но он занят преследователями. Не позавидуешь... Тогда рыцарь пал на колени и в отчаянной молитве попросил Господа спасти если не его, то реликвии. И Господь услышал его – ударом молнии Он пробил гору и показал путь на свободу...
Вовка восторженно молчал, переваривая рассказ своего неожиданного собеседника. Подземелья, рыцари, погони... – все эти приключенческие атрибуты способны поразить воображение любого нормального мальчишки, а уж сына археолога и подавно.
– Красивая легенда, правда? Жалко, что я не кинематографист. Я бы обязательно снял об этом кино, и снял бы именно там, у Водопровода Медичи. Удивительное место – никаких декораций не надо.
– Да. Классное получилось бы кино, – подтвердил Вовка.
– Там, у алтаря, – продолжил дядя Слава, – есть две каменных статуи, два рыцаря-крестоносца. Один с мечом, другой с копьем. Легенда гласит: если повернуть в сторону башмак копьеносца, низкий свод, дальний от алтаря, обвалится.
Мимо рядов вновь прошла стюардесса, предлагая пассажирам напитки. Вовка не смог отказаться от Кока-колы. Маурицио снова поднялся, чтобы добраться до туалета, и из него вновь посыпались кредитные карточки.
Гостиница показалась Вовке огромной. Он не переставал озираться по сторонам с приоткрытым ртом и повторять «вот это да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30