Вот несколько ключевых требований.
Окна в камерах, где находятся заключенные, должны быть достаточно большими для того, чтобы те могли свободно работать и читать при естественном дневном освещении. Должно быть обеспечено постоянное циркулирование свежего воздуха.
Арестант обеспечивается постельным бельем, имеет право носить чистую одежду, которая не унижает его достоинства. При выходе за пределы тюрьмы заключенный имеет право носить собственную одежду.
Администрация обязана регулярно в определенное время обеспечивать заключенного качественной пищей в достаточном количестве.
При назначении заключенному дополнительного наказания он должен быть заранее предупрежден об этом, ему обязаны сообщить о проступке, за который он наказывается. При этом заключенный имеет право на защиту, может привлечь к этому делу адвоката.
Запрещаются телесные наказания и помещение в темную камеру. Ограничение питания считается недопустимым. Врач должен дать добро, причем зафиксировать это письменно, на помещение заключенного в одиночку или применение к нему какого-либо иного наказания, которое может повредить здоровью заключенного.
На 100 тысяч населения в России приходится 670 подследственных и осужденных.
В Англии – 96.
В Италии – 88.
В Голландии – 44.
На содержание заключенного в России тратится в 70 раз меньше, чем в Италии. В 50 раз меньше, чем в Англии.
В России содержание одного заключенного обходится бюджету в тысячу долларов в год. Если приблизить наши тюрьмы к международным нормам и стандартам, сумма эта должна составить более 20 тысяч долларов.
На тысячу регистрируемых преступлений в России приходится около 400 заключенных. Это в сто раз больше, чем в Западной Европе.
Средняя продолжительность срока в России – 3 года.
В Италии – чуть больше 6 месяцев.
В тюрьмах Англии строго следят за хулиганством в камерах, а в случае проявления агрессивности хулигана переводят в другую камеру.
Заключенный имеет право получать образование, пройти курс изучения языка, математики, сдать экзамены за среднюю школу, поступить в высшее учебное заведение. Он может также учиться на вечерних или заочных курсах.
Заключенным полагается одно свидание, не менее часа, каждые две недели. И раз в месяц одно свидание на выходные дни. Во время свиданий запрещено прослушивание разговоров со стороны администрации. Заключенный может накопить до 24 свиданий, и по его заявлению его доставляют в тюрьму, которая находится недалеко от его дома, для встречи с родственниками, адвокатами и т.п. Место для свидания продумано до мелочей, здесь есть комнаты отдыха, комната матери и ребенка, детская площадка, туалеты, телефон.
Заключенный иностранец имеет право позвонить семье раз в месяц по служебному телефону.
Надзирателям рекомендовано избегать конфликтов с заключенными. Поэтому не производятся обыски тюремных камер.
К каждому служащему тюрьмы прикреплены свои заключенные, и он является их воспитателем. Воспитатель обязан помогать заключенному, когда тому необходимо связаться с теми или иными учреждениями, фирмами, если это необходимо для его бизнеса и т.д. Воспитатель также обязан консультировать родственников и семью заключенного, если возникнет такая необходимость, по поводу условий отбывания наказания.
Заключенный имеет право заниматься физической подготовкой, и ему предлагается на выбор не менее восьми видов спорта. Занятия эти обычно проводятся на свежем воздухе.


Последнее слово

Общество дестабилизировано. Как и в двадцатых годах, над многими даже светлыми умами властвует блатная неоромантика с уклоном в бандитизм, любовно называемый «рэкетом». И рэкет давно уже не «Робин Гуд», как убеждала нас в начале перестройки популярная рок-группа. Нынче это «работа», которая, как и милицейская служба, «опасна и трудна».
Соседка одного моего приятеля жаловалась, что «сын работу потерял; провинился – и выгнали. Даже машину „Жигули“ назад забрали и знаки отличия сорвали!» (Имелась в виду золотая цепь.)
«Вход копейка, выход – рупь». Эта поговорка годится для тех, кто уже находится на более или менее «высоте». В рядовом составе преступного мира идет постоянная ротация кадров. На место выбывших (погибших в кровавых разборках, а чаще – арестованных) бойцов прибывают добровольцы из воспитательно-трудовых колоний, зон общего режима, секций айкидо, таэквондо и бокса. Отсутствие стабильной работы и перспектив любого диплома заставляет молодежь, не имеющую в кармане и ломаного гроша, подключаются (иногда на короткое время) к деятельности преступной. Большинство из них затем пополняет ряды узников тюрем и лагерей: здесь-то и начинается настоящая жизнь, полная настоящих опасностей, непохожих на опасности из американских боевиков.
Поднявшийся на «взросляк» малолетка гнет пальцы, сплевывает сквозь зубы, как Доцент из «Джентльменов удачи», хвастает сексуальными победами над зоновскими «петухами», не познав женщины. Именно здесь, за решеткой и колючей проволокой, предстоит ему выбор жизненного пути, и чаще всего почти любой выбранный путь ведет его обратно в тюрьму и зону. Вглядитесь в лица этих «пацанов», оставленных матерью-Родиной. Да, они жестоки; они забивают ногами пьяного за полупустой кошелек; они взламывают ларьки с шоколадками и насилуют в подвалах «хором» таких же малолетних девчушек. Но если их самих нельзя назвать «несчастными» – тогда кого же? Они нынче – и на длительный срок – узники… И те, кто уже счел тюрьму «родным домом», кто зачерствел сердцем и оледенел взглядом, они тоже узники. И те, кто добровольно взвалил на свои плечи тяжкий и ответственный груз служения «тюрьме и зоне», – соузники их всех… И мы, находящиеся по эту сторону всех «запреток», – таковы же по сути…
И чтобы не заканчивать скупое повествование на чересчур официальной, нравоучительной или куражисто-блатной ноте, послушаем лучше слова священника, сказанные им в 1901 году, но отнюдь не потерявшие актуальность.

Прийти к заключенным в темнице

В темнице был, и вы пришли ко мне (Мф. 25, 26). В числе несчастных, которым мы обязаны оказывать свое милосердие, заключенные составляют особенность: эти люди связаны по рукам и ногам и не могут сами просить нас о помощи, как просят ее нищие и бедные, приходящие к нам в дом; они от нас за крепкими стенами, и, сколь бы ни вопияли о какой-либо своей нужде до нас, голос их будет слышаться только ими самими. Затем, как же мы можем перестать считать их ближними, когда между ними, может быть, найдутся и невинные? Наконец, пусть они будут совсем посторонние для нас; пусть они закоснелые и вполне виновные преступники. Но их темничное состояние напоминает нам о возлюбленном Спасителе нашем. В каком смысле? В том, что Спаситель наш также был за наши грехи в темничных узах, а невидимо и доселе – пребывает, как обещался, с заключенными. Первые христиане по простоте времени и чрез подарки стражам темницы могли еще входить к заключенным. Ныне тюремные двери широки только для тех, которые имеют несчастье дойти до преступлений, да еще для лиц, заведующих темницами или служащих в них.
Если мы не имеем права входить в остроги: в таком случае можем милосердствовать заключенных чрез тех, которые по праву входят туда. Одарите заключенных крестиками на грудь; доставьте им возможность видеть у себя перед иконой горящую лампадку или свечу (особенно для больных); доставьте им для чтения книгу духовную; устройте церковь, но если постройка церкви в тюрьме требует особенных средств, то, во всяком случае, библиотека-то духовная была бы самою умною и незаменимою милостынею.
И вся эта польза для души и утешения и назидания преступников последует от чьих-то умных пожертвований. Не верная ли после этого надежда жертвователям на воздание от Господа Бога царством небесным? Стоит, стоит вообще позаботиться тем, которые имеют средства, о пожертвованиях для тюрем; потому, что ведь не десятки там заключенных лиц, а сотни и тысячи, а со всех тюрем составится этого рода людей и целый мир!
Что же сказать о тех, которые по должности и за плату обращаются каждый день с заключенными и по долгу христианского человеколюбия считаются попечителями заключенных? Как же эти лица должны выполнять евангельскую заповедь в отношении к ним? По праву или обязанности они уже лицом к лицу поставлены к нуждам и лишениям узников; и вот многие из них действительно: «милосердные отцы и братья»… Зато есть такие, которые обращают все внимание свое и других на одну только сторону узников – на пороки, за которыми, конечно, дело не встанет; например, указывают на ложь и коварство арестантов, на готовность их злоупотреблять всяким благодеянием, на строптивость их, на буйство и закоснелость. Лишений же и нужд тюремной жизни служащие и бывающие в тюрьмах как будто не замечают. А им ли не видеть этих лишений и нужд?! Первое лишение заключенных – потеря свободы. Сколь тяжело ее лишиться – можно судить по тому, что иной нетерпеливый арестант решается перенести всякую опасность, чтоб только воспользоваться свободой, и часто (как уже и сам знает) на короткое лишь время. К потере свободы присоединяются разлука с родными, сознание бесчестия тюремного, волнение при допросах, ожидание наказания, теснота и духота тюремных помещений, злое товарищество и ночная бессонница. Кажется, все это ясно дает видеть в узнике человека придавленного тяжестью, убитого. Но вот лица, посещающие заключенных, так или иначе действующие на их судьбу, хвалящиеся знанием их характера, рассуждают, что «они недостойны никакого сострадания и попечения». Как рассуждают эти влиятельные лица – так и поступают. Иные и в тоне голоса, и во всем обращении своем с заключенными выражают злорадование стесненному положению их и полную зависимость их от себя. (Не без того, что некоторые ловко присвояют себе многое, что должно быть достоянием несчастного узника, т. е. скрадывают его.) Боже мой! Как же эти люди не поймут, что преступники – своего рода больные, с которыми нужно обращаться и строго и милосердно (отечески!), что у них и самая кровь от стесненного и гнилостного воздуха изменяется и располагает к раздражительности!
И вот, стоя уже на самом пути к царству небесному, эти лица (служащие и начальники тюрем) напротив отягчают свою вечную участь. Не лучше ли было им вовсе не вступать на прекрасный сам по себе путь служения в тюрьмах? Получить бы им царство небесное, а они между тем еще дальше отдаляют себя от него, навлекая на себя и земное отмщение. Почему так? Потому что невинное угнетение убогих, которыми преимущественно надобно назвать лишенных свободы, есть грех вопиющий на небо. О милосердный христианин! Если тебе открыт вход в темницы – приходи туда чаще в духе терпения, снисхождения и любви. А если не можешь прийти – окажи свое сочувствие узникам хоть через посредство других. Но сохрани тебя Бог ожесточаться против узников!..
Протоиерей Евгений Попов, почетный член Санкт-Петербургской Духовной академии 1901 г.




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82