Авторитету обещали этап в небезызвестный «Белый Лебедь», где его ждала перековка с пристрастием. Только на этот раз перевоспитывать рецидивиста будет не МВД, а другое ведомство. Его асы в считанные дни гарантируют «покаяние», письменное «отречение» от всего на свете и подписку о сотрудничестве. После такого комплексного подхода законнику придется остаток своей жизни бежать от блатных санкций. Наиболее впечатлительные авторитеты, уяснившие, что «другое ведомство» может и зайца заставить курить (если долго бить), снизошли на определенный контакт. Сотрудник КГБ, стараясь не перегнуть палку, требовал от законтаченного вора скромной услуги: держать порядок в зоне и не мешать агентурному внедрению.
В 1987 году рыцари плаща и кинжала опутали сетью внегсотов (внегласных сотрудников) почти все ИТК строгого, особого и крытого режимов. Через лагерных агентов чекисты пытались подступиться к уголовным лидерам, вплотную приблизиться к командному пункту теневого бизнеса. На советские зоны начал опускаться оперативный контроль. Блатные заволновались, началась «охота на ведьм». Воры подозревали друг друга в измене и сотрудничестве с комитетчиками, которых причисляли к ментам. Почти на всех сходняках объявляли о новом гаде и требовали блатную санкцию. Лагерные паханы, обладавшие сверхъестественным чутьем, выявляли внегсотов (комитетских сук) и запускали торпеду (зэка, проигравшего в карты собственную жизнь), который инсценировал несчастный случай или открыто убивал комитетчика в назидание другим.
В 1988 году МВД СССР в лице В. Бакатина начало открытое наступление на блатарей. Но уже служебными инструкциями. В лагерях ужесточалась дисциплина, урезался суточный паек для штрафников, тюремный карцер стал доступнее. Если раньше пахан мог преспокойно жить в палате лагерной санчасти как «туберкулезник», целый день смотря телевизор и читая прессу, то теперь ему грозил возврат на нары. Когда же вору удавалось доказать свою «болезненность и немощность», ему предлагали облегченные условия труда. Все заканчивалось саботажем и водворением в штрафной изолятор. На исправительно-трудовые учреждения посыпались проверки на предмет выполнения инструкций МВД.
Наконец воры пошли в контратаку и решили использовать свой главный козырь – разморожу зон. Они разослали по всем ИТК призывы к массовым беспорядкам. Сотрудникам МВД удалось перехватить несколько подобных посланий. Вот одна из маляв, подписанная шестью законниками:
«Бродяги! Нас хотят затоптать и ссучить. Покажем ментам и сукам, кто в зоне хозяин. Готовьте веселье».
Воры разыграли свою карту. По колониям строгого и особого режимов, по тюрьмам и СИЗО прокатилась мятежная волна. Отрицали заставили мужиков прекратить работу, зоны вовсю стали греться спиртным и наркотиками. В Нижнем Тагиле разморозились все семь колоний, к ним присоединились другие уральские лагеря. Вспыхнул бунт в московской Бутырке. Не остался в долгу и Донбасс. В Дзержинской колонии во время медосмотра несколько зэков захватили в заложники двух женщин-врачей. Для подавления мятежа в Днепропетровской тюрьме внутренних войск оказалось недостаточно, и на подмогу бросили ОМОН. На борьбу с мятежниками бойцы выходили без огнестрельного оружия и вступали в рукопашную схватку.
На Урале в особо опасные лагеря этапировали законников, с которыми сотрудники МВД нашли общий язык. Так было в ИТК-5, ИТК-40, ИТК-17. Прибыв в зону, воры начали насаждать свой авторитет, компрометировали организаторов бунта, избивали и калечили отрицал, выгоняли работяг в промышленную зону. Восстановив порядок, новые паханы тем самым прибрали зону к своим рукам и продиктовали свои условия. Все вернулось к исходным позициям.
Силовым структурам пришлось ослабить хватку и под лозунгами демократических преобразований начать в зонах эти самые преобразования. Были введены щадящие формы режима. На вечерней поверке разрешили присутствовать в спортивной одежде, а летом в локальных секторах зэк мог носить спортивную обувь и рубашку с короткими рукавами. Был упразднен нагрудный знак и разрешена прическа «полубокс». Увеличился суточный паек, пересмотрен график свиданий с родней. Зэку разрешили называть «гражданина начальника» по имени и отчеству. Тем не менее, с 1988 года в системе УВД стали создаваться отряды специального назначения для борьбы с массовыми беспорядками и терроризмом в зонах) а также поиска и задержания беглецов. Формировался спецназ из офицеров внутренних войск, прошедших боевую подготовку. Спецназ возглавили мастера рукопашного боя, бывшие офицеры-афганцы, руководители ОМОНов. Если раньше в случае ЧП в зону входили солдаты внутренних войск, вооруженные пластиковыми щитами, то теперь врывался спецназ, призванный не охранять, а усмирять зэков.
В пригородах на полигонах УВД выстроили «эрзац-лагеря» – возвели сторожевые вышки, установили запретполосы и колючие заграждения. На этих макетах бойцы отрабатывали все боевые операции с использованием спецсредств. В случае настоящего ЧП они незаметно проникали в мятежную зону по специальному «коридору», созданному охраной, локализовывали и ликвидировали конфликт. При мятеже из толпы вычленялись подстрекатели, звуковыми и световыми эффектами создавалась паника, толпа разбивалась на несколько частей и укрощалась. Отряды вооружили спецсредствами, бронеодеждой, радиофицированными шлемами, снайперским оружием, пистолетами Стечкина, позволяющими вести автоматическую стрельбу. В штате отряда появился офицераналитик, составляющий схемы предстоящей операции. Новое подразделение превратилось в такую грозную силу, что его стали привлекать и для «гражданских» ЧП.
Офицеры спецназа были далеки от тайн лагерной иерархии, от воровских обычаев, интриг и званий. В отличие от кумов, вертухаев и хозяина (начальника ИТК), они перевидели за свою службу столько крови и смертей, что души их огрубели. Я лично знаком с бойцами спецназа. Эти ребята жили по своим законам, имели свое братство, застрелили и прикончили ножами далеко не одного уголовника. Блатари при задержаниях убивали их товарищей. Офицерам было попросту плевать, кто находился перед ними – законник, мужик или петух. Перед ними был зэк. Рассказы о блатных законах, уставах и санкциях воспринимались, словно добрая сказка о советской тюрьме. Конфликт с паханом офицер мог разрешить мордобоем или членовредительством, и его бы беспокоило только одно обстоятельство: признает ли прокуратура его действия правомерными?
Георгий Подлесских и Андрей Терешонок в книге «Воры в законе» описали массовый беспорядок в нижнетагильской ИТК-5, где пребывал законник по кличке Хорь:
«Хорь, Загребенников Алексей Васильевич, 1956 года рождения, осужден в 1984 году по ст. 144, ч. Ill, 198, ч. II УК РСФСР к 7 годам лишения свободы, наркоман. Коронован в качестве вора в законе в тюрьме Златоуста 2 декабря 1989 года. В феврале 1990 года препровожден в ИТК-5 Нижнего Тагила. Отличался лояльным отношением к администрации колонии, насилие порицал. В 1991 году при проведении режимного мероприятия в ИТК был избит спецназовцами, которые заставили его на виду у всей зоны бежать босиком через плац. Проведенной экзекуцией был напуган. Предложил свои услуги администрации колонии: готов был позвонить в ИТК-40 и повлиять на местных авторитетов в зоне, чтобы они при работе спецназа не оказывали сопротивления. Однако у офицера спецназа, случайно оказавшегося рядом, видно, было не самое лучшее настроение. Мало ли огорчений у служивого человека. Короче, вместо благодарности получил Хорь мощнейший удар в челюсть. При обыске же у него было изъято 100 плиток шоколада, несколько бутылок коньяка, большое количество сигарет. Хорь пытался возражать против обыска, ссылаясь на то, что он-де вор в законе, и был снова избит тем же спецназовцем, как видно, слабо разбиравшимся в преступной иерархии. Что и говорить, неважный выдался денек!»

Устав блатного братства

Воровские законы 30-х и 90-х годов сильно отличаются. Явление вполне объяснимое. За последнее десятилетие страну перевернули вверх дном. Чего уж тут удивляться, что перестройка коснулась и воровской братии. Часть законников вновь устояла и по сей день продолжает чтить классические традиции братства. Таких называют нэпманскими ворами. В новые воры пошли те, кто приспособил законы на новый лад. По мнению оперативников, вражды между кланами не наблюдается: они решили друг другу не мешать и ограничились лишь обоюдным презрением.
Первый закон воровского братства запрещал вору трудиться. На свободе он должен воровать, в лагере – сидеть, причем в прямом смысле. Прибыв в зону, вор сразу же попадал в отрицали, нарушая режим и отказываясь работать.
Известный всему миру московский законник Слава Иваньков (Япончик), получивший в 1982 году 14 лет за рэкет, был доставлен на Колыму, в одну из колоний строгого режима. Через три месяца за отказ работать его сослали в Тулунскую тюрьму. За первые несколько лет отсидки на крытом режиме Японец свыше сорока раз водворялся в ШИЗО и карцер. В его деле администрация иркутской тюрьмы день за днем фиксирует: «Отказался приступить к работе». Каждый раз, выйдя из карцера, Иваньков писал заявление начальнику тюрьмы и прокурору, где жаловался на условия содержания:
«Прошу предоставить мне любую физическую работу, так как хочу накопить средства на своем лицевом счете. Почти все время меня держат в карцере и штрафном изоляторе, придираясь по каждому поводу и отстраняя от трудовой деятельности «.
В очередной раз Иваньков попал в карцер за то, что избил сокамерника и запустил стулом в голову сотрудника тулунского ИТУ.
Воры новой формации в большинстве случаев предпочитают работать. Они учреждают фирмы и компании, открывают сеть ресторанов и казино (как это сделал московский вор в законе Витя Калина, получивший корону не без помощи самого Япончика). Известны случаи, когда преуспевающие российские банки приглашали на работу воров в законе. Авторитет занимал должность руководителя службы безопасности и сам устанавливал себе месячное жалование. Торг, как правило, был неуместен. Взамен вор возвращал банку долги. Он даже в руки не брал гражданско-процессуальный кодекс. Ему было достаточно лишь названия фирмы-должника и фамилии директора…
Тот же Японец, поселившись в США, открыл в Бруклине несколько собственных фирм. Годовые доходы составляли миллионы долларов (чистоплотность финансовых операций – вопрос отдельный). Иванькову удавалось еще заниматься в Хабаровском крае золотодобычей и контролировать судовую компанию Приморья.
Второе классическое правило воровского братства – не имей семьи. До 70-х годов законникам запрещалось жениться, иметь детей и даже поддерживать связь с родителями. Считается, что известная татуировка «Не забуду мать родную» имеет несколько иной смысл. Под «матерью» понималась воровская семья, которая вскормила и воспитала авторитета. В зоне или тюрьме воры в законе могли переписываться лишь друг с другом или письменно отдавать приказы. В 1964 году сорокалетний рецидивист Бакин, коронованный на Урале, загадочным образом получил письмо от матери (родня не должна знать о месте отсидки законника). Тяжелобольная мать, в последний раз видевшая сына двадцать лет назад, просила его приехать, чтобы повидаться перед смертью. Длинное письмо растрогало вора, и он, досидев оставшиеся два года, едет в родной поселок
Мать умерла у Бакина на руках, отписав единственному сыну дом и всю домашнюю живность. Вопреки воровскому обычаю, вор не посмел бросить хозяйство. Он устроился шофером в колхозе и вскоре женился на продавщице сельмага. В самый разгар безоблачной семейной идиллии вор получает приказ явиться на сходку куда-то на север России. Проигнорировать маляву мог лишь самоубийца. Вор отправляется в путь и домой больше не возвращается. Спустя полгода, его труп находят в Северодвинске. Вор умер от выстрела из пистолета, который нашли рядом. В кармане была записка приблизительно такого содержания: «В моей смерти прошу никого не винить. Я сам выбрал этот выстрел». Графологи установили, что это – почерк рецидивиста Бакина, и следователь местной прокуратуры отправил дело с пометкой «самоубийство» в архив. Некоторые кинокритики считают, что именно эта история натолкнула Шукшина на создание известного кинофильма «Калина красная».
Сегодняшнему вору в законе позволяют жениться, заводить детей и чтить родителей. Иногда отец или мать даже помогают добыть сыну воровской венец. Так было с Витей Калиной, мать которого была связана с Вячеславом Иваньковым – «Японцем».
Воровской устав запрещал законнику окружать себя дорогими вещами – особняком, автомобилем и тому подобным, носить любые украшения (единственным украшением должна быть лишь татуировка) и копить личные деньги. Образ жизни вора старой закваски лаконично выразил главный герой известной комедии «Джентльмены удачи»: «Ты – вор. Украл, выпил – в тюрьму. Украл, выпил – в тюрьму». Действительно, часть своей добычи законник отдавал в обшак, а на остальные – гулял. Разгульная жизнь обычно длилась не более гола. Затем вор был обязан возвратиться в «дом родной»: сначала в СИЗО, затем в зону.
Это правило оказалось едва ли не самым болезненным для законника. Даже среди нэпманских воров то и дело появлялись автолюбители, пижоны и поклонники частных коллекций. О новых ворах даже говорить не приходится: большинство из них предпочитают роскошь традиционному босоногому скитанию. Новый вор, хотя и не боится зоны, все же старается ее избежать. По оперативным данным МВД, шестая часть нынешних законников вообще не имеет судимости, что вызвало бы шок в 30-е или 50-е голы. Но самым диким, по мнению нэпманов, является возможность просто купить воровскую корону, которая всегда добывалась кровью, и не только чужой
Сегодняшний вор разъезжает в шедеврах мирового автомобилестроения, возводит трехэтажные особняки, в просторечии называемые «спортзалы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82