Подготовить запасную команду не хватило времени: «Левиафан» приближался.
После долгих, утомительных часов работы вместе с командами финнов мы с Джослин поднаторели так, что смогли бы управиться с пультом даже с закрытыми глазами. Во время подготовки такое со мной случалось.

Ожидание было напряженным, но в конце концов оно закончилось. «Левиафан» оказался в зоне досягаемости, и первым из наших кораблей предстояло отправиться к нему.
Мы с Джослин наблюдали, как механики-финны переоборудуют «Джослин-Мари». Корабль избавили от лишнего веса, подготовили бортовые орудия. Шлюпки «Звезды» и «Полосы» убрали, чтобы облегчить вес, но «Дядю Сэма» оставили на месте — не только в качестве спасательной шлюпки, но и как независимую огневую точку, которая могла понадобиться. Кроме того, финны успели произвести множество мелких переделок, но вся работа приостановилась, когда стали приходить сообщения о первой атаке. Мы слушали, как наш отряд истребителей подходит к противнику.
— …О Боже, что за громадина!
— Он слишком велик! Нам с ним не справиться!
— Придется. Говорит «Лучник». В мою сторону произведен выстрел из лазера. С такого расстояния он не причинил ущерба.
— Говорит «Пекарь». В меня тоже стреляют.
Вклинился голос Евы:
— Черт, им не терпится… «Лучник», «Пекарь», пускайте ракеты. «Вешалка», укажите им курс со смещением. Пусть считают нас самоубийцами. Посмотрим, как они отреагируют на это. «Вешалка», выпускайте вслед им сенсорные зонды.
— Говорит «Вешалка». Ракеты и зонды выпущены. Движутся в сторону цели.
— Вижу запуск с правой стороны.
— Сколько?
— Трудно рассмотреть, мешают помехи. Солнце светит им в спину, приборы при таком расстоянии барахлят. Я насчитал один… два… три корабля.
— Говорит «Вешалка». Веду наблюдения за кораблями противника. Они не обращают внимания на ракеты и направляются к нашим истребителям.
— Говорит штаб. Первое и четвертое звено, приготовиться к фланговому маневру, расстояние до ста километров по эклиптике.
— Говорит «Пекарь». Противник произвел выстрелы в сторону ракет из лазерных орудий главного отсека. Одна ракета сбита. Вторая цела. Похоже, ты не старался промазать, Рэндолл.
— С какой стати? — отозвался Рэндолл с ведущего корабля.
— Это штаб. Мы принимали сведения с пяти зондов, но недолго. Четыре перегрелись от лазерного удара. Четыре сбиты.
— «Вешалка» на связи. Один истребитель направляется к нам. Два других сбивают зонды.
— Это «Лучник». Моя ракета движется прямо к их лазерным орудиям. Похоже, сработала защита. Взрыв! Кажется, лазерам тоже не поздоровилось.
— Говорит «Вешалка». Истребитель почти в зоне досягаемости. Разрешите открыть огонь.
— На связи штаб. Ни в коем случае! Мы рассчитывали на добычу покрупнее, чем три вшивых корабля.
— И мы ее уже получили. О Господи, восемнадцать кораблей — половина держит прикрытие, половина направляется к нам.
— Это «Пекарь». Вижу, как отряд прикрытия сбивает оставшиеся зонды.
— Говорит «Вешалка». Еще один запуск — насчитал десять кораблей.
— Черт! Это штаб. Отступайте. Если они погонятся следом, пускай. Не сбивайте истребители так близко от большого корабля.
— И на том спасибо.
— Кончай болтать, Ламбер. Все идет по плану, и ты сам это знаешь.
— Похоже, не совсем по плану. Пятеро этих ублюдков движутся мне наперерез. Ева, мне придется посбивать их. Если нас отрежут, тогда…
На мгновение наступила тишина.
— «Вешалка»! Ответьте штабу, — прорезался голос Евы. — Что происходит, черт возьми?
— Ничего особенного, штаб. Ламбер сбил двоих. Все остальные отступили благополучно.

Гардианы пустились в погоню, и первый отряд наших истребителей отступил. Второму отряду наших был отдан срочный приказ, и, как только гардианы приблизились, отряд вылетел из-за планеты в тыл противнику. Гардианы оказались отрезанными от авианосца, а тот был слишком далеко, чтобы оказать им помощь.
Из гардианов не спасся никто. Такая же участь постигла четырех наших ребят. И это был последний успех в битве, последний тактический план, который удалось осуществить.

Такой битвы еще не видывал никто, да ей и не могло найтись свидетелей. Только изредка кому-нибудь удавалось узреть противника на несколько секунд, пока два истребителя проносились мимо. Успех битвы решали расстояние и скорость, длинные часы затишья, краткие моменты лихорадочных действий и сопряженная с ними опасность.
Те, кто руководил битвой, видели символы, номера и проекции орбит на топографическом экране. Мы с Джослин следили за ней по монитору, принимающему сигналы из штаба. Все происходящее казалось сложной и азартной игрой. Центр экрана занимала планета в виде правильной и гладкой окружности, или, вернее, в виде двух окружностей с общим центром — внутренняя обозначала поверхность планеты, а внешняя — границу атмосферы.
Планета была показана прозрачной: зрители могли видеть, как крохотные, похожие на мотыльков тени кораблей движутся вдоль обратной стороны шара.
Огромная кроваво-красная стрела «Левиафана» медленно и грозно приближалась к планете. Два голубых овала, Вапаус и Камень, непрестанно вели танец вокруг планеты. Вапаус облетал свою орбиту трижды, пока Камень успевал обойти ее два раза.
Символы кораблей были окрашены в свои цвета. За каждым из них тянулась тонкая нить, отмечая орбиту корабля.
Время от времени на экране вспыхивала точка, обозначающая ракету, пущенную с одного корабля. Эта точка двигалась к другому кораблю, и иногда тот исчезал с экрана под взволнованные голоса: «Крышка ублюдку!», или: «О Господи, Эдмонда сбили!».

Сильнее всего меня ошеломляли расстояния. Это казалось бессмысленным — мне пришлось пролететь десятки световых лет, чтобы добраться сюда, а истребители едва покрывали несколько сот тысяч километров. Но несмотря на постоянное ускорение при одном «g» и невероятной скорости, им требовались долгие часы, чтобы встретиться друг с другом.

Гардианы вывели второй отряд истребителей. Наша атака была тщательно спланирована задолго до ее осуществления, но раньше или позже что-то должно было нарушиться. Действия гардианов пробили брешь в наших планах. Мы еще держались, но уже с трудом. Мы уничтожили восемь кораблей противника, но потеряли еще четыре наших.

По-видимому, Ева боялась рисковать нашими силами, каким бы ни было положение. Она посылала два корабля туда, где работы хватало на все пять, пару кораблей заменяла одним. Из страха потерять сразу несколько экипажей она отправляла их на смерть один за другим. Битва превратилась в поединки один на один между парами кораблей или трех кораблей против двух, стала сражением смельчаков-одиночек против стаи хищников.

Постепенно проявлялся сложный узор боя. Обе стороны приобретали опыт, платя за него жизнью своих пилотов. Корабли противника были легче, меньше по размеру, могли оставаться в полете более короткое время, чем наши «Биби». Эта легкость позволяла им развивать большую скорость. Грубо говоря, более мощные двигатели противников были установлены на меньших кораблях.
Эти легкие машины могли бы потерпеть поражение при обстреле из лазеров, но имели больше шансов ускользнуть от ракет. Но наши «Биби» и «Звери» несли больше топлива и воздуха.
Я наблюдал, как на экране «Зверь» сгоняет противника с орбиты. К тому времени нам было достоверно известно, сколько топлива в кораблях противников и, таким образом, сколько остаются в рабочем состоянии их двигатели.
Я догадался, что пилот «Зверя» уже все рассчитал. Он преследовал противника при максимальном ускорении 2,6 «g». Противник мог достичь 3,1 «g», к тому же он уже успел оторваться на тысячу километров от преследователя и постепенно уходил все дальше. Но даже если бы противник захотел, он не смог бы повернуть обратно — «Зверь» мгновенно сбил бы его.
Проведя три четверти часа при трех «g», противник развил скорость, во много раз превышающую скорость отрыва от планетарной орбиты. «Зверь» развернулся и направился прочь. Противника можно было считать погибшим. Ему не хватило бы топлива, чтобы вернуться.
Он все-таки сделал попытку. Ему не только пришлось сбавить скорость, но и сделать это достаточно быстро, чтобы вернуться к планете, где он мог надеяться на спасение. Может, не выдержали двигатели, может, топливные баки опустели раньше, чем предполагалось. Попытка не удалась. Вражеский пилот к планете не вернулся.

Противник и «Биби» гонялись друг за другом по противостоящим орбитам. «Биби» находился всего на пятьдесят километров ниже гардианина. Один из них двигался с востока на запад, другой — с запада на восток: каждые сорок две минуты они пролетали мимо друг друга. Их скорость приближения составляла примерно шестьдесят тысяч километров в час. Прежде всего они растратили все ракеты. Маленькие бортовые компьютеры, управляющие запуском ракет, не могли маневрировать достаточно быстро и точно, чтобы обеспечить попадание при такой скорости.
Затем пришла очередь лазерного оружия.
Два корабля пролетали мимо друг друга, на десять минут оказываясь в пределах видимости. Два луча скрещивались в небе, оба корабля перегревались, силясь за краткое время сбить врага. Затем у каждого из них было полчаса, чтобы остыть, проверить ущерб, попытаться заделать пробоины и посмотреть показания приборов.
Затем еще одна встреча после прохождения половины орбиты, и корабли вновь разлетались, каждый раз со все большими повреждениями. Передатчики затихли — антенны расплавились под лазерными лучами. Корабли трясло, пока краска затягивала пробоины и срабатывали предохранительные клапаны. Зная, что топлива остается мало, пилоты не обращали внимания на тряску. На обоих кораблях имелись приборы точной наводки лазеров, и потому лучи направлялись в цель, как бы ни повернулся корабль.
Энергия иссякала, удары лазеров слабели. Посреди свободной орбиты лазер «Биби» перегрелся и взорвался. Корабль уцелел.
Должно быть, противник решил, что ему повезло. Два корабля медленно сходились. Воспользовавшись остатками топлива, пилот «Биби» поменял орбиту и запустил двигатель на всю мощность — так, что пламя обдало корабль противника. Тот превратился в ком расплавленного металла, а «Биби» не удержался на новой орбите.
Он вошел в слои атмосферы с ночной стороны планеты, как раз напротив того места, где по случайности стояла у причала «Джослин-Мари». Мы видели, как в темном небе неожиданно появилась яркая вспышка, мрак разорвал длинный косматый хвост пламени, а затем темнота сгустилась вновь.
Смерть и опасность были повсюду, куда бы я ни повернулся — наблюдая за крохотными искрами на мониторе, за трансляцией с камер, установленных на истребителе, на Вапаусе и на Камне.

Лишившись топлива и боеприпасов, пилот мог только смотреть, как ракета приближается к нему по более быстрой орбите, а ракете оставалось лишь ждать, пока цель будет достаточно близка. В течение пятнадцати минут пилот видел ракету, прежде чем наступал конец. На ракету была направлена камера, и мы тоже видели, как росла точка на экране прежде, чем изображение исчезало.
Должно быть, у одного из кораблей противника внезапно отказали источники энергии. Он направлялся к «Левиафану» на полной скорости и вскоре достиг точки, где ему следовало затормозить, чтобы благополучно совершить посадку на палубу авианосца. Вместо этого он камнем падал на «Левиафан». Оттуда выстрелили в собственного пилота — сразу несколькими ракетами. Истребитель обратился в пыль.

Космос заполонили сломанная техника, лишившиеся топлива корабли и ракеты, обломки, клубы пара, выплескивающегося в вакуум из взорванных топливных баков, и исковерканные трупы погибших воинов. Некоторые из кораблей перед гибелью успевали войти в атмосферу, и много дней подряд с Новой Финляндии были видны необычно яркие падучие звезды. Другие корабли постепенно дрейфовали к солнцу системы или покидали ее пределы, исчезая навсегда.
Это была настоящая бойня в замедленном режиме, дни и часы борьбы за превосходство, за время которых смерть наступала в мгновение ока.
Мы проигрывали.
Я понимал это, едва отрывался от какой-либо из картин битвы, прикованный к ней ужасом, и обозревал целое.
Победить должна была та сторона, у которой уцелеют корабли, в то время противник лишится последнего из них. Мы потеряли половину кораблей, противник — треть. Но флот гардианов оказался более многочисленным, чем мы рассчитывали, а их командование — более осторожным. Гардианы придерживали корабли в недрах «Левиафана», а гигантский авианосец неумолимо двигался к планете.
Ева ничего не могла поделать. Возможно, ситуация была безнадежной, и все-таки более мудрый или старый командующий смог бы выпутаться из нее.
Она пыталась исправить положение, но никакие махинации и провокации не помогали опустошить «Левиафан». И наконец Ева решила пустить в ход свой козырь. Нас.
— Берман вызывает «Джослин-Мари». Отвечайте.
— Говорит «Джослин-Мари». Слышим вас, штаб. Что у тебя, Ева?
— Подожди минутку, Мак, мы перекачиваем информацию в ваш компьютер. Готово, теперь открой файл «партизан» и включи монитор.
Я выполнил требуемое, и на монитор передали модель битвы с голографического экрана. Первым делом появился «Левиафан».
— Итак, Джослин и Мак, это наша самая подробная информация о «Левиафане» — та, которую Мари-Франсуаза собрала вместе с Джослин, плюс последние наблюдения вместе с догадками. Вам придется атаковать «Левиафан, — заключила Ева.
— Знаешь, я так и думал, что мы придем к этому.
— Мне жаль, Мак, что так получилось, но выслушай меня до конца. Мы не можем выманить оттуда корабли, чтобы разделаться с ними, значит, мы должны задержать их там. Вот наши цели. — На голограмме замигало четыре алых пятна. — Это зоны запуска истребителей. Две на носу, две на корме, по левому и по правому борту.
— Все на главной палубе?
— Да. Мы предположили, что они предназначались и для запусков в атмосфере. Корабли вылетают с неубирающимися крыльями, мы также разглядели нечто вроде баллистических катапульт для запуска в условиях гравитации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42