Я бережно освободил свою руку от пожатия Сети, поцеловал ее в щеку и оставил одну. Итак, начинался последний акт драмы!
В несколько шагов я нагнал Силади, успев остановить всех, прежде чем они гурьбой вошли в коридор.
– Прошу вас… Прежде чем что-либо предпринимать, я хотел бы, чтобы мы сначала посовещались…
И, конечно, снова это был Ренни, – он вышел из себя.
– Посовещаться? – окрысился он на меня. – Что тут обсуждать? Двигаем вперед, пока не дойдем до пирамиды! Пока мы будем совещаться, они нас настигнут!
Я сжал кулаки, стараясь сдержать себя.
– И все же я предлагаю все обсудить.
– Ну что вы хотите обсуждать, боже ты мой! Нам нужно как можно скорей дойти до… солнечной ладьи!
Остальные повесили головы, и я снова увидел, как у доктора Хубер затряслись плечи, а Силади ее обнял и что-то шептал на ухо.
Мне вовсе не хотелось вступать с ним в спор на моральные темы, особенно здесь, под землей. Тем не менее, я был вынужден навязать ему свою волю, причем, если угодно, любой ценой.
Во всяком случае, я отбросил все приличия и не очень-то нежно схватил его за руку.
– Послушай меня, сынок! С этого момента здесь командую я! Иначе ты никогда не увидишь не только планеты Красного Солнца, но и той земли, что в нескольких футах у нас на головой.
Он выдернул свою руку.
– Хорошо, хорошо! Так чего вы хотите?
– Во-первых, я хотел бы предупредить тебя, что ты не один в этом мире. Я знаю, что тебя ничего не интересует, кроме твоей собственной персоны, но другие, может быть, тоже дорожат своей жизнью, пусть по-своему, но не меньше, чем ты дорожишь своей.
Он язвительно искривил губы, но не ответил.
– Когда ты улетишь… что мне до умопомрачения не по вкусу… мы бы, по возможности, тоже хотели выбраться отсюда, причем живыми. А еще я хотел бы, чтобы те прохвосты остались здесь, под землей. Ясно?
В его карих глазах вспыхнул какой-то странный огонь, но голос прозвучал на удивление спокойно и послушно.
– Простите, Нельсон. Говорите, что мы должны делать!
Я присел на каменную плиту, как человек, хорошо потрудившийся, и поднял указательный палец.
– Во-первых, несколько человек вернутся к палатке, уберут ее и замаскируют каменную плиту.
– Вы с ума сошли? А как мы тогда вернемся сюда?
– Отсюда снизу мы установим на место покрывной камень, но сначала еще подготовим наверху песчаную ловушку.
Они окружили меня и смотрели, как не слишком толковые малыши на дядю учителя.
Я глубоко вздохнул и принялся объяснять:
– Для нас главное – не упустить время. Мистер Силади, вы очистите коридор от песка и всего прочего, чем он загроможден. Вы обойдетесь без молодого человека, не так ли… Если еще мистер Осима окажет любезность и присоединится к нам…
– С преогромной радостью, – сказал японец.
– Итак, я представляю себе это следующим образом. Я отведу автомобиль на полмили дальше. Люди Ренци, конечно же, обнаружат его и…
– Вы полагаете, что они разыщут нас? – спросил Йеттмар.
Если бы у меня было время, я бы посмеялся над его наивностью.
– Мистер Йеттмар, уж поверьте мне. На любом контрольном пункте им с готовностью расскажут, куда мы направились. Пара долларов способна творить чудеса!
– Теперь понял.
– Нам нужно постараться, чтобы они как можно больше времени потеряли зря. Мы сможем это сделать, потому что, в конце концов, преимущество на нашей стороне. Ищут они, а прячемся мы.
– Что вы задумали, Сэм?
– Сначала они найдут наш автомобиль. Тогда они уже будут уверены, что мы где-то здесь поблизости и здесь же где-то – путь в пирамиду. Итак, мы очистим от песка со всех сторон гнездо каменной плиты и поставим плиту на место изнутри.
Они удивленно посмотрели на меня, но спросить никто ничего не осмелился, даже Ренни.
– Это – песчаная ловушка. Потом поднимется ветер, нанесет на плиту песка и все скроет.
– Все равно они ее найдут! – сказал Ренни почти со злорадством в голосе.
– Пусть найдут, но как можно позже! Именно поэтому мы замуруем снова и двери!
– Вы с ума сошли! – возвысил голос Ренни.– На это понадобится, по меньшей мере, два дня!
– Мы сделаем это за два часа!
– Но зачем?
– Чтобы им пришлось ломать стену! Тут уже не выдержал и Силади, вмешавшись в разговор.
– Видите ли, мистер Нельсон… Этого и я не понимаю. Если нам нужно два часа для кладки, а им два для того, чтобы взломать ее, то где же здесь преимущество? Я постучал себя указательным пальцем по лбу.
– Здесь. Я приготовлю им парочку сюрпризов. И кроме того. Пока мы будем класть стену, вы расчистите коридор. Теперь понимаете?
Не могу сказать, что после моих слов в склепе, простоявшем три с половиной тысячи лет, вспыхнул свет понимания.
В конце концов, назад мы отправились вчетвером: Ренни, Осима, я и, наконец. Сети, которая присоединилась к нам в последний момент.
Все шло, как по маслу. Я отвел автомобиль в редкий кустарник, накрыл его несколькими покрывалами и набросал лопатой сверху песка. Работа была довольно поверхностная, но это не бросалось в глаза. Выглядело именно так, как если бы кто-то сыпнул песка в спешке.
Тем временем Ренни и его напарники свернули палатку и закопали ее в песке. Потом мы возвели стену из песка, причем с северной стороны входа, поскольку ветер все сильнее дул со стороны Средиземного моря и было похоже, что он не утихнет до вечера. Я подбросил в воздух горсть песка и с удовлетворением увидел, как ветер подхватил песчинки на свои крылья и легко унес их с собой.
Спускаясь вниз по веревочной лестнице, мы держали плиту на вытянутых руках над головой. Счастье еще, что ее изготовили из легкого материала, невесомого по сравнению с камнем. Поэтому нам не приходилось опасаться, что мы рухнем вместе с нею внутрь склепа. Я громким стуком крыша упала на свое место, и мы очутились в темноте.
Ренни отцепил один из крюков лестницы и повис в воздухе на втором крюке.
– Ловите меня, люди!
Он отцепил и второе крепление и вместе с лестницей свалился прямо мне в руки, которые я вытянул ему навстречу.
Он щелкнул выключателем фонарика, посветил на «каменную плиту», потом тихо сказал всего два слова:
– Спасибо, Сэм.
С тех пор, как я его узнал, это было первое проявление человеческих чувств.
Мы присели на песке склепа на корточки и с удовлетворением прислушивались, как гонимые ветром пес– чинки с тихим мелодичным звуком сыплются сверху на «каменную плиту».
– Быстро засыплет, – шепнула Сети.
Осима с удовольствием рассмеялся, глядя на меня,
– Вы великий человек, Сэмми! Мы обменялись крепким рукопожатием, и я понял, что друзей у меня стало еще больше.
Первую дверь мы заложили за сорок минут. Нечего и говорить, не такое уж большое удовольствие было снова закладывать стену ради людей Джиральдини.
Я старался добиться того, чтобы любая сдвинутая с места каменная плитка угрожала обвалом всей кладки.
Думаю, что древние египетские строители без остановки переворачивались бы в своих гробах, если бы видели, что мы вытворяем. Но для наших целей не могло быть ничего лучше, чем такое нагромождение камней, представляющее собой смертельную опасность.
Ренни, которого, как казалось, мне удалось усмирить, вытер вспотевший лоб и озабоченно оглядел дверь.
– Хорошо, хорошо, что это опасно. Но что, если все это неожиданно обрушится? Тогда мы ничего не выиграли.
– Не бойтесь, они долго не осмелятся к ней притронуться. Будут опасаться, что их прибьет камнями. И думаю, они заподозрят, что я приготовил им ловушки.
– Вы так полагаете?
– У верен в этом. И я бы вел себя так на их месте.
Чтобы заложить вторую дверь, нам пришлось потерять тридцать пять минут. И здесь я устроил несколько ловушек, но уже не так тщательно, как у первой двери. Ведь я знал, что когда они пройдут через первую, то со второй уже не будут так возиться. Даже подвергая себя риску, что при взламывании двери кого-то из них может прибить.
Оставалось только надеяться, что первой жертвой будет коротышка в шляпе.
Стены коридора были гладкими, а в тех местах, где иногда не хватало каменной плитки, я мог даже различить следы лопаты, с помощью которой в свое время заровняли раствор. И вглядываясь в кажущуюся бесконечной тьму, я мысленно перенесся на несколько тысяч пет назад. Где-то теперь та рука, что держала лопату, и где может быть сама лопата? Потом я почувствовал на своей руке пожатие Сети и перестал думать о прошлом.
Мы прошли вперед, наверно, метров сто-двести, когда увидели новый обвал. Он был не таким большим, как предыдущий, но все-таки нам понадобилось для расчистки полчаса. После этого дорога была уже прямой, как стрела, и вела, вероятно, прямиком к подземной пирамиде.
Еще через двести пятьдесят шагов коридор неожиданно раздвоился. По левую руку открылся боковой туннель и, отклоняясь от главного направления, терялся в темноте.
Карабинас рискнул углубиться в боковой коридор метров на двадцать-двадцать пять, но сразу же вернулся.
– Конца не видно, – сказал он. – Насколько хватает света фонаря, конца нет.
– Он, очевидно, ведет куда-то на поверхность, – пробормотал Силади.
Они еще какое-то время постояли, ломая голову, и уже было собрались пойти дальше, когда их остановил Ренни.
– А если… если это – главная ветвь? Все в изумлении посмотрели на него, и даже Сети перестала сжимать мою руку.
– Это… это… невозможно! – сказал Йеттмар.
– А почему невозможно?
– Потому что… это просто было бы нелогично. Главная ветвь та, которая идет прямо, а эта – боковая, которая отходит от главной. Так более логично.
Ренни улыбнулся, и снова его улыбку нельзя было назвать симпатичной.
– Типично земная логика. А если те… если мой отец думал не так?
В том, что он говорил, без сомнения, было что-то, но несмотря на это, кровь снова прилила мне к голове. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не швырнуть ему в лицо какую-нибудь грубость. Но не успел я открыть рот, как ко мне повернулась доктор Хубер.
– А вы что думаете, мистер Нельсон?
Ее невозмутимая речь в два счета вырвала ядовитые зубы змеи, которые терзали мою душу. Я проглотил ком в горле и постарался отвечать таким же тихим и спокойным голосом.
– То, что говорит Ренни, несомненно, заслуживает внимания. То есть то, что возможен и другой, не совпадающий с нашей логикой образ мышления. Тем не менее я не думаю, что здесь был применен способ строительства, не соответствующий нашей логике.
– Почему нет? – спросил почти сердито Ренни.
– Видите ли, – сказал я терпеливо. – Эти люди, ил и кто – не знаю, как правильно назвать их,– совершенно очевидно, обладали более высоким интеллектом, чем мы. Следовательно, они очень хорошо могли представить себя в нашей шкуре. И если хотели, чтобы кто-то из нас добрался до солнечной ладьи, им нужно было построить такую дорогу, которая ведет прямо к ней… Понимаете?
Но Ренни снова покачал головой.
– Не забывайте, Нельсон, что когда подземную пирамиду строили, они все еще были живы. И речи не было о том, чтобы на планету Красного Солнца полетел кто-то другой, а не они. Именно поэтому и возможно, что к пирамиде приводит какой-нибудь из боковых ходов.
В этом тоже могла быть своя правда, но на такой основе мы могли бы спорить над этими полуистинами хоть до завтрашнего дня.
Я постучал по стенке коридора и, напрягая зрение, снова стал вглядываться в темноту бокового туннеля.
– И это, конечно, возможно, – сказал я. – И еще очень многое другое, о чем мы, пожалуй, и думать не осмеливаемся. Но не забывайте одну вещь. Мы должны рисковать) Рисковать, потому что люди Джиральдини тоже рискуют.
– А не обойдется ли нам этот риск слишком дорого? – спросил Осима.
– Не исключено. Но ничего другого не остается. Мы не можем исходить все боковые ходы.
– Пока был только этот один.
– Бьюсь об заклад, что будут и другие. Кстати, коридор выдерживает нужное направление?
– Безукоризненно. Не думаю, чтобы он отклонился хотя бы на один градус с тех пор, как мы вошли в него.
– Тогда и нам незачем отклоняться. Кстати, вероятно, что боковые ходы ведут на поверхность.
– Вы так считаете?
– А для чего бы еще их сделали? Очевидно, тот или иной древний посетитель приходил к пирамиде по таким ходам. Разве нет?
– Возможно.
– А это означает, что и они входили в коридор по боковым ходам, и здесь уже продолжали свой путь к пирамиде.
Все еще хмыкая, они стояли и ломали себе голову, когда неожиданно на помощь поспешил Ренни. Было видно невооруженным глазом, что он прямо-таки сгорал от нетерпения, когда почти в истерике топнул ногой.
– Пойдемте уже куда-нибудь, чтоб его! Я признаю, что говорил ерунду. Нельсон прав, мы должны рискнуть! Пойдемте же, черт побери!
Его слова подтолкнули нас, и мы не останавливались, пока не дошли до следующего бокового туннеля.
– А не следует ли нам пройтись хотя бы по одному из них? – спросил с беспокойством Силади, посветив мне в лицо своим фонариком.
Я раздраженно дернул головой и почувствовал, что, несмотря на успокаивающее поглаживание Сети, на меня тоже накатывает приступ истерии.
– Уберите же фонарь! – заорал я на него, и он немедленно убрал свет. – Экскурсий организовывать не будем. Хотя бы потому, что… Посмотрите на наши следы в пыли! Если мы вернемся из бокового тоннеля, им туда не нужно будет идти, они будут знать, что мы выбрали неверный путь. Боюсь, что мы и так уже не имеем того преимущества.
В этот момент земля у нас над головой содрогнулась. Издалека, сверху до нас докатился глухой грохот, и почва колебалась без остановки по крайней мере минут десять. Из этих десяти минут пять мы провели, распластавшись по стене, и только в конце пятой минуты, после моих возобновленных увещеваний, осмелились двинуться вперед.
– Что это… милый? Бомбежка? – спросила меня тихо Сети и нервно сжала мою руку.
Карабинас повернул ухо к своду, потом потряс головой.
– Наверняка, нет. Равномерный, монотонный гул. Как будто волны реки…
– Есть! – воскликнул Йеттмар. – Есть! Силади и Ренни, побледнев, уставились на него.
– Нил? Тогда, значит… значит, мы никогда не доберемся до пирамиды!
– Не может быть! – указал Осима на стрелку компаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55