– Надул меня этот мошенник, – сказал он, не отрывая рук от лица. – Даже после смерти надул. Я купил у него тот сарай за бешеные деньги и все до последнего цента выплатил его вдове. Если бы я знал, что он миллионер, я дал бы только половину. О, этот шут!
– Но-но, – поднял я вверх палец. – Ведь о мертвых только…
Он быстро встал и принял свой обычный вид.
– Прошу прощения, сэр. Немного растерялся. Господин Мантовани мертв. Так что вам угодно?
– Вы не скажете, где я могу найти его вдову?
Он вышел, или, вернее, вывалился вместе со мной на улицу и собственноручно показал, в какой стороне я найду виллу, где живет миссис Мантовани.
– Теперь я все понимаю, – покачал он головой на прощание. – Между прочим, вы приехали как раз вовремя. Миссис Мантовани уезжает отсюда. Может быть, уже завтра. Возможно, в Цинциннати?
Он с той же удрученной миной смотрел мне вслед, когда шофер вынул указательный палец из носа и дал полный газ.
Я все еще пребывал под чарами благородной мести, когда мы припарковались перед деревянным домиком, окруженным садом. Открытые окна свидетельствовали о том, что их хозяин очень любил свежий воздух.
Я прошел через сад и постучал в деревянную дверь. Мой стук отдавался гулким эхом где-то в коридоре, но долгое время не было заметно никакого движения. Я уже начинал думать, что открытые окна еще ничего не значат, когда из одного окна ко мне склонилась седоволосая женщина.
– Кто вам нужен?
Я решил, что это, должно быть, старомодная, деликатная леди. Типичная вдова шляпника. И с такой можно объясниться только с помощью викторианского словаря.
– Мне нужна миссис Мантовани, – вымолвил я учтиво и даже поклон отвесил от великого усердия.
– Подождите минутку. Сейчас спущусь. – И голова ее исчезла.
Спустя минуты полторы дверь отворилась, и в проеме появилась хозяйка.
– Слушаю вас.
– Миссис Мантовани?
– Да. Что вам угодно?
– Я хотел бы поговорить с вами.
– По какому делу?
Сам господь бог не смог бы заставить ее сдвинуться с места.
Я извлек свою лицензию и поднес к ее глазам.
– Я – частный детектив. Глаза ее округлились.
– Частный детектив? Господи Иисусе! Что-нибудь не так с наследством?
Я улыбнулся ей так же успокоительно, как три волхва, склонившихся над лежащим в яслях младенцем.
– Я бы хотел побеседовать с вами об одном курьезном деле, миссис Мантовани. Это связано с заведением Харрисона.
– О! – лишь сказала она и широко распахнула дверь. – Прошу вам, мистер…
– Нельсон. Сэмюэль Нельсон.
– Очень приятно.
Она провела меня в гостиную и усадила напротив себя. На ней был короткий розовый халат, и когда она закинула ногу за ногу, из-под халата сверкнула белая, еще упругая ляжка. Хотя ей, по моей оценке, было уже за шестьдесят, многие девочки могли бы позавидовать ее гарнитуре. Представляю себе, как не сладко приходилось покойному Мантовани.
Казалось, она не заметила, как я прощупал ее взглядом. А если и заметила, то не подала вида.
– Вы сказали, что хотели бы что-то узнать от меня о доме Харрисона…
– Совершенно верно.
– Но мне думается, что вы не туда попали, молодой человек. Уже пять лет, как я ушла оттуда.
– Это неважно.
– А вы не спросите, почему я ушла? -?
– Из-за их методов. Что они теперь вытворяют с младенцами – это уж слишком для меня. Может быть, я сторонница старой школы, но в старых методах еще был какой-то гуманизм. Да-с, был. То, что они делают сегодня, это просто… просто… бесчеловечно! Такими методами только зверенышей воспитывать! Тьфу!
Она медленно, но верно входила в раж.
– Миссис Мантовани, – быстро ввернул я, – мне нужны сведения об одном маленьком мальчике. Мне сказали, что если кто и помнит его, так это можете быть только вы!
Было видно, как ей понравилась моя похвала.
– Еще бы! У меня память, как в молодости. О ком речь?
– О малыше, которого привезли туда двадцать один год назад.
На ее лице отразилось разочарование. – 01 Такое старое дело? Уж и не знаю… Собственно, как раз тогда я попала туда. Помню, какую битву мне пришлось выдержать с Мантовани. Несчастный хотел, чтобы я стала за прилавок. Я сказала ему, чтобы и думать об этом забыл!
Как видим, бедный Мантовани и забыл.
– Все же, о ком речь?
Я вынул из кармана фотографию.
Она взяла, посмотрела, и лицо ее засияло.
– Ренни, – сказала она. – Маленький Ренни. Тяжеленный камень свалился с моей души.
– Вы уверены?
Она рассерженно взглянула на меня.
– Но послушайте! Да знаете ли вы, сколько раз я меняла ему пеленки? И сейчас еще у меня перед глазами его маленькая круглая попка. Парнишка был что надо. Но что вы хотите от него? Что с маленьким Ренни?
– Не имею понятия, миссис Мантовани, – сказал я в соответствии с истиной. – Именно это я и хотел бы узнать.
– Зачем?
– Наследство. Один дальний родственник оставил ему приличную сумму. Мне поручили достать его хоть из-под земли.
– Понимаю, – сказала она серьезно. – Я и не знала, что у маленького Ренни есть родственники… Тогда я решил опросить ее по всей форме.
– Итак, его звали Ренни?
– Да, Ренни.
– Это ласкательное имя?
– Не имею понятия.
– Фамилия?
– Не знаю. Никто не знал.
– Как это может быть?
– Очень просто. Когда его привезли, только и сказали, что малыша зовут Ренни.
– Вы… то есть заведение Харрисона этим удовлетворились?
Она дернула плечом.
– Почему бы нет? Фирма Харрисона – частное заведение. Даже на один день принимает младенцев. Кто-нибудь привозит ребенка, платит пять долларов и говорит, что вечером заберет его. А мы, как положено, опекаем ребенка: пеленаем или, если он постарше, играем с ним, кормим, учим. Вечером родители забирают его, и мы, возможно, больше уже никогда его не увидим. Но бывало и совсем иначе. Однажды привезенный ребенок так и оставался у нас.
– Случалось и такое?
– Охо-хо, еще сколько раз! В таких случаях мы ждали несколько дней, а потом переводили в другое отделение. К тем детям, от которых родители отказались или бросили на произвол судьбы.
– А из каких был Ренни?
– Ренни – иное дело. У него были опекуны. Они приезжали за ним в конце каждой недели, а нередко и каждые три дня. Забирали его, а в начале недели, как правило, снова привозили.
– Значит, у него были близкие…
– Я же вам сказала.
– Миссис Мантовани, а вы могли бы вспомнить тот день, когда малыша привезли впервые? Она задумчиво покачала головой.
– Я тогда как раз не была на службе. Только на следующий день я узнала, что в недельной группе новый ребенок.
– В недельной группе?
– Так мы называли тех, кого забирали обычно в конце недели. На субботу и воскресенье; в понедельник утром их снова привозили.
– Понимаю… Но ходили же какие-то слухи, кем могли быть опекуны Ренни?
– Если верно то, о чем говорили, и если я хорошо помню… – ведь двадцать четыре года – огромный срок, – малыша привезла одна молодая пара. Казалось весьма вероятным, что они супруги, несмотря на то, что они не называли себя.
– А потом?
– Что значит – потом?
– Всегда они приезжали за ребенком?
– Нет, что вы! И именно на это я, наконец, обратила внимание. С этого-то и начались пересуды…
– Пересуды?
– Ну да. Правда, не всерьез. Просто обычные сплетни сестер.
– О чем, миссис Мантовани?
– О малыше, конечно. Кто, например, его родители, если каждый раз его привозит или забирает кто-то другой. Знаете, несли такую чушь, что он, наверняка, похищенный сын миллионера, как тот младенец Линдберг, или что он переодетый принц и тому подобное. Знаете, какой вздор могут наговорить люди.
– Давайте-ка вернемся к молодой паре. Они только привезли ребенка и больше не появлялись?
– Ну что вы! Иногда и они приезжали, как и все остальные. Но так и не было ясно, они ли родители ребенка.
– Или?
– Или кто-то другой. Они ничем не выделялись среди остальных.
– Миссис Мантовани, а ваше заведение никогда не пробовало установить личность ребенка?
– Нет. Я же сказала, что это не было принято в заведении Харрисона.
– Ясно. А кто были остальные?
– Которые приезжали за мальчиком?
– Да.
– Ну… Я бы не смогла сказать. Мужчины и женщины. Белые и черные. Мы по крайней мере знали, что его родители не черные… хотя, довольно смуглый был парнишка. Было в нем, наверно, немного мексиканской крови.
– Была ли какая-нибудь система в том, как они приезжали за ним?
– Система? Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Ну, я хочу сказать, что, скажем, каждые две недели за ним приезжали одни и те же люди. Была ли какая-то регулярность в их приездах за ребенком?
Она покачала головой.
– Не могу сказать. Но не думаю. Мне кажется, это зависело от случая, кто за ним приезжал. Знаете ли, как-то все это было очень странно. Как будто он был сыном полка.
– Как будто что?
– Сын полка или батальона.
– А это еще что такое?
– Вы никогда не читали таких военных романов?
– Я – нет!
– Все равно. Представьте себе, что военные зашли в лежащий в развалинах город противника или в только что отбитый свой город и среди развалин нашли голодного и оборванного маленького мальчика. Школы нет. садика нет, есть нечего. Тогда полк берет мальчика к себе. Каждый день какой-то другой военный делится с ним своим обедом, кто-то другой учит читать-писать, другой зашивает его порванную одежду, и другой же стирает ему. Вот это – сын полка.
– Вы хотите сказать, миссис Мантовани, что и Ренни был чем-то в этом роде? Что, может быть, его взяло к себе какое-то заведение? Завод или контора?
– Похоже было на то.
– И поэтому за ним всегда приезжал кто-то другой? Что они распределили между собой выходные, кто когда забирает его к себе домой?
– Именно так это и выглядело.
– Все же… какими были те люди?
– Ну, я не знаю. Молодыми…
– Молодыми? Что значит молодыми?
– Скажем, до тридцати.
– Все до единого?
– Все.
– И… как по-вашему, какой работой они занимались?
– Какой работой?
– Я имею в виду, они занимались физическим трудом или были служащими. Существует миллион признаков, по которым можно отличить одних от других.
Ее лицо озарилось улыбкой.
– А, вот что! Я совершенно уверена, что они были служащими. Белые воротнички.
– Вы уверены?
– Руку даю на отсечение. Это были исключительно деликатные и культурные люди.
– Почему вы так считаете?
– Ну… по словам, которые они произносили.
– Например? Какие слова? Она грустно покачала головой.
– Этого я уж точно не помню. Но тогда я была совершенно уверена, что они очень культурные люди. Даже, что они не рядовые служащие.
– А какие?
– Не знаю. Давно это было. Не много же я узнал пока. Поэтому продолжал расспрашивать.
– Миссис Мантовани, а вы не можете вспомнить хоть одно имя?
– Нет. Да они, пожалуй, не называли своих имен.
– Как долго мальчик пробыл в заведении?
– Пока не достиг школьного возраста,
– Та-а-к… А как его привозили в начале недели?
– Вы хотите сказать, на каком транспорте?
– Именно это.
– Ну, главным образом, на автомобиле. На черном, наверно, на «Бьюике». Но случалось, и на фургончике. От неожиданности я вскинул голову,
– На фургончике?
– В каких обычно привозят всякую всячину. О, и еще вот что! Когда они однажды привезли его, кажется, это были как раз те мужчина и женщина, которые привезли его впервые, на них была какая-то пестрая одежда. Как у военных. Вы понимаете, что я имею в виду?
Постепенно начала вырисовываться какая-то картина.
– Вы сказали, миссис Мантовани, что чаще всего его привозили на автомобиле. А как еще было?
– Ну, пешком.
– Пешком? На тех дорогах бывали заторы? От города до заведения Харрисона добрых десять миль. Может быть, они приезжали на такси?
Она покачала головой.
– Не думаю. Если бы они привозил и его на такси, то останавливались бы на стоянке заведения, как они это делали, приезжая на собственных автомобилях. То ли на черном автомобиле, то ли на фургончике, А такси я никогда не видела на стоянке. Я часто выглядывала, когда привозили Ренни.
– Почему?
– О, в этом нет ничего удивительного. Знаете ли, в таком заведении никогда не происходит ничего особенного. И обращаешь внимание на каждую мелочь, чтобы хоть как-то скрасить будничную монотонность. Понедельник был особенно интересным днем.– ведь привозили назад много детей; посетители приходили за посетителями. Нашим любимым развлечением было наблюдать за стоянкой и пытаться угадать, где чьи папа – мама. Иногда случалось, что у нас укрывали своих младенцев актрисы из Голливуда.
– Итак, если я правильно понял, это означает, что в таких случаях сопровождающие ребенка приходили пешком?
– По всей вероятности. Только когда была хорошая погода, они не приезжали на автомобиле. И на такси не приезжали, Несколько секунд я просидел в задумчивости, потом встал.
– Очень вам благодарен, миссис Мантовани. Вы мне очень помогли,
– Не стоит. Я искренне беспокоюсь за маленького Ренни, Он заслуживает того, чтобы судьба ему улыбнулась.
Я уже перешагнул через порог, когда неожиданно она окликнула:
– Мистер Нельсон! Я быстро обернулся.
Они смотрела на меня, нахмурившись и, как видно, усиленно над чем-то размышляя.
– Мистер Нельсон… кажется, я что-то припомнила. Вы спрашивали, не помню ли я имя кого-нибудь из тех, кто привозил маленького Ренни.
– Да? – я шагнул поближе.
– Что ж, имен имя не помню. Но были среди них два оригинала. Один был с рыжими волосами и длинной бородой, такой большой шутник. Другой – с длинным и угрюмым лицом. Как обиженная каланча. Но и у этого было чувство юмора. Я припоминаю, что они постоянно подшучивали над нами и друг над другом. Итак чудно называли друг друга.
– Как же? – спросил я, волнуясь. Она стыдливо улыбнулась мне.
– Ну… словом…«новое царство» и «древнее царство». Увидев мою ошарашенную мину, она быстро продолжила:
– Конечно, может, это был всего лишь розыгрыш. Или я что-то не так поняла.
– Не волнуйтесь, миссис Мантовани. Глядишь, и это пригодится.
Я взял себе это на заметку и пошел к такси.
Уже вечерело, когда мы свернули на главную улицу Санта-Моники. Водитель одной рукой держал руль, а другой утюжил свой нос. Вдруг он слегка притормозил и повернулся ко мне.
– Скажите, мистер, вас ничего не беспокоит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55