– То есть, их корабль.
– Да… Для этого они построили такую высокую эту…
– Пирамиду.
– Во-во. Пирамиду… и спрятали все под землей. И корабль тоже.
– Понимаю, Ренни. А почему они не вернулись назад… к Красному Солнцу?
– Дему хотел вернуться во что бы то ни стало. Но Иму и Рет сказали, что им нужно время, пока они смогут понять эту культуру. Так они сказали.
– И они поняли?
– Ну,.. я не знаю. Я многого не помню… потому что это было так скучно. Но одно помню. Аменхотеп очень подружился с Иму. И Иму ему помогал.
– Как помогал?
– Тогда Иму стал уже большим человеком. Он ходил в красивых одеждах и был… главным писцом. И каждый вечер он беседовал с Аменхотепом. Один раз Аменхотеп даже плакал, как будто боялся темноты. Он сказал, что у него нет власти над людьми, потому что у них есть один бог, которого они путают с Ра и зовут Амоном. А у Амона есть много-много слуг, которые могущественнее его и не подчиняются ему. И что люди во всей стране без разбору молятся самым разнообразным богам и смеются над всем, что он говорит. Так он сказал. Тогда Иму убежал, а ночью сильно поссорился с Ретом.
– С Ретом? Но ведь эти двое до сих пор во всем были единодушны.
– Это странно, из-за чего они поссорились. Я не очень понял, да и сейчас… Иму сказал Рету, что эта феодальная анархия, или как там ее называют, невыносима и что нужно создать центральную власть… и вместе с ней монотеистическую веру… Вы понимаете, что это такое?
– Ну… так, в общих чертах.
– Дело в том, что я не понимаю. Во всяком случае, многого не понимаю. Я и сказал Иму, чтобы он говорил понятней, но он не обратил на это внимания. Он никогда не обращает на меня внимания. Только говорит прямо перед собой и иногда показывает кино.
– Кино?
– Такое, какое я видел с папой в Диснейленде. Здорово было. Ты видел «Сто одного щенка»?
– Виде".
– Какой тебе понравился больше всех?
– Ну… даже не знаю. Пожалуй., маленький толстяк.
– В от это да! И мне тоже.".Какой он был миленький, когда застрял в заборе, правда?
– Я тогда тоже очень смеялся. Но что случилось потом с Аменхотепом?
– С кем?
– С тем… фараоном. С другом Иму.
– Ах, с тем человеком? Даже не знаю. Я сказал уже, что Иму и Рет поссорились?
– Что-то говорил…
– Ну вот, знаешь, это было так… Стой, как же? Рет сказал, что нужно оставить этих людей в покое. Он говорил Иму такие смешные слова. Вот, например, как… Ну как же, а Вот, есть! Послушай только! «Смены общественного строя возможны, только когда для этого созревают условия!» Понимаешь? Потом еще: «Нельзя применять насилие к сложившейся в результате длительного развития структуре, ведь пшеница не станет расти быстрее, если дергать ее кверху, в лучшем случае она высохнет!» Вот такими словами Рет засыпал Иму) – А Иму?
– Это ему не очень понравилось. Он сказал что-то вроде того, что все это, может быть, в общем и правда, но здесь у них конкретный случай. И что старший брат не может позволить младшему брату утонуть только потому, что тот упал в озеро, а для него еще не настало время научиться плавать. Вот ерунда, а?
– Значит…
– Наконец, Рет все-таки сдался, а Иму приступил к работе. Я не могу сказать точно, что он сделал, потому что это было так скучно, что я всегда засыпал, когда дядя Иму начинал говорить об этом. Он и еще сделали нового бога, Атона…Остальное я не очень помню…
– А потом?
– Потом снова случилась большая беда. Теперь уже Иму хотел вернуться домой на планету Красного Солнца, а Дему и Map больше не хотели. Каждый из них жил в большом дворце и имел много-много слуг. Они часто ссорились друг с другом. Дему говорил, что здесь много золота, женщин и слуг, и дурак он будет жить на жалование капитана второго класса, когда здесь он царь. Так он говорил.
– A Map?
– Ему приказывал Дему. Он делал то, что ему говорил Дему.
– Понимаю…
– Потом они очень сильно поссорились; это я видел уже и на картине. Рет убил Дему. Сделал из него такого маленького карлика. Ты не видел?
– Как тебе сказать?
– Мне очень жаль было Дему. Он был хорошим человеком, и сначала как раз он хотел вернуться назад к Красному Солнцу. Только остальные не дали.
– Словом, Дему умер?
– Да. Потом его похоронили. Вынули из него все и похоронили. Ты знаешь, что они из него сделали?
– Что?
– Мумию. Такую, с какими работает папа. Я их не боюсь, потому что они меня не обижают. Папа объяснил, что мумии никого не обижают, потому что они уже не люди. Но все равно я их не люблю. А знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что они некрасивые. И старые. Не такие, как, скажем, мама.
– Ну, это уж точно. Потом похоронили.
– Кого?
– Ну, Дему.
– Ах, Дему? Да, похоронили… И все трое очень плакали, хотя и не получили за это денег.
– Что не получили?
– Ну, денег и всего остального.
– То есть как это?
– Ой, ну как же! Ты этого не знаешь? Когда Дему умер, Аменхотеп приказал, что все должны плакать, когда мумию Дему будут опускать под землю. В комнату. Только в ней не было окон.
– И плакали?
– Многие плакали. Но многие из людей в красивых одеждах получили от Аменхотепа деньги, чтобы они плакали. И когда умер Рет, и тогда тоже плакали.
– И Рет тоже умер?
– Да. Map напоил его чаем, в который человек в высокой шапке подсыпал белого порошка.
– Кто был тот человек?
– Я не знаю его имени. Но он молился тому богу, которому уже было запрещено молиться. Какому-то Амону или как там его… Знаешь, этого бога прогнал Аменхотеп, потому что так ему посоветовал Иму. А человек в высокой шапке из-за этого очень разозлился на Иму и, когда узнал, что Рет убил Дему, пошел к Мару, и они стали конспираторами… Я правильно сказал?
– Правильно, Ренни.
– А это слово трудное…
– Знаю, Ренни. Ты очень умный.
– Потом умер Рет, и его похоронили точно так же, как Даму… И после этого Иму и Map поссорились в последний раз.
– В последний раз?
– Да. Дядя Иму был очень печален и сказал, что после смерти Дему только дядя Рет смог бы объяснить их исчезновение людям Красного Солнца. Что теперь им обоим придется остаться здесь навсегда…
– Да, навсегда…
– Потом убили и Мара.
– Иму?
– А, нет. Люди в высоких шапках. Они откуда-то собрали военных и напали на Аменхотепа. Дядям Мару и Иму тоже пришлось бежать. Мара поймали и убили.
– А Иму?
– Дядя Иму убежал, и с ним еще несколько человек. Больше я ничего о нем не знаю. Только еще он показал мне, как нужно запускать «Дракона».
– Ты знаешь, как нужно запускать «(Дракона»?
– Конечно, знаю, – кивнул он с гордым видом. – Ведь он показывал мне это сто раз. Там есть шесть рычажков подряд. Потяну за первый – открывается крыша, потяну за второй… это я не знаю. Но когда я передвину все рычаги, начинает работать ав-то-ма-ти-ка… Так сказал Иму. Нужно только потянуть… А теперь пойдем и посмотрим подарки, потому что я устал. 15 января Сегодня мы окончательно договорились обо всем. Будем продолжать эксперимент до тех пор, пока Ренни не передвинет эти шесть рычажков. Я жду и проклинаю ту минуту, когда придет его время…
Здесь тетрадь в твердой обложке заканчивалась.
Закончив чтение, я закрыл тетрадь и положил себе на живот. Затем закрыл глаза и позволил себе минут пять подумать. Пять минут прошли очень быстро, и когда секундная стрелка подошла к двенадцатичасовой отметке, я все еще не знал, в своем ли я уме. Единственное, до чего я додумался, было то, что я взялся за самую невероятную работу, какая только попадалась мне за мою недолгую жизнь.
V. СЕТИ
Поскольку вещей у меня было немного, выехать в аэропорт не представляло для меня особых трудностей. Я заплатил по счету и попросил портье заказать мне такси. Не Рамона, а кого-нибудь другого.
Когда мы свернули на прямую автостраду, ведущую к аэропорту, я оглянулся. С удовлетворением увидел, что за нами, ничуть не скрываясь, следуют три автомобиля. Я откинулся на спинку сиденья и стал думать, кем могут быть эти трое.
Перед зданием аэропорта я остановил такси, вышел и, не обращая внимания на затормозившие со скрежетом позади меня крейсеры, спокойно вошел в здание. Пока все шло по задуманному плану.
Я прошел несколько шагов, затем небрежно опустил сумку рядом с собой на пол. Вынул из пачки сигарету и зажал ее в углу рта.
Маленький человек в черной шляпе был шагах в пятнадцати от меня, и когда я взглянул на него, подмигнул мне.
Я закурил, но спичку не стал выбрасывать. Аккуратно задул все еще горевшее на кончике пламя, извлек из кармана бумажный носовой платок, завернул в него спичку и элегантным движением, как опытный баскетболист – тело без костей, – забросил в урну, находившуюся в добрых пяти метрах от меня.
Поднял сумку и не спеша подошел к коротышке в шляпе.
– Хэлло! – произнес я, пытаясь изобразить смущенную улыбку. – Все в порядке?
Коротышка состроил гримасу отчаяния и попытался выудить из меня интересовавшие его сведения.
– Вы просили билет в Лас-Вегас, правда?
– Конечно.
– Вы не изменили своего намерения?
– Не смешите. Бенни… С чего бы я стал это делать? Где бумажка?
– Минуточку… За вами следили? Я загадочно посмотрел на него.
– По-моему, нет. Эти молодчики, наверно, отвязались от меня.
– Та-а-ак. Словом, вы в Лас-Вегас?
– Словом, туда. 3 – Мистер Джиральдини передает, что все о'кей, – сказал он со вздохом. – Лас-Вегас тоже о'кей.
– Спасибо. Где бумажка?
– Здесь. – С этим словом он полез в карман и вытащил мой билет. – Лас-Вегас. Где вы хотите остановиться?
– Не думал еще. Что предложите?
– Может, «Вегу»…
– Вы туда уже звонили?
– Вы мне этого не поручали.
– Ради бога. Бенни! Ну, так позвоните!
– О'кей… Сделаю, когда ваш самолет взлетит. Между прочим, он отправляется через пятнадцать минут. Не хотите сдать багаж?
– А как же! Не тащить же в руках. Пойдете со мной? Он покосился на урну, и на лбу у него выступили капельки пота.
– С вами, конечно… Пошли же скорей!
Он проводил меня до стойки, где я сдал багаж. Прямо удовольствие было смотреть, как его лоб все больше блестел от пота. Моя сумка как раз исчезла в конце тащившейся со скоростью улитки ленты транспортера, когда по мегафону объявили отправление моего самолета.
– Ну, что ж. Бенни… – сказал я и протянул ему руку.
– Пока, – сказал он, а пот уже градом катился с его лба. – Пока…
Словно потеряв голову, он повернулся и помчался к мусорной урне, куда я выбросил спичку и бумажный носовой платок.
Я пропустил вперед какую-то толстую даму, потом перешагнул через барьер и, сделав несколько шагов, очутился перед дверью с надписью «Сан-Антонио». Табло над дверью указывало, что самолет взлетает через четырнадцать минут с двадцать четвертой дорожки.
Я растянул губы в самой очаровательной улыбке и повернулся к девушке-контролеру.
– Простите, мадам, – произнес я, стараясь придать своему произношению легкий акцент, – я хотел бы полететь в Сан-Антонио…
– Что же вам угодно? – посмотрела она на меня приветливо.
– Дело в том, что у меня билет до Лас-Вегаса. Я думаю, что уже не успею выписать новый билет, а меня очень ждут после обеда в Сан-Антонио.
Она взяла мой билет, взглянула на него и вернула мне.
– Никаких проблем, сэр. Все равно мы продали только половину мест. Естественно, если вы хотите получить разницу…
– Не хочу, мисс, – улыбнулся я и незаметно оглянулся. – Главное, чтобы я был там после обеда, потому что из-за важных семейных дел…
Она распахнула передо мной дверь.
– Счастливого пути, сэр! И желаю приятно провести время в Сан-Антонио!
Иного и я не мог бы пожелать сам себе.
Я вздохнул с облегчением, лишь когда мы были уже вы высоте по меньшей мере трех тысяч футов над Санта-Моникой. Когда я представлял себе человечка в шляпе, роющегося в мусорной урне, у меня начинались приступы смеха. Потом моя ухмылка постепенно увяла. Я-то подозревал, что этим моим бегством дело не кончится.
В Сан-Антонио я начал с шоферов. Сел в одно из такси, ожидавших перед аэропортом, и небрежно бросил водителю:
– Отвезите меня на ферму Петера Силади!
Но этот номер у меня не прошел.
Шофер сдвинул на затылок широкополую шляпу, потом в зеркало заднего обзора внимательно пригляделся ко мне.
– Что вы сказали, мистер?
– Что я хотел бы попасть на усадьбу Петера Силади. Он почесал подбородок, уставившись на здание аэропорта из красного кирпича.
– Петер Силади? Чтоб мне сдохнуть, если я слышал когда-нибудь это имя. А я знаю все фермы в этих местах… Вы уверены, что не ошиблись, сэр?
– Послушайте, приятель, – сказал я ему. – Я ищу одну ферму и хочу найти ее.
– Ну что ж, – кивнул он. – Я сегодня свободен. Поищем вдвоем.
– Вот это я и хотел услышать. Но, по-вашему, такой фермы нет.
– Мне неизвестно только имя, которое вы назвали.
Не может быть, что ферма принадлежит кому-то другому?
– Может быть, – сказал я. – У кого бы получить информацию?
Он вынул из кармана то ли спичку, то ли зубочистку, сунул ее в рот и принялся жевать.
– У меня, – произнес он после короткого молчания.
– У вас? Но вы же, приятель, знаете ровно столько, сколько и я.
– Может, это и так. Только я еще знаю, у кого нужно спрашивать.
– Прекрасно,-сказал я и откинулся на сиденье. – Тогда, пожалуй, можем отправляться.
Он снова заговорил, когда мы уже проехали добрых полмили:
– Я сказал, что посвящу вам свой день. Но надеюсь, что вы живете не в богадельне?
Я выудил из кармана пятьдесят долларов и бросил на сиденье рядом с ним.
– Моя визитная карточка.
Он ухмыльнулся мне в зеркало.
– Меня, между прочим, зовут Рамоном.
– И вас тоже?
– Что? А кого еще? Впрочем, это неважно. В этих местах и господа бога зовут Рамоном. Вам интересно, что в таких случаях говорила обычно моя мамочка?
Я отрицательно качнул головой. На этом наш разговор на некоторое время прекратился.
Едва я успел умыться и надеть свежую рубашку, как в дверь постучали.
Я открыл дверь, на пороге стоял Рамон из Сан-Антонио. С довольным видом он небрежно прислонился к притолоке двери. По его плутоватому лицу, украшенному тоненькими усиками, стекали ручейки пота.
– Вы еще не готовы? – спросил он с нахальной улыбкой, но когда заметил пристегнутый у меня под мышкой пистолет, лицо его помрачнело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55