Шар поддавался с трудом, но он был сильнее. Он удвоил усилие, и еще раз. Шар в
съеживающейся скорлупе из вакуума уменьшился и продолжал медленно сжи
маться.
Он стиснул его еще и ощутил теперь, что силы его на исходе, но он знал, что пр
и такой концентрации тяжелого вещества и остатков позаимствованной у е
го паствы энергии он сможет сжать его до начала реакции, а там вволю наест
ся истекающей радиации, не утратив при этом ни крупицы кристалла Ц в отл
ичие от плавающего тела, в которое был на время заключен, кристалл то и явл
ялся его сущностью.
Когда шар тяжелой воды сжался до сотой части первоначального объема, он
напрягся и мысленным усилием разом возбудил его атомы. На это ушел почти
весь остаток краденой энергии Ц зато через секунду он купался в потоке
живительной радиации, жадно пожирая энергию. Как-то разом ему стало легк
о поддерживать давление, и он получал физическое наслаждение, сдавливая
вещество; как всегда, ему пришлось бороться с искушением добавить еще ма
терии и сжать сильнее, ибо сил его теперь более чем хватало. Однако он пода
вил извращенное желание добиться неуправляемой реакции, ибо она вычерп
ала бы энергию из него самого. У него выходило так по случайности в нескол
ьких других мирах Ц не в этом, жидком, Ц и хотя остававшиеся после этого
сверхтяжелые, нестабильные элементы приятно пощипывали его частицами
своего распада, это все-таки не стоило тех мучительных усилий, а тем более
долгих лет восстановления, которые требовались ему после.
Пейзаж снова сменился, и хотя новое видение показывало тот же самый мир, Р
ивас понял, что дело происходит значительно позже. Он плыл и плыл над зеле
ной равниной, но не находил ничего, кроме лежавших на земле пустых сфер. Се
ребристое вещество давно вытекло, и удерживавшие их прежде тросы, спутав
шись, колыхались вокруг них. Моржеподобные существа вымерли, и единствен
ными, кто еще встречался здесь, остались их копии-вампиры, оголодавшие из
-за отсутствия подлинников, к которым можно было бы присосаться. Эти прож
орливые твари возникали в случаях, когда он касался моржеподобного суще
ства, испытывавшего в этот момент острую боль; в мгновение, когда энергия
перетекала от существа к нему. Однако часть не усвоенной им энергии оста
валась на свободе, иногда материализуясь и даже обретая собственную вол
ю в случае, если им удастся присосаться к некоторому количеству настоящи
х, подлинных жителей планеты. Проблема заключалась в том, что теперь эти и
скусственные, голодные твари при возможности пытались присосаться к не
му самому, и хотя та энергия, которую они могли бы получить от него, скорее
всего убила бы их своей интенсивностью, ему бы это тоже не пошло на пользу
. Как ни жаль, пора было уходить.
Ц Не надо было мне так спешить с ними, Ц вздохнул в темноте ма
льчишка. Ц Я мог бы сохранять их, поддерживать поголовье... Вот они б
ыли вкусные.
Воспоминание тем временем продолжалось. Он всплыл из теплых, сытных глуб
ин на поверхность, и взятое напрокат тело его лопнуло от перепада давлен
ия, и тогда он вырвал из бесформенных органических останков твердый крис
талл, который и был им, и, затратив на это до обидного большое количество н
акопленной здесь энергии, швырнул себя в звездное небо со скоростью, дос
таточной, чтобы вырваться из окружающего этот мир искривленного простр
анства.
А потом последовали тысячелетия ожидания, воспоминаний прошлых пиршес
тв и надежд на новые. Поначалу у него не было даже органов чувств, способны
х воспринимать мелькающую мимо него вселенную. Постепенно он набирал ма
терию Ц пыль, осколки, лед, Ц и так до тех пор, пока не образовалось крошеч
ное, но разумное ядро, этакий блуждающий космический булыжник, потенциал
ьная комета или метеор...
И тогда, как это уже много раз бывало раньше, ожидание начало перебиватьс
я едва заметными смещениями, возмущениями... своими обострившимися чувст
вами он улавливал слабейшее изменение валентности электрона здесь, лег
чайшее искривление молекулярной решетки там... и знал, что близко что-то н
аходится.
Чаще всего это проходило без следа, а иногда он ощущал пощипывание жестк
ой радиации, и тогда он менял курс, чтобы пролететь подальше, потому что, к
ак ни вкусны были заряженные ядра или плотные потоки фотонов, падение на
их источник уничтожило бы его. И как бывало слишком часто, следов ядерной
реакции могло и не быть, а гравитационное воздействие все усиливалось, и
тогда он тратил дополнительную энергию на то, чтобы подобраться поближе
... и в сокрушительно подавляющем большинстве случаев сталкивался со сте
рильной поверхностью, начисто лишенной жизни, и ему приходилось тратить
еще больше энергии на то, чтобы убраться оттуда и вернуться в безбрежное
море космоса.
Но каждый раз, прежде чем он приближался к той опасной черте, за которой тр
ата его энергии означала бы и утрату части его собственной кристалличес
кой сущности, части воспоминаний, он находил что-то, хотя бы моря примитив
ной жизни, которая едва окупала посещение этого места. Зато иногда он нах
одил по-настоящему вкусных Ц тех, кого он распознавал сразу.
Ц Разум, Ц довольно произнес продвинутый мальчишка. Ц
Разум Ц вот что нравится Севативидаму.
Он везде учился и рано или поздно начинал даже думать на языке хозяев пла
неты... хотя о себе самом всегда думал, называя себя единственным, настоящи
м именем, которое имел всегда и которое слышал, произнесенное, должно быт
ь, тысячей различных акцентов, воспроизведенное колебаниями воздуха, во
ды, аммиака... именем, которое голоса людей, жителей этой, последней пока пл
анеты произносили как Севативидам.
Это место Ц Ривас уловил разом несколько картин: стеклянная равнина, ко
торую он видел прошлой ночью, скользящие мимо откосы канала под голубым
небом, свечение питательного ядерного огня под водой гавани в сумерки, в
ысокая терраса под покосившимися шпилями, Ц это место оказалось одним
из лучших, с какими он только сталкивался.
Ц Уйма людей, Ц произнес мальчишка. Ц Вкуснее едва ли н
е всех, каких я находил. Ц Он вздохнул. Ц Жаль, что мне не удалос
ь продлить их недолгий золотой век, их маленький ренессанс хотя бы еще ле
т на десять: мне почти не стоило бы энергии и внимания, чтобы взрастить вел
иких художников, врачей, политиков, и хотя это означало бы отложить на нек
оторое время пиршество, как легко подались бы они ко мне, упав с тех высот,
на которые я их вознес, обратно в тьму отчаяния Ц после целого
поколения уверенного оптимизма!
Продвинутый паренек снова вздохнул.
Ц Но, конечно, всего через четыре года кропотливого взращивания и
удобрения я слишком увлекся.
Видения меркли Ц или скорее Ривас терял доступ к ним, Ц но он успел улов
ить образ огромной массы камней, падающих со всех сторон в ослепительно
яркую точку. Он сжал всю эту груду до начала реакции, и все его тело блажен
но покалывало Ц и тут все превратилось в белый свет, и все, что он успел сд
елать, это соорудить вокруг себя защитный кокон энергии, чтобы самому не
испариться в пекле случайно вызванного им взрыва.
Ц Прежде я никогда не заходил так далеко, Ц заметил продвину
тый голосом, в котором сожаление мешалось со страхом. Ц Я никогда н
е собирал столько тяжелого, нестабильного вещества. Наверное, если его п
росто собрать вместе в таком количестве, цепная реакция начинается сама
, и ее даже не надо особенно подталкивать... Несколько лет после этой ошибк
и в расчетах у меня едва хватало сил шевелиться, не говоря уже о том, чтобы
уделять энергию и внимание на поддержание ренессанса в Эллее. Да, вымост
ить Священный Город стеклом стоило мне очень, очень дорого...
Некоторое время мальчишка молчал, потом негромко рассмеялся.
Ц Но даже после всего четырех лет они были очень даже ничего Ц пос
ле того, как их драгоценного Шестого Туза убили, а все их художники перего
рели и сошли сума, лишенные моей поддержки, о которой они и не догадывалис
ь, и когда все увидели, что обещания и надежды на деле ложь. Люди так вкусны,
когда отчаиваются до предела... вот тут-то они и приходят к Севативидаму. Ж
гучего дождя они не переносят, вот и прячутся от него в две двери Ц религи
ю или самоуничтожение. И угадай, кто ждет их за обеими этими дверями ?

Поток морской воды вымыл остатки Крови из корзины, и эффект наркотика бы
стро слабел. Во всяком случае, возможности видеть воспоминания Сойера Ри
вас лишился. Его рука онемела, и он не чувствовал ее, если только не дотраг
ивался ею до чего-нибудь Ц когда такое случалось, она взрывалась ослепи
тельно горячей болью, от которой мутилось сознание.
Теперь Ривас знал, что от Крови боль защищает не менее эффективно, чем от п
ричастия. Впрочем, об этом можно было и догадаться, ибо, похоже, обе эти шту
ки служили Сойеру соломинами, чтобы с их помощью тянуть людскую психику
из их мозгов. Но хотя она защищала его от обычной потери сознания и послед
ующего замешательства, она не отгораживала его от разума Сойера Ц скоре
е она служила ему усилителем. Шесть дней назад, на стадионе Серритос, когд
а он, причащаясь, порезал себе палец, он смутно ощущал присутствие ледяно
го внеземного разума; сегодня же доза Крови в сочетании с изувеченной пр
авой рукой показала ему воспоминания Сойера так ясно, как если бы это был
и его собственные. Новое воздействие одного из двух этих средств в сочет
ании с новой физической травмой могло бы...
Черт его знает, что оно могло бы. Ривасу как-то не слишком хотелось выясня
ть это.
Рев мотора, такой ровный, что он перестал обращать на него внимание, резко
стих и сменился пыхтением. Корзина качнулась вперед, ударилась о борт, о с
ледующую спереди корзину и наконец, слава Богу, остановилась. До Риваса д
онеслись чуть приглушенные брезентом голоса Ц громкие, но лишенные осо
бых эмоций.
Какого черта, беспокойно подумал он. Мы что, швартуемся? Но это ведь невозм
ожно: я ощутил бы, если бы мы вошли в защищенную от волн гавань.
Ц Начни с кормы, Ц крикнул чей-то голос прямо у него над головой. Ц Вот,
Ц клетку Риваса тряхнуло, Ц я отвяжу, как только ты ее поднимешь.
Сквозь обшивку до Риваса донеслось неуверенное притаптывание девушек
в трюме, и это напомнило ему еще об одном. Да, во всех воспоминаниях Сойера,
даже когда тот оставался нагим кристаллом в бездонной пустоте космоса, о
н всегда был существом мужского пола. Выходит, пол не зависит от физическ
их органов, гормонов и всего такого, что, по мнению Риваса, должно было бы е
го определять. Наверное, поэтому, подумал он, женщины могут причащаться с
колько угодно, не достигая стадии продвинутых. Может, в их психике есть чт
о-то такое особенное, женское, чего Сойер как мужчина не способен поглоти
ть.
Ривасу вспомнился тот метеоритный дождь, который, как утверждает легенд
а Ц и как подтверждал его отец, Ц осветил ночное небо за год до рождения
Сойера. Интересно, подумал он, если бы кто-нибудь знал, что за паразит лети
т к ним в обществе межзвездного хлама, смог бы он поделать что-нибудь тогд
а? Правда, пожалуй, если эта кристаллическая гадина запросто выдерживает
чудовищные ускорения, жар входа в плотные слои атмосферы и жесткую косм
ическую радиацию, вряд ли его особенно потревожит удар каблуком, или мол
отом, или если его бросят в камин. И как, кстати, попадает он в кого-то?
Что-то металлическое лязгнуло по прутьям клетки Риваса, а потом брезент
совсем рядом с его головой с треском разорвался, и он увидел светлое пятн
о в месте, где багор проткнул ткань. Багор поерзал немного, зацепился, и Ри
вас услышал Ц отчетливее благодаря отверстию Ц чей-то голос:
Ц Крепи его как следует. Так, теперь развязывай.
Ривас ощутил, как дернулся канат, привязывавший корзину к лодке, а потом к
орзина завалилась набок, разом наполнившись водой, и он понял, что продви
нутый мальчишка погрузился с головой, и он нырнул, чтобы отцепить его и вы
ставить его голову поближе к багру, ибо все шло к тому, что именно там буде
т теперь верх. Правая рука его с ощутимой силой ударилась о лысую мальчиш
кину голову, и Ривас почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но все-т
аки усилием воли удержался на краю. Задержав дыхание и опустившись на то,
что теперь сделалось дном клетки, он здоровой рукой ухватил мальчишку за
пояс и толкнул туда, где, по его представлениям, должен был сохраняться ещ
е воздух.
Самому же ему ничего не оставалось, как стиснуть зубы, задерживая дыхани
е, и ждать, пока багор раскачивал и дергал клетку, и утешать себя: терп
и, еще несколько секунд только... Сейчас они вытащат эту штуку из
воды. Подожди, сейчас...
Легкие разрывались в груди, пытаясь разжать перехваченное горло и набра
ть полную грудь морской воды; сознание снова начало уплывать от него. Бож
е, в отчаянии думал он, ты же сейчас отключишься, чувак, и тут-то ты утонешь,
это верняк, да не сдавайся же, суй руку сквозь решетку, вот так, чтобы, даже е
сли ты вырубишься, не остаться под водой. Ты что, хочешь помереть ради прод
винутого, который не может ни видеть, ни думать, ни даже испытывать благод
арность... хочешь помереть ради этого абсолютного минимума человечности?

Он жестоко разочаровался в самом себе, когда вдруг понял, что не собирает
ся меняться с мальчишкой местами. С ума сойти, какая работа, Грег, подумал
он: тебя нанимают спасти Ури, и вот ты теряешь свою чертову жизнь, спасая б
езмозглого, отравленного мальчишку, которому в самом лучшем случае оста
лось жить несколько дней и который скорее всего умрет прямо сейчас, как т
олько ты вырубишься и отпустишь его.
Вода вдруг забурлила, и парень разом сделался ужасно тяжелым, слишком тя
желым, и поверхность воды скользнула вниз по его лицу, и он жадно глотал во
здух, а потом его левая рука подогнулась, и мальчишка упал прямо на него, и
изувеченная правая рука Риваса оказалась зажатой между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37