– сказала она. Слово выскользнуло у нее изо рта, прежде чем она успела отдать себе отчет в том, что может за ним скрываться.
Однако выражение его лица (или, точнее, его отсутствие: умышленное пустое место) оказалось достаточно красноречивым, чтобы подтвердить ее подозрения. Трупы, виденные ею в новостях, были не потасканными хиппи или съехавшими на сексуальной почве сатанистами, которых смерть оторвала от их жалких игрищ. Они были обладателями подлинной силы, и, возможно, эти мужчины и женщины бывали там, где она мечтала побывать – в Имаджике.
– Кто сделал это, Оскар? Ты ведь знаешь этих людей, не так ли?
Он встал и приблизился к ней. Движения его были так стремительны, что на мгновение ей показалось, будто он хочет ударить ее. Но вместо этого он рухнул перед ней на колени, крепко сжал ее руки и посмотрел ей в глаза с почти гипнотической напряженностью.
– Слушай меня внимательно, – сказал он. – У меня есть определенные обязанности, перешедшие мне по наследству. Ей-богу, мне хотелось бы, чтобы их не было. Эти обязанности требуют от меня таких вещей, которых я с радостью избежал бы, если б мог...
– Это все связано с этой Башней, я права?
– Я предпочел бы не обсуждать это.
– Но мы обсуждаем это, Оскар.
– Это очень личный и деликатный вопрос. Мне приходится иметь дело с индивидуумами, начисто лишенными моральных представлений. Если б они узнали о том, что я сказал тебе всего лишь то, что я сказал сейчас, то даже этого хватило бы, чтобы наши жизни оказались под угрозой. Я умоляю тебя, никогда никому не говори об этом ни слова. Мне вообще не надо было брать тебя с собой к Башне.
«Если ее обитатели были хотя бы наполовину так грозны, как говорил Оскар, – подумала она, – то что бы они сделали с ней, если б узнали, как много тайн Башни открылось ей?»
– Обещай мне, что ты больше никогда не заговоришь об этом... – продолжил он.
– Я хочу увидеть Изорддеррекс, Оскар.
– Обещай мне: ни слова о Башне ни в этом доме, ни за его пределами. Ну же, Юдит.
– Хорошо. Я не буду говорить о Башне.
– Ни в этом доме...
– ...ни за его пределами. Но Оскар...
– Что, дорогая?
– Я по-прежнему хочу видеть Изорддеррекс.

2

На следующее утро после этого разговора она отправилась в Хайгейт. Снова шел дождь, и, не сумев поймать свободное такси, она решилась отправиться на метро. Это было ошибкой. Даже в лучшие времена ей никогда не нравилось ездить на метро – оно пробуждало в ней скрытую клаустрофобию, – но пока она ехала, ей пришло на ум, что две жертвы разразившейся эпидемии убийств погибли в этих туннелях: одного из них столкнули на пути перед переполненным поездом, выезжающим на станцию Пиккадилли, а другого зарезали в полночь где-то на линии Джубили. Это был не самый безопасный способ передвижения для того, кто имел хотя бы малейшее представление о тех чудесах, что прячутся вокруг них, а она как раз подходила под эту категорию. Так что, выйдя из метро на станции Арчвей и начав взбираться на Хайгейтский холм, она испытала немалое облегчение. Башню она нашла без труда, хотя банальность ее конструкции в сочетании с прикрытием рощи делали ее довольно неприметной для постороннего взгляда.
Несмотря на грозные предостережения Оскара, в этом месте трудно было усмотреть что-нибудь устрашающее. Весеннее солнце светило так ярко, что она сняла жакет; в траве суетились воробьи, ссорясь из-за червей, вылезших после недавно прошедшего дождя. Она оглядела окна в поисках каких-нибудь признаков обитаемости, но ничего не заметила. Избегая парадной двери с ее нацеленной на ступеньки лестницы камерой, она двинулась в обход здания, не наткнувшись по дороге ни на забор, ни на колючую проволоку. Владельцы очевидным образом решили, что лучшая защита Башни – в ее абсолютной обыкновенности, и что, чем меньше они будут принимать мер против непрошеных гостей, тем меньше это место будет привлекать внимание последних. С обратной стороны смотреть также было не на что. Почти все окна были закрыты жалюзи, а те несколько комнат, в которые взгляд мог проникнуть свободно, были пусты. Она полностью обошла Башню в поисках еще одного входа, но такового не оказалось.
Когда она вернулась к фасаду здания, она попыталась воскресить в своей памяти проходы, погребенные у нее под ногами – наваленные в темноте книги и скованная женщина, лежавшая в еще большей темноте, – надеясь на то, что ее ум сможет проникнуть туда, куда не смогло попасть ее тело. Но это упражнение оказалось не более плодотворным, чем наблюдение за окнами. Реальный мир был неуязвим: даже мельчайшая частица земли не подалась бы в сторону, чтобы пропустить ее. Обескураженная своим поражением, она в последний раз обошла вокруг Башни и решила сдаться. Может быть, ей стоит вернуться сюда ночью, подумала она, – когда неколебимая реальность не станет так грубо давить на ее чувства. А может быть, предпринять еще одно путешествие под воздействием голубого глаза? Но такая перспектива тревожила ее. Она не понимала механизм, с помощью которого голубой глаз был способен вызывать такие полеты, и боялась, что он обретет над нею власть. Хватит с нее уже Оскара.
Она снова надела жакет и пошла прочь от Башни. Судя по отсутствию машин на Хорнси Лейн, образовавшаяся в районе Холма автомобильная пробка до сих пор не рассосалась, и водители не могли проехать в этом направлении. Однако улица, над которой обычно стоял адский гул автомобилей, не была пустынна. Позади нее раздались шаги, и чей-то голос спросил:
– Кто ты?
Она оглянулась, не предполагая сначала, что вопрос обращен к ней, но обнаружила, что единственные люди в окрестности – это она сама и обладательница голоса – женщина лет шестидесяти, болезненного вида и плохо одетая. Более того взгляд женщины был устремлен на нее с почти маниакальной напряженностью. И снова из ее брызжущего слюной рта, слегка искривленного, словно от пережитого в прошлом удара, раздался вопрос:
– Кто ты?
Раздраженная своей неудачей у Башни, Юдит не собиралась ублажать какую-то местную шизофреничку и уже развернулась было, собираясь уйти, когда женщина произнесла:
– Разве ты не знаешь, что они могут причинить тебе вред?
– Кто?
– Люди из Башни. Tabula Rasa. Что ты искала там?
– Ничего.
– Ты очень старательно ничего не искала.
– Вы шпионите для них?
Женщина издала отвратительный звук, который, судя по всему, был смешком.
– Они даже не знают, что я жива, – сказала она. И снова, в третий раз: – Кто ты?
– Меня зовут Юдит.
– А меня – Клара Лиш, – сказала женщина. Она бросила взгляд на Башню. – Иди, – сказала она. – На полдороге на Холм стоит церковь. Там я буду тебя ждать.
– А в чем вообще дело?
– В церкви я тебе все объясню.
С этими словами она повернулась к Юдит спиной и направилась прочь. Она была в таком возбужденном состоянии, что у Юдит не возникло желания за ней последовать. Однако в их коротком диалоге прозвучали два слова, которые убедили ее в том, что она должна отправиться в церковь и выяснить, что ей скажет Клара Лиш. Эти слова были: Tabula Rasa. Единственный раз она слышала их от Чарли, во время разговора в Поместье, когда он рассказал ей, как Оскар украл у него право членства. Но он не заострял на этом особого внимания, и почти все его слова были вытеснены из памяти последующим насилием и удивительными открытиями. Теперь она пыталась вспомнить, что же он говорил об этой организации. Что-то насчет осквернения английской земли; а она спросила у него: «чем?»; а Чарли сказал в ответ что-то шутливое. Теперь она знала, в чем заключалась скверна – в магии. В этой неприметной Башне жизни тех мужчин и женщин, тела которых нашли в неглубоких могилах и соскребли с рельсов линии Пиккадилли, были взвешены и найдены недостойными. Ничего удивительного, что Оскар терял вес и всхлипывал во сне. Ведь он являлся членом Общества, созданного для скорейшего искоренения другого, быстро уменьшающегося общества, к которому он также принадлежал. Несмотря на все свое самообладание, он был слугой двух господ – магии и ее искоренителей. Она должна была помочь ему любыми доступными ей средствами. Она была его возлюбленной, и без ее помощи он в конце концов будет раздавлен между направленными друг против друга силами. А он, в свою очередь, является ее билетом в Изорддеррекс, без которого она никогда не увидит великолепие Имаджики. Они нуждаются друг в друге, в живых и здоровых.
Она прождала у церкви полчаса. Наконец появилась Клара Лиш с тревожным выражением на лице.
– Мы не можем разговаривать снаружи, – сказала она. – Внутрь, внутрь.
Они вошли внутрь сумрачного здания и сели неподалеку от алтаря, так чтобы не быть услышанными тремя полуденными посетителями, которые были погружены в свои молитвы в задней части церкви. Это было не лучшее место для разговора шепотом. Их шушуканье, пусть даже и не поддающееся пониманию, разносилось по всему собору и отдавалось эхом от голых стен. Да и доверие между ними еще не установилось. Чтобы защититься от безумного взгляда Клары, начало разговора Юдит провела, наполовину повернувшись к ней спиной. И только когда они покончили с околичностями, и она почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы задать более всего интересующий ее вопрос, она повернулась к ней лицом.
– Что вы знаете о Tabula Rasa? – спросила она.
– Все, что только можно о нем знать, – ответила Клара. – Я была членом Общества в течение многих лет.
– Но они думают, что вы мертвы?
– Они не так-то уж и ошибаются. Мне осталось не более нескольких месяцев, поэтому-то мне так важно передать все, что я знаю...
– Мне?
– Это зависит, – сказала она. – Во-первых, я хочу знать, что ты делала у Башни?
– Искала, как пробраться туда.
– Ты была когда-нибудь внутри?
– И да, и нет.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мое сознание было внутри нее, а тело нет, – сказала Юдит, ожидая повторения жутковатого клариного смешка в ответ. Вместо этого женщина сказала:
– Это было ночью тридцать первого декабря.
– Откуда, черт возьми, вы это знаете?
Клара поднесла руку к лицу Юдит. Пальцы ее были холодны, как лед.
– Сначала ты должна узнать, как я покинула Общество.
Хотя она рассказывала свою историю без прикрас, все равно это отняло достаточно много времени, принимая во внимание то обстоятельство, что многое из того, что она говорила, требовало подробных пояснений для Юдит, чтобы она могла толком во всем разобраться. Клара, как и Оскар, была потомком одного из отцов-основателей Общества и воспитывалась в духе его основного принципа: Англия, оскверненная магией, в сущности, едва ли не уничтоженная ею, должна быть защищена от любого культа или индивидуума, которые стремятся привить новым поколениям страсть к порочным магическим практикам. Когда Юдит спросила, что это за едва не свершившееся уничтожение Англии, ответ Клары уже сам по себе составил отдельную историю. Она объяснила, что двести лет назад в середине лета был предпринят ритуал, пошедший вкривь и вкось и приведший к трагическим последствиям. Целью его было примирение земной реальности с реальностью других четырех измерений.
– Доминионы, – сказала Юдит, еще ниже опуская свой и без того едва слышный голос.
– Скажи это громко, – ответила Клара. – Доминионы! Доминионы! – Она повысила голос всего лишь до обычного разговорного тона, но после долгих перешептываний он показался оглушительно громким. – Слишком долго это было тайной, – сказала она. – Это и придавало врагу силу.
– А кто враг?
– Врагов очень много, – сказала она. – В этом Доминионе – это Tabula Rasa и ее прислужники. У Общества их очень много, поверь мне. В самых высоких сферах.
– Как это могло произойти?
– Это не так уж трудно, если учесть, что члены Общества – потомки тех, кто возводил на трон королей. А если влияние не помогает, всегда можно прорваться сквозь тернии демократии с помощью денег. Это происходит постоянно.
– А в других Доминионах?
– Известия оттуда получить трудно, особенно сейчас. Я знала двух женщин, которые регулярно бывали в Примиренных Доминионах. Одну из них нашли мертвой неделю назад, другая исчезла. Возможно, ее тоже убили...
– По приказу Общества.
– Тебе не так мало известно. Откуда?
Юдит предвидела, что рано или поздно Клара задаст этот вопрос, и пыталась решить, как лучше на него ответить. Ее доверие к Кларе Лиш росло стремительно, но не слишком ли неосмотрительно делиться с женщиной, которую она всего лишь два часа назад приняла за местную сумасшедшую, секретом, который без сомнения будет стоить Оскару жизни, если о нем узнает Tabula Rasa?
– Я не могу ответить вам на этот вопрос, – сказала Юдит. – Этот человек сейчас в большой опасности.
– А ты не доверяешь мне. – Взмахом руки она отмела все протесты. – Не заговаривай мне зубы! – сказала она. – Ты не доверяешь мне, и я не могу тебя в этом упрекнуть. Но ответь мне только на один вопрос: этот человек – мужчина?
– Да. А что?
– Ты спрашивала меня до этого, кто наши враги, и я ответила тебе – Tabula Rasa. Но у нас есть и более очевидный враг – противоположный пол.
– Что?
– Мужчины, Юдит. Убийцы.
– Постой-постой, я что-то не понимаю...
– В Доминионах когда-то существовали Богини. Силы, которые представляли наш пол во вселенской драме. Теперь они мертвы, Юдит. Но они умерли не от старости. Их систематически искоренял враг.
– Обычные мужчины не смогут убить Богинь.
– Обычные мужчины служат необычным. Необычные получают видения от Богов. А Боги убивают Богинь.
– Что-то слишком просто. Похоже на школьный урок.
– Тогда выучи его. А если можешь, опровергни. Я бы очень обрадовалась этому, честное слово. Я бы хотела узнать о том, что Богини только скрываются где-то...
– Как женщина под Башней?
Впервые за время их диалога Клара не нашлась, что ответить. Она просто уставилась на Юдит, в ожидании, пока та заполнит чем-нибудь ее изумленное молчание.
– Когда я сказала, что мое сознание побывало в Башне, это было не совсем правдой, – сказала Юдит. – Я была только под Башней. Там есть подвал, похожий на лабиринт. Он весь забит книгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155