В стране была задействована система военного коммунизма, по сравнению с которой даже чистый социализм Платона мог показаться библейским Эдемом.
Крикливая пропаганда давила на уши и мозги. Развертывалась система концлагерей. «Мировая революция!» – повторял в бесчисленных речах великий практик интернационал-социализма, фанатик своей идеи, безусловно веривший в выдвигаемые им лозунги и, как всякий обуреваемый фанатичной верой, заставляющий верить в них остальных.
Непроверенные, наспех проанализированные положения, изрекаемые им, тяжелыми аксиомами падали на мир, мгновенно приобретая неопровержимость физических законов: «Империализм – последняя загнивающая стадия капитализма», «Неизбежность войн в эпоху империализма», «Неизбежность мировой революции». Он запугивает своих сторонников: «Если в ближайшие 10-15 лет не произойдет мировой революции – мы погибнем!» Никаких суверенных государств более не существует, а существует «буржуазия, организовавшаяся в государства», а буржуазия, как известно, должна быть уничтожена! «Шире применяйте расстрелы», – учит он. От приостановки террора погибли или выродились все великие революции прошлого.
Горят дворцы, взлетают на воздух древние храмы, разворовываются национальные ценности, втаптываются в грязь и кровь национальные святыни и традиции, с ужасом бежит из обезумевшей страны цвет нации, оставшиеся превращаются в заложников, каждую минуту ожидая пули палача.
В заложников превращается все население страны. В секретных директивах и инструкциях чуть ли не штампом становятся слова: «Полное, поголовное истребление…» Еще бушует пожар гражданской войны, а уже вспыхивает война с Польшей. «Настал момент, – ликует Ленин, – прощупать Европу штыком!» Польша – это только мост в Европу. Вперед – на помощь европейскому пролетариату! «Вы, – обращается Ленин к уходящим на польский фронт комсомольцам, – через 10-15 лет будете жить в коммунистическом обществе!».
Сокрушительный разгром под Варшавой, почти совпавший по времени с громом двенадцатидюймовок Кронштадта, заставляет наконец очнуться от боевого угара. Кандидат в вожди мирового пролетариата впервые после 1917 года испуганно оглядывается по сторонам.
Цветущая всего семь лет назад Российская империя лежит в дымящихся кровавых руинах. Торговля и ремесла уничтожены. Уничтожена не только молодая русская промышленность, но и древний русский хлеб. Трехсоттысячная армия «воинов-интернационалистов», составленная из бывших немецких и австрийских военнопленных, латышей, китайцев и евреев паровым катком катится по стране, уничтожая «мелкобуржуазную стихию» – то бишь крестьян, не желающих снова превращаться в крепостных. Крестьяне отвечают массовыми восстаниями. Их глушат артиллерией, обливают ипритом, душат боевыми газами. Несколько лет уже никто не сеет и не пашет. Невиданный со времен Смутного времени голод поражает умирающую страну.
Разрушены железные дороги, практически полностью уничтожен военный и торговый флот. Внешняя торговля, как и внутренняя, сведены к нулю. Твердый русский рубль – гордость русских экономистов – просто испарился. Товарно-денежные отношения прекращены. Некогда величественная Православная Церковь молчит и даже не молится. Разбитая и распятая страна лежит в дерьме и крови. Она воскреснет, но это уже будет не Россия, а нечто страшное – оживший труп, монстр наподобие Франкенштейна.
Возможно, так оно и было задумано, однако великий вождь мирового пролетариата, несколько растерявшийся и разочарованный, поскольку ни одно из его безапелляционных пророчеств так и не сбылось, выбывает из игры, пораженный инсультом. А вскоре и умирает, диктуя перед смертью стенографисткам свои знаменитые последние письма, из коих вытекает, что единственным путем из смертельного тупика, в который он завел страну, является возвращение назад к капитализму европейского типа.
Тогда для чего же все делалось?.. А как же мировое господство, идея которого уже захватила его учеников? Что делать с Коминтерном? Что будет с уже разросшейся и отъевшейся партийной бюрократией и огромным беспощадным карательным аппаратом?.. Нет уж, дудки!
Маленький рябой человечек с черными усами в полувоенном кителе и заправленных в высокие сапоги бриджах, стоя над гробом Ленина, произносит клятву продолжать, дело вождя. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Весь его внешний вид резко контрастирует с обликом других соратников покойного лидера, одетых в костюмы-«тройки» и галстуки. Ведь так постоянно одевался сам Ленин, а стиль жизни вождя – это стиль жизни эпохи! Поблескивая стеклами пенсне на местечковых носах, с трудом скрывая иронические усмешки, они слушают, как с сильным кавказским акцентом рябой усач читает свою клятву. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Ленин не любил его за грубость и необразованность, а они – его соратники и ученики – просто презирали этого «недоучку-семинариста» с темным прошлым – «пахана с малины», с уголовными манерами, сочетавшимися с капризностью кинозвезды и мстительной злопамятностью дикого горца. Они временно вытолкнули его вперед у смертного одра Ленина, чтобы за его бутафорской спиной продолжать яростную грызню за ленинское идеологическое наследство… Но их время уже ушло. Они еще немного покричат о «перманентной революции», о «всемирном пролетариате» и о «неминуемом крахе капитализма», и потом каждый получит свою пулю в затылок.
Иосиф Сталин – сын беспробудного пьяницы-сапожника из грузинского городка Гори – всю свою предреволюционную деятельность свел к так называемому «практическому марксизму», организовывая бандитские нападения на банки, инкассаторов, почтовые поезда и даже пароходы, чтобы обеспечить деньгами прозябающих в эмиграции и не умеющих заработать копейку своим трудом вождей «пролетарской» революции.
В перерывах между «эксами», как любовно назвал его деятельность Владимир Ильич, Иосиф Джугашвили сидел по тюрьмам или находился в ссылке, общаясь с профессиональными уголовниками, полицейскими провокаторами и люмпенами всевозможных сортов. Он не оттачивал ораторские способности и интеллект в швейцарско-датско-шведских кафетериях в бесконечных диспутах с деградирующей европейской социал-демократией.
Сталин видел страшную растерянность и ошеломленность Ильича после подавления революции в Венгрии и после Кронштадтского мятежа. Он видел, с какой трусливой поспешностью вождь дал сигнал ко всеобщему отступлению, именуемому НЭПом, лицемерно отказываясь от всего того, о чем страстно вещал несколько дней назад, в частности, от основы основ своего учения – достижения мирового господства путем мировой пролетарской революции.
Несколько раз Ленин успокаивал товарищей, что со следующей недели начнет приканчивать НЭП, и они уже точили ножи, но на следующей партконференции услышали от вождя, что «НЭП – это всерьез и надолго!».
Столь беспринципное лавирование, эти шараханья то вправо, то влево, раздражали и показывали, что, похоже, вождь более не соответствует своей высокой миссии. Тогда и случился у Ильича первый инсульт, очень быстро приведший сперва к обыску в его личном кремлевском кабинете, а потом и к смерти…
И вот Ленин умер. Но дело его живет. Оно должно жить! Кто осмелился сказать, кто осмелился даже подумать, что Ленин ошибался?! Все, что предсказывал Ильич – верно. Он просто чуть неверно рассчитал время, слегка недооценил степень обмещанивания западного пролетариата. Пусть каждый, кто сомневается, кто осмелился сомневаться, взглянет на мир.
Кризис и глубочайшая экономическая депрессия охватили все страны капитализма, Вот она, та самая «последняя, загнивающая стадия»! Мощные забастовки, миллионные толпы безработных, остановившиеся заводы, череда страшных банкротств казалось бы несокрушимых фирм, паника на биржах, растерянные лица западных политиков.
Конвульсирует и агонизирует капиталистический мир, но Сталин еще не в силах активно включиться в события. Гражданин Страны Советов еще влачит нищенское существование, злобные белоэмигранты льют крокодиловы слезы о загубленном народе, а безработные агонизирующего капитализма и не помышляют о пролетарской революции. Ничего, принесем освобождение народам мира на штыках!
Во-первых, следует создать современную армию, а чтобы создать ее, необходима индустриализация страны. Во-вторых, нужно дисциплинировать страну, а еще Ленин учил, что для этого надо какую-то часть населения объявить вне закона. Тогда объявили буржуев – это было гениально. Кого объявить сейчас? Социализм невозможно построить, неоднократно подчеркивал Ленин, не покончив с «мелкобуржуазной стихией», т.е., говоря человеческим языком, – с независимостью крестьян. С этого и надо начать, уповая на следующее пророчество «о неизбежности войн в эпоху империализма». А пока пусть западный мир успокоится – с него надо еще деньги получить на нашу индустриализацию!
И пока горлопаны из ленинского окружения продолжали орать о мировой революции – Сталин выдвигает лозунг о построении социализма в одной отдельно взятой стране», ссылаясь при этом, не моргнув глазом, опять же на Ленина, который как раз всегда утверждал обратное.
От столь еретической трактовки великого учения, от невероятной наглости, с которой был преподнесен новый лозунг, определявший генеральную линию партии, перехватило дыхание у всей «старой большевистской гвардии». Но Сталин знал, что делал.
Раздавленный, измученный народ был глух к лозунгам мирового господства. Десять лет непрерывных и небывалых по своей ожесточенности войн не только изменили душу народа – изменился и его антропологический тип. Практически полностью исчезла старая, гуманная и наивная русская интеллигенция, а один из ее чудом уцелевших светочей провозгласил на весь затрепетавший мир: «Если враг не сдается – его уничтожают!». Был полностью истреблен и исчез с лица земли знаменитый русский промышленный пролетариат, а ударившая по деревне коллективизация вынудила пойти на заводы и стройки первой пятилетки согнанных с земли крестьян, давая властям материал для любого вида обработки. Кампания против кулаков, уничтожившая 15 миллионов человек, как и предвидел Сталин, консолидировала общество, если то, что существовало в стране, можно назвать обществом. Трескучая кампания по «ликвидации кулачества как класса» глушила залпы в подвалах ОГПУ, где отправляли на тот свет последних мечтателей о мировой пролетарской революции, не понявших или не желавших понять новой тактики момента.
Все это общеизвестно, но как-то отошло на задний план, что в залпах и крови второй гражданской войны , как сам Сталин назвал проводимую им коллективизацию, проходили процессы, ускользнувшие от внимания тогдашнего мира и нынешних историков. А происходило следующее: создавалась и развертывалась невиданная по масштабам и технической оснащенности армия . Работа по милитаризации страны проведенная Сталиным с того момента, как он, закончив коллективизацию, сосредоточил в своих руках всю полноту государственной и партийной власти в 1934 году, потрясает воображение как одно из чудес света.
В самом деле, вспомним, что основу населения СССР в начале и середине 30-х годов составляла многомиллионная масса крестьянства, в большинстве своем абсолютно неграмотная, видевшая в своей жизни только два механизма – топор и соху. Эту массу легко можно было, конечно, мобилизовать, посадить на коня, научить стрелять из винтовки Мосина или крутить штурвал боевого корабля. Но нужно было другое. Необходимо было, во-первых, создавать кадры военно-воздушных сил. Не элитарные кадры пилотов первой мировой из гусарских, кавалергардских и морских офицеров, обучавшихся пилотированию за собственный счет, а сотни тысяч летчиков, штурманов, радистов, авиаинженеров, техников, ремонтников, оружейников. Нужно было создать высококвалифицированные инженерно-технические и рабочие кадры авиапромышленности. И создать все это из дикой и первобытной крестьянской массы.
И не это даже главное – а то, что все это было создано менее чем за пять лет !
Но это только авиация. А танки? Десятки тысяч танков требовали не одну сотню тысяч специалистов в самых разнообразных областях, вплоть до специалистов по профильной вулканизации для дизельных прокладок. И все они появились за пять лет! А ведь их всех еще нужно было до этого учить читать и писать!
Далее – флот! Самый сложный вид вооруженных сил, требующий от личного состава мощного багажа технических знаний. Более двухсот подводных лодок – больше чем у всех морских держав вместе взятых – было построено с 1933 по 1940 год , и каждая лодка имела два подготовленных экипажа. Они не выросли на деревьях! Но тогда откуда же они появились?
Какая же немыслимая гигантская работа была проделана! Вспомним, что если наверху каким-то чудом уцелели несколько царских генералов и полковников, то на среднем и низшем уровне военного управления не осталось никого – все поручики, ротмистры, капитаны были перебиты до единого человека или бежали за границу, а если рисковали вернуться, как в 1925 году, то расстреливались на месте. Из старого наследства не осталось ничего – все было создано заново, как по волшебству.
Для новой армии не годились и кадры гражданской войны. Во-первых, потому, что они были совершенно неграмотными, а во-вторых, что самое главное, они были созданы Троцким и не без основания считались троцкистскими. А посему с ними обошлись не менее круто, чем с бывшими царскими офицерами: все от Думенко и Миронова до престарелого Шорина были безжалостно ликвидированы.
Для чего с такой поспешностью создавалась немыслимо огромная армия, в сотни раз превосходящая все пределы необходимой государственной обороны, если даже сам Сталин в своих многочисленных речах отмечал растущий пацифизм в Европе, раздираемой противоречиями, потрясаемой кризисами и практически невооруженной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96