Лучше, чем прежде. У них образуется настоящая семья, крепкая, нормальная, и какие бы трудности им потом ни встретились, какие бы проблемы ни возникли, это будут нормальные трудности, нормальные проблемы.
Снаружи раздался выстрел, короткий вскрик, а затем дикий хохот.
Пенелопа повернулась к Кевину.
– Они убили его, – прошептала она. – Выстрелили ему в голову.
Она закрыла глаза, чувствуя тошноту. Перед глазами возникли окровавленные ноги этого несчастного, он беспомощно сучил ими, пытаясь танцевать на асфальте.
– Они уходят. – Некоторое время Кевин еще оставался, скорчившись, у окна, затем выпрямился и глубоко вздохнул: – Вот сволочи.
– Что бы мы стали делать, если бы они пришли сюда? – спросила Пенелопа все еще шепотом.
Кевин покачал головой.
– Нам оставалось только молиться.
Через полчаса они уже умылись, причесались и позавтракали тем, что у них было. Кевин постоянно следил в окно за ситуацией снаружи, но женщины не возвращались, и никого поблизости не было, если не считать трупа сельхозрабочего.
Пенелопа заставила себя улыбнуться.
– Ну так что же мы сегодня будем делать? Устроим пикник? Пройдемся по магазинам?
– Может быть, снова попробуем как-то отсюда выбраться? – предложил Кевин. – Из этой чертовой долины.
– Мы уже пытались, – сказала она. – Ничего не получилось.
– Но мы не можем просто сидеть здесь и ждать и… и уповать на то, что кто-то придет и спасет нас.
– Мы можем поискать кого-нибудь.
Кевин фыркнул.
– Поискать, конечно, это хорошо. Но кого? – Он помолчал некоторое время, обдумывая, затем его лицо осветил проблеск надежды. Он повернулся к Пенелопе. – Мистер Холбрук. Он должен знать все о таких вещах. Давай найдем его и посмотрим, может ли он нам помочь. Его адрес, наверное, есть в телефонной книге.
Пенелопа молча смотрела на него.
– Он много знает о греческой мифологии, – продолжил Кевин. – Возможно, он что-нибудь придумает, как отсюда выбраться.
Она покачала головой.
– Я не хочу его видеть. Он мне не нравится. Противный какой-то.
– При чем тут противный? Разве ты не понимаешь, что у нас нет выбора? И он не противнее остальных, которых мы с тобой видели.
– Если он еще здесь, – заметила она. – Не исключено, что он стал одним из них. Или уже мертв.
Кевина это предположение не смутило. Он выглядел воодушевленным.
– Мы сейчас обождем еще немного, чтобы удостовериться, что снаружи никого нет, а затем сядем в машину и уедем. – Он открыл ящик стола и достал телефонную книгу. – Собирай вещи. Надо быть готовыми отвалить в любую минуту.
Пенелопа намеревалась поспорить, но затем молча кивнула. Она прошла в ванную комнату и стала наливать воду в пустые бутылки. Наполнив вторую, она остановилась и посмотрела на себя в зеркало, висящее над раковиной.
Холбрук.
Все кажется логично, но мысль о том, что сейчас они поедут искать учителя, вызывала у нее непонятное чувство тревоги. Эта идея ей очень не нравилась. Ей хотелось быть такой же оптимисткой, как и Кевин, но ничего не получалось. Она пыталась убедить себя, что это глупо, что для спасения надо использовать любую возможность, но почему-то все равно встречаться с учителем мифологии мистером Холбруком боялась.
Она смотрела на себя в зеркало испуганными глазами.
Пенелопа отвернулась, взяла еще одну бутылку и начала ее наполнять.

* * *

Выйдя на улицу, оба почувствовали совсем иную эмоциональную атмосферу. В воздухе витало что-то зловещее. Это было неопределенное ощущение вполне осязаемого чьего-то присутствия, и дело было не только в том, что сейчас она воспринимала все слишком обостренно. Она одновременно испытывала и нервозность, и волнение, и тревогу. Внутри нее все бушевало, исступленно кричало, стремясь вырваться наружу, и ей потребовалось огромное мужество, чтобы противостоять воздействию необъяснимых внешних сил. Людей нигде видно не было, но сознание того, что никаких правил поведения больше не существует, что все ограничения сняты, что все разрешено, все возможно, держало их в постоянном напряжении. Она видела это по лицу Кевина и сама переживала это.
Над их головами пролетел с востока на запад, к океану, большой реактивный аэробус. Очень странно было сознавать, что все случившееся здесь, все, что здесь происходит сейчас, людям в самолете неизвестно. Долина Напы промелькнула под ними в течение двух секунд. Они только успели моргнуть, и долина исчезла. Пока Пенелопа с Кевином предпринимают отчаянные попытки спастись из этого ада, в который превратилась Напа, люди там, наверху, в комфортабельном салоне с кондиционированным воздухом, устраиваются поудобнее в своих креслах посмотреть какой-нибудь фильм по видео, а стюардессы подают им бесплатные напитки.
Интересно, как далеко все это распространилось? И сколько пройдет времени, пока оно захватит Соному? Валлехо? Сан-Франциско?
Ей не хотелось об этом думать.
Они загрузили свои пожитки в багажник машины, затем сели сами. Кевин – за руль.
Он взглянул на страницу, которую вырвал из телефонной книги.
– Палмер, – сказал он. – Это означает, что нам придется проехать через центр. – Он повернулся к Пенелопе. – Не беспокойся. Мы это сделаем.
Пенелопа посмотрела через заднее стекло автомобиля на окровавленное тело бедного сельхозрабочего.
– Я надеюсь.
Он завел машину и выехал на дорогу.
– Я надеюсь, что он жив и не превратился в одного из них.

Глава 7

Дом Холбрука ничем особенным не отличался, его даже трудно было бы описать. Строение довольно невзрачное. Правда, на этой улице все дома были такими.
Кевин глазам своим не верил, но это было так. Черт возьми, дом Холбрука еще более дерьмовый, чем его собственный. Он вспомнил о красноречивых лекциях Холбрука перед классом, о проставлении оценок, о наказаниях, и было трудно связать этот откровенно невыдающийся дом с такой уважаемой личностью, какой казался учитель мифологии мистер Холбрук.
Кевин поставил машину у тротуара перед домом и вылез, оставив двигатель работающим, не забыв захватить при этом одну из своих отверток, которые торчали в кармашке на дверце машины.
– Порядок тот же, – объяснил он Пенелопе. – Будь готова рвать когти. Я пойду и проверю. Если что-то будет не так, быстро вернусь назад. Надеюсь, задницы свои спасти мы успеем.
Пенелопа улыбнулась.
– Я вижу, на этот раз ты не хочешь, чтобы я уехала без тебя.
– Черт побери, конечно, нет, – воскликнул он. – Тогда я, наверное, просто слегка спятил.
– Боюсь, не только ты один.
Они оба засмеялись.
– Отлично, – сказал Кевин. – Я…
– Не стойте на улице, ребята. Не надо этого делать. Заходите.
Кевин вскинул голову и увидел Холбрука, стоящего у распахнутых дверей своего дома с дробовиком в руках.
– Давайте же, валите сюда! Скорее! – прохрипел учитель.
Пенелопа в панике посмотрела на Кевина.
– Пошли! Он уже все равно тебя увидел.
Она открыла дверь, вылезла из машины, и они быстро зашагали через газон к Холбруку. Кевин продолжал крепко сжимать в руке отвертку… так, на всякий случай. Холбрук явно боится, он их узнал, а все это свидетельствует о том, что он, наверное, в порядке, но все равно рисковать они не имеют права.
Учитель приложил приклад ружья к плечу, и сердце Кевина ушло в пятки – ловушка! Эта скотина собирается их расстрелять! Но все равно он нашел в себе силы, подойдя к веранде, поднять отвертку.
– Неужели и вы напились, учитель?
Холбрук опустил ружье и грустно улыбнулся:
– Ну что ж, это и есть ответ на мой вопрос. Думаю, теперь все в порядке. – Он посторонился, держа дверь открытой. – Заходите. Быстро.
Пенелопа поднялась по ступенькам и прошла мимо него в дом. Кевин двинулся тоже, но затем, вспомнив, что мотор автомобиля не заглушен, повернулся и побежал назад.
– Эй! – позвал Холбрук. – В чем дело?
– Машина! – крикнул Кевин, не оборачиваясь. Он подбежал к машине, открыл дверь, метнулся на сиденье, выключил зажигание и вытащил ключ. Закрыв за собой дверь, поспешил обратно, где стоял нахмурившийся Холбрук.
Когда Кевин с ним поравнялся, учитель схватил его за руку.
– Зачем ты это сделал? Ведь тебя могли убить.
Кевин вырвал руку.
– На улице никого не было. А машина с работающим двигателем – как красная тряпка для этих психопатов. А кроме того, я не хочу, чтобы нашу машину угнали. – Он посмотрел в глаза Холбруку. – Она нам еще пригодится.
– Входи.
Пенелопа стояла в гостиной, нерешительно осматриваясь по сторонам. Холбрук закрыл дверь, запер ее и задвинул еще на несколько засовов. Кевин пожалел, что Пенелопа не захватила с собой никакого оружия, когда вылезала из машины.
Холбрук положил ружье и прислонился к стене рядом с дверью. Затем повернулся к Пенелопе.
– Женщины Аданем возродили Диониса, не так ли?
Ошеломленный, Кевин уставился на него.
– Как вы… – начал он.
– Они менады.
– Я это знаю, – сказал Кевин. – Но как узнали об этом вы?
Холбрук не обратил на этот вопрос никакого внимания.
– Ты помогала им в этом? – спросил он Пенелопу.
Она отвернулась к Кевину, не отвечая.
– Давай же, – сказал Холбрук. – Я хочу кое-что показать вам обоим. – Он прошел мимо них в небольшой коридорчик позади гостиной, открыл рядом с ванной комнатой что-то похожее на дверцу стенного шкафа и вытащил узкий атташе-кейс. – Пойдемте со мной вниз.
Кевин последовал за учителем, Пенелопа за ним. Он поймал ее взгляд и увидел в нем тревогу. У него у самого было полно всяких нехороших предчувствий по поводу встречи с Холбруком, но тем не менее он без колебаний начал спускаться за учителем по узкой лестнице.
Он привел их в большую комнату, по площади примерно равную половине помещений наверху.
– Вот это да, – проговорил Кевин, оглядываясь. Весь подвал был наполнен старинными вещицами и фотографиями фризов, размером с плакат. Рядом с изображениями греческих развалин и исторических памятников были приколоты графики, таблицы и чертежи. И везде навалены кучи книг и бумаг. У дальней стены находилось нечто, выглядевшее как макет греческой усыпальницы. Она была сработана грубо, по-любительски, ее пилястры были сделаны из серого папье-маше и, кажется, не были закончены.
Холбрук прошел к столу, на котором стоял компьютер. По обе стороны от него громоздились внушительные кипы тетрадей. Он достал одну из тетрадей из-под бумаг, покрывающих стол, выудил ручку, открыл тетрадь на чистой странице, а затем повернулся к Пенелопе.
– Это ведь Дион, не так ли? Дион Семел.
Она кивнула.
– Расскажи мне все, что знаешь, с самого начала, объясни, как это случилось.
Она рассказала.
Кевин слышал это раньше, но во второй раз история показалась ему еще более невероятной и ужасной. Холбрук слушал молча, очень внимательно, временами что-то лихорадочно записывая в тетрадь.
– Очаровательно. – Пенелопа закончила, но учитель все еще продолжал писать. – Значит, боги притаились в генах и хромосомах. То есть в ДНК. – Он покачал головой и улыбнулся каким-то своим мыслям. – Это не что иное, как основы теории Юнга об универсальном архетипе и коллективном сознании. Может быть, именно эта концепция, что Бог находится в нас самих, начала…
– Господи, – прервал его Кевин, – кругом люди умирают сотнями. Мы не можем себе позволить роскошь сидеть здесь и играть в эти маленькие интеллектуальные игры.
– На эти маленькие, как ты их называешь, интеллектуальные игры сейчас вся надежда. – Холб-рук снова повернулся к Пенелопе. – Тебе не удалось запомнить, что они декламировали, когда обмазывали Диона кровью?
Она покачала головой.
– Ни слова.
– Это очень плохо. Если бы ты уловила хоть что-нибудь, нам бы, вероятно, удалось повернуть процесс в обратную сторону. Но поскольку это так… – Его голос осекся.
– А убить его можно? – спросил Кевин.
Пенелопа посмотрела на Кевина.
– Убить? – произнесла она, повысив голос.
Кевин посмотрел в сторону, избегая встречаться с ней взглядом.
– Так можно или нельзя?
Учитель медленно кивнул:
– Я полагаю, да. Правда, на сто процентов в этом не уверен. Думаю, что мы должны быть благодарны судьбе, что первый бог, который возродился, это бог из плоти и крови. Это существенно повышает наши шансы. Ведь Дионис – сезонный бог. Подобно другим богам сельскохозяйственных культур, он живет, подчиняясь смене времен года. Он пробуждается с первым цветением винограда, а потом, как и виноград, вянет, сохнет и, наконец, умирает. А в следующий сезон возрождается опять.
– В таком случае он должен умереть очень скоро, – сказал Кевин. – В этом году сезон, можно сказать, уже закончился. – Он глянул на Пенелопу, ища подтверждения, но она на него не смотрела.
– Может быть, нет.
Холбрук прошел в противоположный конец подвала, где между двумя внушительными стопками книг стоял стакан от напитка «Макдоналдса», наполненный наполовину водой, в которой стояла веточка. Он принес стакан и показал на зеленый отросток сбоку коричневой веточки:
– Посмотрите сюда. Что вы видите?
Кевин пожал плечами:
– Почку?
– Правильно. Это виноград винных сортов. Он цветет. Сейчас, поздней осенью. Знаешь, что это означает?
Кевин покачал головой.
– То, что в результате возрождения Диониса изменились циклы. – Он поставил стакан на стол. – Я не имею представления, насколько широко распространился этот феномен, существует ли он только здесь, в этой долине, или уже повсюду, но винограду полагается сейчас вянуть и возрождаться весной. – Он остановился, вперился на некоторое время невидящим взглядом в пространство, а затем снова принялся что-то писать в тетради. – Надо же, никогда не думал об этом раньше. Дионис и Шива.
– Что?
– Шива – индийский бог разрушения и возрождения. У Шивы с Дионисом есть много общего. Может быть, это один и тот же бог, только имена у него разные.
– Да кому это нужно? – сказал Кевин. – Ведь мы пришли к вам за помощью.
Пенелопа откашлялась. Когда она заговорила, ее голос звучал тише, чем прежде.
– А каким способом он умирает? – спросила она.
Холбрук посмотрел на нее.
– Он бывает разорван на части.
– О Боже!
– А возможно ли как-нибудь ускорить течение сезона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54