– Интересно, что там наверху делает Невин. Клянусь всеми демонами, это продолжается целую вечность.
– Думаю, худшее позади. Я в некотором роде могла чувствовать, что там происходит, но все прекратилось.
– В некотором роде? Не хочу больше ничего знать.
– Не думаю, что мы оба хотим что-либо знать об этом.
Владелец гостиницы зажигал масляные лампы длинной лучиной, когда Родри вернулся в общий зал. Когда он остановился перед дверью, Джилл встала, думая, что ему потребуется её физическая поддержка, как человеку, выздоравливающему после долгой болезни, но заколебалась, внезапно испугавшись, когда робкий свет разросся и взметнулся вокруг него. Джилл никогда не видела человека в такой ярости.
Его ярость изливалась наружу, как горящее масло из лампы, горячая и опасная.
– Я думаю, он помнит, что они с ним сделали, – сказал Саламандр с оттенком дрожи в голосе.
Когда Родри уставился в зал, все замолчали. Люди оборачивались, чтобы взглянуть на него, затем быстро отворачивались снова, пока он наконец не сдвинулся с места. Широкими шагами Родри прошёл к Джилл, кивком признал присутствие Саламандра, затем схватил со стола её наполовину наполненный кубок.
– Я даю клятву, любовь моя, – его голос казался рычанием. – После того, как я займу своё законное место в Аберуине, то соберу флот и сожгу Слайт и всех вонючих пиратов вместе с ним. – Родри поднял кубок над головой. – Пусть боги будут свидетелями! Эта адская нора сгорит дотла!
Затем Родри повернулся и бросил кубок в очаг с такой силой, что он разбился. Вино зашипело на горящих углях, вверх взметнулись языки пламени, и среди них Джилл увидела Властелинов Огня. Они принимали клятву.

Каждое утро Каллин и тьерина Ловиан просыпались в дане Аберуин первыми. Зевая, Каллин обычно шёл в большой зал, как раз когда Ловиан спускалась с винтовой лестницы. В то время как сонный паж приносил им обоим чашки с молоком со специями, а слуга разводил огонь в очаге, Ловиан с Каллином садились за стол для высокопоставленных персон и почётных гостей и обсуждали официальные дела дана. Отдав Каллину приказы на день, Ловиан всегда делала одно и то же замечание:
– Невина уже давно нет, капитан.
– Да, ваша светлость, – обычно отвечал он. – Но приближается весна, и вскоре погода будет подходящей для морского путешествия.
– Да, верно. Теперь все в руках богов.
Регентша обычно кивала с туманной улыбкой и отпускала его.
В это утро, поскольку Ловиан не отдала приказов, которые требовали бы немедленного исполнения, Каллин прогулялся к воротам дана и там остановился, болтая со стражниками. Хотя день был тёплым, по небу с юга шли тучи – знак приближающегося дождя.
– Будет дождь, капитан, – кивнул стражник. – Кажется, в этом году такая долгая зима, или, может, все дело в ожидании. Как вы думаете, лорд Родри все ещё жив?
– Думаю, да.
– Ну, надеюсь, что вы правы, капитан. Мы все на это надеемся. Когда гвербрет Райе ещё был жив, мы должны были ненавидеть всех, кого ненавидел он… но теперь положение вещей изменилось.
– Изменилось? Я сомневался.
– Правда, изменилось. Если гвербретом станет лорд Родри, ну, мы все пойдём за ним на смерть. По крайней мере, он – Майлвад.
– Рад, что вы так думаете.
– Я… Э, кто это?
Каллин взглянул туда, куда показывал стражник, и увидел двух путешественников, поднимающихся вверх по склону: старого человека в простом плаще с поднятым капюшоном и молодого человека в коротком плаще и кожаной шляпе с обвисшими полями. Они вели пару красивых лошадей, цвета мокрой глины, а также крепкого приземистого гнедого жеребца, который тащил за собой нагруженную повозку.
– О, проклятье! – пробормотал Каллин. – Любопытно. Так, парни, видите этого старика? Относитесь к нему с уважением, достойным принца, потому что это – друг Невина и человек такого же сорта – если вы меня понимаете. Что касается его сопровождающего… ну, теперь вас и всех остальных в дане ожидает сюрприз. – Каллин помахал приближающейся паре и побежал им навстречу. – Адерин, мой господин, мне радостно увидеть вас вновь. Калондериэль, какая приятная встреча! Что вы делаете так далеко от ваших проклятых пастбищ?
– Лично я охраняю Мудрого от вас, несчастных круглоухих, – улыбаясь, эльф дружески хлопнул Каллина по плечу. – Он хотел отправиться один, но я не желал об этом даже и слышать.
– Будь я на твоём месте, я бы тоже не потерпел этого, – Каллин повернулся к Адерину. – Что же привело вас к нам?
– О, небольшое дело. Каллин, ты можешь позвать пажа, чтобы взял наших лошадей? Мне нужно срочно поговорить с Невином.
– Но он уехал, мой господин. Он уплыл в Бардек несколько недель назад.
– Что он сделал? – удивлённо открытый рот Адерина выглядел почти смешно.
– Уплыл в Бардек с Элейно, капитаном с Ористинны. Разве он не сказал вам, мой господин? Я имею в виду, я всегда думал, что у вас есть способы отправки посланий, которые доходят быстрее, чем скачут курьеры на лошадях.
– Есть такие способы, однако он со мной не связывался. Я предполагал, что возникла какая-то опасность, но очевидно дело обстоит не совсем так. О, боги, Каллин, он, вероятно, просто забыл! Я начинаю думать, все ли в порядке со стариком. Не сдаёт ли он…
К этому времени вокруг них уже собралась толпа любопытных, которым было больше нечем заняться. Каллин передал лошадей слуге, отправил пажа предупреждать тьерину и проводил гостей в дан. Когда он понял, как рад видеть Адерина, то едва не рассмеялся. Ещё несколько лет назад он стал бы потешаться над любым человеком, который заявил бы, что верит в колдунов, – и вот теперь он сам чувствует огромное облегчение, когда в дане снова появился мастер двеомера. Когда они зашли в большой зал, тьерина встала со своего места во главе стола для почётных гостей и повернулась к ним. Мгновение она выглядела испуганной, но когда гости приблизились и склонились перед ней, Ловиан приветствовала их с благосклонной улыбкой.
– Калондериэль, не так ли? – спросила она. – На мгновение я подумала, что это кто-то другой. А кто вы, мой господин?
– Меня зовут Адерин, ваша светлость. Возможно, Невин упоминал обо мне?
– Упоминал. Мы очень рады видеть вас у нас в дане. Оставайтесь столько, сколько пожелаете. Паж! Беги к кухарке и скажи ей, чтобы готовила нашим гостям что-нибудь перекусить. Они приехали издалека. И принеси меду. Кстати, доставай лучшие кубки. Обычные… Ну, это не имеет значения.
– Ваша светлость очень добры, – сказал Адерин. – Если у вас есть во мне нужда, то я полностью к вашим услугам.
Глаза Ловиан наполнились слезами облегчения, но она смахнула их и снова изобразила улыбку на бледном лице.
– Я с благодарностью приму ваше предложение, добрый Адерин. После того, как вы с вашим другом отдохнёте, вероятно, мы сможем поговорить с глазу на глаз у меня в покоях. – Она бросила взгляд на Каллина. – Не исключено, теперь нам удастся получить новости. Я уже доведена до отчаяния, гадая, чем занимается Блейн. Присоединяйся к нам, капитан. Я знаю, что Калондериэль – твой друг.
Когда они устроились за столом для почётных гостей, Калондериэль вспомнил о своих манерах и снял шляпу, небрежно бросив её на стол, как раз когда паж вернулся с подносом, на котором стояли кубки и кувшин в мёдом. Парень откровенно уставился на его длинные уши, которые заворачивались подобно раковине, и лиловые глаза с кошачьим зрачком. Каллин склонился вперёд и вмешался, сказав ошеломлённому пажу:
– У тебя есть работа, парень. Отправляйся.
Парень убежал. Калондериэль взял кубок и глотнул мёда.
– Сладкий и лёгкий, но хороший, ваша светлость, – объявил он, салютуя тьерине. – Благодарю за гостеприимство, но не думаете ли вы, что теперь, когда Мудрый находится здесь в безопасности, мне лучше уехать? Похоже, я беспокою ваших подданных.
– Рано или поздно им придётся привыкнуть к тебе, а также к твоему народу, – Ловиан говорила странно устало. – У меня есть предчувствие, что мой сын будет рад видеть тебя при дворе, после того как вернётся, чтобы править в своём рине.
– Несомненно, – вставил Адерин. – Ваша светлость, грядут серьёзные дела, и мы, возможно, даже не в состоянии предположить, какие именно.
От его слов Каллину стало странно холодно, и одновременно он почувствовал торжественность момента. Пока он будет жить, он будет помнить эти минуты за почётным столом: склонившаяся вперёд Ловиан, её глубокие голубые глаза затуманены какой-то потаённой мыслью; Калондериэль с приоткрытым ртом сжимает кубок в руке и поворачивается к ней, словно за поддержкой; Адерин с откинутыми со лба белыми волосами, причём две пряди стоят дыбом так, что он напоминает сову; огромные тёмные глаза смотрят далеко в будущее, которого никто, кроме него, не в состоянии видеть… В этот момент у Каллина возникло странное инстинктивное видение будущего и ещё более странное чувство, что когда-нибудь он сам и эльфийский военачальник сыграют в этом будущем важную роль.
– Значит, грядут великие дела, не так ли? – спросил Каллин у мастера двеомера.
– Да. Мы поговорим позднее, капитан, но мне потребуется твоя помощь.
– Разумеется, вы её получите, – Каллин кивнул тьерине, поднялся и поклонился ей. – Ваша светлость, с вашего разрешения. У меня есть дело, которым я должен заняться.
– Конечно, капитан.
– Благодарю, ваша светлость. Калон, увидимся позже. За ужином садись за мой стол.
– С радостью. Я лучник, а не всадник, но в любом случае лучше себя чувствую среди членов боевого отряда.
Каллин направился к лестнице, которая вела в женскую половину. Вскоре, как он знал, ему придётся разъезжать по всему Элдису, занимаясь делами гвербрета Родри, и он хотел кое-что сделать до отъезда. Каллин добрался только до первой площадки, когда встретил спускающуюся Тевиллу с Роддой.
– Я как раз собиралась искать тебя, – сказала Тевилла – Мы с Роддой решили перекусить на улице.
– Прекрасная идея. В таком случае мне лучше пойти с вами.
Поскольку день был солнечным и достаточно тёплым, если не сидеть не ветру, они отправились в закрытый розовый сад в закутке, где смыкались две полубашни. В корзине Тевиллы лежали куски сладкого хлеба и горшочек с плавленым сыром. Хотя розовые клумбы до сих пор представляли собой только мульчированные участки с воткнутыми в землю палками, лужайка снова стала зеленой и Родда счастливо сидела на траве и притворялась, что делит еду со своими воображаемыми друзьями, которых называла гномами. Каллин и Тевилла сели рядом на каменную скамью. Теперь, когда критический момент настал, Каллин обнаружил, что у него совершенно не ворочается язык, пока Тевилла не помогла ему начать разговор.
– Как дела у моего Мердина? Кажется, я больше его не вижу, ну если только на расстоянии.
– Он много работает, и я им доволен. Хотя прошу тебя не говорить ему, что я это сказал. Он хорошо владеет мечом и в нем достаточно смелости – достаточно, чтобы заставить его сражаться, но недостаточно, чтобы он делал глупости.
Тевилла сморщилась.
– Ну, мои извинения. Наверное, ни одна мать не хочет, чтобы её сын стал воином.
– Не знаю ни одной, ты прав. Думаю, ты околдовываешь своих молодых людей, Каллин. Они все хотят быть такими, как ты, и никогда не задумываются о том, как ты рисковал, чтобы стать тем, кем стал.
– Это правда, и от этого у меня болит сердце. Но парни – они все такие. Никогда не думаешь, что именно ты погибнешь в битве, по крайней мере, лет до двадцати, а к тому времени все, что ты знаешь, – это боевой отряд. Но я не собирался беспокоить тебя разговорами о его будущем.
– Тактичность никогда не была твоим оружием, не так ли? – сказала она, улыбаясь.
– Признаю. Я никогда не умел играть словами. И много говорить. А теперь мне жаль.
– Правда? Почему?
Каллин пожал плечами, чтобы выиграть немного времени и придумать какую-нибудь изящную или цветистую фразу, сожалея, что не спросил совета у бардов. Предполагается, женщинам нравится, когда ты говоришь им красивые слова, не так ли? Тевилла наблюдала за ним, склонив голову.
– Знаешь ли, – сказал Каллин наконец. – Эти чёрные вдовьи одежды тебе не идут.
– Правда? Как ты знаешь, я ношу их не по собственному выбору.
– Если бы ты вышла замуж за капитана, то могла бы навсегда от них избавиться.
Тевилла замерла, как камень, слегка приоткрыв рот. Она так удивилась, словно её собеседник вдруг залаял, как собака. Поскольку Каллин ожидал её ответа, то почувствовал лёгкое отчаяние.
– А, ну… как ты думаешь, ты сможешь со мной свыкнуться? – продолжал он. – Из нас получится не самая плохая пара. Мы оба прошли через слишком многое, чтобы болтать о любви и подобных вещах.
– Это правда.
Они долго смотрели друг на друга, краем уха прислушиваясь к Родде, когда она пела Диким. Каллин боролся с собой, стараясь подыскать, что бы сказать, затем отломил кусочек хлеба и предложил его Тевилле, так, как это предложил бы муж жене. Тевилла колебалась только мгновение, а затем склонила голову и взяла хлеб из его рук. Каллин улыбнулся и почувствовал, что солнечный свет только что стал чуть теплее.
– Тогда я сегодня же спрошу у тьерины разрешения жениться, – объявил он. – Интересно, смогу ли я найти ювелира, чтобы он продал мне брошь для тебя. Нам нужно действовать быстро. Весна почти пришла.
– Как ты думаешь, будет война в рине? – Тевилла неосознанно приложила руку к горлу.
– Не знаю. Многие могущественные люди прилагают серьёзные усилия, пытаясь сохранить мир. Я только хочу, чтобы нам ничто не помешало пожениться.
– Понятно. Знаешь ли, в некотором роде это мне льстит больше, чем какие-либо красивые слова. Стихи и все в таком духе.
Каллин улыбнулся, думая, что сделал правильный выбор.

Хотя Тевилла всегда считала капитана расторопным и деятельным человеком, она была поражена безжалостной скоростью, с которой он организовал их бракосочетание. В этот же день после обеда тьерина Ловиан пригласила Тевиллу в свои личные покои, чтобы поздравить её с предстоящей свадьбой.
– Нам придётся найти девушку, которая станет помогать тебе с Роддой, – сказала Ловиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65