Юношу неожиданно охватила горячая всепоглощающая любовь к этому старику.
– Достаточно, – решил Волк, отпустив руку Гариона – Кто это был? – спросил тот.
– Мой учитель.
– Что случилось? – встревоженно вмешался Дерник.
– Об этом лучше не говорить вслух, – покачала головой тетя Пол. – Нельзя ли развести костер, как ты думаешь? Пора завтракать – Вон там впереди деревья, можно укрыться от ветра, – предложил кузнец.
Путешественники направились к небольшой рощице.
После завтрака все немного отдохнули у маленького костра. Никому не хотелось вновь садиться на коней и продолжать путь под обжигающе-ледяным ветром. Гарион чувствовал, что ужасно устал, и желал только одного: вновь стать маленьким, усесться поближе к тете Пол, положить голову ей на колени и заснуть, как бывало в детстве.
После страшного утреннего происшествия он все острее ощущал, как одинок и беззащитен.
– Дерник, – спросил юноша, показывая на небо, не столько из любопытства, сколько желая развеять тоску, – что это за птица?
– По-моему, ворон, – задумчиво ответил тот, глядя на черную птицу, описывающую над ними широкие круги.
– Я было тоже так подумал, – возразил Гарион, – но ведь они никогда не кружат в небе.
– Может, высматривает что-то на земле? – нахмурился Дерник.
– И давно ты его заметил? – прищурившись, спросил Волк.
– По-моему, еще когда мы ехали по полю, – нерешительно ответил Гарион.
– Что скажешь, Пол? – озабоченно спросил Волк. Тетя подняла глаза от чулок Гариона, которые штопала.
– Сейчас посмотрю.
На лице женщины появилось отрешенное выражение; она словно унеслась далеко-далеко.
Гарион вновь почувствовал необычное покалывание и, повинуясь какому-то внезапному толчку, попытался сосредоточиться на птице.
– Гарион, – не глядя на него, велела тетя, – немедленно прекрати.
– Прости, – поспешно извинился он, встряхиваясь Господин Волк, как-то странно взглянув на внука, весело подмигнул.
– Это Чемдар, – спокойно объявила тетя Пол и, отложив свою работу, встала и отряхнула голубой плащ.
– Что ты намереваешься делать? – спросил Волк.
– Думаю, небольшая дружеская беседа не повредит, – прошипела она, растопырив пальцы наподобие когтей.
– Ты его никогда не поймаешь Крылья у совы слишком слабые для такого ветра. Есть способ полегче.
Старик пристально вгляделся в свинцовое небо и показал на едва видимую точку над холмами.
– Вон там! Лучше сделай сама, Пол. Я не очень-то лажу с птицами.
– Конечно, отец, – заверила она и немигающими глазами впилась в черную точку.
Гарион вновь почувствовал шум в ушах и покалывание в ладони. Песчинка в небе описала круг, поднимаясь все выше и выше, пока не исчезла из виду.
Ворон заметил пикирующего орла в последнюю секунду, когда смертоносные когти уже были готовы вонзиться в тело; взъерошив черные перья, испуганная птица, громко крича, изо всех сил хлопая крыльями, полетела прочь, пытаясь спастись от преследователя.
– Превосходно, Пол, – одобрил Волк.
– Пусть в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем пытаться перехитрить меня! – улыбнулась она. – Дерник, не смотри на меня так!
Кузнец с открытым ртом уставился на нее.
– Как это вы делаете?
– Ты и в самом деле хочешь знать? – прищурилась тетя Пол.
Дерник, вздрогнув, быстро отвел глаза.
– Думаю, все ясно, – решил Волк. – В маскировке больше нет необходимости.
Не совсем понимаю, чего добивается Чемдар, но, видимо, он будет следить за каждым нашим шагом. Придется вооружаться и ехать прямо в Во Мимбр.
– Значит, мы больше не пойдем по следу? – спросил Бэйрек.
– След ведет на юг, и я могу вновь отыскать его, как только мы окажемся в Толнедре. Но сначала хочу поговорить с королем Кородаллином. Ему необходимо знать кое-что.
– Кородаллин? – озадаченно спросил Дерник. – Но разве не так звали первого короля арендов? Мне кто-то говорил об этом.
– Все короли арендов носят одно имя, – пояснил Силк, – а имя королев – Мейязерана. Это одна из иллюзий, которую вынуждена сохранять королевская семья, чтобы предотвратить распад государства. Мужчины должны также жениться на близких родственницах, поддерживая тем самым легенду о единстве домов Мимбра и Астурии. От таких браков, конечно, рождаются слабые, болезненные дети, но другого выхода нет, если учесть немного необычную природу арендийской политики.
– Прекрати, Силк, – с упреком велела тетя Пол. Мендореллен задумчиво нахмурился.
– Занимает ли этот Чемдар, эта ищейка, следующая за нами, высокое положение в темном братстве гролимов?
– Вполне возможно, – ответил Волк. – Зидар и Ктачик – послушники Торака, и Чемдар тоже стремится стать учеником Одноглазого и поэтому всегда хотел услужить Ктачику, а теперь увидел, что представился подходящий случай занять одно из высших мест в иерархии гролимов. Ктачик очень стар и все время проводит в храме Торака, в Рэк Ктоле. Может, Чемдар считает, что пришло время кому-нибудь другому стать Верховным жрецом.
– Тело Торака лежит в Рэк Ктоле? – поспешно спросил Силк.
– Никто не знает наверняка, – пожал плечами Волк, – лично я сомневаюсь в этом. После того, как Зидар унес его с поля битвы у Во Мимбра, не думаю, что он передал Торака Ктачику. Одноглазый может находиться в Маллории или где-нибудь в южных областях Ктол Мергоса. Трудно сказать…
– Но в данный момент нужно опасаться именно Чемдара, – заключил Силк.
– Не нужно, если мы будем по-прежнему продолжать путь, – покачал головой Волк.
– Тогда едем! – воскликнул Бэйрек, вставая.
К полудню тяжелые облака начали расходиться; в просветах показались островки голубого неба. Золотые снопы солнечных лучей обрушились на раскисшие унылые поля, ожидающие первого дыхания весны. Ведомые Мендорелленом путешественники мчались, не щадя коней, и успели проехать добрых шесть лиг.
Наконец они замедлили шаг, давая отдых лошадям, от которых шел пар.
– Сколько еще до Во Мимбра, дедушка? – спросил Гарион, поравнявшись с господином Волком.
– Не менее шестидесяти лиг. Скорее, даже около восьмидесяти.
– Но это так далеко, – поморщился Гарион, ерзая в седле.
– Да, – согласился старик.
– Прости, что я убежал утром, – извинился Гарион.
– Ты не виноват. Это дело рук Чемдара.
– Почему именно я? Неужели он не мог выбрать кого-нибудь другого – Дерника или Бэйрека?
Господин Волк пристально поглядел на него.
– Ты моложе, легче поддаешься влиянию.
– Но ведь это не совсем так, правда? – упрямо допытывался Гарион.
– Нет, – сознался Волк, – но такой ответ ничем не хуже других.
– Очередной секрет, который ты не пожелаешь раскрыть, так ведь?
– Можно сказать, так, – откровенно заявил Волк.
Гарион было надулся, но господин Волк пришпорил коня, явно не обращая внимания на укоризненные взгляды юноши.
На ночь они остановились в толнедрийской гостинице, похожей на все остальные – дорогой, непритязательной, но достаточно опрятной. На следующее утро небо совсем очистилось, если не считать случайных белоснежных облачков, гонимых свежим ветром. Путешественники обрадовались яркому солнышку, и между Бэйреком и Силком даже завязалась добродушная перебранка, чего не случалось с тех пор, как они начали путешествие под свинцовыми небесами Северной Арендии.
Однако Мендореллен оставался непривычно молчалив, а лицо с каждой лигой делалось все более хмурым. Вместо лат он надел кольчугу и синий плащ. Голова была непокрыта, ветер ерошил вьющиеся волосы.
На ближайшем холме стоял мрачный замок; высокие стены будто с презрением взирали на окружающий мир. Мендореллен, казалось, старался даже не смотреть в ту сторону, однако лицо его еще больше погрустнело.
Гарион никак не мог определить своего отношения к Мендореллену. Юноша был достаточно честен, чтобы не признать, насколько предубеждения Леллдорина успели отравить его душу. Гарион вовсе не хотел симпатизировать Мендореллену, но, если не обращать внимания на обычную угрюмость, типичную, по-видимому, для всех арендов, цветистую старомодно-изысканную речь и непоколебимую самоуверенность, причин для неприязни, в общем, не было.
На расстоянии примерно в пол-лиги от замка путешественники увидели еще на одном холме руины былого здания – одинокую стену с высокой аркой в центре и полуразрушенными колоннами на каждой стороне, а неподалеку – всадницу в развевающемся на ветру красном плаще.
Не произнося ни слова, даже не оглянувшись, Мендореллен свернул с дороги и, подстегнув коня, галопом поскакал к женщине, наблюдавшей за его приближением без видимого удивления, как, впрочем, и без особой радости.
– Куда это он? – удивился Бэйрек.
– Это его знакомая, – сухо объяснил господин Волк.
– И мы что, должны его ждать?
– Он нас догонит, – махнул рукой Волк.
Мендореллен, остановив коня, спешился, низко поклонился женщине и протянул руки, чтобы помочь ей спрыгнуть на землю. Они направились к развалинам, не касаясь друг друга, но держась очень близко. Остановившись под аркой, о чем-то заговорили. Высоко в небе проносились облака, гонимые ветром; бесформенные тени беззаботно скользили по угрюмым просторам Арендии.
– Нужно было ехать другой дорогой, – вздохнул Волк. – Это я виноват, не подумал.
– Что-нибудь случилось? – спросил Дерник.
– Ничего необычного – для Арендии, – ответил Волк. – Постарел я, видно, забыл, что может происходить между молодыми людьми.
– Не говори загадками, отец, – вмешалась тетя Пол. – Это ужасно раздражает. Нам неизвестно что-то важное?
– Какие тут тайны, – пожал плечами Волк. – ПолАрендии знает об этом. Целое поколение арендийских дев рыдает по вечерам в постели, вспоминая о столь печальной драме.
– Отец! – не выдержав, прикрикнула тетя Пол.
– Ну ладно, – сдался Волк. – Когда Мендореллен был примерно в возрасте Гариона, его считали весьма многообещающим юношей – сильным, храбрым, не очень умным, словом, все качества, необходимые для истинного рыцаря. Отец его просил у меня совета, и я договорился, чтобы молодой человек прожил некоторое время в замке барона Во Эбора, том замке, что мы только что проехали. У барона была превосходная репутация, и он пообещал обучить Мендореллена всему, что умел сам.
Мендореллен и барон полюбили друг друга почти как отец и сын, поскольку барон был намного старше. Все шло прекрасно, пока барон не женился на девушке чуть постарше Мендореллена.
– Я, кажется, понял, в чем дело, – неодобрительно заметил Дерник.
– Не совсем, – запротестовал Волк. – После медового месяца барон вернулся к обычному для рыцарей времяпрепровождению, оставив скучающую молодую даму слоняться по залам унылого старого замка. Подобные обстоятельства всегда таят в себе массу интереснейших возможностей. Так или иначе Мендореллен и дама стали обмениваться взглядами… а потом словами… то есть, как обычно бывает в этих случаях.
– В Сендарии такое тоже случается – правда, у нас это называется несколько иначе, – критически, даже несколько осуждающе объявил Дерник.
– Ты делаешь слишком поспешные выводы, Дерник, – покачал головой Волк. – Дальше взглядов дело не пошло. Кстати, возможно, лучше было бы, развивайся их отношения естественным образом. Супружеская измена – не столь уж большой грех, и через некоторое время они обнаружили бы, что любовь ушла. Но поскольку оба слишком любили и уважали барона и не смогли принести в его дом бесчестье, Мендореллен покинул замок, не дожидаясь, пока произойдет непоправимое. И теперь оба молча страдают. Все это, конечно, крайне трогательно, но по-моему – напрасная трата времени, правда, я уже стар для подобных штучек.
– Слишком стар, отец, – заметила тетя Пол.
– Могла бы и промолчать хоть раз, Полгара! Силк ехидно засмеялся.
– Рад слышать, что наш безупречный друг имел несчастье совершить поступок столь дурного тона – влюбиться в жену другого человека Признаюсь, его неизменное благородство начинает немного утомлять В глазах коротышки вновь появилось то давнее горькое выражение насмешки над собой, которое Гарион видел в Вэл Олорне, когда они беседовали с королевой Поренн.
– А барон знает об этом? – спросил Дерник.
– Естественно, – кивнул Волк. – При одной мысли о столь возвышенном романе сердца арендов просто тают. Как-то один рыцарь, считавшийся глупцом даже среди арендов, отпустил оскорбительную шутку. Барон тут же вызвал его на дуэль и пронзил копьем. С тех пор мало находится охотников смеяться над ним.
– Все же это позор, – настаивал кузнец.
– Их поведение безупречно, Дерник, – твердо заключила тетя Пол. – Ничего постыдного здесь нет, пока, конечно, все это не зашло слишком далеко.
– Порядочные люди вообще не должны допускать, чтобы такое случалось, – заупрямился Дерник.
– Тебе ее не переубедить, – вмешался Волк. – Полгара провела слишком много лет среди весайтских арендов. Они такие же, как мимбраты, если не хуже. Нельзя жить среди столь сентиментальных людей, не переняв их привычек. Правда, все же, к счастью, Полгара сохранила остатки здравого смысла и только изредка ведет себя как романтическая девица. Во время таких припадков надо держаться от нее подальше, а в остальное время она вполне нормальна.
– Я провела те годы с гораздо большей пользой, чем ты, отец, – с едкой улыбкой заметила тетя Пол. – Насколько мне известно, ты в это время пьянствовал в портовых кабаках и всех злачных местах Камаара, не говоря уже о бурном периоде увеселений с развратными женщинами Марагора. Уверена, что эти впечатления значительно расширили твои представления о морали и порядочности.
Господин Волк неловко кашлянул и отвел глаза.
Далеко позади них Мендореллен вскочил на лошадь и погнал ее вниз с холма.
Дама в развевающемся на ветру красном плаще неподвижно стояла в проеме арки, глядя ему вслед.
Через пять дней путешественники добрались до реки Аренд – границы между Арендией и Толнедрой. Погода по мере продвижения на юг постепенно улучшалась, и к утру, когда они достигли высокого холма, выходящего одной стороной на реку, было уже почти тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43