Теперь, конечно, такие лица не в моде, но она слышала, что у
мистера Хачмена случаются частые ссоры дома. А она работала с ним рядом,
вдруг он... обратит внимание...
Расстроенная собственными мыслями, Мюриел рванула машину вперед,
обогнала автобус и едва успела вернуться в свой ряд, чтобы не столкнуться
с несущимся в другую сторону фургоном. Она сжала губы и постаралась
сконцентрироваться на дороге. "...И подумать только, все это время мистер
"Великий Хачмен" за спиной у жены крутил с этой девицей из института..."
Она повернула около будки охранника и с излишней резкостью
затормозила на стоянке. Подхватив свою плетеную сумку, Мюриел выбралась из
машины, старательно заперла дверцу и заторопилась к зданию. Быстро прошла
по коридору, не встретив никого, но у самой двери своего кабинета
столкнулась с начальником отдела мистером Босуэлом.
- О, мисс Барнли, - произнес он. - Вы-то мне как раз и нужны. - Его
голубые глаза с интересом глядели на нее из-за золотой оправы очков.
- К вашим услугам, мистер Босуэл.
- Мистер Кадди переведен к нам из отдела аэродинамики. И сегодня он
примет дела мистера Хачмена. Пару недель у него будет много работы, и, я
надеюсь, вы окажете ему необходимую помощь.
- Конечно, мистер Босуэл.
Кадди, маленький сухой человек, всегда напоминал ей священника. По
крайней мере, он достаточно респектабелен, чтобы в какой-то степени
вернуть ей репутацию, подпорченную общением с оскандалившимся мистером
Хачменом.
- Сегодня утром он будет на месте. Подготовьте к его прибытию
кабинет, хорошо?
- Да, мистер Босуэл.
Мюриел прошла в свою конторку, повесила на крючок пальто и принялась
за уборку соседнего кабинета. Полиция пробыла там полдня, и, хотя они и
попытались по возможности разложить все по местам перед уходом, в комнате
все равно чувствовался беспорядок. Особенно в ящике стола, где у мистера
Хачмена лежали всякие мелочи: бумажки, скрепки, огрызки карандашей. Мюриел
выдвинула ящик до конца и высыпала содержимое в корзинку для бумаг.
Несколько карандашей, скрепок и зеленый ластик не попали в корзину и
раскатились по полу. Мюриел старательно все подобрала и уже собиралась
выбросить, но тут ее внимание привлекла чернильная надпись на боку
ластика: "Чаннинг-уэй, 31, Хастингс".
Мюриел отнесла ластик на свой стол и села, разглядывая его в
сомнениях. Следователь, расспрашивавший ее, постоянно возвращался к одному
и тому же вопросу. Есть ли у мистера Хачмена еще какой-нибудь адрес, кроме
дома в Кримчерче? Была ли у него записная книжка? Не видела ли она
какого-нибудь адреса, записанного на клочке бумаги?
Они заставили ее пообещать, что она позвонит, если вспомнит
что-нибудь хотя бы отдаленно похожее. И теперь она нашла то, что они
пропустили, несмотря на тщательные поиски. Что это за адрес? Мюриел крепко
сжала ластик, впившись ногтями в податливую поверхность. Может быть,
именно там мистер Хачмен и скрывается с этой... которая исчезла...
Она сняла трубку, потом положила ее на место. Если она позвонит в
полицию, вся эта кутерьма со следователями начнется снова. А ее так
называемые подруги уже достаточно повеселились на ее счет. Даже соседи
поглядывают на нее странно. Просто чудо, что до сих пор никто из них не
воспользовался возможностью расстроить своими сплетнями ее мать. Но, с
другой стороны, с какой стати ей покрывать этого Хачмена? Может, он даже
сейчас там прячется.
Мюриел все еще пыталась прийти к какому-то решению, когда шорох в
соседнем закутке оповестил ее о прибытии мистера Спейна, как всегда, с
опозданием. Она встала и, от волнения несколько раз оправив на себе
кофточку, отнесла ластик к нему в кабинет.

Каждый раз, когда Дон Спейн встречался с кем-нибудь случайно, он
запоминал день, место и время встречи. Он делал это совершенно
автоматически, без сознательного усилия, просто по той причине, что он Дон
Спейн. Информация занимала свое место где-то в картотеке его памяти и
никогда не забывалась, потому что порой долька информации, неинтересная
сама по себе, вдруг становилась очень важной в сочетании с другой такой же
мелочью, приобретенной, может быть, годом раньше или позже. Спейн редко
пытался извлечь какую-то выгоду из этих своих знаний или как-то ими
воспользоваться. Он просто делал то, что делал, не получая от этого
никакого удовлетворения, кроме тайной радости, когда, например, во время
вечерней поездки на машине вдруг узнавал на дороге какого-нибудь знакомого
и мог с уверенностью сказать, куда он направляется, зачем и к кому. Спейну
представлялось в таких случаях, что часть его сознания как бы отделяется
от него и путешествует вместе с тем самым знаковым.
И таким образом, ни разу до сих пор не заговорив с Викки Хачмен, он
был почти уверен, что встретит ее в среду около десяти утра на главной
улице Кримчерча. В конце квартала размещался салон красоты, который она
посещала каждую неделю, и, по мнению Спейна, миссис Хачмен не принадлежала
к числу женщин, что позволяют таким мелочам, как пропавший муж и
разрушенная семья, нарушить законный порядок. Спейн взглянул на часы,
раздумывая, сколько времени он может себе позволить ждать, если она не
появится вовремя. Старший экономист Максвелл в последнее время уже
несколько раз намекал ему насчет неудобств, вызываемых его второй работой.
Конечно, свести счеты с Хачменом дело важное, но не настолько, чтобы
терять из-за этого деньги, а именно это может случиться, если его прижмут
и заставят бросить вторую работу.
Увидев приближающуюся Викки Хачмен, Спейн откашлялся и, когда настал
нужный момент, вышел из подъезда, где он ждал, и "натолкнулся" на нее.
- Извините, - произнес он. - О, миссис Хачмен?
- Да. - Она оглядела его с плохо скрытым неодобрением, манерой
напомнив своего мужа, что еще больше укрепило решимость Спейна. - Боюсь, я
не...
- Доналд Спейн. - Он снова откашлялся. - Я друг Лукаса. Мы вместе
работаем...
- Да? - Миссис Хачмен это, похоже, не заинтересовало.
- Да, - повторил Спейн, подумав про себя: "она такая же, как Хач.
Тоже общается с простыми людьми, только когда думает, что никто не смотрит
в ее сторону". - Я хотел сказать, что мы очень сожалеем о его
неприятностях. Должно же быть какое-то простое объяснение...
- Благодарю вас. И прошу меня извинить, мистер Спейн, но я спешу. -
Она двинулась в сторону. Ее светлые волосы в размытом свете дня казались
гладкими, словно лед.
Пришло время нанести удар.
- Полиция его еще не нашла. По-моему, вы правильно сделали, что не
сказали им про ваш летний коттедж. Возможно...
- Коттедж? - Ее брови изогнулись в удивлении. - У нас нет никакого
коттеджа.
- В Хастингсе. Номер 31 по Чаннинг-уэй, кажется. Я запомнил адрес,
потому что Хач советовался со мной по поводу аренды.
- Чаннинг-уэй? - произнесла она слабым голосом. - У нас нет там
никакого коттеджа.
- Но... - Спейн улыбнулся. - Конечно. Я уже и так много сказал. Не
беспокойтесь, миссис Хачмен, я не говорил об этом полиции, когда меня
расспрашивали, и никому не скажу. Мы все слишком хорошо относимся к
Лукасу, чтобы...
Он замолчал, когда миссис Хачмен торопливо скрылась в толпе, и все
его существо наполнилось приятным, теплым чувством, словно он только что
написал поэму.

"Ничего не изменилось, - уверяла себя Викки Хачмен, откинувшись в
большом кресле у косметички. - Надо бы принять нортриптилин. Доктор
Свонсон говорит, что нортриптилин поможет, если только принимать его
какое-то время... Прошлое осталось в прошлом..." Она устало закрыла глаза,
стараясь выкинуть из головы печальные мысли.

14
Битон родился в городке Орадя, что неподалеку от северо-западной
границы Румынии. Отец его работал в гончарне. Первые тридцать два года
своей жизни Битон носил другое имя - Владимир Хайкин, но уже давно он был
известен окружающим как Клайв Битон, и его собственное имя казалось теперь
чужим даже ему самому. Во время службы в армии он неплохо себя
зарекомендовал и проявил определенные качества, которые привлекли к нему
внимание некоей не очень афишируемой организации, известной узкому кругу
лиц под аббревиатурой ЛКВ. Вскоре последовало предложение перейти на
работу туда, довольно заманчивое предложение. Хайкин согласился, оставив
военную службу в звании капитана, и исчез из нормальной жизни на время
переподготовки. Однако спустя какое-то время новая карьера перестала
казаться ему такой уж романтичной и увлекательной - приходилось проводить
довольно много времени, просто наблюдая за иностранными туристами и
приезжающими западными бизнесменами. Работа уже основательно надоела
Хайкину, но тут открылась дверь в новую - нет, не карьеру - в новую жизнь.
Случилось это, когда всего в сотне километров от его родного городка
слетел с дороги и разбился полный автобус английских туристов. Кого-то
убило сразу, еще несколько человек умерли от сильных ожогов позже, в
больнице. Как водится в таких случаях, в ЛКВ тщательно проверили всех
погибших и - как изредка случается - обнаружили среди жертв человека,
которого имело смысл "воскресить". Им оказался Клайв Битон, тридцати
одного года от роду, неженатый, без близких родственников, занятие -
торговля почтовыми марками, место проживания - городок Сэлфорд в графстве
Ланкашир. Затем люди из ЛКВ проверили досье своих сотрудников, допущенных
к такого рода операциям, и подыскали одного - с тем же ростом,
телосложением и цветом волос, что у погибшего туриста.
Хайкин принял предложение без колебаний. Его не остановило даже то,
что для новой работы требовалась пластическая операция, причем с имитацией
шрамов от ожогов. Три недели, пока хирурги якобы боролись с ожогами на его
лице, он провел в отдельной палате, куда не допускали никого. За это время
врачи сумели сымитировать серьезные повреждения лица, хотя на самом деле
ткани практически не пострадали. Но с еще большей отдачей использовали
отпущенный срок люди из ЛКВ: они тщательнейшим образом изучили прошлое
Битона, его друзей и прочее. Всю добытую информацию Хайкин старательно
заучил, а назначенный к нему преподаватель добавил к его стандартному
безликому английскому ланкаширское произношение. Восприимчивый мозг
Хайкина все это быстро и без особых усилий усвоил - "вернувшись" в Англию
и добравшись до Сэлфорда, он буквально за несколько дней вжился в свой
новый образ. В последующие годы ему иногда даже хотелось трудностей -
чтобы размяться и проверить себя, - но преимуществ в такой жизни было
больше, например, полная свобода.
Требования начальства из ЛКВ оказались несложными - жить себе
незаметно, изображая Клайва Битона, не отлучаться из Англии и ждать
распоряжений. Марочный бизнес умер сам собой, и Битон занялся делами, к
которым его влекло гораздо больше. Любовь к лошадям, плюс определенные
способности в обращении с теорией вероятности дали ему возможность
попробовать себя в нескольких профессиях, имеющих отношение к скачкам. Он
удачно ставил на бегах, какое-то время служил гандикапером в нескольких
небольших манежах, а затем, когда это стало законно, открыл собственную
букмекерскую контору. Он сделал бы это и раньше, но один из главных
пунктов его инструкций запрещал ему конфликтовать с законом. После
открытия конторы Битону, в общем-то, против его воли приходилось общаться
с людьми, живущими за чертой закона, но сам он ни разу не переступал эту
грань. Давно привыкнув к имени Клайв Битон и приучив себя любить
шотландское виски и английское пиво, он тем не менее так и не женился. И
снимая трубку телефона, Битон всегда ждал голос из прошлого.
Впрочем, эти особые звонки раздавались редко. Однажды, когда он
прожил в Англии всего два года, некто, не назвавший себя, но знавший
пароль, приказал ему убить человека, который жил по такому-то адресу.
Битон выследил этого мужчину - выглядел тот как моряк на пенсии - и той же
ночью прирезал его на темной улице. Вернувшись в Сэлфорд, он какое-то
время внимательно следил за газетами, но полиция сочла это убийство
обычной портовой уголовщиной, и упоминания о нем исчезли из местных
новостей довольно быстро.
Битон даже решил, что за убийством стояло лишь желание начальства
проверить его преданность и сноровку, но подобные мысли тревожили его не
часто. Как правило, задания, что он получал примерно раз в год, напоминали
ему старые добрые дни слежки за туристами - просто, скажем,
удостовериться, что некий человек поселился именно в том-то отеле.
Дело Хачмена, однако, с самого начала таило в себе признаки большой
работы. Началось все со звонка, принесшего инструкции держать дело в поле
зрения и оставаться у телефона.
Голос в трубке звучал мрачно и деловито.
- Мистер Битон, это друг Стила. Он просил меня позвонить насчет вашей
задолженности.
Битон ответил на пароль своей кодовой фразой:
- Извините, что я еще не заплатил. Не могли бы вы выслать мне еще
один счет?
- Дело крайне важное, - продолжал тот же голос, без околичностей
переходя к предмету разговора. - Вы следили за новостями об исчезновении
математика Лукаса Хачмена?
- Да. - Битон слушал все новости очень внимательно, и даже менее
чувствительные уши уловили бы, что здесь что-то есть. - Я слышал о нем.
- Есть сведения, что Хачмен где-то в вашем районе. Его документы
должны быть незамедлительно переведены в досье номер семь. Понятно?
- Да. - Битон почувствовал холодок возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20