Теперь у него не только глаза были болезненными: краска
ушла с лица, оно обмякло; однако он держался прямо и даже
сумел ответить ровным голосом.
- Можете передать миссис Коллинсон, что на этой неделе
я сдам в суд завещательные распоряжения, а также свой отчет
по наследству и заявление о том, что я слагаю с себя обязан-
ности душеприказчика.
- Вот и отлично, - сказал я, но, когда старикан за-
шаркал к своей машине и медленно взобрался на сиденье,
мне стало жалко его.
Габриэле я не сказал о его визите.
Теперь между приступами зевоты и чихания она по-
тихоньку скулила, а из глаз у нее текли слезы. Лицо, грудь
и руки были мокры от пота. Есть она не могла. Я накачивал ее
апельсиновым соком. Звуки и запахи, даже самые слабые
и приятные, действовали ей на нервы, и она все время дерга-
лась на кровати.
- Мне будет еще хуже-спросила она.
- Не намного. Перетерпеть вполне сможете.
Когда я спустился, меня поджидал внизу Мики Линехан.
- Мексиканка ходит с пером, - любезно сообщил он.
- Да
- Да. Я им шкурил лимоны, чтобы вонь отбить в твоем
уцененном джине-или ты взял его напрокат, и хозяин знал,
что он вернется, - все равно пить его никто не сможет
Ножичек сантиметров десять-двенадцать, нержавеющей
стали, так что, когда она воткнет его тебе в спину, ржавчины
на майке не останется.
- Хорошо соображаешь, - сказал я. - Ладно, пригляды-
вай за ней. Она не очень нас любит.
- Мне приглядывать-Мики ухмыльнулся. - Я думал,
каждый будет сам оглядываться, тем более что зуб она точит
в особенности на тебя, значит, тебя скорее всего и подколет.
Что ты ей сделал Не такой же ты дурак, чтобы надсмеяться
над чувствами мексиканской дамы
Остроумным мне это не показалось; впрочем, я мог и
ошибаться.
Арония Холдорн приехала под самый вечер на "Линколь-
не", и негр-шофер завел сирену еще у ворот. Когда она
взвыла, я сидел у Габриэлы. Беспардонный сигнал, по-види-
мому, сильно подействовал на ее натянутые нервы, и она чуть
не выскочила из постели от ужаса.
- Что это Что это-взвизгнула она, стуча зубами и
дрожа всем телом.
- Тихо, тихо, - успокаивал я. Из меня уже выработалась
неплохая сиделка. - Просто автомобильный гудок. Гости.
Сейчас сойду вниз и спроважу.
- Вы никого ко мне не пустите-умоляюще спро-
сила она.
- Нет. Лежите смирно, скоро вернусь.
Арония Холдорн стояла у лимузина и разговаривала
с Макманом. В сумерках, между черным манто и черной
шляпой, лицо ее было тусклой овальной маской, и только
светящиеся глаза казались живыми.
- Здравствуйте, - сказала она и протянула руку. Голос
у нее был такой, что по спине проходили теплые волны-.
Я рада, что миссис Коллинсон на вашем попечении. И ей и
мне вы были надежным защитником-мы обязаны вам
жизнью.
Все это было чудесно, но такое я уже слышал. Я скромно
отмахнулся от похвалы и упредил ее первый ход:
- Мне жаль, но она не сможет вас принять. Ей нездо-
ровится.
- А-а, мне так хотелось увидеться с ней, пусть на минут-
ку. Вы не думаете, что это улучшит ее самочувствие
Я ответил, что мне самому жаль. Она, по-видимому,
приняла это как окончательное решение, однако сказала:
- Я специально приехала из Сан-Франциско, чтобы
повидать ее.
Я ухватился за этот повод:
- Разве мистер Эндрюс вам не сказал. - -и повесил
начало фразы в воздухе.
На это она не ответила. Она повернулась и медленно по-
шла по траве. Мне не оставалось ничего другого, как пойти
рядом с ней. Сумерки сгущались. Когда мы отошли от ма-
шины шагов на пятнадцать, она сказала:
- Мистеру Эндрюсу показалось, что вы его подозреваете.
- Он не ошибся.
- В чем вы его подозреваете
- В манипуляциях с наследством. Учтите, я в этом
не уверен, а только подозреваю.
- На самом деле
- На самом деле, - сказал я, - больше ни в чем.
- Да По-моему, и этого вполне достаточно.
- Для меня достаточно. Не думал, что и для вас тоже.
- Простите
Мне не нравилось, как у меня развивается разговор с этой
женщиной. Я ее опасался. Я сгреб известные мне факты,
подсыпал сверху догадок и прыгнул с этой кучи в неиз-
вестное:
- Освободившись из тюрьмы, вы позвали Эндрюса, вытя-
нули из него все, что он знает, и, уяснив, что он мудрит с
деньгами барышни, воспользовались этим, чтобы запутать
следствие и навести подозрение на него. Наш старикан имеет
слабость к прекрасному полу: легкая пожива для такой жен-
щины, как вы. Не знаю, что вы собираетесь с ним делать, но
вы завели его, а потом навели на него газетчиков. Ведь это
вы, я думаю, шепнули им о его непомерных тратах Бесполез-
но, миссис Холдорн. Бросьте. Ничего не выйдет. Да, вы мо-
жете его раззадорить, подстрекнуть на противозаконные
поступки, втянуть в поганую историю: он и сейчас сам не
свой, так его обложили. Но что бы он теперь ни натворил, за
этим не спрячешь того, что натворил кто-то другой раньше.
Он обещал привести имущество в порядок и передать наслед-
нице. Оставьте его в покое. Ничего не выйдет.
Мы прошли еще шагов десять, а она все не отвечала. Мы
очутились на тропинке. Я сказал:
- Эта тропинка ведет на скалу, с нее столкнули Эрика
Коллинсона. Вы его знали
Она вздохнула судорожно, будто всхлипнула, но голос ее
был по-прежнему ровен, спокоен, мелодичен:
- Знала, вам это известно. Зачем вы спрашиваете
- Сыщики любят задавать вопросы, заранее зная ответ.
Зачем вы сюда приехали, миссис Холдорн
- Вы и на это знаете ответ
- Знаю, что приехали по одной из двух причин или по
двум причинам сразу.
- Да
- Первая: хотели узнать, насколько мы близки к раз-
гадке. Правильно
- Естественно, я тоже не лишена любопытства, -
призналась она.
- В этой части я вас удовлетворяю. Я знаю разгадку.
Она остановилась на тропинке лицом ко мне, ее глаза
светились в густых сумерках. Она положила руку мне на
плечо: я был ниже ростом. Другая ее рука лежала в кармане
манто. Она приблизила ко мне лицо и заговорила медленно
и очень внятно:
- Скажите мне чистосердечно. Без уверток. Я не хочу
причинять зло без нужды. Подождите, подождите-подумай-
те, перед тем как говорить, - и поверьте мне, для уверток,
блефа и лжи сейчас не время. Так скажите правду: вы знаете
разгадку
- Да.
Она улыбнулась, сняла руку с моего плеча и сказала:
- Тогда продолжать это фехтование не имеет смысла.
Я бросился на нее. Если бы она стреляла из кармана, она
могла бы меня застрелить. Но она попыталась вытащить
пистолет. Я успел схватить ее за руку. Пуля ушла в землю
между нашими ногами. Ногти ее свободной руки сняли три
красные ленты с моей щеки. Я уткнулся головой ей в шею,
подставил ей бедро, раньше, чем она ударила коленом, сильно
прижал ее к себе и руку с пистолетом завернул за спину. Ко-
гда мы падали, она выронила пистолет. Я оказался сверху.
И продолжал занимать эту позицию, пока не нащупал писто-
лет. Едва я поднялся, подбежал Макман.
- Все в порядке, пьяных нет, - сказал я ему, не вполне
владея голосом.
- Пришлось стрелять-спросил он, глядя на непо-
движно лежавшую женщину.
- Нет, цела. Посмотри, чтобы шофер не рыпался.
Макман ушел. Арония села, подобрала ноги п потерла
запястье. Я сказал:
- Вот и вторая цель вашего приезда, хотя я думал, что это
предназначалось для миссис Коллинсон.
Арония поднялась молча. Я ей помогать не стал-она
почувствовала бы, как у меня дрожат руки.
- Раз мы зашли так далеко, полезно будет поговорить.
- Пользы теперь ни от чего не будет. - Она поправила
шляпу. Поежилась. - Ну, что теперь
- Теперь ничего, только постарайтесь понять, что время
отчаянных действий прошло. Такого рода истории делятся на
три части: поимка, осуждение и наказание. Согласимся, что
по поводу первого делать уже нечего, а... каковы калифор-
нийские суды и тюрьмы, вы сами знаете.
- Почему вы мне это говорите
- Потому что не люблю, когда в меня стреляют, потому
что, когда работа сделана, не люблю, чтобы болтались свобод-
ные концы. Я не стремлюсь к тому, чтобы вас осудили за
участие в афере, но вы мешаете-суетесь и мутите воду.
Отправляйтесь домой и сидите смирно.
Мы оба не произнесли ни слова, покуда не вернулись к ее
лимузину.
Тут она повернулась, протянула мне руку и сказала:
- Я думаю... не знаю, но мне кажется, что теперь я вам
обязана еще больше.
Я ничего не ответил и не подал руки. А она, может быть,
потому, что рука все равно была протянута, спросила:
- Вы вернете мне пистолет
- Нет.
- Тогда передадите миссис Коллинсон привет и сожа-
ления, что я не смогла с ней увидеться
- Да.
Она сказала: "До свидания"-и села в машину, я снял
шляпу, и она уехала.

14. ПРИЗНАНИЯ
Парадную дверь мне открыл Мики Линехан. Он
глянул на мою расцарапанную физиономию и засмеялся:
- Ну и везет тебе с женщинами. Нужно сначала угово-
рить, а уж потом набрасываться. Поберег бы шкуру. - Он
показал большим пальцем на потолок. - Поднимись к ней,
урезонь. Черт-те что вытворяет.
Я поднялся в комнату Габриэлы. Она сидела посередке
растерзанной постели, дергая себя за волосы. Ее потное лицо
выглядело на все тридцать пять. Из горла рвались жалобные
повизгивания.
- Нелегко приходится-спросил я с порога.
Она отняла руку от волос.
- Я не умру-Вопрос еле продрался сквозь стисну-
тые зубы.
- Ни в коем случае.
Она всхлипнула и легла. Я натянул на нее одеяло. Она
пожаловалась, что в горле какой-то комок, челюсти ноют,
а под коленками боль.
- Нормальные симптомы, - уверил я. - Долго это не
протянется, потом опять будут судороги.
Кто-то зацарапал в дверь. Габриэла рывком приподнялась
и запричитала:
- Не уходите!
- Только до двери, - пообещал я.
На пороге стоял Макман.
- Эта мексиканка Мери, - зашептал он, - шпионила за
вами и за гостьей. Я заметил, как она вылезла из кустов, и шел
за ней до нижней дороги. Там она остановила "Линкольн",
и минут пять-десять они разговаривали. Ближе подобраться
я не смог и ничего не расслышал.
- Где она сейчас
- В кухне. Вернулась. А та поехала дальше. Мики гово-
рит, что мексиканка ходит с ножом и добра от нее не жди.
Это что, правда
- Обычно он не ошибается, - сказал я. - Она переживает
за миссис Коллинсон, а нас считает врагами. И чего лезет не
в свое дело Видимо, подглядывала и поняла, что миссис Хол-
дорн против нас, а значит-за Габриэлу. Вот и решила на-
ладить связи. У миссис Холдорн, надеюсь, хватило ума ска-
зать ей, чтобы вела себя пристойно. В любом случае нам
остается только наблюдать. Выгонять ее-себе дороже:
без поварихи не обойтись.
Когда Макман ушел, Габриэла вспомнила, что у нас были
гости, и стала расспрашивать о них, а заодно о выстреле
и моем расцарапанном лице.
- Была Арония Холдорн, - сказал я, - немного поскан-
далила. Но все обошлось. Она уже уехала.
- Миссис Холдорн приезжала, чтобы убить меня, - спо-
койно, но с уверенностью сказала девушка.
- Возможно. Она со мной не откровенничала. А зачем
ей вас убивать
Ответа я не получил.
Ночь показалась долгой и тяжелой. Я провел ее по боль-
шей части в комнате Габриэлы, в кожаной качалке, которую
притащил из гостиной. Спала она всего часа полтора, в три
захода. И каждый раз с криком просыпалась от кошмаров.
Всю ночь до меня доносились из коридора шорохи-видимо,
Мери Нуньес сторожила свою хозяйку.
Среда оказалась еще более долгой и тяжелой. От того, что
я все время стискивал зубы, челюсти у меня к середине дня
ныли не меньше, чем у Габриэлы. А она мучилась теперь во
всю. От света у нее резало глаза, от звуков-уши, от любого
запаха тошнило. Шелковая ночная рубашка и простыня разд-
ражали кожу. Каждый мускул, не переставая, дергался.
Уверения, что она не умрет, уже не действовали: жить ей все
равно не хотелось.
- Не сдерживайтесь, - предложил я. - Дайте себе волю.
Я за вами присмотрю.
Она поймала меня на слове и словно сорвалась с цепи. На
ее вопли к дверям прибежала Мери Нуньес и зашипела ка-
кие-то испанско-мексиканские ругательства. Я удерживал
Габриэлу за плечи и тоже был весь в поту.
- Пошла вон, - рявкнул я на Мери.
Она сунула руку за пазуху и шагнула в комнату. Сзади
возник Мики, выдернул ее в коридор и захлопнул дверь.
Между приступами Габриэла лежала на спине и, тя-
жело дыша, дергаясь, с мукой и безнадежностью глядела
в потолок. Иногда она закрывала глаза, но конвульсии не
прекращались.
Во второй половине дня Ролли принес из Кесады новость:
Фицстивен пришел в себя и смог ответить на вопросы Верно-
на. Он заявил, что не видел бомбы и не знает, когда и каким
образом она попала в комнату, но после того, как мы с Финком
вышли в коридор, ему вроде бы послышалось что-то похожее
на звон осколков и глухой удар об пол у ног.
Я попросил Ролли сказать окружному прокурору, чтобы
он не слезал с Финка и что завтра я постараюсь с ним встре-
титься. Ролли пообещал все это передать и ушел. Мы стояли
с Мики на крыльце. Говорить нам было не о чем-ни слова
за весь день. Только я закурил, из дома снова понеслись
вопли. Мики отвернулся и что-то пробормотал, упомянув
черта.
Я нахмурился и зло спросил:
- Дело я делаю или нет
- К чертям собачьим! Лучше бы не делал, - бросил он
с такой же злостью и пошел прочь.
Послав его подальше, я вернулся в дом. Мери Нуньес
поднималась по лестнице, но при моем появлении быстро
отступила к кухне, окинув меня диким взглядом. Ее я тоже
послал, потом двинулся наверх, где оставил Макмана охра-
нять комнату. Он прятал от меня глаза-ради справедли-
вости я послал и его.
Остаток дня Габриэла плакала и кричала, умоляя дать
ей морфий. Вечером она полностью во всем призналась:
- Я вам сказала, что не хочу быть порочной. - Ее руки
лихорадочно комкали простыню. - Вранье. Хочу. Всегда
хотела и всегда была. Я думала и с вами сыграть ту же шутку,
но сейчас мне не до вас, мне нужен только морфий. Повесить
меня не повесят, это я знаю. А там все равно, лишь бы по-
лучить дозу.
Она грязно хохотнула и продолжала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26