Макгрох сплюнул табак-он принадлежал к той породе
людей, которые жуют сигареты-и сказал:
- Думаю, что в "апельсинах" он разбирается, но хоро-
шего материала под рукой не оказалось. Скажу точнее, когда
изучу весь этот хлам в лаборатории.
- Часового механизма не было
- Вроде бы нет.
Из окружного центра вернулся доктор Джордж с ново-
стью-останки Фицстивена все еще дышат. Он так и све-
тился от восторга. Мне пришлось заорать, чтобы до него
дошли мои вопросы о Финке и Габриэле. Финк, сказал док-
тор, - вне опасности, а у девушки простуда уже прохо-
дит, так что с постели ей можно встать. Я справился о
ее нервах, но ему было не до того-не терпелось назад
к Фицстивену.
- Хм, да, конечно, - бормотнул он, проскользнув мимо
меня к машине. - Покой, отдых, поменьше волнений-.
И испарился.
Вечером я ужинал в гостиничном кафе с Верноном и Фи-
ни. Оба подозревали, что я рассказал им про бомбу далеко
не все, и целый вечер допрашивали, хотя прямо в сокрытии
фактов не обвиняли.
После ужина я поднялся в свою новую комнату. Мики
лежал с газетой на кровати.
- Пойди поешь, - сказал я. - Что наша детка
- Встала. Как ты думаешь, у нее все шарики на месте
- Она что-нибудь выкинула
- Да нет. Просто в голову лезут мысли.
- Это от голода. Пойди перекуси.
- Слушаюсь, ваше детективное величество, - сказал он.
В соседней комнате было тихо. Я постоял у дверей, затем
постучал.
- Войдите, - раздался голо миссис Херман.
Она сидела у кровати с пяльцами и вышивала на желто-
ватой тряпке каких-то ярких бабочек. Габриэла Леггет ссу-
тулилась в качалке на другой стороне комнаты, хмуро раз-
глядывала сжатые на коленях руки-сжатые так крепко,
что побелели костяшки пальцев и расплющились подушечки.
На ней был твидовый костюм, в котором ее похитили, уже
очищенный от грязи, но все еще мятый. При моем появлении
она даже не подняла головы. У миссис Херман от вымучен-
ной улыбки на щеках сдвинулись веснушки-
- Добрый вечер. - Я старался говорить повеселее-.
Инвалидов, похоже, у нас поубавилось.
Габриэла не ответила, но сиделка тут же оживилась.
- И правда, - воскликнула она с наигранным воодушев-
лением. - Миссис Коллинсон, раз она встала с постели, боль-
ной уже не назовешь... даже немного жаль... хе-хе-хе... такой
приятной пациентки у меня никогда не было... наши девушки,
когда я стажировалась при клинике, часто говорили: чем
приятнее пациентка, тем быстрее она уходит от нас, а всякие
зануды живут... я хочу сказать, остаются на наших руках...
чуть ли не до скончания века. Помню еще...
Я скорчил физиономию и показал головой на дверь. Слова
застряли у нее в горле. Лицо покраснело, потом поблед-
нело. Она бросила вышивку, поднялась и дурацки за-
бормотала:
- Да, да, именно так. Мне надо проверить... ну, вы знаете
что... Извините, на несколько минут отлучусь.
Она быстро засеменила к двери, боком, словно боялась,
что я подкрадусь и наподдам ей коленом.
Когда дверь закрылась, Габриэла подняла глаза и сказала:
- Оуин умер.
Она не спрашивала, а скорей утверждала, но по сути это
был вопрос.
- Нет. - Я сел на стул миссис Херман и вытащил сига-
реты. - Жив.
- Не умрет-Голос у нее был все еще хриплым.
- Врачи считают, выживет, - преувеличил я.
- Но останется. - -вопроса она не докончила. Ее хрип-
лый голос показался мне довольно равнодушным.
- Да, останется полным калекой.
- Еще лучше, - сказала она, обращаясь скорее к самой
себе, чем ко мне.
Я улыбнулся. Если я не переоцениваю свои актерские
таланты, в моей улыбке было лишь веселое добродушие.
- Хорошо вам смеяться, - сказала она печально. - Но от
него не отшутишься. Не выйдет. Оно существует. И будет
всегда. - Она посмотрела себе на руки и прошептала:.
Проклятье.
С другой интонацией это слово могло бы показаться мело-
драматическим, до смешного манерным. Но она произнесла
его как-то машинально, без всяких эмоций, словно по при-
вычке. Я представил, как она лежит в темноте под одеялом
и часами шепчет себе это слово, шепчет его своему отражению
в зеркале, когда одевается, - и так изо дня в день.
Я поежился и проворчал:
- Бросьте вы. Оттого, что стервозная баба выплеснула
на вас свою злобу и ненависть, вовсе не следует...
- Нет, нет. Мачеха выразила словами то, что я чувство-
вала всегда. Я, правда, не знала, что это в крови у Дейнов,
но что у меня в крови-знала. И как не знать Вон сколько
у меня следов вырождения. - Она подошла, приподняла
обеими руками кудряшки со лба и висков и повернулась
в профиль. - Посмотрите на уши-без мочек, кверху за-
остряются. У зверей такие уши, а не у людей. - Не опуская
волосы, она снова повернулась ко мне лицом. - Теперь
посмотрите на лоб-узенький, звериный. А зубы-Она об-
нажила белые острые зубки. - А лицо-Ее пальцы сколь-
знули вниз по щекам и сошлись под странно узким под-
бородком.
- Все-спросил я. - Или раздвоенные копыта тоже
покажете Пусть вы правы, и все это не совсем обычно. Ну и
что В жилах вашей мачехи текла кровь Дейнов, и она была
чудовищем, но где вы видели у нее следы вырождения Нор-
мальная, здоровая женщина-здоровее некуда.
- Это не довод, - досадливо помотала она головой-.
Пусть внешне у нее было все в порядке. А я ненормальная
и внешне и внутренне... умственно. Я. - .-она присела рядом
со мной на край кровати и, упершись локтями в колени,
обхватила бледное, измученное лицо ладонями. - В отличие
от других людей, я не умею ясно думать даже о самых про-
стых вещах. В голове одна каша. О чем ни подумаешь, все тут
же заволакивается туманом, налезают другие мысли, отвле-
кают, путаются... я теряю ниточку, ловлю ее в тумане, а толь-
ко поймаю-все начинается сначала. Понимаете, как ужас-
но Жить так годами и знать, что ничего не изменится, если
не станет еще хуже.
- Нет, не понимаю, - сказал я. - По мне это нормально.
Никто не умеет ясно мыслить, разве что притворяется. Думать
вообще чертовски трудно: всегда приходится ловить какие-то
мельтешащие туманные обрывки и по возможности состав-
лять из них целое. Потому-то люди и цепляются за свои
мнения и взгляды-они им так тяжело достаются, что даже
самые дурацкие, но готовые убеждения начинают казаться
ясными, здравыми и не требующими доказательств. А стоит
их растерять-и снова ныряй в туманную неразбериху, что-
бы выудить новые.
Габриэла отняла ладони от лица и застенчиво улыб-
нулась:
- Странно, что раньше вы мне не нравились. - Она снова
стала серьезной. - Однако...
- Никаких "однако", - сказал я. - Вы уже не малень-
кая, должны знать, что все люди, кроме совсем помешанных
и совсем тупых, время от времени находят в себе признаки
ненормальности. Чем больше в себе копаешься, тем больше
на руках доказательств. А уж как вы в себе копались.
такое мало кто выдержит. Ходить и твердить: я-сума-
сшедшая! Удивительно еще, что вы на самом деле не свих-
нулись.
- А может быть, свихнулись.
- Нет, вы-нормальный человек, можете мне поверить.
Впрочем, не хотите-не верьте. Просто пошевелите мозгами.
Ваша жизнь началась чертовки неудачно. С раннего возраста
вы попали в плохие руки. Мачеха была чудовищем и сделала
все, чтобы сгубить вас, а в конце даже убедила, что над вами
тяготеет особое семейное проклятье. Я знаком с вами всего
месяца два. За это время на вашу голову свалились все из-
вестные людям беды, к тому же из-за веры в проклятье вы
считали себя виноватой в них. Так Ну и как это на вас ска-
залось Почти все время вы находились в трансе, часто.
в истерике, а когда был убит муж, решили покончить с собой...
но оказались достаточно разумной, чтобы представить, как
пуля будет раздирать тело.
Нет, милочка! Я всего лишь наемный сыщик, и ваши беды
касаются меня постольку-поскольку, но кое-что из случивше-
гося даже меня выбило из колеи. Кто, как не я, пытался
укусить привидение в этом чертовом Храме А я ведь не
молод и ко многому притерпелся. Мало того, сегодня утром
чуть ли не у вашей кровати взрывают бомбу с нитрогли-
церином. И что Вечером вы уже на ногах, и спорите о своем
здоровье.
Если вас и можно назвать ненормальной, то лишь в том
смысле, что вы выносливее, здоровее и уравновешеннее обыч-
ных людей. И бросьте думать о наследственности Дейнов,
подумайте о Мейене. Откуда у вас такая выносливость, как не
от него Почему он выжил на Чертовом острове, в Централь-
ной Америке, в Мексике и не согнулся до самого конца Вы
похожи на него больше, чем на любого из знакомых мне Дей-
нов. И если есть у вас следы вырождения-хотя Бог знает,
что это такое, - они тоже от него.
Моя речь пришлась Габриэле по душе. Глаза ее сделались
почти счастливыми. Но пока я, выдохнувшись, искал другие
слова, они опять потускнели.
- Я рада... и признательна, если, конечно, вы говорили
искренне. - Она снова прижала ладони к щекам, а в ее голосе
появилась безнадежность. - Не знаю, на кого я похожа, но
мачеха все же права. И ничего тут не поделаешь. Вы же не
станете отрицать, что над моей жизнью и жизнью всех, кто
связан со мной, висит черное проклятье
- А надо мной Последнее время я только тем и занима-
юсь, что торчу около вас, влез во все ваши дела, и ничего не
случилось, во всяком случае, ничего серьезного.
- Вы-иное дело, - медленно произнесла она, морща
лобик. - Мы с вами в других отношениях. Для вас это
работа.
Я засмеялся:
- Такой аргумент не пройдет. А Фицстивен Он, конечно,
знал вашу семью раньше, но здесь, в гостинице, оказался
благодаря мне и поэтому был от вас еще дальше, чем я. Так
почему не я пострадал первым Может быть, бомба предна-
значалась мне Вполне вероятно. Но тогда тут замешано не
ваше неотвратимое проклятье, а люди, которые могут до-
пустить промах.
- Вы ошибаетесь, - сказала она, уставившись в колен-
ки. - Оуин любил меня.
Я решил не выказывать удивления.
- Неужто вы. - -начал я.
- Пожалуйста, не надо. Не заставляйте меня рассказы-
вать. Особенно после того, что случилось утром. - Она вы-
прямилась, вздернула плечи и решительно продолжала:.
Вы тут заговорили о неотвратимости. То ли вы не поняли,
то ли притворяетесь и делаете из меня дурочку. Я вовсе не
верю в неотвратимое проклятье, идущее от дьявола или от
Бога, как в случае с Иовом, например. - Она теперь говорила
с жаром и уже не хотела менять тему. - Но не может
ли быть... разве не существуют люди, которые... до мозга
костей порочны и могут вызвать самое плохое во всех, кто
с ними общается
- Существуют, - согласился я. - И могут, когда хотят.
- Нет, нет! Не важно, хотят или не хотят. Вызывают
даже тогда, когда отчаянно не хотят. Именно так. Я любила
Эрика, он был хороший, чистый. Вы сами это прекрасно зна-
ете. Вы разбираетесь в людях, а с ним были хорошо знакомы.
Я его любила, хотела, чтобы он был... Но когда мы поже-
нились...
Она вздрогнула и протянула мне руки. Руки у нее были
сухие, горячие, а кончики пальцев-словно лед. Мне при-
шлось крепко сжать их, чтобы ногти не вонзились мне
в ладони.
- До замужества вы были девушкой
- Да. Была. Я и сейчас...
- Тут не из-за чего волноваться. Как и у многих, у вас на
этот счет идиотские понятия. К тому же вы привыкли к нар-
котикам. Правильно
Она кивнула.
- А наркотики, - продолжал я, - подавляют половые
потребности, притупляют желание, поэтому естественные,
нормальные желания других людей начинают казаться ненор-
мальными. Эрик же слишком сильно любил вас, был молод,
видимо, неопытен, а значит, неловок. К чему выдумывать
что-то ужасное
- Дело не только в Эрике, - объяснила она. - Это каса-
ется всех мужчин. Не подумайте, что я хвастаюсь, много
о себе понимаю. Я знаю, что некрасива. Но я не хочу быть
порочной. Не хочу. Почему мужчины... Почему все, с кем я-.
- Вы, случаем, не обо мне говорите-спросил я.
- Нет. Вы же знаете, что нет. Зачем надо мной смеяться
- Видите, есть исключения. Кто еще Мадисон Эндрюс,
например
- Вы с ним мало знакомы или мало про него слышали,
иначе бы не говорили.
- И то правда, - согласился я. - Но при чем тут прокля-
тье Значит, у него такая натура. Он был настойчив
- Скорее смешон, - сказала она с горечью.
- Давно это было
- Года полтора. Отцу и мачехе я ничего не сказала.
Мне... мне было стыдно, что мужчины так ведут себя со
мной и...
- А откуда вам известно, - проворчал я, - что с другими
женщинами они ведут себя по-другому Откуда вы взяли,
что вы такая уж особенная Если бы у вас был необычайно
острый слух, вы бы сейчас услышали, как тысячи женщин
в Сан-Франциско жалуются на то же самое, и, Бог знает,
может, половина из них даже искренне.
Она отняла у меня свои руки и выпрямилась.
- Сейчас я и на самом деле чувствую себя глупой.
- Не глупее, чем я. Я вроде бы считаюсь сыщиком.
С самого начала я верчусь, как на карусели, вдогонку за
вашим проклятьем, прикидываю, как оно будет выглядеть,
когда мы встретимся лицом к лицу, - и все не могу догнать.
Но скоро догоню. Потерпите недельку-другую.
- Вы хотите сказать-.
- Я докажу, что ваше проклятье-сплошная чушь, но
на это потребуется несколько дней, может быть, недель.
Глаза у нее стали круглыми, она дрожала, боясь мне
поверить, хотя ей очень хотелось.
- Значит, договорились, - сказал я. - Как вы собирае-
тесь жить
- Я... я не знаю. Вы мне правду говорите Неужели все
это кончится И я буду... Вы действительно-.
- Да. Вам не трудно вернуться на некоторое время в дом
над бухтой Там вы будете в достаточной безопасности, а делу
это поможет. Мы бы прихватили миссис Херман и одного.
двух из наших людей.
- Хорошо, - согласилась она.
Я посмотрел на часы и встал:
- А сейчас ложитесь спать. Мы переберемся завтра.
Спокойной ночи.
Она прикусила нижнюю губу, собираясь что-то ска-
зать и одновременно стыдясь говорить, но наконец вы-
давила:
- Мне понадобится морфий.
- Само собой. Какая у вас дневная норма
- Пять... десять гран.
- Совсем немного, - сказал я и как бы мимоходом
спросил: - Он доставляет вам удовольствие
- Боюсь, я слишком далеко зашла, чтобы об этом
думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26