Не двигайся, - сказала Сильванна, едва они двинулись
вниз по тропе.
Она произнесла эти слова спокойно, но с силой, и что-то в ее тоне
заставило Эдана застыть на месте.
- В чем дело? - тревожно спросил он.
- Просто не двигайся, - повторила она. - Не шевели даже пальцем. Даже
не дыши. Стой очень, очень тихо.
Краешком глаза Эдан увидел, как она вынимает из ножен кинжал. Он
недоуменно нахмурился, а потом почувствовал, как что-то ползет у него по
шее сзади. Он тяжело сглотнул и стиснул зубы, пытаясь справиться с
пробежавшей по телу дрожью. Что-то ползло по нему... что-то волосатое.
Сильванна быстро шагнула вперед, и лезвие ее кинжала сверкнуло. Эдан
почувствовал слабый укол, когда кончик кинжала скользнул по его коже, а
потом увидел, как Сильванна наступает ногой в грубой мокасине на что-то
белое и многоногое. Сильное содрогание сотрясло все тело Эдана.
- Что это было? - тревожно спросил он.
- Паук-альбинос, - ответила она. - Маленький, еще детеныш. Они
вырастают размером с твою голову, и это только туловище. Острые клыки,
смертельный яд. Один крохотный укус, даже такого маленького паучка, - и
без помощи целителя или мага ты в считанные секунды умер бы в страшных
мучениях. Просто яд слишком быстро действует.
Эдан побледнел.
- Спасибо. Похоже, ты спасла мне жизнь.
- Просто держись подальше от висящего мха, - ответила Сильванна. -
Они любят там устраивать гнезда и не видят разницы между мхом и твоими
волосами. Если ты позволишь пауку забраться в свои волосы, даже если он и
не укусит тебя, то все равно может отложить там яйца.
Эдану становилось дурно всякий раз, когда он думал об этом. С тех пор
он участвовал во многих сражениях и встречался со многими ужасными
обитателями Мира Теней, но ничто никогда не вызывало у него такого
содрогания, как мысль о крохотных паучьих яйцах у него в волосах, из
которых вылупляется множество маленьких белых паучков с острыми клыками,
источающими яд. С тех пор он старался держаться подальше от висящего мха,
словно прикосновение к нему было бы смертельным. И оно легко могло таковым
оказаться, подумал Эдан, если учесть, какие существа скрываются в этом
мхе.
- О чем ты думаешь? - спросила Сильванна, которая ехала рядом с ним
по тропе, ведущей сквозь туманные леса. Ее голос мгновенно вернул Эдана к
действительности, и он понял, что слишком увлекся воспоминаниями. В данных
обстоятельствах впадать в задумчивость было опасно, а потому
непозволительно, но он смертельно устал - и все они устали - и сознание
его просто начало жить своей жизнью.
- Я думал о пауках, - ответил Эдан на вопрос. - О маленьких белых
паучках, которые вылупляются из двух десятков крохотных яиц.
Несколько мгновений Сильванна смотрела на него, недоуменно
нахмурившись, потом лицо ее неожиданно прояснилось.
- А, ты вспоминал о первом нашем путешествии через Мир Теней.
Он кивнул.
- С одной стороны кажется, что все это было только вчера. Но с другой
стороны такое ощущение, будто с тех пор прошла целая вечность.
- Это было лет пять назад, да? - спросила Сильванна. - Или больше?
- Восемь, - ответил Эдан, улыбаясь про себя. Эльфы имели слабое
представление о времени. Будучи бессмертными и, следовательно, имея в
своем распоряжении вечность, они не придавали времени особого значения - в
отличие от людей, которые располагали меньшим временем и потому уделяли
ему больше внимания. - Восемь лет, за которые много чего произошло.
Во-первых, подумал он, бросив взгляд на ехавшего немного впереди
императора, Микаэл вырос. В свои двадцать он все еще был юношей, но
физически не уступал зрелому мужчине. Он вытянулся за шесть футов и теперь
был выше Эдана. И также тяжелее него по меньшей мере на сорок фунтов.
Микаэл очень серьезно относился к упражнениям с оружием и занимался со
своим учителем каждый день. В результате он превратился в рослого и
крепкого мужчину с широкой грудью и длинными мускулистыми руками,
позволявшими ему вращать над головой двуручный меч с огромной скоростью и
силой.
Многие молодые люди империи в его годы оставались еще мальчишками, но
Микаэл сделал очень многое за восемь лет, прошедшие после их возвращения
из Туаривеля - и то были годы бесконечных волнений в провинциях и трудного
служения долгу в столице.
Боруин был только началом. Когда Эдан и Микаэл вернулись в Ануир,
побывав в плену у гоблинов и ненадолго остановившись в Туаривеле, они
обнаружили, что за это время в их мире прошло чуть более года. В этом и
заключается сложность путешествий по эльфийским землям, где время течет
особым, необъяснимым и непредсказуемым образом. Никогда нельзя сказать
точно, сколько времени пройдет в мире людей, пока ты остаешься во
владениях эльфов, даже если ты возвратишься назад через Мир Теней.
Эдан никоим образом не предпочитал хождение Тенью любым другим видам
перемещения, но Микаэл обращался к нему много раз со времени того первого
путешествия. Создав портал в Мир Теней половинчик мог по меньшей мере
замедлить течение времени. Как объяснил Футхарк, если у них появится
острая необходимость добраться из Ануира до Кал-Калатора, который
находится на противоположной окраине континента, и им нужно будет
оказаться там как можно скорее, то при путешествии верхом - даже если они
будут гнать коней и менять их по пути - дорога займет около месяца. Ибо им
придется преодолеть расстояние по меньшей мере в тысячу миль, и даже
больше, если они пойдут окружными путями, чтобы миновать такие
потенциально опасные территории, как Кулладарайт и Пустошь Тарван.
С другой стороны, если они пройдут Тенью через промежуточный мир, их
путешествие займет приблизительно столько же времени... но они смогут
выйти в мир дневного света почти в ту же минуту, когда покинули его.
Другими словами, в Мире Теней для них пройдет месяц, но в мире дневного
света тем временем пройдут лишь минуты. За одним исключением. Владения
эльфов.
Таким же таинственным образом, как законы времени менялись в Мире
Теней, менялись они и во владениях эльфов, что наводило Эдана на мысль о
некой взаимосвязи, хотя какого именно рода эта взаимосвязь он не мог
понять. Дело в том, что если в Мире Теней течение времени почти
останавливалось, то в эльфийских владениях оно было совершенно
непредсказуемым и могло либо ускориться, либо замедлиться - причем
предсказать, когда как произойдет, было невозможно. Поэтому при переходе
из эльфийских владений в Мир Теней и оттуда обратно в мир людей со
временем могли произойти интересные вещи.
- Я никогда не забуду наше первое путешествие через этот ужасный
край, - сказал Эдан Сильванне. Они ехали бок о бок шагом. Пускать коней
галопом или даже рысью по лесам Мира Теней опасно. Никогда нельзя знать,
что может ждать тебя впереди - если, конечно, это неизвестное не
предпочтительней той опасности, которая подстерегает сзади. - Словно было
недостаточно того, что мы рисковали жизнями, выбрав эту дорогу, так мы еще
и обнаружили, что всего за несколько дней, проведенных нами в Туаривеле, в
Ануире прошел целый год... - Он покачал головой и вздохнул. - Что ж, по
крайней мере, больше нам не пришлось пережить ничего подобного, даже если
император из желания выгадать время и настаивает на путешествиях через Мир
Теней всякий раз, когда нам требуется преодолеть большое расстояние. Я
всегда подозревал, что он не полностью осознает связанный с этим риск.
Теперь я понял, что его просто мало волнует возможная опасность. Но тот
первый раз... Никогда этого не забуду. Я никогда по-настоящему не понимал,
в каком напряжении находился мой отец, пока не увидел его. Для меня прошла
всего неделя, но для него - год. Целый год, в течение которого он никогда
не знал точно, что сулит ему грядущий день. Один год, состаривший его на
двадцать лет.
- Тебе по-прежнему очень не хватает его, да? - спросила Сильванна.
Эдан кивнул.
- Не могу сказать, как. Мне не хватает его мудрости и советов.
Конечно, наибольшую утрату понесла моя мать, но с другой стороны, она
просто потеряла мужа, в то время как я потерял не только отца, но и
наставника. Он еще столькому мог бы научить меня, если бы прожил еще хоть
несколько лет...
- Мне иногда кажется, что быть человеком ужасно, - сказала Сильванна:
- Все ваши достижения, мечты и страсти настолько преходящи. Ваш жизненный
путь так короток, что я не понимаю, как вы миритесь с этим.
Эдан улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что жалеешь нас?
- Ну... нет, не совсем так, - ответила она. - Жалость подразумевает
некоего рода снисхождение, а за последние несколько лет я узнала очень
многое о людях и том, сколь многого вы можете добиться, поставив перед
собой цель.
- Возможно, так происходит именно потому, что наш жизненный путь
столь короток, - сказал Эдан. - Именно сознание, что мы всего лишь
смертные создания, и заставляет нас проживать жизнь в полную силу. И
возможно, мы кажемся вам немного безрассудными лишь потому, что в
некотором смысле таковыми и являемся. Вам, эльфам, как созданиям
бессмертным, не свойственно подобное безрассудство. Людям же эльфы
кажутся... пожалуй, вовсе не безрассудными, в отличие от нас. Вот почему
наши страсти полыхают так ярко. Когда ты с самого начала понимаешь, что
твое время ограничено, то начинаешь дорожить каждым днем.
Сильванна несколько мгновений задумчиво смотрела на него, пока они
ехали бок о бок, легко покачиваясь в такт конской поступи.
- Пожалуй, это не лишено смысла. Я заметила, что вы, люди, очень
остро все переживаете. - Она нахмурилась и тряхнула головой. - Я не хочу
сказать, что эльфы не способны на сильные чувства, ибо мы способны на
них... просто человеческие страсти куда более сильны. И неуправляемы.
- Это и есть безрассудство, - с улыбкой ответил Эдан. - Оно
происходит из нашей недолговечности, как я сказал. Мы живем со страстью,
трудимся со страстью... любим со страстью.
Сильванна взглянула на него. Он твердо встретил ее взгляд. Она не
отвела глаза.
- Если развить эту мысль, - сказала она, - то можно утверждать, что
самые страстные существа на свете - поденки, которые живут всего один
день.
- И заметь, как яростно колотят они по воздуху своими крохотными
крылышками, неизменно стремясь к свету., - сказал Эдан. - Пламя влечет их
так сильно, что они летят на него и сгорают в огне. Если это не аллегория
неукротимой страсти - то что еще?
- Я думала, на огонь летят мошки, - сказала Сильванна.
- Поденки делают то же самое, разве нет?
Она нахмурилась.
- Не уверена. Разве?
Эдан пожал плечами.
- Даже если и нет, это не умаляет достоинств аллегории.
Сильванна улыбнулась.
- Пожалуй, ты проглядел свое истинное призвание,-сказала она. - Тебе
следовало стать не придворным министром, а бардом.
Эдан поморщился.
- О, только не это.
Сильванна подняла брови.
- О? Похоже, я задела тебя за живое.
- Когда-то я знал барда, - сказал Эдан. - На самом деле, я знал
нескольких, и все они были невыносимы, но этот был хуже всех. По большей
части барды влюблены в звучание собственных слов, что делает их
тщеславными, но этот был влюблен еще и в идею, что делало его опасным.
- Каким образом приверженность идее может сделать кого-то опасным? -
спросила Сильванна.
- А вот это вопрос к главному министру императора,усмехнулся Эдан. -
Как лорд верховный камергер я могу утверждать, что все служители идеи
опасны, потому что они ставят идею превыше власти императора, короля или
аристократа. Такой человек в первую очередь хранит верность идее, которую
он - или, возможно, она - проповедует. Как следствие, он никогда не видит
причин идти на уступки. Однако лично я понял, что есть определенная
разновидность служителя идеи, с которым можно договориться.
- А именно? - спросила Сильванна.
- Тот, который во всем с тобой согласен, - ухмыльнулся Эдан.
- Я могла бы и догадаться, - Сильванна состроила гримаску.Теперь ты
скажешь, что я могла бы уже узнать тебя получше.
- Эльфы, как всем известно, учатся медленно, - поддразнил ее Эдан. -
Вот еще один недостаток вашего бессмертия... вы никогда не чувствуете
острой необходимости делать что-либо быстро.
- С некоторыми вещами лучше не торопиться, - ответила Сильванна,
искоса взглянув на него.
- Ты имеешь в виду... с ухаживанием, например? - спросил Эдан.
- Не только.
Эдан в смущении кашлянул. За последние восемь лет они с Сильванной
очень сблизились, чего он никак не мог предположить при первой их встрече.
Во-первых, он не рассчитывал на длительное знакомство с девушкой, но она
вернулась с ними в Ануир вместе со своим братом Гильвейном, и оба они - а
также половинчик Футхарк и эскорт из двенадцать воинов-эльфов,
сопровождавший их из Туаривеля, остались в империи.
Это было частью договора, заключенного между лордом Тиераном, который
действовал в интересах тогда еще некоронованного императора Микаэла, и
правителем Туаривеля принцем Филерэном. Эльфы должны были выступить в
качестве личной охраны императора и в первую очередь обеспечить его
безопасное возвращение в Ануир, а во вторую очередь показать всем
эльфийским королевствам, что Туаривель заключил официальный союз с
империей и поддержал императора Микаэла.
Это беспрецедентное соглашение с самого начала неминуемо должно было
вызвать гнев экстремистов обеих сторон - таких как Руоб Человекоубийца и
лорд Кир Эван, герцог Аванилский, который для эльфов был приблизительно
тем же, кем Человекоубийца для людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55