По щеке скатилась еще одна слезинка. Она сердито смахнула ее тыльной стороной ладони.
– На что надеяться народу галактики, на что надеяться Дайену, когда ты будешь держать в руке этот пылающий меч?
– Я сделаю мальчика королем...
– Соломенным королем! А железный принц будет править у него за спиной!
Саган надвинулся на нее так стремительно, что она оказалась зажата в угол, не успев отойти.
– Ты сделала это не для мальчика! Ты рисковала жизнью не для того, чтобы добыть этот «пылающий меч» для Дайена!
Командующий схватил ее за плечи, навалился, прижав к стальной переборке.
– Ты забываешь, что я вижу тебя насквозь! Для себя ты хотела получить это оружие. Для этого ты продала все, что имела, в том числе и честь. И ты же хочешь страшной смерти человеку, который тебя любит и верит тебе, лишь бы сохранить бомбу у себя...
Металл холодил спину. Ее трясло. Она обмякла, опустив голову, закрыв лицо волосами.
– Нет, – прошептала он, отодвигаясь от него, насколько возможно. – Нет.
Если бы она снова и снова повторяла – «нет», твердила бы его, как молитву, слово бы это обрело силу, воплотилось бы в действительность.
Его хватка вдруг ослабла, и он мягко, настойчиво привлек ее к себе. От него исходили тепло и сила. Она могла бы раствориться в нем, как в темном убежище, чтобы про нее забыли и она про все забыла...
– Лорд Саган, – раздался голос в переговорном устройстве.
Саган провел ладонью по светлым волосам, скользнул пальцами по шраму, ощутил мокрую и холодную дорожку от слезы...
– Я распорядился, чтобы меня не беспокоили.
– Да, милорд. Но при этом вы велели сообщить о появлении ублюдка...
– Ублюдка?
Саган посмотрел на переговорное устройство таким взглядом, словно голос оттуда вдруг обрел плоть и стал видимым.
– Он здесь, милорд, и требует немедленно пропустить его к вам.
Командующий молчал, невидяще глядя на Мейгри. Отпустив ее, он отошел, но перед этим она почувствовала, как напряглось его тело.
– Впустите, – приказал Саган.
– Итак, – заговорила Мейгри, следя за ним взглядом, – игра еще не окончена, милорд, не правда ли?
– Для вас, миледи, окончена, – холодно ответил он, искоса посмотрев на нее.
«Можешь объявлять шах моему королю, – безмолвно сказала ему Мейгри, – но не мат. У королевы остался еще один ход».
Саган включил еще несколько светильников. Комнату залил яркий свет, и Мейгри заморгала. Дверь сдвинулась в сторону, и из темноты появилась фигура. Шаркая и понурив плечи, словно питая отвращение к свету, в каюту ввалилась куча неряшливых тряпок.
Мейгри успела увидеть Маркуса, стоявшего снаружи; его лицо брезгливо скривилось, у него явно чесались руки, сжимавшие оружие, избавить Командующего от этой заразы.
Дверь закрылась, Саган запер ее. Фигура выпрямилась грациозным, неуловимым движением, опасно напоминающим расправляющую кольца змею.
– Миледи, – заговорил Саган, – позвольте представить вам Спарафучиле.
Над сгорбленными плечами поднялась уродливая голова; к Мейгри повернулось бесформенное лицо с хитро сверкающими разновысокими глазами.
Затаив дыхание, она невольно шагнула назад.
– Это вы!
– Ах да, – заметил Командующий. – Совсем забыл, что вы уже знакомы.
– Неофициально, Саган-лорд, – ухмыльнулся полукровка, положив сильные руки на пояс с оружием.
Его вид вернул Мейгри в состояние ужаса, который она испытала, когда на нее напали те твари, она снова лишилась способности думать, действовать. Темный занавес у нее в голове задрожал под дуновением ветерка. Протянув руку, она схватилась за что-то твердое, успокаивающее и прислонилась к подлокотнику дивана. Саган и Спарафучиле разговаривали, но она долго ничего не слышала.
– Посетители? От Снаги Оме? – говорил Саган, когда Мейгри смогла вникнуть в разговор. – Теперь адонианец будет знать: не рой другому яму.
– Нет, Саган-лорд, это люди не от Снаги Оме. Его людей я всех знаю в лицо, а это не они, хотя один вполне может быть.
Тень набежала на лицо Сагана. Такая же тень легла на сердце Мейгри, хотя она не могла понять причины своего страха.
– Опиши его, – бросил Командующий.
– Человеческий мальчик, Саган-лорд, хорошо сбит, со светлой кожей и волосами цвета крови и огня. Абдиэль сам вышел его встречать. Он взял его за руку, назвал мальчика Дайеном.
– Рука, – пробормотал Командующий, раскрыв собственную ладонь и угрюмо посмотрев на пять шрамов.
Незабытая боль пронзила руку Мейгри. Она прижала ладонь к ладони.
– Прекрати, Саган! Меня на это не купишь. Абдиэль мертв! Все ловцы душ мертвы. Я читала в твоих архивах...
– Это не шутки, миледи, – закричал Командующий, теряя терпение. – Загляни в меня! Посмотри правде в глаза! Абдиэль жив. Он здесь, на Ласкаре, и ему как-то удалось заполучить Дайена... так же, как нас много лет назад!
Мейгри не требовалось заглядывать ему в душу. Ей нужно было заглянуть в себя, чтобы узнать правду... или признать ее. Страшные воспоминания об их неволе нахлынули на нее, воспоминания о мучениях, тем более ужасных, что затрагивали не только тело, но и душу.
«Мы были сильными, мы были подготовленными. Мы знали, чего ждать. Но Дайен не такой. Он не знает... Он не знает».
Шахматная доска упала, фигуры разлетелись во все стороны. Мейгри потерла шрамы на руке, но боль не утихала.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Так говорил серафим Абдиэль,
верный найден,
Среди неверных,
верный он один...
Джон Мильтон. Потерянный рай.


Старик взял правую руку Дайена в свою правую руку. На ощупь она была прохладной и липкой, а кожа пальцев и ладони – удивительно гладкой, словно отшлифованной. Дайен ответил на сильное пожатие, хотя, глядя на лоскуты гниющей кожи на тыльной поверхности, трудно было не содрогнуться от отвращения. Левая рука старика пряталась в длинных развевающихся одеждах.
Дайену стало не по себе от его прикосновения, и он попытался вынуть руку, хотя из вежливости заставил себя не делать это слишком поспешно. Однако Абдиэль не отпускал его и повернул правую руку Дайена ладонью вверх. Зоркие глаза заметили пять шрамов, скользнули по гемомечу на боку юноши.
– Я вижу, вам уже пустили кровь. Очень хорошо. Достойно, мой король. Хотя временами это опасно. Меня зовут Абдиэль. Разве я еще не назвался? Старость. Старики так легко все забывают. Не говорила ли вам обо мне леди Мейгри? Или ваш наставник Платус? – Голос у него был такой же гладкий, как и рука, теплый и сухой, как и пустыня вокруг. – Я слышал о его гибели. Очень жаль, очень.
Дайену наконец удалось освободить руку.
– Где леди Мейгри? – холодно спросил он и услышал за спиной одобрительное ворчание Таска.
Абдиэль тоже услышал. Он перевел взгляд с юноши на наемника и на молодую женщину, стоявших чуть сзади по бокам от Дайена.
– Мендахарин Туска, – произнес Абдиэль, слегка качнув телом.
– Сожалею, – покачал головой Таск. – Наверное, вы меня с кем-то спутали.
– О, мой дорогой Туска, я сохраню вашу тайну. Можете не беспокоиться. Я знал вашего отца. Прискорбно. Я сделал все, чтобы его спасти, но было слишком поздно. Похоже, я всегда опаздываю.
Абдиэль снова перевел взгляд на Дайена, заметившего, что у старика нет ресниц. Казалось, что и веки у него отсутствуют. Его глаза словно никогда не закрывались. Если старик и мигал, то это было неуловимым движением. Когда он смотрел на человека, казалось, что он смотрит безотрывно.
Старик вздохнул. Задрожав, он убрал руку в складки одежды, съежился внутри тяжелой ткани.
По лбу Дайена струился пот. Он сохранял суровое выражение на лице.
– Я получил послание от леди Мейгри. Если мы не увидим ее сейчас же, мы удаляемся.
– Вы ее увидите, мой король, – сказал Абдиэль, снова протягивая руку и беря Дайена за рукав рубахи, купленной на выигранные в карты на Вэнджелисе деньги. – Может, не так, как вы ожидаете, но вы ее увидите.
Старик снова качнулся.
– Не почтите ли своим присутствием мою убогую хижину, Ваше величество?
Дайен колебался. Но Таск уже принял решение.
– Малыш! Ты думаешь, что делаешь? – Он схватил Дайена за плечо и отодвинул его в сторону. – Прошу прощения, старик. Нам с приятелем надо перекинуться парой слов. Наедине.
– Понимаю. – Абдиэль махнул рукой, от которой отделился и улетел по ветру лоскут кожи. – С вашего позволения, я вернусь в свою обитель. Меня морозит, и я не могу долго оставаться на улице. Когда бы вы ни пожелали войти в мой дом, Ваше величество, почту за честь принять вас. Я и мои послушники с радостью ожидаем вашего посещения.
Запахнув одежду, старик низко поклонился, скользнул по бесплодной каменистой почве и исчез в доме. Несколько послушников с неживыми глазами, стоявших вокруг дома, вошли вслед за ним. Остальные остались снаружи, и внимательно наблюдавшему за ними Таску показалось, что они окружают их, отрезая от вертолета. Повернувшись к Дайену, он увидел решительное лицо юноши, его жесткий взгляд.
– Слушай, малыш, не глупи! Нам надо садиться в тот вертолет и рвать отсюда когти.
– Не думаю, Таск, что они нас отпустят, – тихо сказала Нола.
Двое пустоглазых подошли поближе к вертолету.
– Тем более надо попробовать. Нас трое, у нас лазерные пистолеты. Мы завалим их, не успеют они ничего сообразить... Какого черта я тут вообще распинаюсь? – Таск воздел руки к небу. – Ты хочешь туда войти, малыш? «Мой король». Похоже, ты на это клюнул.
Вспыхнув от гнева, Дайен хотел что-то сказать, но промолчал. Резко повернувшись, он направился к дому.
Глядя ему вслед, Таск почувствовал тычок в спину. На него смотрела Нола.
– Ладно, ладно! Эй, малыш! – крикнул наемник вслед удаляющемуся Дайену и припустил за ним в сопровождении Нолы. – Мы с тобой.
– Не обязательно, – холодно сказал Дайен. – Я скажу Абдиэлю, чтобы его люди доставили вас обратно на вашу... на вашу свалку.
– Ага, держу пари, что они так и сделают, – пробормотал Таск, но вполголоса. – Наверное, сбросят нас тысяч с пяти без парашютов.
Вслух же он сказал:
– Я делаю это не для тебя, малыш. Мне... мне чертовски интересно, откуда он узнал, кто я такой. Я никому не говорил своего имени.
– Верно, он знал! – сказал Дайен. От нетерпения и волнения его глаза пламенели, словно сапфиры. – Он знал Платуса, он знал твоего отца. Возможно, много лет назад, до революции, он знал всех Стражей. Удивительно, почему Мейгри ни разу о нем не говорила. Должно быть, они были друзьями.
– Не обязательно, малыш. Не обязательно, – заметил Таск, но эти слова услышали лишь Нола, крепко сжавшая его руку, да ветер, раздувающий песок вокруг них.
Двое зомби, заметивших направление их движения, подошли и проводили их в карточный домик.

* * *

Внутри было страшно жарко.
– Чертова баня! – выдохнул Таск, смахивая пот с лица.
Дом состоял из многочисленных квадратных комнатушек, соединяющихся лестницами. Стены и полы были сделаны из кедра. При входе их всех попросили разуться.
Один из зомби, как совсем не в шутку обозвал их Таск, провел посетителей по нескольким лестницам, через лабиринт комнат-ящиков к Абдиэлю. Он сидел у небольшой солнечной печки, от раскаленных камней которой исходило тепло. Время от времени один из зомби подходил и выплескивал на камни чашку воды. Клубы с шипением поднимающегося пара добирались до старика.
Горячий влажный воздух обжигал Дайену легкие. Черная кожа Таска лоснилась, как полированное черное дерево. Обрамлявшие лицо Нолы кудряшки покрылись капельками влаги.
Абдиэль, облаченный в тяжелые одежды, поднялся и поклонился.
– Добро пожаловать, мой король. Понимаю, температура для вас слишком высока. Кости у стариков тонкие и хрупкие, кожа увядшая. Холод проникает в сердце. Через много лет, – глаза у старика сверкнули, – вы тоже будете страдать от старческой немощи.
В голосе старика прозвучало что-то такое, от чего кровь застыла в жилах Таска, пот на его коже похолодел.
Они вошли в комнату без окон и сели на указанные Абдиэлем места, продолговатые, покрытые подушками кедровые лавки, показавшиеся Таску больше похожими на гробы. К его удивлению, на лицо повеяло приятной прохладой. Посмотрев наверх, он заметил, что воздух выходит из отверстий на потолке и направлен только на него, Дайена и Нолу. Зомби, неподвижно стоявшие в разных углах комнаты, обильно покрылись потом, но больше никаких видимых неудобств от жары не испытывали.
Абдиэль снова занял место поближе к печке. Рядом с ним стоял кальян. Бульканье воды в фарфоровой вазе действовало успокаивающе на фоне шипения пара на камнях. Старик поднес мундштук к губам, затянулся и учтиво предложил Таску. Тонкая струйка дыма поднималась из чашки.
– Нет, спасибо, – ответил наемник. – Не люблю туманить мозги.
– Я считаю, что зелье успокаивает боль. Своими физическими недостатками я обязан только себе самому, и я извлек из них большую пользу.
Абдиэль достал левую руку из складок ткани и протянул ее ладонью вверх. Красный отсвет от камней упал на пять игл, вставленных в ладонь.
Дайен подавил изумленное восклицание. Таск помимо своей воли встал. Нола сильно потянула его за штанину, и наемник медленно опустился на место. Ему послышался отцовский голос, доносившийся откуда-то из прошлого. Он страшно жалел, что не слушал отца, но разве станет подросток, весь устремленный в будущее, слушать о днях минувших, о делах прошедших дней?
– Я принадлежу к Ордену Черной Молнии, – сказал Абдиэль. – Ага, вижу, вы что-то припоминаете, мой король.
– Леди Мейгри... говорила что-то. Вас всех убили во время революции. «Добро выросло из зла», – сказала она.
– Так она сказала? – Абдиэль казался опечаленным. – Ах, бедняжка. Она почти права. Саган пытался нас уничтожить. Он боялся нас и не мог не бояться. Но я выжил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62