пробормотал Саган, наклонившись и разглядывая лежавшего. – Что это?
Приподняв безжизненную руку, он попытался что-то вытащить из пальцев. Даже в бессознательном состоянии человек продолжал крепко сжимать этот предмет, и Сагану пришлось приложить некоторые усилия, чтобы извлечь его. Он поднял эту вещь. Все прочие с любопытством взглянули на нее, но, увидев, что это, испытали разочарование.
– Носовой платок, милорд, – сказал лейтенант, решивший, похоже, что обязан определить, что это такое.
Командующий, казалось, был весьма удовлетворен своей находкой. Он разгладил платок на колене, отметив, что платок сырой и испачкан кровью.
– Чьи слезы ты им вытирал, Джон Дикстер? – вполголоса спросил Саган. Его расслышал лишь Гиск, не обративший на слова Командующего ни малейшего внимания.
Убрав прибор, врач стал суетиться вокруг своего пациента, прикрыв ему плечи одеялом, и предупредил стоявших рядом санитаров, чтобы они двигались помедленнее и не трясли носилки.
Тщательно сложив платок, Командующий засунул его к себе в левую перчатку. При этом он обращался с этим куском испачканной кровью ткани как с драгоценностью.
Лейтенант искоса бросил на капитана вопросительный взгляд, но тот сам ничего не понял. Он благодарил судьбу за одно то, что настроение его светлости заметно улучшилось.
– Когда он придет в сознание, Гиск? – спросил Саган, вставая.
– Не сразу, милорд, насколько я понимаю. Мне надо будет снизить у него внутричерепное давление, а потом...
– Сообщите мне, как только он сможет говорить. Держите его отдельно, со связанными руками и ногами.-А вы... – Саган подал знак двум своим телохранителям, не отходившим от него ни на шаг, – будете сопровождать Гиска. Приказываю охранять этого пленного круглосуточно. Проследите лично.
– Да, милорд.
Санитары бережно уложили раненого на носилки и включили их. Носилки на воздушной подушке с тихим урчанием двинулись вперед.
– Не так быстро, не так быстро, – велел Гиск, глядя на них критическим взглядом.
Санитары, впрочем, свое дело знали, и носилки заскользили ровно, без толчков. Прикосновения было достаточно, чтобы пустить их в нужном направлении, и они поплыли над обломками и трупами с гораздо большей легкостью, чем требовалось тем, кто шел за ними на своих двоих.
– На этом участке, милорд, взят живым еще один наемник. Он в сознании, и вы можете, если желаете, с ним побеседовать.
Лейтенант сделал повелительный жест, и два десантника шагнули вперед.
Между ними шел человек среднего возраста. Его выправка и осанка были не хуже, чем у центурионов, а одет он был в грязноватый, но выглаженный мундир старомодного покроя, каких не носили со времен революции. Он встал смирно, глядя куда-то в сторону от левого плеча Сагана.
– Ваше имя? – спросил Командующий с тенью улыбки на губах.
– Беннетт, сэр, адъютант генерала Дикстера.
– Звание?
– Старший сержант, сэр.
– При каких обстоятельствах ваш так называемый генерал получил контузию, сержант? Довольно странно, учитывая ожесточенный характер боя, что он отделался всего лишь ударом по голове.
– Мое имя – Беннетт, сэр. Звание – старший сержант.
Улыбка на губах Сагана сделалась еще заметнее, но голос его оставался угрюмым.
– Полагаю, вы в состоянии ответить на этот вопрос, старшина, не оказывая содействия противнику.
Беннетт обдумывал ситуацию, выпятив подбородок. Он впервые посмотрел в лицо Сагану.
– Я ударил его, сэр.
– Вы? – с заметным удивлением переспросил Командующий.
– Да, сэр. Я увидел, что он исполнен решимости умереть, а этого нельзя было допустить.
Командующий заговорил еще серьезнее.
– Боюсь, он не проявит особой благодарности за спасение его жизни. Его обязательно допросят.
– Да, милорд.
У Беннетта дернулась щека, по лбу поползла струйка пота.
– Впрочем, сержант, вы можете избавить его от весьма неприятных часов. Вы ведь помните леди Мейгри Морианну, Беннетт?
Адъютант перевел взгляд с лица Командующего на точку где-то за его плечом.
– Вы встречали ее на Вэнджелисе, – продолжал Саган. – Вы непременно узнали бы ее, если бы вновь увидели. А ведь вы видели ее, сержант?
Командующий надвинулся на Беннетта; тот стиснул зубы, но продолжал стоять смирно, не шелохнувшись.
– Ведь она появлялась здесь, не правда ли? Она говорила с Джоном Дикстером. О чем, Беннет? Куда она направилась? С какими намерениями? А этот мальчик, Дайен, был с ней?
– Мое имя – Беннетт. Звание – старший сержант... Лейтенант-десантник ударил адъютанта по лицу.
– Командующий задал тебе вопрос, скотина.
Беннетт покачнулся от удара, оступился, но охранники подхватили его сзади, не дали упасть. Помотав головой, слизнув'кровь из разбитой губы, Беннетт медленно выпрямился, устремив взгляд в пустоту.
– Мое имя – Беннетт. Звание – старший...
– Достаточно, лейтенант, – остановил Саган десантника, приготовившегося снова ударить. – У нас есть методы получше. Уведите его.
– В камеру для допросов, милорд?
– Конечно. Однако спешить некуда. – Командующий потрогал шов на платке, торчавшем из-за перчатки. – Полагаю, большая часть ответов мне известна.
– Разрешите обратиться, капитан.
К Уильямсу протиснулся седой сержант, судя по красному поясу, – начальник похоронной команды.
– Да, Маккена, в чем дело?
– Мы думаем, что делать с этими покойниками. С трупами противника, сэр.
– Выбросьте их из люка, – ответил Уильямс, недовольный напоминанием.
Саган попытался вспомнить, кто советовал командирам оказывать павшим солдатам противника такое же уважение, как своим. Роммель?
– Отставить, – приказал он. – Они сражались храбро и честно. К тому же в конечном счете они одержали победу. Их следует опустить в пространство так же, как и наших.
– Есть, милорд. – Сержант отдал честь, кривоватой ухмылкой выразив свое одобрение.
Отойдя, он заорал:
– С ними поступим по-людски! Говорил же я вам, бездельники!
Саган некоторое время хранил задумчивое молчание, после чего повернулся к Уильямсу. Сообразив, что наступила тяжелая минута, капитан вздрогнул, но постарался сохранить самообладание.
– А теперь, капитан, думаю, нам следует обсудить, каким образом большинству наемников, блокированных вами на палубе «Дельта», удалось ускользнуть.
Шум в ангарном отсеке почти не давал говорить. Подъемные краны переносили металлические останки космопланов в моторизованные тележки. Затем их доставят на нижние палубы для разборки или переплавки.
Капитану Уильямсу приходилось кричать, чтобы быть услышанным, и после двадцати минут разговора он охрип и почти потерял голос.
– Рубка управления палубы «Дельта» имеет два входа, милорд. Левый выходит в ангарный отсек, правый обращен в сторону главной части корабля. Выход на ангарную палубу заблокировали и выставили у него усиленную охрану.
Они подходили к рубке; капитан показывал то, о чем говорил. Сейчас, приблизившись к кризисной отметке, Уильямс обрел спокойствие. Уже ничего не изменить. Он готов к любому исходу – трибуналу, разжалованию, возможно, смерти. Он даже поймал себя на том, что с нетерпением ждет, какой будет реакция Командующего на ту невероятную историю, которую собирался поведать капитан.
– Наемникам, милорд, удалось застигнуть нас врасплох на палубе «Чарли». Как только они освободили Дикстера из карцера, они взяли штурмом рубку управления и удерживали, несмотря на тяжелые потери. Те, что были на «Чарли», сумели организоваться под командованием Дикстера. Оставшиеся на «Дельте» организоваться не смогли и поначалу не предпринимали согласованных попыток взять рубку управления. Они просто сражались, чтобы выжить. Потом, по словам офицеров, которых я допрашивал, произошло нечто переломившее ситуацию. Кто-то сумел взять командование на себя и собрать их.
– Леди Мейгри Морианна, которую вам удалось взять в плен, а потом упустить, – заметил Командующий ледяным тоном.
Уильямс побледнел, но сохранил самообладание.
– Сначала и я так думал, милорд, но теперь я уверен, что это не она.
Саган фыркнул. Слова капитана его не убедили. Добравшись до рубки, они подошли к ней со стороны ангарного отсека. На палубе лежало множество трупов наемников и десантников.
– На этом участке находились наши подразделения.
Наемники атаковали нас так, словно это был их последний бой, словно они хотели умереть. Мы без труда отразили эту атаку, сэр.
– Отразили. – воскликнул Саган, недоверчиво глядя на капитана прищуренными глазами.
– Да, сэр.
Уильямс подал знак двум часовым, стоявшим по обе стороны от заблокированной двери. Один из них включил механизм, и дверь скользнула в сторону.
– Прошу войти в рубку, милорд, – предложил капитан, почтительно пропуская Командующего.
Саган вошел, остановился, оглядываясь по сторонам.
– О, Господи!
Дверь за ними снова закрылась, отсекая шум ангарной палубы, оставляя их в мертвой тишине. Рубка была небольшой; почти все ее пространство занимали приборы и оборудование, предназначенные для управления различными механизмами ангарной палубы. А сейчас почти все поверхности в рубке – потолок, палуба, столы, экраны компьютеров, пульты управления – были залиты кровью. На палубе валялись перевернутые стулья с огромными прожженными дырами. На пультах, возле переборок лежали убитые – некоторых из них застрелили в спину.
– Я подумал, что это надо оставить в том виде, в каком мы все застали, сэр, – тихо сказал Уильямс. – Я решил, что вам следует это увидеть. Эти люди были техниками. Ни один из них не имел оружия.
– Да, – произнес Саган, сдвинув брови. Его лицо не выразило никаких чувств, но помрачневший взгляд показывал, что даже на него, закаленного в битвах, зрелище этой бойни произвело впечатление.
– Я, конечно, выставлял здесь часовых, милорд. Один из них еще жив, хотя не знаю, надолго ли. Я слышал его доклад, милорд. Почтительно прошу вас выслушать его.
В одном углу кровь собралась в лужу, тихо колыхавшуюся от каждого движения «Непокорного». Саган перевел взгляд на Уильямса, который, не дрогнув, посмотрел ему-прямо в глаза.
– Хорошо, – сказал Саган. – Я хотел бы его послушать.

* * *

Раненый солдат попытался подняться, когда увидел подходивших к нему капитана и Командующего. Саган положил руку на забинтованное плечо и мягко удержал его на месте. Несмотря на все старания врача, матрас, на котором лежал раненый, пропитался кровью. На свежей повязке, стягивавшей грудь, стали проступать алые пятна.
– Лежите спокойно, рядовой... – Саган бросил взгляд на надпись над кроватью, – Амахал. Я знаю, что вы уже докладывали капитану Уильямсу. Я хотел бы сам от вас это услышать, если вы в состоянии.
– Да, милорд, – откликнулся солдат слабым голосом. В его глазах был блеск, вызванный применением успокаивающего средства, но взгляд оставался ясным и осмысленным. Говорил он медленно, но связно. Препарат был сильным: он снимал боль, но оставлял рассудок здравым и снимал напряжение. Такие препараты не применялись широко – к ним легко привыкали. Но молодому солдату это не грозило. – Меня поставили часовым в рубку управления, милорд. Нас было трое. Мы смотрели на бой на палубе. Хорошо было видно... в окно...
Солдат закашлялся, поперхнулся. Тут же к нему подскочил санитар и, повернув голову раненого набок, приставил миску ко рту, чтобы в нее стекала кровь. Уильямс отвернулся и отошел, чтобы ответить на вызов с мостика. Командующий терпеливо ждал.
– Так лучше? – тихо спросил санитар.
– Да, – прошептал в ответ солдат.
Санитар убрал миску и стал вытирать лицо раненому куском ткани, смоченной охлаждающей жидкостью. Саган забрал у санитара тряпку.
– Продолжай, солдат, – сказал он, сноровисто вытирая покрытые кровавой пеной губы. Раненый слабо замотал головой, смущенный тем, что такую грязную работу выполняет сам Командующий.
Отжав тряпку, Саган протер пылающие лоб и виски раненого. Солдат встрепенулся, слегка порозовел от оказанного ему внимания, и в его лице промелькнула тень покидающей его жизни.
– Мы услышали... стук в дверь сзади. Мы подумали... это подкрепление. Бейкер открыл дверь, и... а там был... там был мальчик, милорд.
Руки у Сагана дрогнули. Он резко сунул тряпку стоявшему рядом санитару.
– Мальчик?
– Юноша, милорд. Ему было не больше... шестнадцати или семнадцати лет. У него были рыжие волосы... и на нем был летный комбинезон. Словно оделся для маскарада. .. Он держал лучевое ружье...
Голос солдата угас. По его лицу пробежала гримаса боли. Подошел санитар со шприцем. Саган остановил его, взяв за руку.
– Продолжай, солдат.
– Бейкер сказал ему... пойти... поиграть... в другом месте. Мальчик ничего не ответил. Он вошёл, поднял ружье и... начал стрелять.
Саган убрал руку с руки санитара.
– Глаза... – прошептал раненый, во взгляде которого появились благоговение и страх. – Я видел его глаза...
Санитар начал вводить прецарат и увидел, что этого уже не требуется. Пена на мертвенно-бледных губах осталась неподвижной. Саган забормотал вполголоса:
– Requiem aetemam dona eis, Domine...
–...et lux perpetua luceat eis, – послышался сзади голос санитара.
Командующий изумленно посмотрел на санитара. Они остались вдвоем. Ширма укрывала умирающего от его сотоварищей.
– Я принадлежу к Ордену, милорд, – сказал санитар мягким низким голосом. – Многие из нас служат в этом качестве.
– Орден не существует, он официально запрещен, – холодно заметил Саган.
– Да, милорд, – откликнулся санитар. Его тонкие прохладные пальцы на долю секунды задержались на левой руке Сагана, где под панцирем скрывались глубокие шрамы, когда-то нанесенные Саганом самому себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62