неожиданно прорезавшиеся складки возле
глаз и губы, приоткрывшие злобный, звериный оскал. Эта внезапная вспышка
злобы подействовала на меня, как пощечина. Я столкнулся с чем-то, чему не
мог еще дать названия, чем-то непонятным и настолько страшным, что это
звероподобное лицо навсегда врезалось в мою память.
Отец, по-прежнему без кровинки в лице, здоровой рукой ухватился за
дверной косяк, несколько секунд постоял так, прикрыв глаза, и медленно,
как дряхлый старик, повернулся и пошел в дом.
Один из охранников перерезал веревку, связывающую пленника, тот
расправил затекшие руки и плечи и я, наконец, понял, чем он отличался от
нормальных людей: он был сантиметров на сорок выше, чем все, стоящие
вокруг, но совсем не потому, что был уж очень рослым и здоровым мужчиной.
Дело было в его ногах. Они были чудовищно длинные и почти такие же тонкие,
как руки. Руки его тоже были непропорционально длинными, и эта уродливая
длина конечностей делала его похожим на паука...
Стражники дали ему поесть и выпить пива, и он присел на скамью возле
крыльца: его костлявые колени при этом стали почти вровень с плечами. Жуя
хлеб с сыром, он внимательно оглядывал двор, не упуская ни одной детали, и
его взгляд снова остановился на мне. Он поманил меня к себе, но я сделал
вид, будто не заметил этого. Он поманил меня снова, и я устыдился своего
страха. Я подошел ближе, но все же мысленно прикинул расстояние так, чтобы
"паук" не мог дотянуться до меня своими длиннющими руками.
- Как тебя звать, парень? - спросил он.
- Дэвид, - сказал я, - Дэвид Строрм.
Он кивнул, словно я подтвердил то, что он и без того знал.
- Человек на крыльце с рукой на перевязи - твой отец, Джозеф Строрм,
не так ли? - был следующий его вопрос.
- Ну, да, - сказал я.
Он опять кивнул и снова внимательно оглядел наш дом и весь двор.
- Стало быть, это Вакнук? - не то спросил, не то просто отметил про
себя он.
- Да, - сказал я в третий раз и стал ждать следующего вопроса. Может
быть, он и спросил бы меня о чем-нибудь еще, но тут один из стражников
велел мне отойти подальше. Вскоре маленький отряд уехал по направлению к
Кентаку, и я, честно говоря, был этому рад: мое первое знакомство с людьми
из Джунглей оказалось совсем не таким интересным, как я себе представлял,
и лишь оставило у меня в душе какой-то неприятный осадок.
Позже я слышал, что обоим пленникам удалось той же ночью сбежать. Я
не помню, кто сказал мне об этом, но во всяком случае, не отец: от него я
ни разу не слышал ни слова об этом странном человеке, а у меня самого так
и не хватило мужества спросить его, кто такой был этот "паук".

Когда все постепенно успокоились после набега и наши люди вернулись к
своим обычным делам и заботам, отец вновь рассорился с моим дядей Ангусом
Мортоном. Они вообще были настолько несхожи во всем, что уже много лет
находились в очень натянутых отношениях. От отца мы постоянно слышали о
беспринципности Ангуса и его разлагающем влиянии на соседей. Ангус же
неустанно повторял, что Джозеф Строрм - упрямый догматик, в башке у
которого нет ни капли здравого смысла. Поводом к очередной крупной ссоре
стала на этот раз пара здоровенных лошадей, купленных Ангусом. Слухи об
этих лошадях просочились в Вакнук, но никто их до сих пор в глаза не
видел. Однако сам факт, что лошади появились именно у Мортона, насторожил
отца, и он не поленился поехать взглянуть на них.
Одного взгляда на этих громадных животных было достаточно для отца,
чтобы немедленно счесть их _н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_ы_м_и_. С брезгливой
гримасой он повернулся к ним спиной и отправился прямиком к инспектору,
чтобы потребовать немедленного уничтожения нечисти. Однако дело приняло
неожиданный оборот.
- На сей раз вы не правы, - с ядовитой улыбкой сказал инспектор отцу,
весьма довольный тем, что данный случай никаких споров и пререканий не
вызовет. - На них есть разрешение правительства и говорить, стало быть,
тут не о чем.
- Не верю я в это! - раздраженно буркнул мой отец. - Никогда еще Бог
не создавал лошадей такого размера, и правительство не могло дать на них
разрешения.
- Однако разрешение есть, - твердо сказал инспектор. - Более того,
сам Ангус, зная своих соседей, выпросил на своих лошадей специальное
разрешение в _п_и_с_ь_м_е_н_н_о_м_ виде.
- Люди, выдающие подобные разрешения, не заслуживают никакого
уважения! Это ни в какие ворота не лезет! - вышел из себя отец.
- Вы оспариваете законность официального документа? - ледяным тоном
осведомился инспектор. Но отца этот тон не смутил.
- Я прекрасно понимаю, _п_о_ч_е_м_у_ кое-кто смотрит сквозь пальцы на
э_т_о_, - сказал он. - Один такой выродок может работать за двоих, даже за
троих лошадей, а обходится он дешевле. Что ж, выгода есть, а значит, есть
и повод попустительствовать беззаконию. Но это еще не значит, что они
н_о_р_м_а_л_ь_н_ы_! Такая лошадь не творение Господа, это нечисть,
подлежащая уничтожению!
- В официальном заключении сказано, что порода выведена обычным
путем, но никто не лишает вас прав искать у них отклонения от НОРМЫ, -
миролюбиво заметил инспектор.
- Все это от того, что держать таких монстров _в_ы_г_о_д_н_о_! -
упрямо твердил мой отец. - Но вы! Вы-то ведь видите, что они
н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_ы_е_, как бы и кто бы не закрывал на это глаза.
Подумайте, что будет, если мы будем смотреть сквозь пальцы на то, про что
т_о_ч_н_о_ знаем - это отклонение?! Нельзя отступать от веры лишь только
потому, что кому-то удалось выправить разрешение! Кто тверд в вере, тот
знает, что - от Господа, а что - от дьявола, и всегда будет знать это,
даже если правительство этого знать _н_е _х_о_ч_е_т_!
- Повторяется история с дэйкеровской кошкой? - насмешливо спросил
инспектор отца. Отец покраснел и раскашлялся.
...Дело в том, что около года назад отец узнал о бесхвостой кошке,
которую подобрала жена Бена Дэйкера. Выяснив, что кошка эта была
бесхвостой от рождения, отец потребовал от инспектора санкции на ее
уничтожение, которую тот и выдал. Однако Дэйкеры подали жалобу, и это так
разозлило отца, что он собственноручно привел приговор в исполнение, не
дожидаясь официального судебного решения. Однако дело обернулось весьма
неожиданно: пришло официальное уведомление о том, что существует
признанная и утвержденная порода бесхвостых кошек (кстати, порода весьма
ценная), и отцу пришлось публично извиниться, не говоря уже о возмещении
Дэйкерам нанесенного им материального ущерба.
- Это дело гораздо серьезнее, - оправившись от смущения, твердо
сказал отец.
- Послушайте, Строрм! - уже теряя терпение, сказал инспектор. -
Порода имеет официальное разрешение. На _э_т_у_ пару есть
п_и_с_ь_м_е_н_н_о_е_ разрешение. Если всего этого вам мало, ступайте и
застрелите их собственноручно, на свою ответственность. Но попомните мое
слово - простым извинением вы тут не отделаетесь!
- Ваш долг - выдать мне разрешение на казнь этих ублюдков! - не
унимался отец, пока окончательно не вывел инспектора из себя и тот в
сердцах не крикнул:
- Мой долг - защищать их от догматиков и кретинов!
Не знаю, дошло ли у них дело до драки, думаю, что нет, но несколько
дней отца буквально трясло от ярости и злобы. Следующую субботу он
заставил всех нас воссылать проклятия укрывателям мутантов, оскверняющих
чистоту всего поселка. Он призывал к бойкоту владельцев "нечисти",
разглагольствовал о коррупции и попустительстве властей и закончил тем,
что объявил некоторых официальных лиц поборниками сил "Зла и Порока".
Инспектор не стал раздувать публичного скандала, но кое-какие реплики
его относительно религиозных "маньяков" и "кретинов" дошли до отца. Это
была последняя капля, переполнившая его терпение. Пускай у него была куча
неприятностей из-за злополучной дэйкеровской кошки, но лошадей Ангуса он
вынести не мог... Может быть, окажись их владельцем кто-нибудь другой, но
Ангус! Ярость его искала выхода...
Вся эта накаленная атмосфера в доме позволяла мне делать, что
вздумается и убегать из дома, когда захочется. На меня никто не обращал
внимания.
Незнакомые люди перестали появляться в наших окрестностях, и родители
Софи опять стали отпускать ее из дому на песчаную насыпь. Часто и мне
удавалось пробраться туда незамеченным.
О том, что Софи ходила в школу, как все остальные дети, не могло быть
и речи: все обнаружилось бы очень быстро, будь у нее даже фальшивая
Метрика. Родители сами учили ее читать и писать, но никаких книг у них не
было, поэтому во время наших прогулок и игр я старался как можно подробнее
рассказать ей о том, чему нас учили и что читал сам.
- Мир, где мы живем, очень большой, - рассказывал я Софи, -
цивилизованная часть его, к которой принадлежит наш Вакнук, - лишь
крохотный пятачок. Называется он Лабрадор. Говорят, что название это дали
ему еще Древние, но точно никто этого не знает. Вокруг почти всего
Лабрадора очень много воды, она называется морем, и там полно всякой рыбы.
Никто из тех, кого я знал, не считая дядю Акселя, не видел моря, потому
что оно очень далеко отсюда - миль триста на восток или северо-восток.
Если же идти к югу и к юго-западу, можно прийти лишь к Джунглям, а дальше,
еще дальше - к Плохой Земле, которая убивает.
Еще нам говорили, хотя этого тоже никто точно не знал, что во времена
Древних Лабрадор был очень холодной землей, такой холодной, что жить здесь
никто не мог. Древние лишь выращивали здесь деревья и занимались какими-то
своими таинственными делами. Но все это было очень давно. Тысячу? Две
тысячи лет назад? А может быть, еще раньше? Обо все этом можно лишь
гадать. Трудно сказать, сколько поколений людей жили, как звери, до
наступления Очищения и начала письменности. Одни лишь "Раскаяния" (или,
как их еще называли, "Откровения") Никольсона дошли до нас от тех времен,
да и то потому, что пролежали много столетий искусно спрятанными в скале.
Только Библия осталась от Древних.
Все, о чем рассказывалось в этих двух книгах, относится к
далекому-далекому прошлому. А о том, что было в промежутке между Карой,
ниспосланной на Древних, и нашим временем, никто толком ничего не знает.
Об этом промежутке существует множество легенд и сказаний. Собственно, и
само название Лабрадор возникло из этих легенд - ни в Библии, ни в
"Раскаяниях" о такой земле не упоминалось. Может, и вправду, это была
холодная земля, хотя сейчас здесь холодно только два месяца в году? Кто
знает...
Долгое время шли споры: были ли обитаемы раньше другие части света
кроме Лабрадора и большого острова Ньюфа? Считалось, что все они были
плохими - на них пришлась вся тяжесть Великой Кары. Но местами там были
найдены остатки земли, напоминавшей Джунгли. Конечно, они были совершенно
неправильные. Жить там было нельзя, во всяком случае сейчас...
Не так уж много я мог рассказать о мире, в котором мы живем, но в
любом случае говорить об этом было куда интереснее, чем об Этике, которой
нас по воскресеньям обучал высокий, седой старик - учитель. Этика... Он
объяснял нам, что можно делать, а чего нельзя. Большинство запретов
совпадало с теми, которые вдалбливал в нас дома отец, но объяснения иногда
были разными, чего я не всегда мог уразуметь.
Человечество, гласила Этика, то есть люди в цивилизованных местах,
находится в процессе возврата к былому процветанию. Тернистым и нелегким
путем идем мы к тем достижениям, которые когда-то утратили. Кроме
Истинного пути к этим достижениям, есть множество ложных, которые порой
кажутся более легкими, и потому заманчивыми, но ведут они к гибели. Есть
лишь один Истинный путь, и следуя ему, мы с Божьей помощью, как гласила
нам Этика, обретем в назначенное время то, что когда-то потеряли. Но так
много на этом пути скользких дорог и ловушек, что каждый шаг наш должен
быть осторожен, и не следует человеку полагаться в делах своих лишь на
собственный разум. Только облеченные властью способны судить о каждом шаге
нашем, только они могут отличить путь истинный, ведущий к благу, от
ложного, ведущего к гибели.
Нужно извлечь урок из Великой Кары, постигшей мир Древних, с верой
пройти весь тернистый путь, и если мы одолеем все искушения, будет нам
Прощение и Награда: Золотой век.
Были некогда ниспосланы на людей различные кары: землетрясения,
потопы, мор, град, гибель городов и народов. Великая же Кара была
последней и самой страшной, как если бы все предыдущие кары объединились в
одну. Почему была она ниспослана и за что? Никто не знает, но, судя по
всему, было это во время всеобщего кощунства и поругания веры.
Все заповеди и примеры в Этике сводились к тому, что долг и
назначение человека - бороться со злом и пороком. Каждый должен следить за
тем, чтобы не было среди нас отклонений от НОРМЫ.
В эту часть Этики я старался не посвящать Софи. Не то, чтоб я считал
ее мутантом, этого у меня и в мыслях не было. Но все же в разговорах с ней
я старался не касаться этой щекотливой темы.

5
Стоило мне исчезнуть с глаз домашних, и в Вакнуке обо мне словно
забывали. Но стоило мне послоняться у всех на виду, как для меня тут же
находилась работа.
Лето выдалось прекрасное, и фермерам не на что было жаловаться, лишь
изредка им приходилось прерывать работу для истребления нечисти. Но
отклонений было на редкость мало. Разве что среди овец ранней весной
появилось несколько _н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_ы_х_. С урожаями же все обстояло
благополучно, и инспектор выдал санкцию лишь на сожжение
одного-единственного поля, принадлежавшего Ангусу Мортону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27