Он не смог бы сказать ни слова, даже
если бы и хотел.
- Нам трудно осмыслить этот отвратительный факт, - Сэм хмуро покачал
головой. - Наши два вида всегда были непримиримыми врагами, и тем не
менее, их кровь перемешалась. Доктор Мондрик полагал, что Шабаш Ведьм и
Черная Обедня воскрешают древние церемонии Homo Lycanthropus, в которых
они заставляли принимать участие дочерей человеческого рода. Есть и и
другие соображения... Суеверия, связанные с инкубусами, бесконечные мифы о
связях богов и смертных женщин... эти мужчины-ведьмы были, видимо, весьма
страстными! В общем, как бы то ни было, это произошло.
Гремел гром, и на его фоне усталый голос Сэма казался почти
неслышным.
- Из глубины страшного прошлого в жилах Homo Sapience течет черная
река чудовищной крови Homo Lycanthropus. Мы не совсем люди... и это
мерзкое наследство не дает нам покоя. Оно наполняет наше подсознание
мрачными конфликтами и невыносимыми стремлениями, которые обнаружил и
тщетно пытался объяснить Фрейд. А теперь черная кровь восстала. Доктор
Мондрик обнаружил, что Homo Lycanthropus вот-вот победит в страшной
древней войне между нашими расами!

18. ВОЗРОЖДЕНИЕ РОДА ВЕДЬМ
Бэрби так и подскочил на своем мокром камне. О чем он только не думал
в этот миг - об Април Белл, и о Черном Мессии, и о смеющейся волчице с
мордой, измазанной кровью Ровены Мондрик. Он дрожал. Ему хотелось что-то
сказать, но слова застряли у него в горле. Гремел гром. Молнии разрывали
сплошную завесу серого дождя.
- Я знаю, - хрипло сказал Сэм, - в это трудно поверить. Но
доказательства... они повсюду, даже в Библии - помнишь мудрую заповедь
убивать ведьм?
Бэрби подумал о странном признании Април Белл, о ее детской борьбе с
жестоким отчимом. Бэрби не хотел, чтобы Сэм видел его дрожь.
- Библейская история о саде Эдема, похоже, не что иное, как
символическое изложение страшной войны наших рас. Змей, очевидно - ведьма,
и проклятие, которое он навлек на Еву и все ее потомство - черная
наследственность рода lycanthropus, от которой нам никуда не деться. Но
змеям нашего времени надоело извиваться в пыли. Им снова хочется стать
богами!
- По правде говоря, ведьмы оставили много следов в нашей истории. На
юге Франции, в пещере Арьеж, было найден наскальный рисунок времен
палеолита и господства ведьм, изображающий трансформацию человека в
рогатого оленя. Подобные безвредные обличья, видимо, принимались, чтобы
произвести впечатление на покорных людей, не запугивая их при этом до
смерти.
- Во времена Рамзеса III, в Египте, ведьмы еще пытались вернуться к
власти. Был найден папирус, описывающий казнь нескольких офицеров стражи и
женщин из его гарема, пытавшихся вызвать смерть фараона созданием его
восковой статуэтки и магических заклинаний. Видимо, генов от ведьм им
досталось не так уж и много, да и древнее искусство было почти позабыто.
Иначе зачем бы они прибегли к столь детскому приему концентрации своей
разрушительной силы?
- Греческая мифология, как обнаружил доктор Мондрик, на самом деле -
не что иное, как расовая память о другом клане lycanthropus. Бог Юпитер,
уносящий дочерей людей, чтобы они стали матерями других богов, послабее, и
могучих героев - явно ведьма, не потерявший своих сил... и своей
страстности. Протей, странный морской старик, способный произвольно менять
свой облик - еще один истинный lycanthropus.
- Та же самая история и в Скандинавии... В результате еще одного
противоестественного союза родился гигантский волк Фенрис, ставший демоном
древних скандинавов. Зигмунд Вольсунг - еще один полукровка, которому,
чтобы обернуться волком, требовалось надеть на себя волчью шкуру.
Бэрби содрогнулся и ничего не сказал о белой меховой шубке Април
Белл.
- Ведьмы Средневековья, загнанные в подполье справедливым гневом
инквизиции, представляли собой нечистокровных lycanthropus, пытавшихся
сохранить знания и традиции своих потерпевших поражение предков. Дьяволы,
которым они поклонялись на своих шабашах, обычно принимали облик животных
- это были ведьмы, которым удалось обернуться. Печально знаменитый Жиль де
Рей, казненный как еретик в пятнадцатом веке, скорее всего тоже был где-то
на четверть lycanthropus - слишком слабый и неумелый, чтобы спастись от
палача. Жанна Д'Арк, сожженная в том же веке по обвинению в колдовстве,
вне всякого сомнения тоже несла в себе примесь черной крови. Но в ней, в
отличие от прочих, человеческое все-таки было сильнее.
Бэрби вспомнил Ровену Мондрик и заерзал на своем камне.
- И в более поздние времена, - продолжал Квейн, - охотники за
ведьмами зулусов продолжали эту работу. Даже в Европе, несмотря на
инквизицию, не удалось до конца искоренить страшное, доставшееся нам из
глубины веков наследие.
- Нет, Бэрби, - покачал головой Сэм, - ты не можешь отрицать эти
доказательства. Доктор Мондрик находил их повсюду, во всех областях нашей
жизни. Узники тюрем и пациенты психиатрических лечебниц - зачастую жертвы
этого мрачного наследия, подталкиваемые преступными устремлениями никому
не видимого lycanthropus, или сходящие с ума из-за раздирающего душу
конфликта человека и ведьмы. Вот она - причина раздвоения личности. Так
сказать, Джекиль и Хайд.
- Группы крови и черепные индексы окончательно доказывают -
практически каждый человек несет в себе некоторые физические черты,
унаследованные от lycanthropus. Проведенное Фрейдом исследование
подсознательного обнажило еще один пласт доказательств, которые он не
сумел распознать.
- Затем все эти последние эксперименты в области парапсихологии...
Надо сказать, что большинство исследователей даже не догадывается о
страшных фактах, которые они могут открыть. Ну и, естественно, ведьмы изо
всех сил стараются бросить тень на результаты их экспериментов или
пытаются прямо их опровергнуть.
- Свидетельства древнего противостояния есть во всех странах, во все
времена. Доктор Мондрик держал у себя на столе маленькое напоминание -
древнеримскую масляную лампу, украшенную изображением волчицы,
вскармливающей Ромула и Рема. Доктор называл это хитрой пропагандой ведьм.
- Да что там говорить... все и перечислить невозможно. Не говоря уже
о весьма убедительных доказательствах, хранящихся в этом ящике, - Сэм
кивнул в угол пещеры.
- Что-то я не совсем понял, - пробормотал Бэрби, пытаясь стряхнуть
парализующий ужас. - Если Homo Lycanthropus действительно был уничтожен...
- Ты же знаешь законы наследственности Менделя, - прервал его Сэм. -
Мы вместе их изучали в колледже. - Квейн слегка улыбнулся, и Бэрби с
мучительной тоской подумал о тех прекрасных, безмятежных и безвозвратно
прошедших студенческих годах. Он неуверенно помотал головой, и Сэм
пояснил: - Частицы клетки, отвечающие за наследственность, называются
генами... не может быть, чтобы ты это забыл! В человеке таких генов
несколько тысяч, и каждый несет в себе, или помогает нести, определенные
характеристики. Каждый ребенок наследует двойной набор генов от своих
родителей, и секс на самом деле - всего лишь способ перемешивания генов. А
дальше - законы вероятности гарантируют уникальность каждого человека.
- Вероятность... - эхом отозвался Бэрби, в который раз поражаясь
тому, какие невероятные возможности таятся в мысленном контроле над
вероятностью.
- Гены, если ты помнишь, могут быть доминантными и рецессивными. Гены
нам достаются парами, по одному от каждого родителя, и доминантный ген
может скрыть присутствие своего рецессивного партнера... так, доминантный
ген темных глаз не дает проявиться рецессивному гену, делающему глаза
голубыми. Ну, это безобидная пара, а некоторые - весьма зловещи.
Бэрби облизнул внезапно пересохшие губы.
- Один такой очень неприятный рецессивный ген, - продолжал Сэм, - это
ген, делающий людей глухонемыми. Обычный гибридный глухонемой - это
человек, несущий в себе рецессивный ген глухоты и доминантный слуха -
никакими обычными тестами его нельзя отличить от нормального человека. И
тем не менее, он носитель глухонемоты. Если два таких носителя поженятся,
то случайные перетасовки их генов приведут к тому, что один ребенок из
четырех будет совершенно нормальным - он унаследует доминантные гены слуха
от обоих родителей. Двое, в среднем, окажутся гибридами, как и их
родители, а несчастный четвертый ребенок - опять-таки в среднем - получит
в наследство два рецессивных гена глухоты и станет глухонемым.
- А при чем тут ведьмы? - еле слышно прошептал Бэрби.
- Еще как при чем, - криво усмехнулся Квейн. - Наша человеческая
наследственность несет в себе примесь Homo Lycanthropus. Род ведьм умер,
но не до конца - ведь их гены, передаваемые из поколения в поколение
вместе с генами Homo Sapience, все еще живы.
- Тут дело немного сложнее, чем с глухотой... и значительно страшнее.
По данным доктора Мондрика, здесь существенен не один рецессивный ген, а
сразу несколько сотен. Доктору удалось обнаружить, что для полного
воссоздания такого дара, как, например, экстрасенсорное восприятие,
требуется сочетание нескольких пар генов lycanthropus. А почти все их гены
- рецессивные.
Бэрби отчаянно замотал головой, и тут же замер, опасаясь, что выдал
себя столь бурной реакцией.
- Дети с чертами lycanthropus рождаются, - продолжал Сэм, - не часто,
но рождаются... Конечно, если никто не вмешивается в работу природы. Здесь
все дело в вероятности. Ты сам представляешь шансы... Но все мы, без
исключения, - носители черной крови. Возможны миллионы и миллионы
комбинаций между чистым Homo Sapience и Homo Lycanthropus.
- Как это? - не понял Бэрби.
- Случайное совпадение генов может дать ребенку какую-нибудь одну
черту ведьм, и не дать всех остальных, - пояснил Сэм. - Частичный атавизм,
когда человек унаследовал от ведьм, скажем, одну шестнадцатую часть генов,
дает ему, например, экстрасенсорные способности, телепатию. Это обычно
нервные, напряженные, несчастные люди - из-за подсознательного конфликта
их противоборствующих наследственных устремлений. Они становятся
религиозными фанатиками, спиритуалистами, медиумами всех мастей, Это
больные, страдающие раздвоением личности, патологические преступники.
Приятным исключением может стать гений - гибриды всегда отличаются
повышенной жизненной силой.
Бэрби слушал Сэма, словно во сне.
- Те, в ком кровь ведьм сильнее, обычно лучше понимают свой необычный
дар... и обычно стараются его скрыть. В средние века, пока инквизиция
владела древним искусством распознавать ведьм, их ловили и сжигали на
кострах. Теперь им живется значительно легче. Они могут почти открыто
пользоваться своими способностями, как-то организовываться и планировать
возврат к былому могуществу. Они, судя по всему, немало сил потратили,
взращивая современный научный скептицизм ко всему сверхъестественному -
еще одно, как говаривал доктор Мондрик, чисто пропагандистское словечко.
На самом дела оно означает - сверхчеловеческое.
А Бэрби все сидел и думал об Април Белл и ее странном признании. Она,
видимо, и в самом деле ведьма... и он попал под власть ее чар.
- В каждом поколении рождается несколько человек, унаследовавших
примерно около четверти генов lycanthropus. Эти люди, на четверть ведьмы,
часто не понимают, что они из себя представляют. У них повышенная
восприимчивость, порой они неосознанно используют свои нечеловеческие
силы. В основе всей их жизни лежит конфликт двух родов. Зло перемешано с
добром... их запутанные жизни порой выливаются в странные русла.
И тут Бэрби начал понимать правду. И что-то более холодное, чем
мокрый, пахнущий грозой ветер, леденящим дыханием коснулось его сердца.
- Доктор Мондрик потратил очень много времени в поисках теста,
определяющего наличие генов lycanthropus, - рассказывал Сэм. - Результаты
были не слишком обнадеживающие. Некоторые физические характеристики,
такие, как характерные группы крови или форму черепа, распознать оказалось
совсем не трудно, но, к сожалению, выяснилось, что они не очень связаны с
бесконечно более опасными наследственными характеристиками сознания.
Некоторые из разработанных доктором Мондриком анализов позволяли сделать
грубую оценку, но определить наверняка... Увы, этого добиться так и не
удалось.
Бэрби так и задохнулся.
- И поэтому... - начал он, но договорить не смог.
Сэм мрачно кивнул.
- Пусть тебя это не беспокоит, Вилли, - тихо сказал он. - Судя по
анализам, ты действительно унаследовал от lycanthropus довольно много.
Потому-то доктор Мондрик и не взял тебя в Фонд... Он не мог рисковать. Но
не забудь, это только оценка, а не окончательный результат. Ведь многие,
из тех, в ком течет кровь ведьм, оказываются вполне достойными гражданами.
Да что там говорить, Мондрик как-то сказал мне, что, судя по анализам,
даже у Ровены, и то много ведьминых генов.
- У Ровены? - этом откликнулся Бэрби.
Потом он медленно, понимающе кивнул. Это кровь ведьм в жилах слепой
женщины, ее нечеловеческие способности сделали Ровену такой опасной для
других ведьм. Это черное наследие отправило ее в Гленхавен, а оттуда - на
смерть. Но Бэрби не хотелось сейчас говорить о Ровене.
- А чистокровные ведьмы, - неуверенно прошептал он. - Кто они?
- Чистокровных ведьм существовать не должно, - ответил Сэм. - Ты же
сам понимаешь, как ничтожна вероятность полного совпадения сотен пар
рецессивных генов. Даже гибрид, имеющий три четверти ведьминой крови - и
то может возникнуть только раз в столетие. Впрочем, они наверняка слишком
умны, чтобы выдать себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40