- Видите ли, Мондрик уже тогда подбирал себе учеников. Судя по всему,
тогда-то он и задумал создать свой Фонд, хотя официально все оформилось
уже после того, как я окончил Университет. В те годы, как мне кажется, он
искал будущих сотрудников, людей, которых он бы специально подготовил к
раскопкам в Гоби.
- Как бы там ни было, мы все четверо слушали его курс по, как он это
называл, "человеческим наукам". Мы буквально боготворили его. Он выбил для
нас стипендии, помогал, как только мог, и даже брал с собой летом на
раскопки в Южную Америку и Перу.
Взгляд девушки стал проницательным. Даже немного слишком...
- И что же случилось, Бэрби?
- Меня как-то понемногу отстранили, - неловко признался он. - Я так
никогда и не узнал, почему... Работа эта мне нравилась, а отметки у меня
были даже получше, чем, например, у Сэма. Я бы с радостью отдал правую
руку, лишь бы вместе со всеми поступить в созданный Мондриком Фонд, а
потом поехать с ними в Гоби.
- Что же случилось? - безжалостно допытывалась девушка.
- Я точно не знаю, - пожал плечами Вилли. - Что-то настроило доктора
Мондрика против меня. Но вот что именно... это так и осталось для меня
загадкой. Просто на последнем курсе, в конце учебного года, перед началом
нового полевого сезона, Мондрик заставил всех нас пройти медкомиссию. Ну
там, прививки, анализы и все такое... А потом вызвал меня к себе в кабинет
и сказал, что я никуда не поеду.
- Но почему?
- Он не сказал, - гримаса боли от этой давней обиды на миг исказила
лицо Бэрби. - Он, разумеется, понимал, какой это для меня удар. И все-таки
объяснять ничего не стал. Мондрик просто рассердился, словно он и сам
страдал от своего решения ничуть не меньше, чем я, и предложил мне помощь
в поисках любой другой работы. Вот тогда-то я и поступил в штат "Кларендон
Стар".
- А ваши друзья, значит, отправились в Монголию?
- Тем же самым летом, - кивнул Бэрби. - С первой экспедицией Фонда.
Теперь взор девушки стал испытующим.
- Но тем не менее, вы остались друзьями?
Бэрби кивнул. Какой-то странный вопрос.
- Да, мы по-прежнему друзья. Я тогда здорово обиделся на старого
Мондрика. В основном за то, что он не объяснил, почему я ему не подхожу.
Но с Сэмом, Ником и Рэдом я никогда не ссорился. С ними все о'кей. После
тех летних путешествий в Мексику, Перу и Гватемалу Сэм начал называть нас
"четыре мушкетера". Если Мондрик и рассказал им, почему он меня выгнал, то
ни один из них ни разу об этом не упоминал.
Бэрби задумчиво посмотрел в пасмурное осеннее небо, гремящее гулом
заходящего на посадку транспортного самолета.
- Они ничуть не изменились, - сказал он. - Но, конечно, наши пути
разошлись. Мондрик создал из них настоящую команду. Каждый - специалист в
своей области "человеческих наук". И все это ради поисков в Ала-шан. У них
и времени-то для меня не оставалось.
Бэрби остановился отдышаться.
- Мисс Белл, - резко спросил он, пытаясь найти другую тему для
разговора, кроме этих давних и мучительных воспоминаний. - Откуда вам
известно мое имя?
Легкая насмешливая улыбка промелькнула на ее губах.
- Может быть, это интуиция.
И снова у Бэрби мурашки побежали по спине.
Вилли знал, что сам он имеет "нюх на новости" - интуитивное
восприятие поступков людей и тех последствий, которые из этих поступков
проистекали. Он не смог бы этого никому объяснить, но ничего особо
необычного в этом не было. Все хорошие репортеры обладали подобным
качеством. В большей или меньшей степени. Правда, сейчас, в век торжества
механистического материализма, они благоразумно отрицали эти не
поддающиеся рациональному объяснению способности.
В те годы, когда он еще ездил с Мондриком на раскопки, этот "нюх"
здорово помогал Бэрби. Он каким-то неясным образом чувствовал, где именно
доисторические охотники предпочтут разбить лагерь или похоронить своего
погибшего товарища. И находки не заставляли себя ждать.
К сожалению, обычно это не подконтрольное разуму чувство скорее
осложняло, чем облегчало жизнь Вилли. Из-за него он очень остро ощущал,
что думают и делают окружающие его люди. Оно никак не давало Бэрби
расслабиться. Помогала только выпивка. Бэрби, как, впрочем, и большинство
репортеров, слишком много пил. И наполовину виноват в этом был именно
"нюх".
Возможно, эта же бессознательная интуиция вызвала то смутное ощущение
тревоги, которое он испытал, впервые увидев Април Белл. Но сейчас, глядя
на ее огненно-рыжие волосы и удлиненные, такие необыкновенно теплые глаза,
Бэрби недоумевал: откуда оно могло возникнуть?.. Вполне вероятно, что и
"интуиция" девушки была того же порядка, хотя угадать вот так имя - это уж
слишком.
Совсем слишком.
Бэрби улыбнулся, одновременно пытаясь отогнать на миг охватившее его
беспокойство. Ее редактор, без сомнения, объяснил начинающему репортеру,
какой именно материал его интересует и где его можно раздобыть. Возможно,
она привыкла заинтриговывать мужчин странным сочетанием деловой хватки и
детской неискушенности. Все в жизни имеет объяснение. Надо только его
найти.
- Вилли, а это кто?
Девушка показывала на небольшую группку людей, вышедших из терминала
на летное поле. Худой невысокий мужчина, оживленно показывающий куда-то в
небо; маленькая девочка с мамой, просящая, чтобы ее взяли на руки, а то ей
плохо видно; высокая слепая женщина с большой немецкой овчаркой на
поводке.
- Раз уж у вас такая прекрасная интуиция, - чуть мстительно ответил
Бэрби, - то зачем спрашивать у меня?
Девушка виновато улыбнулась.
- Извините, Вилли. Я действительно только недавно приехала в
Кларендон, но у меня тут есть друзья. Мой редактор сказал, что вы когда-то
работали вместе с Мондриком. А эти люди, - она кивнула в сторону поля, -
похоже, встречают именно его. И я уверена, что вы их знаете. Мы сможем с
ними поговорить?
- Если хотите, - Бэрби совсем не хотелось сопротивляться. - Пойдемте.
Она взяла его под руку. Белый мех ее шубки, там, где он касался его
запястья, казался наэлектризованным. Эта девушка как-то странно на него
влияла. Бэрби считал, что у него на женщин иммунитет. Но теплый шарм Април
Белл, вкупе с этим непонятным, неотступным беспокойством, совершенно
выбили Вилли из седла.
Он провел девушку через терминал, на миг задержавшись у стойки вечно
занятого диспетчера.
- Это самолет Мондрика? - спросил он.
- На круге, - кивнул тот. - Садятся по приборам.
Вместе с Април они вышли на летное поле аэродрома. Но самолета еще не
было видно. И даже гул моторов как будто стал тише.
- Ну, так все-таки, Бэрби, кто они такие? - с надеждой в голосе
спросила она.
- Высокая женщина с собакой, - начал он, - в черных очках, та, что
стоит чуть в стороне - это жена доктора Мондрика. Она очень милая и
добрая. И прекрасная пианистка, несмотря на свою слепоту. Она мой большой
друг, еще с тех пор, как мы с Сэмом жили в ее доме. Сейчас я вас
познакомлю.
Но девушка, против ожиданий, восприняла его предложение без особого
энтузиазма.
- Значит, это и есть Ровена Мондрик? - в ее голосе зазвучало
непонятное напряжение. - Какие у нее странные украшения.
Бэрби удивленно посмотрел на как всегда одетую во все черное Ровену.
Он даже не сразу заметил украшения о которых говорила Април - настолько он
к ним привык. Другой Ровену он даже и не представлял.
- Ты имеешь в виду все это серебро? - с улыбкой спросил он.
Девушка кивнула. Она не отрываясь глядела на серебряные гребни в
седых волосах слепой женщины, на большую серебряную брошь на вороте ее
черного платья, на тяжелые браслеты на руках и потускневшие серебряные
кольца на длинных пальцах, крепко сжимавших поводок. Даже ошейник у собаки
- и тот был украшен массивными серебряными заклепками.
- Возможно, это выглядит немного необычно, - согласился Бэрби. - Но я
лично никогда не видел в этом ничего особенного. Просто Ровена очень любит
серебро. Она говорит, что ей нравится, какое оно прохладное на ощупь.
Лицо девушки застыло, будто маска.
- А в чем дело? Вы не любите серебро?
Огненная шапка волос чуть заметно качнулась из стороны в сторону.
- Нет, - совершенно серьезно ответила Април. - Я совсем не люблю
серебро. - Она быстро улыбнулась, словно извиняясь за свою несколько
необычную реакцию. - Извините. Я кое-что слышала о Ровене Мондрик, но все
равно, расскажите мне о ней.
- Если я правильно помню, - начал Бэрби, - она работала медсестрой в
психиатрической лечебнице Гленхавен. Это было, пожалуй, лет тридцать тому
назад. Говорят, тогда она была необыкновенно красива. Мондрик вытащил ее
из какой-то истории... несчастная любовь, что ли - подробностей я не
знаю... и заинтересовал своей работой.
Все так же пристально глядя на слепую женщину, Април Белл внимательно
слушала рассказ Бэрби.
- Ровена посещала лекции Мондрика и со временем стала весьма
способным этнологом. Она ездила с доктором во все его экспедиции. Пока не
ослепла... И с тех пор, наверно, уже лет двадцать, она живет здесь, в
Кларендоне. У нее осталась музыка и несколько верных друзей. Мне кажется,
она больше не участвует в исследованиях своего мужа. Многие считают ее
несколько странной... впрочем, ей столько пришлось перенести...
- Расскажите, - приказала девушка.
- Они тогда работали в Западной Африке, - медленно сказал Бэрби, со
жгучей тоской вспоминая далекие дни, когда и он сам ездил в экспедиции,
искавшие не стертые временем фрагменты истории человеческого рода. - Мне
кажется, доктор Мондрик искал там подтверждения гипотезы, что современный
человек впервые возник в Африке... Это было задолго до раскопок в Ала-шан.
Ровена, пользуясь удобным случаем, собирала кое-какие этнологические
материалы по нигерийским племенам людей-аллигаторов и людей-леопардов.
- Люди-леопарды? - прищурившись, переспросила девушка. Ее зеленые
глаза словно бы даже потемнели. - Кто это такие?
- Всего лишь члены тайного кабалистического культа, которые якобы
умеют превращаться в леопардов, - Бэрби даже улыбнулся тому напряженному
вниманию, с которым Април слушала его рассказ. - Видите ли, Ровена
собиралась написать статью о ликантропии. У многих примитивных племен
бытует поверье, что особо сильные колдуны, назовем их так, будто бы умеют
превращаться в хищных животных.
- В самом деле? - прошептала девушка.
- Животных выбирают обычно самых опасных, какие только встречаются в
данной местности, - продолжал Бэрби, радуясь, что нашел интересную для
Април тему. Вот и пригодились ему, после стольких лет, факты, которые он
узнал на лекциях Мондрика. - В северных странах это чаще всего медведи. В
бассейне Амазонки - ягуары. В Европе - волки. Крестьяне средневековой
Франции до смерти боялись loup-garou. В Африке и Азии - леопарды или
тигры. Я даже не представляю, почему эти суеверия так широко
распространены.
- Очень интересно, - загадочно, словно все это доставляло ей
удовольствие, улыбнулась девушка. - Но что же все-таки случилось с глазами
Ровены Мондрик?
- Сама она никогда об этом не говорила, - тихо, из опасения, что
слепая женщина может его услышать, сказал Бэрби. - Все, что я знаю, мне
рассказал доктор Мондрик... еще до того, как он меня выгнал.
- И что же он рассказал?
- Они стояли лагерем в Нигерии, - сказал Бэрби. - Ровена собирала
материал, пытаясь связать людей-леопардов каннибальских племен Нигерии с
леопардами-спутниками шаманов племен Лхота-Нага из Ассама и с "душой
кустарников" американских индейцев.
- Понятно, - прошептала девушка.
- Во всяком случае, Ровена пыталась завоевать доверие туземцев и
интересовалась их ритуалами... Как сказал Мондрик, она задавала слишком
много вопросов. Носильщики начали беспокоиться, а один даже предостерег
Ровену. Ей, мол, надо остерегаться людей-леопардов. Но она продолжала
работать. И в конце концов добралась до долины, на которую было наложено
табу. Там она нашла что-то весьма заинтересовавшее Мондрика - он не
упоминал, что именно. В общем, они решили перенести туда лагерь. Тогда-то
все и произошло.
- Но как?
- Они шли по тропе ночью, и на Ровену с дерева прыгнул черный
леопард. Мондрик утверждал, что это был настоящий леопард, а не туземец,
одетый в леопардовую шкуру. Для носильщиков это оказалось уже слишком, и
они разбежались кто куда. Несколькими выстрелами Мондрик отогнал зверя, но
было уже поздно. В раны, разумеется, попала инфекция, и Ровену чуть не
умерла, прежде чем доктору удалось доставить ее в госпиталь.
Больше она уже не ездила с ним в экспедиции. Да и Мондрик больше не
возвращался в Африку... насколько я понимаю, он отказался от мысли, что
homo sapience произошел именно там. И после всего этого, разве можно
удивляться, что Ровена кажется немного странной? Какая горькая ирония
судьбы в том, что черный леопард напал именно на нее...
Глянув на девушку, Бэрби на миг увидел на ее лице выражение,
потрясшее его до глубины души. Торжество. Жгучее, злобное торжество. Или
это так недобро легли тени на ее необычное лицо?
- Действительно, ирония судьбы, - прошептала девушка, словно ее особо
и не печалило когда-то постигшее Ровену несчастье. - Странная штука -
жизнь... - Ее голос стал серьезным. - Наверно, это был для нее ужасный
удар.
- Очень тяжелый, - с облегчением кивнул Бэрби. Все-таки странные
какие-то здесь тени. - Но трагедия не сломила Ровену. Она замечательный
человек. И ни капли жалости к себе. У нее отличное чувство юмора. Да через
пару минут разговора с ней просто забываешь, что она слепа.
Он подхватил девушку под руку, ощутив ладонью нежную мягкость густого
белоснежного меха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40