Экзотические сласти, похлебки, варящиеся на кострах, всевозможные пироги — с пылу с жару, к ним порой невозможно было притронуться, — да и многое другое было призвано утолить голод посетителей ярмарки. Продавалось и множество крепких напитков — для тех, кто имел глупость или неосторожность их попробовать.В другом конце ярмарки множество людей, воспользовавшись удобным случаем, предлагали свои услуги — а порой и услуги своих детей — возможным работодателям. Они хвалились своими умениями и силой в надежде на то, что кто-нибудь наймет их на длительный срок или, если уж на то пошло, на короткий. Некоторые из них, особенно дети, выглядели усталыми и изголодавшимися, и Ребекке, конечно же, стало жаль их.В другой группе предлагали уже не услуги, а товары — и люди здесь выглядели более сытыми и самоуверенными. Мужчины и женщины зарабатывали себе на хлеб насущный, покупая и продавая скобяные товары, слесарный инструмент, поддельные драгоценные камни и изделия из них; к услугам посетителей были здесь и точильщики, равно как и мастера наносить надписи на горшечную утварь, «настолько изящные, что невооруженным глазом их просто не видно».Были здесь и торговцы животными, они выставляли на продажу биков, собак и лошадей. Один из торговцев хвалился умением объездить за какую-то пару часов самую дикую лошадь. Другие продавали и кожаные изделия, равно как и просто кожу, которую, как они утверждали, им удалось раздобыть, охотясь в чаще на диких зверей, и которая скорее всего была ими содрана с домашнего скота. Был тут даже человек, похваляющийся эликсирами, которые, по его словам, способны были исцелить любую хворь — от обычной простуды до заворота кишок и от мужского бессилия до вросшего в палец ногтя. Конечно же, это был шарлатан, но его речь звучала столь восторженно и потешно, что многие останавливались послушать. Так же поступили и наши подруги. А те, кто все-таки покупали у него флаконы с разноцветными жидкостями, судя по всему, верили во всесилье эликсиров — и редко кто из них чувствовал себя потом обманутым.Пока они слушали этого «врачевателя», Ребекка заметила парочку воинов из гарнизона, прохаживавшихся от одного балагана к другому. Она пихнула подружку в бок, но Эмер, пожав плечами, решила не обращать на этих молодчиков никакого внимания.— Это всего лишь обычный патруль, — шепнула она. — И вовсе не нас с тобой они ищут.— Откуда ты знаешь?— Если бы они искали нас, то из кожи бы вон лезли, — фыркнула Эмер. — А сейчас единственное их занятие — это постараться выглядеть поважнее.Ребекка посмотрела на проходивших мимо них воинов. Те важно вышагивали, выпятив грудь и высокомерно поглядывая по сторонам. И все же их появление вызвало у ярмарочного люда и у посетителей лишь взрыв веселья.— Погляди только на них, — рассмеялась Эмер. — Дурака валяют и сами радуются!Ребекка вынуждена была согласиться с подругой. Если в задачу патруля входило нагнать страх на здешнюю публику, то следовало признать, что с этой задачей солдаты совершенно не справились.— Пошли, — позвала Эмер. — Пойдем, посмотрим еще что-нибудь. Если у меня врастет ноготь в палец, так я сама его и удалить сумею.Девушки пошли дальше и вскоре забрели в чуть более тихую часть ярмарки, где вплотную друг к другу стояли несколько ярких балаганов. Над входом в каждый из этих балаганов расхваливалось искусство его владельца и обитателя, причем расхваливалось двояко: надписью для тех, кто умел читать, и картинками для тех, кто не умел. Ребекку сразу же потянуло сюда, хотя Эмер и осталась равнодушной. Судя по вывескам, в этих балаганах обосновались гадалки и предсказатели. Одни предсказывали на картах, другие использовали зеркала и хрустальные шары, имелось здесь и несколько хиромантов. Была даже одна ясновидящая, о которой утверждалось, будто она может рассказать о человеке все, взяв один-единственный его волос, причем волос может быть с любой части тела!— Бьюсь об заклад, она «увидела» немало интересного, — саркастически заметила Эмер.— Но сколько же их тут, однако, — прошептала Ребекка, тщетно стараясь подражать подруге в ее равнодушном отношении к здешним фокусам и терпя в плане полный провал. Мысль о том, что человек способен заглянуть в неизвестность, против воли захватывала ее.— Да это все шарлатаны, — обронила Эмер. — Пошли, посмотрим, где тут дают спектакль.— Но… — начала было Ребекка.— Не трать зря деньги, — перебила ее подруга. — От них ты услышишь только то, что, как им кажется, тебе хочется услышать.И, произнеся это, она решительным шагом пошла прочь. Ребекка же замешкалась на пару мгновений у расписных балаганов, наблюдая за тем, как входят и выходят посетители, и надеясь что-нибудь понять по выражению, написанному у них на лицах. Затем отвернулась и бросилась вдогонку за Эмер, которая меж тем прокладывала себе дорогу к высоким театральным подмосткам. Актеры сверху зазывали публику и обещали представление, «совмещающее изысканнейшие традиции повествования с несравненной артистической игрой, музыкой, достойной слуха самих богов, и столь реалистическими декорациями, что они покажутся вам более подлинными, чем обстановка в вашем собственном доме». Толпа, собравшаяся у подмостков, отвечала на это шутками и насмешками, однако Ребекка была очарована. Речи актеров, их грациозные движения и отрепетированные улыбки, несколько призрачно освещенная и оттого кажущаяся еще более достоверной декорация, внезапные и взрывные музыкальные аккорды, доносящиеся из искусно замаскированной оркестровой ямы, — все это буквально приковывало к себе ее внимание. Никогда еще ей не доводилось сталкиваться с тем, много одаренных людей объединили свои усилия и таланты в деле достижения гармонического целого. Ей даже никогда не приходило в голову, что такое возможно вообще. Хотя стоило над этим задуматься, и все объяснялось очень просто — всего лишь сумма актерских способностей и талантов, но в итоге явилось подлинное чудо.— А мы можем пойти на представление? — обмирая от волнения, спросила Ребекка у Эмер.— Разумеется. — Волнение подруги позабавило Эмер. — Это один из самых привлекательных здешних аттракционов. Но представление начнется позже, и у нас с тобой остается еще уйма времени. Что бы тебе хотелось посмотреть или изведать?— Не знаю, — растерялась Ребекка. — Здесь столько всего.— Ладно. Тогда пошли, пройдемся.Нерешительность подруги ничуть не удивила Эмер. Она сама была в точно таком же смятении, когда впервые очутилась на шумной многоголосой ярмарке.Внезапно они вышли к небольшой открытой площадке, из середины которой взывал к довольно внушительной толпе зрителей какой-то мужчина. На нем был длинный плащ, рисунок которого напоминал паутину, — так выглядели «монахи» в шахматной партии. Внимание публики он привлекал, однако большинство посетителей, задержавшись здесь ненадолго, устремлялись дальше.— А-а, словоплет, — недовольно протянула Эмер.— Кто?— Словоплет. То есть проповедник. Пошли отсюда, пока со скуки не померли!Но Ребекка не согласилась с нею. Услышав несколько страстных слов, произнесенных проповедника она почувствовала, что ей хочется слушать его и дальше. Покачав головой, она осталась на месте, и Эмер, правда с явной неохотой, последовала ее примеру. Ей было известно, что ярмарочный люд терпит словоплетов в своем кругу лишь потому, что с их помощью порой удается проникнуть в респектабельные городские кварталы, в которые артистов и фокусников иначе бы не допустили. Тем не менее, большинство считало их религиозные проповеди и невыносимо скучными, и не имеющими ровным счетом никакого значения; обычно людям, как и самой Эмер, казалось, будто все это они уже не раз слышали раньше. Но Ребекка отнеслась к этому по-другому! Рвение, которое сверкало в глазах проповедника, очаровало ее.— Покайтесь, — взывал он. — Предайтесь Паутине, из которой черпает свои силы все живое. Паутина необъятна и бессмертна в бесконечности и в вечности. Все и всех включает в себя Паутина — богов, демонов и ангелов. И когда-нибудь вы тоже станете частью этого великого творения. Но от вас самих зависит, будет ли вас там ожидать вечносущий покой или же на ваши головы падет проклятие, сопровождаемое нескончаемыми мучениями. Покайтесь в своих грехах и предайтесь Ей! За отказ от этого вы непременно будете сурово наказаны. Вспомните Дерис, город воплощенного зла. Где он сейчас? Погребен под толщей своих же собственных злодеяний.Проповедник окинул взглядом своих слушателей, но никто из них не смог выдержать его взора, поэтому, резко отвернувшись, он скрылся в глубине собственного шатра. Оставшиеся на площадке слушатели принялись расходиться кто куда; Эмер облегченно вздохнула.— Ну а теперь-то мы можем идти? — спросила она у Ребекки.Однако подруга не услышала ее слов. Сейчас ей со всей остротой вспомнилась другая проповедь о Паутине — та, которую она выслушала несколько лет назад. Разговор на эту тему возник в связи с разглагольствованиями художников об их якобы постоянной близости к Паутине.— Разумеется, ни о чем таком сейчас и речи идти не может, — растолковывал ей тогда постельничий.— Но почему же? — удивилась Ребекка. — И разве не поэтому некоторых художников считают волшебниками?— Не хочу, чтобы ты забивала себе голову таким вздором, — раздраженно бросил Рэдд. — Если волшебство когда-нибудь и существовало, то в наши дни его не осталось ни грана.— А что такое, строго говоря, сама Паутина? — поинтересовалась Ребекка, поняв, что по самому интересному для нее вопросу — о волшебстве — она все равно больше ничего не услышит.— Я в этой области не большой знаток, — медленно начал он. — Но, насколько я могу судить, Паутина — это дух всего нашего мира, или, если тебе угодно, универсальный разум. Вся жизнь обязана своим происхождением Паутине, но все это тайна, слишком великая и слишком странная для того, чтобы ее мог постичь человеческий разум. Мой как минимум.— Но она хорошая или плохая? — не отставала от него Ребекка.— Согласно общему мнению, она хорошая, — тщательно подбирая слова, ответил Рэдд. — Но поскольку она включает в себя все живое, зло в ней тоже должно содержаться.Ребекка заморгала, прощаясь с воспоминаниями, потому что Эмер забарабанила пальцами ей по плечу. «Боги, демоны и ангелы», — в последний раз прозвучало в голове у Ребекки.— Очнись, — одернула ее Эмер. — Куда это тебя занесло?— Я просто задумалась, — ответила Ребекка. — Что ж, пошли дальше.Через какое-то время они оказались в той части ярмарки, где проходили всевозможные конкурсы и состязания.— Не хочешь проверить себя на чем-нибудь? — спросила Эмер. — А может, перекусим? — Тщетно прождав ответа, она продолжила: — Ну, хорошо, чем прикажешь заняться?— Мне бы хотелось посмотреть на Прядущую Сновидения, — тревожно и настойчиво глядя куда-то вдаль, ответила Ребекка.— О чем это ты говоришь? — изумилась Эмер. — Никакой Прядущей Сновидения тут нет. Что бы это ни значило!— Нет, есть, — возразила Ребекка. — Вон там.Она указала на дорожку, проходившую между двумя временными конюшнями и заканчивавшуюся на некотором расстоянии возле шатров, у которых было гораздо меньше посетителей, чем на всей остальной ярмарке. Фонари, спрятанные под ширмами, мерцали там темно-багровым светом.— Туда нам нельзя, — решительно заявила Эмер.— Почему?— В те шатры ходят только мужчины.Ребекка, изумленно подняв брови, уставилась на подругу.— Я что, непонятно сказала? — И тут Эмер несколько понизила голос. — Это шатры блудниц. Кто-нибудь может подумать, что и мы тоже…— Да плевать мне на это, — решительно перебила ее Ребекка. — Прядущая Сновидения там, и я намерена посмотреть на нее. Мне уже давно хочется этого.— А откуда тебе известно, что там есть эта самая Прядущая Сновидения?Странное поведение подруги озадачило Эмер.— Знак! — Ребекка показала в глубь аллеи.— Какой такой знак? — Теперь Эмер встревожилась по-настоящему. — Там ничего нет, Бекки!Сама Эмер видела только шатры, и тускло подмигивающие, зазывающие посетителей красные фонари.— Неужели ты не видишь? — Теперь уже Ребекка, в свою очередь, удивилась.— Нет. Все, что я вижу, это узкая дорожка, ведущая в одну из наиболее опасных частей ярмарки.— Там сказано: «Посетите Прядущую Сновидения», — пояснила Ребекка, уставившись в глубину аллеи. — «Истолкование ваших снов». А внизу там еще приписано: «Ориентируйтесь на красные фонари».И, не добавив больше ни слова, Ребекка двинулась в названном направлении. Поколебавшись мгновение, Эмер последовала за ней. Чтобы не отстать от подруги, ей пришлось пойти быстрым шагом. «Я ведь решила защищать ее!» — подумала она, испытывая растерянность и досаду.— Может, ты нянюшкиными порошками злоупотребила? — язвительно поинтересовалась она у Ребекки.— Знак был здесь, — резко возразила Ребекка. — Я его видела!— Так или иначе, здесь ничего нет, — ответила Эмер.— Сама вижу.И Ребекка пошла дальше, на свет красных фонарей.Посетителей здесь было немного, а те, что попадались, торопливо и, опустив глаза, проходили мимо. Из некоторых шатров доносились странные звуки, а один из шатров, мимо которого прошли девушки, раскачивался из стороны в сторону. В обычных обстоятельствах все это мигом обескуражило бы Ребекку, но сегодня вечером она ни о чем не задумывалась. Эмер же просто посмеялась про себя.Казалось, Ребекка заранее знала дорогу. В конце концов, девушки подошли к жалкому на вид и лишенному вывески шатру, стоявшему малость наособицу от остальных.— Вот он, — сказала Ребекка.Произнесла она это тихо, но с нескрываемым волнением.Эмер, однако, засомневалась. Этот шатер, строго говоря, ничем не отличался от стоявших рядом, и бесцеремонное вторжение в него могло обернуться серьезными неприятностями.— Ты уверена, что нам нужно туда идти, Бекки? — чуть ли не испуганно спросила она.— Да.Ребекка поднялась по трем крутым ступенькам деревянного крыльца, и смело постучалась. Дверь бесшумно отворилась, и из темной глубины шатра послышался скрипучий старческий голос, напугавший обеих девушек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43