Катарина ТИЛЬМАН
ГРАНЬ ЖЕЛАНИЯ


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1
Хочешь мира? Готовься!
Передача называлась "Летающая волшебница". Или "Невесомая колдунья",
Мара не помнила точно, знала только, что там будут съемки воздушных танцев
в Храме-на-Мысу - а всякие громкие названия Мару и в лучшие-то времена не
интересовали...
Она с тревогой взглянула на часы: пора уже... или это "гнездо
кукушки" опять торопит время? Нет, первое, что она сделает, выйдя замуж за
Ролана - это подарит его матери нормальные часы!
Мара была раздражена и нервничала. Во-первых, пришла она к Ролану
отнюдь не телевизор смотреть средь бела дня, а работать: вымыть полы,
приготовить что-нибудь на обед... Во-вторых, электричество могли отключить
в любой момент - и так странно, что с утра никаких перебоев...
Может, об этом храм тоже позаботился? Кто знает, как и на что они
могут влиять? То есть глупо, конечно, так думать... да и вообще глупо
думать о лунных храмах! Нормальные люди вспоминают о подобных вещах раза
два в год, на Рождество да на Пасху, когда появляется свободное время,
пьянство не возбраняется, и можно не спеша и без оглядки сидеть в кругу
раздобревших родственников и рассуждать О СТРАННЫХ ВЕЩАХ. И непонятно,
почему Ролан, человек более чем здравомыслящий, последнее время то и дело
заговаривает о воздушных танцах...
Но хочется или нет, а быть Ролану достойной собеседницей Мара просто
обязана! А она, стыдно признаться, ни разу в жизни толком не видела
соревнований по воздушным танцам.
"Соревнования по воздушным танцам" - звучит так сакраментально и
обыденно, как раз в стиле лунных храмов: демонстрировать явные чудеса с
эдаким небрежным пожатием плеч! Подумаешь, мол, что тут удивительного?
А удивительного на самом деле хоть отбавляй - потому что воздушные
танцовщицы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЕТАЮТ. Поднимаются в воздух, двигаются в нем,
танцуют - и даже получают оценки за свои выступления, определяют
сильнейшую... То ли чудо, то ли отменная иллюзия, то ли какая-то
таинственная техника... но в самом деле, не могли же в храме изобрести
антигравитацию?! Конечно, обманов в этой жизни гораздо больше, чем
хотелось бы, и все же пока никому не удалось разгадать секрет храмовых
летуний. "Сила духа, - лаконично отвечали на все вопросы магистры храмов.
- По большей части мы ее недооцениваем..."
Ни ученых, ни просто любопытных магистры не гоняли. Не слишком
жаловали, разумеется, но и препятствий особых не чинили. Одно время в
Храме-на-Мысу даже целая группа работала - хотя результатов или не было
вовсе, или их намертво засекретили. Жаль, если так: интересно было бы
послушать мнение серьезных людей!
Впрочем, разве образованность и серьезность - одно и то же? Ученые
тоже честолюбивы, тоже соблюдают правила игры чинов и званий, и ради них
нередко готовы отступить от истины. Мара глубокомысленно вздохнула... и
тут же, снова взглянув на часы, с испугом кинулась к телевизору. И застала
как раз самое начало!
Передача оказалась чем-то вроде телевизионной зарисовки: рассказ о
начале сезона и о молодой танцовщице, которая, если верить беседующему с
ней журналисту, на предстоящих соревнованиях могла стать сенсацией.
Рискованно, между прочим, так нахально вмешиваться в тотализатор - но
репортер, похоже, был не робкого десятка. А может, храм обещал ему защиту,
кто знает? Видимо, даже будущей звезде нужна реклама!
Беседа проходила в каком-то внутреннем помещении храма - небольшая
комната без окон, где стены и вся немногочисленная мебель сделаны сплошь
из бело-зеленого резного камня. Любой нормальный человек почувствовал бы
себя неловко в этой пещере - но, надо признать, странноватый интерьер
очень выгодно оттенял холодноватое изящество девушки...
- Как вас зовут?
- Зара.
Ни фамилии, ни каких-то других уточнений! Но репортер делает вид, что
такое знакомство его вполне устраивает, как ни в чем ни бывало продолжает
беседу:
- Вы закончили Школу воздушных танцев, не так ли?
На красивом, хотя и излишне бледном лице - ослепительная улыбка:
- О, нет, только выпускной класс!
Репортер удивлен или хорошо притворяется удивленным:
- Что значит "только выпускной класс"?
Улыбка медленно гаснет, уступая место неожиданно неприятной
досадливой гримасе:
- Это значит, что собственно летать я научилась не в Школе.
Восклицание, профессионально расцвеченное эмоциями:
- Разве так бывает?! Разве возможно научиться летать...
самостоятельно?
Снова улыбка, но на этот раз определенно высокомерная:
- Разумеется, возможно. И вообще в этом мире все возможно: только
одно чаще, а другое реже...
Какая выразительная снисходительная небрежность! И как она оттеняется
холодной красотой летуньи! Сколько, интересно, лет этой юной королеве?
Вряд ли она намного старше Мары...
- ...В прошлом году, насколько я знаю, вы еще не выступали?
На этот раз "звезда" вообще не отвечает. И то верно: что спрашивать,
если прекрасно знаешь ответ?! Но репортер на то и репортер, чтобы ни в
каких условиях не смущаться:
- Может быть, потому и Храм-на-Мысу не участвовал тогда в
соревнованиях? Решил как следует подготовить ваше появление?
- Право же, это не повод для шуток! Даже если вы хотели мне
польстить...
Мара покачала головой: польстить - это само собой, за тем парня и
наняли! Но ведь Храм-на-Мысу вроде бы и в самом деле пропустил
прошлогодние соревнования. Мара даже слышала, что Сообщество Лунных Храмов
отстранило его от участия в соревнованиях из-за войны в Северной
Провинции! Впрочем, она не верила этим слухам - неужели магистрам, людям
утонченным и сугубо мирным, никогда не вмешивавшимся в политику, есть дело
до их несчастной окраины?
- ...Ну, что же, я надеюсь, что ваше появление станет приятным
сюрпризом на ближайших соревнованиях!
Глаза собеседницы сверкают сердитыми изумрудами:
- Во-первых, сюрпризом оно точно не станет: передача выйдет в эфир до
начала соревнований! А во-вторых... не кажется ли вам, что у людей... В
общем, я хочу сказать, что не стоит "закудыкивать" дорогу!
И тут происходит невероятное: репортер смущается. И неуверенно
просит:
- Не могли бы вы теперь хотя бы чуть-чуть показать ваше искусство?
Мара вздрогнула - вот оно! - и усилием воли заставила себя сидеть
смирно. Бог весть почему, но она волновалась, словно бы стеснялась
смотреть на экран...
Быстро обернувшись, Мара словно против воли взглянула на себя в
зеркало. Знала, понимала, что ни в коем случае не надо сравнивать - и все
же не удержалась. Сегодня увиденное особенно расстроило ее: тощая,
лохматая, глаза непонятного цвета, то ли карие, то ли зеленые и, похоже,
навеки перепуганные... И что только Ролан в ней нашел?
Кадр сменился - и Мара, забыв сиюминутные огорчения, снова уставилась
в телевизор. Теперь на экране появился просторный балкон над морем, а
героиню передачи Мара сразу даже не узнала - та была одета в облегающий
купальник темно-зеленого цвета и держала в руках... больше всего это
походило на метлу без прутьев!
- ...Это и есть знаменитый "летающий стек"?
Погруженная в предстоящий танец, девушка даже не сразу понимает
вопрос. Вздрогнув, рассеянно роняет:
- Да-да, конечно. Могу сказать, что мне повезло: моим тренером стал
как раз конструктор этого стека... - и, чуть усмехнувшись, добавляет: -
Правда, сам он обычно называет его "лысым помелом"!
Репортер лишь головой качает на такую непочтительность, но не рискует
больше комментировать сказанное...
...Интересно, летающие стеки в самом деле заслуживают почтения?
Несомненно, это одна из главных загадок лунных храмов, и если в полете
все-таки используется техника, то прячется она именно в этих игрушках,
больше негде! Но это же несерьезно! Наверное, магистры все же правы, и
левитация связана только с силой воли, с какими-то тайными возможностями
человеческого организма...
- ...Надеюсь, вы не броситесь в пропасть? - с шутливым опасением
спрашивает репортер. - Среди наших зрителей могут быть слабонервные...
Вопреки ожиданиям, танцовщица улыбается просто и мило:
- Если угодно, я все время буду над балконом. Это, кстати сказать,
даже труднее...
Резко выпрямившись, она сжимает стек в вытянутых руках и начинает
медленно вращаться на кончиках пальцев. Предельно напряженная фигура
словно ввинчивается в прозрачный воздух, медленно приподнимаясь над
каменным полом балкона...
Мара замерла: мысленно она была уже там, над морем! И это ее душа,
отчаянно стремясь в неизвестность, заставляла подниматься неповоротливое
тело: вот, зафиксировав позицию, танцовщица неподвижно зависает в
воздухе... Потом аккуратно перебирая пальцами, берет стек за самый кончик
- и вдруг резким движением забрасывает его за спину, так что тяжелый
наконечник упирается ей в поясницу! И тут же летунья, не меняя позы, снова
поднимается вверх, словно скользя по невидимой спирали! Один виток, другой
- и вот она уже под самым козырьком балкона... На фоне шершавого серого
камня ее фигура смотрится хрупкой, почти трогательной...
...Неожиданно громкий щелчок - и экран вдруг съежился и погас.
Электричество!.. Мара чуть не разревелась от досады: ну надо же! Может еще
включат?!
Понимая всю безнадежность неоправданного оптимизма, она все же еще
несколько минут посидела у телевизора, потом со вздохом поднялась. Надо
делать то, зачем пришла - прибираться, готовить обед...
А интересно, как это - взлететь? Наверное, если очень увлечься
танцем...
Мара сбросила туфли, поднялась на цыпочки и закружилась под
воображаемую музыку. Реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот, подъем,
реверанс, поворот... Она быстро увлеклась, забыв о прошлых и будущих
огорчениях, наслаждаясь своей молодостью, жизнью и несбыточными
надеждами...
...Неожиданно за дверью послышались тяжелые шаги. Мара вздрогнула,
сгруппировавшись для прыжка, стремительно обернулась - и едва не
столкнулась с входящим Роланом. Он опередил ее движение: крепко, хотя и
бережно ухватил за руки повыше локтей, одновременно и удерживая, и молча
обнимая...
В объятиях Ролана Мара могла поместиться вся целиком - и еще,
наверное, с полудюжиной детей в придачу. Могла укрыться, спрятаться,
забыть обо всем! Но даже зная о такой счастливой возможности, она до сих
пор боялась слишком открыто ей радоваться. Вот и сейчас: она вырывалась из
рук жениха с почти непритворным возмущением - впрочем, Ролан лишь
усмехнулся:
- Что, опять напугал? Как тогда, в горах? Или на этот раз все-таки
меньше?
Он веселился, но Мара всерьез помрачнела. Как можно так спокойно
вспоминать об этом?! Будь ее воля, она бы навсегда вычеркнула из памяти
все, что было связано с недавней смутой! Иногда ей казалось, что воевать
было легче, чем прятаться - иначе почему теперь, когда все позади, Ролан
успокоился так быстро, а она до сих пор не может вспоминать без ужаса дни,
проведенные у Форельего ручья?..
...Маленький ручеек высоко в горах, совсем небольшой, хорошо
спрятанный в лабиринтах заросших лесом скальных осыпей... И форель там
действительно водится. Место мало кому известное даже среди старожилов -
поэтому именно там ее мама решила укрыться от войны...
Мама не сразу решилась - то боялась, то надеялась. Жизнь менялась
слишком постепенно: то, что еще вчера казалось кошмаром, сегодня
становилось всего лишь обыденным неудобством.
Оказалось, что можно привыкнуть к ночной автоматной стрельбе, к
толпам болезненно-возбужденных вооруженных мужчин на улицах, к огромным
очередям и взлетевшим до небес ценам, к отсутствию электричества и воды,
и, наконец, к полной невозможности добыть хоть какую-то достоверную
информацию о том, что происходит... Но в какой-то момент мама все же
решила, что с нее хватит! Бог весть как, но она уловила в непрерывных и
однообразно жутких слухах приближение к истине и заявила, что если город
начнут штурмовать, то нормальным людям здесь делать нечего...
Мама привыкла рассчитывать только на себя и быть самой сильной. В
опасное путешествие она позвала с собой только соседку - да и то больше из
жалости, чем рассчитывая на ее помощь. Да и о какой помощи могла идти
речь? Тетя Слава всегда-то была бестолковой, а тут еще сходила с ума от
беспокойства: ни от Ролана, ни от его отца уже больше месяца не было
вестей!
Мама не стала тратить слов на утешения. Приказала тете Славе "быстро
собрать свой детский сад, чтобы выйти затемно". Возиться с сестрами она
оставила Мару, а сама за несколько часов умудрилась разведать безопасную
дорогу в горы и вернуться за соседкой и детьми.
Женщины сумели добраться до Форельего ручья и кое-как обустроились
там. Вскоре им стало безразлично, что происходит вокруг, цел ли внешний
мир или провалился в тартарары: все силы уходили только на то, чтобы
выжить.
Вокруг их крохотного лагеря частенько бродили волки, и когда их вой
слишком уж приближался, Маре приходилось выбираться из шалаша и отпугивать
их стуком двух сухих звонкими палок...
Через два месяца она уже почти не боялась волков. Но когда однажды
вечером совсем рядом с шалашом вдруг послышались тихие, но вполне
различимые человеческие шаги... Лишь через несколько долгих мгновений, уже
попрощавшись мысленно с жизнью, она узнала Ролана. "Я пришел за вами, -
сказал он тогда лучшие в мире слова. - Можно возвращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34