Остановился.
- Что со мной происходит? - недовольно прошептал он. - Не сам ли
возвел Винию в ранг всесильной чародейки?
Он решил вернуться, но неожиданно увидел командира, которому поручил
охрану Винии. Тот стоял словно вкопанный и с трудом шевелил губами:
"Сбежала, эрат..." Командир судорожно вдохнул воздух и упал без признаков
жизни...
По городу поползли слухи об измене. Проскальзывало в них и имя Лоэра.
Его обвиняли в том, что он освободил опасную преступницу, не пощадив для
этого жизни четырех товарищей. Другие говорили, что в Сурте вовсе не Лоэр,
а его двойник подосланный гнофорами, чтобы потопить восстание и вернуть
суперата. Так или иначе, в четырех местах столицы возникли ожесточенные
стычки между теми, кто отлично знал Лоэра, и теми, кто не доверял ему или
не хотел доверять в силу каких-то причин. Стычки удалось прекратить, но
каждому было ясно, что истину дракой не докажешь и для установления ее
требуется тщательное расследование.
Собрали повстанцев и народ. Прежде всего следовало убедиться в том,
что Лоэр есть Лоэр, для чего ему друзьями по легиону задавались вопросы о
случаях пятилетней давности, на которые тот уверенно ответил. Сторонники
облегченно вздохнули и победно воскликнули: "Ага!" и "Хэ-эй!" Потом
спросили, как все произошло с побегом опасной преступницы. Лоэр охотно
ответил, умолчав лишь о молитвах, заставивших свернуть его к месту
заключения Винии. Вроде всему поверили люди, но не могли поверить, что
командир умер ни с того, ни с сего, не получив ни единой царапины.
Вызванный лекарь предположил плохое сердце и вызвался "поглядеть в
покойного". Ему разрешили, однако, когда тот быстрым движение ножа вскрыл
грудную клетку умершего на него набросились с мечами. Не вмешайся во время
эрат Мегул, дело бы кончилось скверно. Поднявшись с земли, лекарь ощупал
ушибы и сказал:
- Можете лишить меня жизни, но теперь я не стану жалеть об этом,
потому что вы сами увидели причину смерти гордого эрата: он умер от
разрыва сердца. Видно, он сильно честолюбив и не мог вынести предстоящего
наказания за оплошность... После выступления старых друзей Лоэра, которые
не оставили ни крупицы сомнения относительно их проверенного временем
товарища, Лоэр вновь было оказано полное доверие. Его тут же облачили в
широкий пурпурный плащ, расшитый золотыми скарабеями, на голову надели
малиновый берет Ремольта и попросили дать обет народу. Ввиду того, что
восставшие определили постоянным местом будущих примэратов дворец Рута
Линара Эрганта и Ариса Юркона, Лоэр в тотчас после торжественных похорон
павших товарищей отправился туда в сопровождении десяти телохранителей.
Там уже был наведен относительный порядок. Но, перешагнув порог
резиденции, Лоэр взялся за голову и долго сидел, пытаясь сообразить, что
он должен делать. После получасовых размышлений он имел самое смутное
представление о своей новой работе, и был уверен лишь в том, что Народное
Собрание должно состоять из верных и принципиальных людей, любящих народ,
а значит, члены его сами должны быть из народа.
Прежде всего он посоветовался с Элисом, вернувшимся из леса вместе с
отрядом Берка, но тот хоть и был сметлив, ничего вразумительного
предложить не мог. По сути, он сказал то же, о чем думал Лоэр. Тогда новый
примэрат перебрал в памяти старых друзей отца и Ариса Юркона - все они или
умерли, или стали рептонами, но один... Здесь ли он, в городе ли? Лоэр
навел справки и узнал, что интересующий его эрат Цимир Горан, бывший член
Народного Собрания при Арисе Юрконе, давно уже проживает в деревне за
Суртом и в городе почти не бывает. Лоэр послал за ним. Почтенный эрат
Горан явился немедленно. Он выглядел суетливым простачком он, каких немало
в деревнях Страны. У него были длинные пепельно-седые волосы, прямые и
блестящие, хитрый прищур водянисто-голубых глаз, лицо, иссеченное
морщинами, темное, нездоровое, какое бывает у больных чахоткой. Не успел
он перешагнуть порога палаты, как тут же, вместо приветствия, обрушил на
нового главу государства поток сельского краснословия:
- Ну, и начудесил ты, Лоэр! Ишь, в примэраты полез! Да хватит ли
твоей башки на такое ответственное дело? Разве ж она, бедная, создана для
работы государственной? Это тебе не тысячей командовать, друг-приятель!...
Эх, нет больше мудрого Линара Эрганта: уж он-то отстегал бы тебя как надо!
Эрат Цимир Горан обошел палату, на ходу проверяя пальцами пыль, и
снова вернулся к улыбавшемуся Лоэру.
- Чего зубы скалишь? Думал, хвалить буду?... ладно, поругать успею, а
теперь давай-ка обниму - уж больно рад, что вернулся к нам живой да
здоровый!.. Ишь как возмужал! Ты настоящий солдат, Лоэр! И не лезь туда,
куда путь заказан судьбой: жизнь для каждого отводит свое место. А уйдешь
с него да прыгнешь на другое - жди кряду двух бед.
- Так я же...
- Да знаю, знаю: не сам. Был бы поумнее, так скумекал бы чего. - Эрат
Горан резко откинул лиловый плащ и, громыхнув мечом, уселся в кресло. -
Ну, так зачем кликал, примэрат города Сурта? Растерялся, поди, мешанина в
башке-то?
- Мешанина, почтенный эрат.
- Так тебе и надо. Не лезь, куда не положено... Но раз уж прыгнул
высоко, бери голову в руки и помни: самая легкая дорога та, которую
прошел. А в каждом неначатом деле живет змея. Да сядь ты, неуемный, а то
можно подумать, что примэрат-то я, а не ты!
Лоэр послушно сел.
- Чего молчишь-то? Или я за тебя говорить буду? - сердито буркнул
эрат Горан. - Тогда сажай меня на свое место!
- О том и мечтаю! - обрадовался Лоэр. - Вы, почтенный эрат, много лет
работали с Арисом Юрконом и хорошо все знаете. Да вы еще, помнится, три
или четыре года служили хранителем казны при отце!
Эрат Горан глухо хлопнул по столу ладонью.
- Вот что, друг-приятель, выкинь весь этот мусор из башки и дай мне
помереть спокойно.
- Не для себя прошу, почтенный эрат, - для Гарманы!
- Ишь ты, для Гарманы! Да народ-то давно уж лелеет в мыслях
достойного примэрата, твоего брата то есть. Лучшего по нашим временам и не
сыщешь. А он, я слышал, днями будет здесь.
- Так до его прихода, почтенный эрат, только до его прихода! Ну
подумайте сами: от кого будет больше пользы - от вас или от меня? Вы
знакомы с тонкостями работы Народного Собрания и примэрата. Кому, как не
вам помочь в трудное время? Я же со своими способностями могу натворить
такого, что потом не разберутся и десять примэратов! Мне полезнее занять
место в войске!
- Что верно, то верно, друг-приятель. - Эрат Горан задумался. -
Только уж верховодить-то я не стану, хоть казнить вели: народу мое имя
неведомо, ему нынче нужен муж видный, знаменитый - вроде тебя. Но помочь
могу... Тебе в самом деле надо воротиться к трудам воинским и стать не
просто легионером, а возглавить гарнизон Сурта. Меня можешь оставить вроде
советчика, но... о своем согласии или отказе скажу завтра: тут надо крепко
подумать!
- Спасибо вам, почтенный эрат!
- Погоди, погоди, не благодарствуй - не решил ведь! В мои годы больше
в затишье тянет, а тут такие хлопоты! Однако не лишне знать, чего ты тут
намудрил? Краснея, как юная эрсина, Лоэр начал не совсем уверенно излагать
свои соображения. Прежде всего следует вернуться к законам Ремольта,
пополнить казну за счет гнофоров, укомплектовать арсенал и подготовиться к
осаде города. В ближайшее время создать новое Народное Собрание.
- Все, что ли? - Горан усмехнулся. - Этого ох как мало,
друг-приятель! И потом - не думай, будто все-то у тебя пойдет чисто да
гладко: придется драться! Старое Собрание, мыслю, не скоро покорится
решению народа да и гнофоры навряд ли успокоятся после поражения суперата.
- Они все арестованы, почтенный эрат.
- Эко диво - арестованы! Ну, и выпустишь кое-кого, дабы верующие не
шумели. А верующие-то в городе есть - так что уж придется уступить.
- Ни за что, почтенный эрат: гнофоры будут опасны за нашими спинами.
- Не мудри, Лоэр и в твоем войске есть благочестивые - гляди, как бы
не поссориться с ними! У тебя каждый солдат на учете должен быть да и о
горожанах не след забывать.
- Попробую договориться и с теми и с другими.
- Навряд ли, друг-приятель, навряд ли. Не упрямься, лучше помысли о
выгодах, какие сулит тебе освобождение невинных гнофоров.
- Подумаю, почтенный эрат. Все эти вопросы мы предложим новому
Собранию...
Собрание состоялось только через три дня. Оно проходило при открытых
дверях в самом большом помещении города - на первом этаже дворца, в
котором теперь находился Лоэр. Для горожан, видимо, прошло время
равнодушия, и они несметными толпами заполнили не только дворец, но и
площадь перед ним и даже близлежащие улицы. Лоэр не ожидал такой
заинтересованности сограждан и даже немного растерялся.
- Ступай на свое высокое место, все улажу, - пообещал эрат Горан. -
Поставим смекалистого паренька на втором ярусе: что услышит, станет
передавать четырем глашатаям, те - четырем другим и так до последних
рядов.
Под радостные крики собравшихся Лоэр вошел в Собрание и уселся в
кресло. Позади него расположились восемьдесят новых членов, назначенных
Лоэром и эратом Гораном. Внизу слева восседали представители старого
Собрания. Лица их выражали недовольство и затаенную угрозу. Справа чернели
балахоны тридцати возвращенных по совету эрата Горана гнофоров. Они
сидели, гордо подняв головы и уже чувствуя свою силу благодаря поддержке
некоторых горожан и военных. Посередине, как раз напротив кресла Лоэра,
пестрели одежды представителей народа, знатных горожан, легионеров и
светоносцев, землепашцев и ремесленников. За ними - Лоэр настоял на этом -
теснились прорицатели, птицегадатели, просто гадалки - недовольные,
хмурые, растерянные.
Лоэр поднялся. Шум быстро затих.
- Все, о чем мы с вами будем говорить, все, что будем делать, должно
идти на пользу не одному Сурту, но всему отечеству, - сказал он. - При
решении любых вопросов вы меньше всего должны помышлять о выгодах
примэрата и знатных людей Страны, о своих благах и благах ваших ближних.
Если мы этого не сделаем, не будет радости ни вам, ни Гармане, будет лишь
помощь нашим врагам.
Вернулся эрат Горан и, присев рядом с Лоэром, сообщил, что возникшие
затруднения с вещанием для горожан улажены как нельзя лучше. Зал
неожиданно загудел: люди были возмущены тем, что кто-то осмелился
поставить свое кресло рядом с креслом примэрата. Лоэр поспешил пояснить,
что почтенный эрат Цимир Горан любезно согласился помогать в ведении
государственных дел и, сообщив о всех его заслугах перед отечеством,
выразил надежду, что народ утвердит его первым советчиком. Шум
возобновился. Люди верили только Лоэру, боясь предательства, и не хотели
признавать никого другого, тем более человека, которого они не знали или
знали плохо. Настроением горожан немедленно воспользовался один из
гнофоров и заявил, что народ вовсе не нуждается в лишних желудках, которые
он должен кормить.
- Мы долго обдумывали наше решение, - сказал он. Голос его был
звучным и красивым, говорил он уверенно. - И пришли к заключению, что
народу необходима полная свобода, полная независимость от кого бы то ни
было, что ему не нужны никакие примэраты, ибо любая, даже самая добрая
власть является принуждением для простолюдинов. А зачем им это надо? Дайте
им наконец вздохнуть вольно, дайте возможность сделать то, что они хотят
сами, дайте возможность думать так, как им больше нравится!
Часть зала взорвалась от возгласов одобрения. Гнофор был умен,
отлично знал наиболее чувствительные места людей и бил наверняка.
- Насколько я понял, - спросил смущенный Лоэр, - вы против
руководства делами государства, то есть против любого главы Страны?
- Вы меня поняли совершенно правильно, - спокойно отозвался служитель
неба. - Мы именно за то, чтобы предоставить народу полную свободу, чтобы
он не чувствовал за своей спиной диктата!
Эрат Горан весело засмеялся:
- Занятно, святой отец, весьма занятно! Уж не потому ли вы за такую
волю, что она дает возможность облапошивать людей? Нет? Так почему? Вы же
ведь не дурень, святой отец, и смекаете, по каким кочкам покатит
неуправляемая колесница! Это значит, делай, что хочешь: неохота работать -
не работай, приглянулась чужая супружница - забери ее, молвил кто не то
слово - зарежь его!.. Не-ет, святые отцы, друзья-приятели! При такой воле
станет не общество, а разношерстное стадо, гораздое грызть друг дружке
глотки да прозябать в навозной куче.
- Поведаю-ка я вам одну басенку, - хитро улыбаясь, продолжал он. - В
давнее время доли нашей плоти не мыслили жить друг без дружки. Но как-то
раз ноги заявили: "Чего это мы таскаем на себе желудок: он ленив, тяжел и
ничего не делает!" Дрянные мысли подобны чуме: другие доли тела тоже
взбунтовались. "К чему, - сказали они, - мы томимся с утра до вечера,
служа ему, подобно рабам, когда он, лежа в спокойствии и безопасности
среди нас, жиреет нашими трудами? Не станем питать его!" И вот ноги
отказались носить его, руки - подавать, зубы - жевать для него пищу.
Однако, не печалясь о желудке, они ослабели сами и не могли защитить себя
не только от зверей, но и от комаров... Так вразумительно ли поучение моей
басенки, почтенные эраты?
По залу прокатилась волна веселого одобрения. Сказка старого Горана
оказала на людей такое действие, какого трудно было ожидать от десятка
красноречивых гнофоров. Быстро решился вопрос - жить ли народу без
примэрата или лучше иметь руководителя, который бы разумно направлял
действия доверившего ему общество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39