Зачем столько и так громко
кричать? Наконец, я привык к воплям и перестал обращать на них внимание.
Если бы поблизости находился саблезубый тигр, реакция у меня была такая же.
Происходящее выглядело чересчур фантастичным.
Что это во мне: тупая невосприимчивость или отсутствие страха? Скорей
всего первое, потому что чувства явной угрозы не было. Видимо, чтобы ощутить
реальность угрозы, надо увидеть, как на твоих глазах дикое животное
разрывает на куски тело товарища. Такого я еще не видел и поэтому к хищникам
на природе отношусь достаточно спокойно.
Чувствую, как преображаюсь. Наполняюсь невидимым эфиром. Мои ощущения
трудно определить словами, это нечто среднее между волшебным спокойствием,
отсутствием страха, чуткостью, радостью, чувством растворения в окружающем
мире и многим чего еще.
Когда оказываешься совсем один, то все вокруг начинает восприниматься
несколько необычно. К этому поначалу трудно приладиться, но ненужные чувства
скоро покидают. Можно конечно оградить себя от необычностей с помощью суеты:
можно насобирать дров и устроить пионерский костер, можно заняться рыбалкой
или другими полезными делами. В мелких заботах приблизится время сна, а на
следующий день можно загрузить себя заново. Поступив таким образом, вы
лишитесь основной прелести странствия: не сможете увидеть, услышать и
почувствовать мир.
Подстелил полипропиленовый коврик и сел на него. Передо мной были
костер, Байкал и бархатистое черное небо. Звезды очаровывали фактом своего
существования. Голова шла кругом от неизвестной причины их появления там, в
неведомой дали. Первопричина всему была над моей головой - Хухэ Мунхэ
Тэнгри, начало всех начал, верховная божественная сущность, и я - и все.
Помню, как в детстве смастерил телескоп, лазил на крышу по ночам
глядеть на звезды и мечтать стать астрономом. Ничего необычного на небе,
кроме звезд и планет я не видел - так мне казалось тогда. А сейчас, думаю,
что был счастлив, просто этого не понимал. Мне казалось, что занятие это,
хотя и увлекательное, но все-таки недостаточно веселое. Для полноты счастья
хотелось заняться чем-нибудь еще, например, девочками - и занимался. И
звезды оказывались ни при чем. А я думал, куда они денутся со своих мест?
Звезды, конечно, никуда не девались - делся я. Я стал смотреть себе под
ноги.
А сейчас мысли мои полностью были о звездах и ничего больше не
хотелось. Всяческие увеселения казались далекими и безделушечными. Поначалу
к этому трудно приладиться: хочется чем-то заняться, куда-то деться, но это
достаточно быстро проходит, примерно, через полчаса ничегонеделания. Ум
перестает суетиться и вы, наконец, видите просто небо. Звездам не надо
развлекаться: они просто есть. Они не добрые и не злые. Оттого, что их так
много и что все они смотрят на меня своими глазками-искорками, иногда бывает
неловко, как будто вдруг ни с того ни с сего оказался голый на сцене перед
множеством зевак.
Бурятские небеса обетованные, и живет там тьма небожителей разного
назначения. Одни - добрые, другие - злые. Сначала мне было жаль небеса из-за
того, что там обитают всякие нехорошие существа. Но позже, когда вычитал,
что природа добра и зла едина, то успокоился. Я не хотел сталкиваться со
злыми созданиями, но допускал их существование в качестве необходимого для
природы балласта. Небожители называются Тэнгрии, их два лагеря: западные
Тэнгрии - добрые и восточные - злые, и могут навредить человеку. Тэнгриев
много, они всякие разные, но для меня важней всего:
ГУРБАН ШАЛХИН ТЭНГРИИ- трое богов ветра,
СЭГЭЭН СЭБДЭГ ТЭНГРИ - божество холода,
ЗАЯН САГААН ТЭНГРИ - дарующий счастье.
Я не мог представить конкретно каждого из них, потому что не видел
никогда их изображений, но, по-моему, не так это и важно. Главное - знать, к
кому обращаться за помощью в случае чего. Услуги Губан Шалхин и Сэгээн
Сэбдэг мне требовались постоянно в течение дня, а по вечерам я о них не
думал: мысли были заняты куда более романтическими звездными созданиями. Их
немного, но зато они величественны и прекрасны.
Большая Медведица, по одним представлениям, - семь мудрых старцев,
вознесшихся в небеса, а по другим - верхние части черепов семи сыновей
легендарного кузнеца Хожор. Черепа видеть на небе не очень то и приятно,
поэтому мне нравятся больше семь старцев, которые задумались и вознеслись
ввысь.
Пояс из трех звезд в созвездии Орион - это три убитых оленя каким-то
важным охотником из легенды. Оленей, конечно, жаль.
Компания старцев не нарушает моего одиночества из-за страшного
расстояния, которое нас разделяет. Но мысленно могу слетать к ним. Там, в
далеком космическом далеке, мы вместе сидим у костра и молчим. Нам не надо
произносить слова, чтобы понять друг друга. Мы сидим и думаем разные думы
обо всем на свете, отчего нам безмерно хорошо. Сегодня мы еще не расстались,
а я уже начинаю мечтать о том, что завтра опять будет вечер и мы снова
увидимся.
Думы старцев полны космической печали об устройстве мира, они знают
все, только сказать не могут, поэтому мы их не слышим и не знаем точно, о
чем им мечтается.
Я не пытался останавливать свои мысли о суетном прошлом - их не
остановить специально. Даю им зеленый свет, и они, пометавшись в
пространстве ума и сообразив, что на них не обращают внимания, постепенно
затихают и вскоре утихомириваются совсем. Я как будто перестаю существовать.
На что это похоже? На любовь с женщиной, но только не в нижней части
туловища, как это обычно происходит, а внутри черепа.
К сожалению, полеты в небесах когда-нибудь заканчиваются. Они не могут
быть вечными и в этом их прелесть тоже.
Когда долго летаешь на параплане - надоедает. В один момент вдруг
чувствуешь себя не летящим, а просто подвешенным на стропах высоко над
землей: пора приземляться. Хухэ Мунхэ Тэнгри. Козел в чаще угомонился,
наконец, и я иду спать.
Пришло утро и начался день. Его невозможно удержать и сохранить. Он
неизбежно пройдет и исчезнет, оставив за собой след в виде сомнения о его
всамделишном существовании.
Лежу в спальнике и смотрю вверх, думая о прелести бессмысленного и
бесцельного существования. Я просто живу, унося свое тело, мысли и душу в
плавном течении времени на пути в никуда. Я вижу бездну.
Цель, наверное, выдумывается для того, чтобы оправдать способ своего
существования, которым мы не совсем довольны и не знаем до конца, что с этим
существованием делать. Цель вредна, потому что уничтожает таинство. Прелесть
мира в таинственности, а суть тайны в ее нераскрытости. Тайна дарит нам путь
без конечного пункта, без цели. Поиск смысла - это препарирование таинства,
а постановка цели - его заведомое уничтожение.
Вылез из палатки и увидел Байкал. Он был раскрашен по-утреннему
ненавязчиво в нежнейшие волшебные полутона, которые только намекали о
существовании чего-то вечного и прекрасного.
Я думал про любовь и вспоминал друга Ваню, который купил за сумасшедшие
деньги землю у воды. Я пытался понять Ваню еще раз с большого расстояния и
не смог. Даже представил, что мне предложили купить кусок земли где-нибудь
здесь, где хорошо. Сосредоточился, но так и не понял, зачем это может
понадобиться. Я стоял и смотрел на Байкал, и не было нужды покупать то
место, на котором стоял. Я счастлив на нем совершенно бесплатно. На
мгновение даже стало неловко от того, что как будто живу даром. А может
быть, жизнь даром и есть та свобода, о которой все только и делают что
мечтают? Жизнь даром...
Пошел прогуляться в падь Марта в надежде обнаружить следы ночного
чудища и ничего не нашел. Неужели все показалось?!
Готовить завтрак не стал, просто доел то, что оставалось в котелке
после ужина. Процесс поедания пищи перестает меня увлекать, видимо, от
одиночества. В обществе за собой такого не замечал: при виде товарища
аппетит растет. Большинство желаний - продукт коллективного творчества.
Одиночество оставляет для тела только самые необходимые потребности. В этом
состоянии природа человеческая сориентирована в основном на то, чтобы только
не мешать жить. Одиночество - чудодейственный бальзам для тела и духа.
Покидая падь Марта, я попрощался с ночным чудищем - горным козлом, и
взял курс на мыс Вора - Елга.
Плавая по обширной водной поверхности, живешь в двух стихиях: Воздухе и
Воде. Мир представляется объемным и просторным. Осознаешь величие
пространства. Это особое состояние, никоим образом не связанное с жизнью на
суше. Земля маячит где-то в стороне и как бы между прочим. Она
представляется картинкой и кажется не очень реальной. Любуешься ею, но
всерьез не воспринимаешь.
Все чаще стали появляться величественные утесы, а после мыса
Крестовский начались настоящие прижимы. Я оказался в царстве скал и воды.
Все, что видел до этого, можно запомнить отдельно и подвести черту.
Путешествие начиналось заново, в новой стране и в другое время. Если не
удаляться на значительное расстояние от берега, что очень опасно, то полнеба
перегородят огромнейшие скалы. Это сбивает с толку, и непонятно, как себя
надо чувствовать: среди скал, среди моря или среди неба?
Если подойти совсем близко к берегу, то создается впечатление, будто
попал под землю. А там страшно, там царствует могучий и грозный Эрлен-Хан со
свитой многочисленных помощников.
Прижимы за мысом Крестовским поражают своей мощью, и хотя берег рядом,
как убежище перестал существовать. Получалось так, что я вдруг оказался в
открытом море.
Те места, к которым действительно нельзя пристать, на карте явно не
обозначены, об их существовании можно только догадываться. А то, что берег
изображен достаточно крутым и обрывистым, тоже ни о чем, как правило, не
говорит, так что я никогда не знал наперед какая протяженность прижима.
Только здесь, за мысом Крестовским, впервые почувствовал себя
оторванным от берега. Если стихия вздумает разгуляться, то до безопасного
места добраться не удастся. Я не мог полностью надеяться на непотопляемость
моей лодки, которая травила воздух довольно серьезно и ее постоянно
приходилось подкачивать. Последняя оставшаяся в живых помпа тоже не внушала
особого доверия.
Стало страшно неуютно. Я вдруг почувствовал себя далеко от всего: от
людей, от спасительного берега и от цивилизации. Стало одиноко.
Раньше в подобных ситуациях я обычно стискивал зубы, напрягал волю и
переживал неприятность. Но сейчас вдруг до меня дошло, что нет толку для
души от такого преодоления, как не бывает толку от попыток завладеть
чем-либо с помощью силы. Можно добиться только видимости покорения. К
сущности так не приблизиться, как нельзя силой добиться любви. Можно
совершить в точности все механические действия , которые проделывают
влюбленные, но любви не достичь, потому что она не достигается.
Вспомнилась вся прошлая жизнь и показалась до обидного зряшной. Я
развернул оглобли и взял курс в открытое море, уплывая все дальше и дальше.
Исполинские скалы уменьшались в размерах, пока не превратились в условные
обозначения. И странно было думать, какое впечатление величия и могущества
они создают вблизи. Скалы показались нереальными, а страхи - выдуманными.
Стало ужасно жаль себя за то, что прожил долго, так и не успев
сообразить, что в этом мире вообще делаю. Стало жаль себя за то, что не
приблизился к истине ни на шаг, проделав путь в 37 лет. Я лег на спину и
мной овладело удивительное спокойствие. Даже не спокойствие, а какая-то
странная опустошенность проникла в меня. Так, наверное, чувствует себя
скорлупа от съеденного яйца.
С берега подул ветер и стал уносить меня еще дальше в море. Он был не
очень сильным, примерно 3 м/с, но моя лодочка, представляющее из себя
воздушное сооружение, развила приличную скорость. Было все равно, куда меня
несет, и я продолжал лежать, глядя в небо. Неожиданно заснул. Сон, словно
волшебное мгновение, как будто просто моргнул, но в этот миг прошел целый
час, и за это время меня отнесло от берега, наверное, километров на 5.
Проснулся будто родился. Чувствую себя несколько необычно, и мир начал
представляться заново. Я обнаружил небо над головой, а под собой -
километровую толщу воды. Я увидел землю вдали и начал грести в ее
направлении. Земля приближалась и представления мои о ней начали потихоньку
совпадать с реальностью. Заяабари.
Курс на гору Токдора. Надо преодолеть опасное место - залив Усть-Анга,
который расположен между горными массивами, образующими горловину, откуда,
по байкальским обычаям, может дунуть вдруг и сильно. Хочу предупредить
путешественника, который захочет пройти это место на утлом суденышке: не
поленитесь и обойдите залив вдоль берега, иначе можно нарваться на
неприятность. Западная часть залива состоит из многокилометрового прижима.
Скалы огромнейшие и мрачные.
Выбрал я не самый лучший маршрут, начав преодолевать около четырех
километров открытого водного пространства под прицелом горловины залива
Усть- Анга.
Посмотрев на часы, прикинул, когда примерно смогу достичь берега.
Никогда не загадывайте наперед, особенно на Байкале. Наверное, это дурная
примета. Всякий раз, когда пытался что-нибудь предвидеть или рассчитать, со
мной обязательно случалось непредвиденное.
Как всегда, ничто ничего не предвещало. На море полный штиль. Вдруг
водная гладь сначала подернулась местами легкой рябью, но уже через минуту
вся вода разом сморщилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38