Откуда она? Кажется, в замке нет такой; должно быть,
забрела из соседнего леса. Надо будет..."
19-е
Ну, и ночка? Сейчас светит ясное солнышко, а я все еще не могу сбро-
сить ночной кошмар... а, быть может, и действительность... а впрочем, я
потерял мерило...
19-го. Позже
Вчера ночью ко мне в комнату заглянула черная кошка и исчезла. Не ус-
пел я снова взяться за перо, как ворвался сумасшедший, на нем был халат,
на голове чеснок, а в руках знаменитый кол, с которым он не расстается.
Оказывается, что кол у него осиновый, и чтобы добыть его, он ходил
куда-то далеко, так как у нас в окрестности осины нет.
Старик вбежал и принялся что-то искать в двух моих комнатах. Он заг-
лядывал под кровать, в шкаф, под стулья, за портьеры и даже смотрел в
печке.
- Нету, ушел.
- Да кто ушел, кого вы ищете? - спрашиваю я.
- Да "его". Эхе-хе, понимаю, сюда-то не сунется! - весело засмеялся
сумасшедший, показывая на знак пентаграммы, вырезанный им на пороге моей
комнаты.
- Знаешь, - продолжал он, - я двери-то чесноком, чесночком замазал и
завесил, так "он" в окно да черной кошкой... сюда, вверх... а я за ним,
да, видишь, ноги старые, не поспел, ушел он... - Старик тяжело вздохнул
и присел на стул.
Из отрывочных фраз и бормотанья я, наконец, понял, что он завесил
чесноком двери капеллы, а сам сторожил "его" с колом. Этот-то "он" ста-
рика - выходит не кто иной, как Рита, она же вампир.
Будь передо мной не старик, я бы вздул его, несмотря на все его су-
масшествие. Я думал тогда, что всякий вздор, даже сумасшествие, должен
иметь меру.
Пока я соображал, как образумить старика, он вдруг опомнился, вско-
чил, схватил меня за руку и зашептал:
- Идем, идем, "он", наверное, у итальянца, у художника, засосет "он"
беднягу.
Постараться вырваться, нечего было и думать, и я покорно пошел, вер-
нее, побежал за сумасшедшим. Он быстро взобрался по лестнице, в третий
этаж, где живет итальянский художник, и затем мы, словно воры, тихо ста-
ли красться по коридору.
Подошли к комнате итальянца. Старик осторожно приотворил дверь. Ком-
ната была залита лунным светом, окно открыто, и занавес на нем отодви-
нут.
Каково же было мое удивление, а потом бешенство, когда я увидел, что
Рита, моя невеста, полулежит на груди итальянца, к нему поцелуем.
Должно быть, я крикнул, потому что Рита подняла голову и обернулась
... и о ужас, ужас!.. При ярком свете месяца глаза ее светились сла-
дострастием и злобой, а по губам текла свежая, алая кровь.
- Видишь, видишь, - закричал старик и кинулся вперед... Сильный порыв
ветра хлопнул створками окна, взметнул штору и ударил ею по старику, тот
упал.
Я поспешил к нему на помощь, но луна померкла и в комнате воцарился
мрак. Нескоро я отыскал спички и свечку.
При слабом освещении я оглянул комнату - никого нет. Сумасшедший,
охая, поднимался с полу, итальянец мирно спал.
Я готов был все признать за галлюцинацию, как старик подошел к крова-
ти и, поднимая за плечи художника, спокойно объявил:
- Вот я и прав, "она засосала его". В самом деле художник был мертв.
Лицо бледное, руки болтаются, как плети, на ночной рубашке свежая кровь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Боже всесильный, что же это? Голова моя не выдержит... лопнет... Ведь
выходит, что Рита "не мертвый"... что она сосет кровь живых людей... Как
я могу это понять и связать?.. Рита... кровь... нет и нет. Это я, под
влиянием старика, схожу с ума... Это он мне навязывает свою болезненную
идею... в то же время я сознаю, что я здоров, вполне здоров... а впро-
чем, все сумасшедшие считают себя здоровыми..."
- Что же дальше?
- Тут для графа Карло начинается страшный период сомнений, еще более
ужасный, чем муки ревности, и он признается, что был на волосок от поме-
шательства.
На счастье, вернулся из Рима старый Петро. Он сильно похудел и еще
больше постарел. Но зато торжественно спокоен и самоуверен.
- Господь Бог помиловал меня, а святой отец благословил послужить ми-
ру, я теперь ничего не боюсь. И за вас, мой дорогой господин, буду бо-
роться со всею нечистою силой. Я вас спасу, не унывайте! - говорил он.
Петро провел целый день в деревне и уже знает все несчастия, постиг-
шие замок.
- Затем он рассказал о папе, о монастыре, где выдержал покаяние. "Так
там хорошо, так хорошо, век бы не ушел, - сознается он, - вот только
спешил сюда, боялся за вас, ну, да слава Богу, не опоздал!"
Потом понемногу, деликатно Петро начал знакомить Карло со смертью ма-
тери и т.д. Но, увидав печаль на лице своего любимого господина, спро-
сил: "Так вы знаете, все знаете. А кто сказал?"
Карло сознается, что знает многое, а сказал старый доктор.
- Так вот она, причина его сумасшествия, не сдержанная клятва, - со-
ображает Петро, - а куда он уехал? Вам известно?
- Да никуда он не уезжал, а живет у меня в замке.
После признания Карло, что он знает тайну матери, Петро уже прямо го-
ворит о своей миссии в мире. Эта миссия - уничтожение вампиров. Он приг-
лашает Карло помочь ему.
- На наше счастье, матушка ваша лежит спокойно. Я уже осмотрел и
склеп и гору, все в исправности. Верно "отмолил" ее старый граф. И слава
Богу, а то каково это вколачивать осиновый кол в сердце родной матери.
Петро подтверждает, что освобождение "старого дьявола" произошло бла-
годаря прикосновению тела Риты, а стоило ему напиться свежей крови, он
стал опять силен. Его только удивляет, что "старый" не погубил ее, так
как это обыкновенная благодарность вампиров за освобождение.
- Я слышал, - продолжал Петро, - что ваша невеста была очень больна,
при смерти, но поправилась, и люди говорят, что теперь она еще прекрас-
нее, чем была до болезни.
- А ты не видал еще моей невесты? - спросил я.
- Нет, не удостоился еще.
Как мне теперь поступить: рассказать старику свои наблюдения и опасе-
ния или лучше молчать: не создавать ему предвзятой идеи. Это тем более
удобно, что мой сумасшедший уехал зачем-то в город.
Решено, буду пока молчать.
27-го
По давно заведенному порядку мы с Ритой после обеда (хотя и обедаем
на разных половинах) гуляем над обрывом. Прежде эти прогулки имели не-
изъяснимую прелесть: нам всегда так много надо было сказать друг друг
у... а теперь мы точно отбываем повинность перед слугами.
Вчера мы также ходили, перекидываясь фразами о погоде.
Как-то на площадку явился Петро. На нем была старинная парадная лив-
рея, но ногах туфли с большими пряжками, седые волосы тщательно причеса-
ны, в руках у него был небольшой сверток.
Я сразу понял, что старик явился представиться своей будущей госпоже.
- Рита, - сказал я, - это мой старый дядька Петро, верный слуга моих
родителей. - Рита снисходительно кивнула головой.
С низким поклоном Петро подошел к ручке. В первый раз мне неприятно
бросилась в глаза перемена, происшедшая с руками Риты. Прежде розовые
пальчики с нежными ноготками были теперь длинные, белые и ногти твердые
и острые.
Только Петро хотел коснуться руки, как Рита резко отдернула ее и ска-
зала:
- Я не хочу!
Старик оторопел и так растерялся, что вместо того, чтобы уйти, протя-
нул Рите сверток, говоря:
- Я принес для вас, сам святой отец благословил их.
Рита отпрыгнула в сторону, все лицо ее перекосила злоба, и, как-то
шипя, она сказала:
- Убирайся прочь, дурак! - и быстро пошла к дому.
На бедного Петро жаль было смотреть. В его трясущихся руках лопнула
бумага и из нее повисли янтарные четки с маленьким крестиком.
Для меня эта сцена была полна смысла.
Могла ли Рита, в ее теперешнем положении, принять четки, благословен-
ные святым отцом?
- Успокойся, Петро, и отдай четки мне, - сказал я. - Мне они скоро
пригодятся.
- Милый Карло, что же это? за что? - бормотал, плача, старик.
- Полно, старина, мужайся, это значит только, что ты опоздал, а ста-
рый граф Дракула сделал свое дело - погубил ту, что помогала его осво-
бождению.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
После рассказов Карло и своих наблюдений Петро приходит к заключению,
что Рита - вампир и что ее надо уничтожить.
Несмотря на все, в душе Карло по временам вспыхивает надежда, что это
ошибка, галлюцинация, психоз... и вот Петро решается доказать ему прав-
ду.
Гарри остановился. - Если вам не наскучило, то конец записок я могу
прочесть весь без перерывов, - говорит он.
- Конечно, мы желаем знать все, - ответил Джемс за всех.
- В таком случае. Карл Иванович, будьте добры, замените меня, я ус-
тал. - И Гарри передал тетрадь Карлу Ивановичу.
Надев очки, тот начал:
"Петро усердно следит и караулит Риту. Он теперь убежден, что она ча-
сы своего вампирического сна проводит в своем гробу в капелле. Недаром
она так заботливо его оберегает.
Сегодня ночью мы идем, чтобы окончательно в этом убедиться.
Вчера во время заката солнца, т.е. во время, когда, по мнению Петро,
вампиры должны лежать в могилах, и Рита не могла следить за нами, что
она, в свою очередь, делает, мы отправились на хоры, в капеллу.
Было тихо.
Последние лучи солнца освещали мрачное убранство стен и засохшие розы
на полу и катафалк.
Петро поставил нам два стула и очертил мелом на полу круг, что-то
шепча, и там, где сходились линии круга, нарисовал пентаграмму.
Прошло полчаса. Все тихо. Солнце закатилось. Наступил полумрак.
Неясно внизу чернел гроб, подсвечники, окутанные черным флером, ана-
лой... Становилось жутко.
Петро по временам клал мне руку на колено, точно желая успокоить.
Темно, я закрыл глаза.
Открываю, капелла залита лунным светом, но при нем все принимают фан-
тастические образы. Даже кажется, что розы ожили и благоухают...
Петро опять нажимает мне на колено, приглашая быть внимательным.
И что же - дверь из капеллы в склеп, за минуту перед тем закрытая, -
это я ясно видел - стоит настежь и в ней фигура. Это высокий, седой ста-
рик, в черном бархатном одеянии, на груди дорогая, золотая цепь. Нет
сомнения, это старый граф Дракула.
Если б вместо черного фона открытой двери была золотая рама, я пок-
лялся бы, что портрет, сосланный когда-то моим отцом в лесной дом, пере-
несен в капеллу.
Старик, не торопясь, подходит к гробу. Крышка скользит: в гробу, в
голубом платье, с розами на груди лежит Рита.
Она открывает глаза, счастливая улыбка озаряет ее лицо.
- Пора, милый, - и она протягивает руки старику. - Ты мой учитель, ты
сделал меня могучей и сильной, я люблю тебя.
Рита приподнялась и села. Еще минута, и она уже стоит на ногах.
- Зачем только ты хочешь, чтоб я жила с ними днем? Мне лучше с тобою
в темном склепе. Они мне противны, мне тяжело с ними. Вот и сейчас я
чувствую их присутствие. - И она начала беспокойно оглядываться.
- Полно, они не смеют сюда явиться!
Мы сидели затаив дыхание.
- А если они здесь. - И Рита подняла голову по направлению к хорам.
В ту же минуту я заметил в руках Петро маленький ковчежец с св. об-
латками.
- Уйдем отсюда, уйдем, - сказала Рита, и они обнялись, легко отдели-
лись от пола и понеслись в луче месяца к окну. На минуту они заслонили
свет, а затем вновь стало светло.
И мы ясно увидели плотно закрытый гроб и крепко запертую дверь.
Все виденное казалось сном.
- Будем ждать, - сказал Петро, - летняя ночь коротка. Они скоро вер-
нутся.
Сколько времени прошло - не знаю. Я устал, спина ныла, ноги одереве-
нели, голова была тяжелая.
В воздухе стоял ясный запах тления, точно разлагающийся труп рядом.
Скоро взойдет солнце. Риты нет. На окне сидит большая черная кошка. Я
хочу уже встать, но кошка прыгает в капеллу, и это не кошка, а Рита.
Усталой походкой идет она к гробу, глаза сияют алым наслаждением, на
губах кровавая пена. Минута, и она исчезла.
- Теперь скорее вон отсюда, - говорит Петро и берет меня за руку.
- Да-да, вон, - шепчу я, - и пора.
Едва дотащился до своей постели и упал, как убитый.
7-го
Что мы пережили сегодня. Ну и ночь! Она еще страшней той, когда в
первый раз встала Рита. Но по порядку.
После бессонной ночи, проведенной в капелле, а главное, от разных дум
и пережитого горя я свалился на постель и заснул тяжело, без грез, без
видений.
Вдруг кто-то сердито меня толкает, открываю глаза, передо мной стоит
Рита. Лицо ее перекошено злобой, острые ногти впиваются в мою руку.
- Вставай, что же это за безобразие, твои два дурака залезли в мою
капеллу и не хотят оттуда уходить. Прогони их сейчас же! И прикажи снять
решетки и глупые цветы, - кричит Рита.
- Какие цветы, какие решетки, я ничего не знаю, - говорю я.
- Я так и знала, что ты ничего не знаешь! Идем! - и она тащит меня в
капеллу.
Оказывается, сумасшедший ездил в город за тем, чтобы заказать на окна
капеллы решетки из омелы и теперь они с Петро укрепили их на место и
всюду развесили гирлянды цветов. Тяжелый запах сразу открыл мне, что эти
белые цветочки не что иное, как чеснок.
- Прикажи убрать, прикажи убрать! - кричала Рита. Я взглянул на Пет-
ро.
- Хорошо, Рита, я распоряжусь, и завтра все уберут.
- Нет, сегодня же, сейчас! - настаивала Рита.
- Сегодня поздно, скоро закат солнца, а вечером никто из слуг не ста-
нет работать там, где стоит гроб, хотя бы и пустой, - сказал я самым
равнодушным образом, - вот тебе ключ от выходной двери капеллы, завтра,
когда ты пожелаешь, тогда и очистят здесь. Я прикажу.
Рита взяла ключ и еще колебалась; Петро в это время проговорил, ни к
кому не обращаясь:
- Надо прочесть "Аве Мария", солнце закатывается.
- Уходите прочь, я замкну дверь, - сказала Рита.
Мы вышли. Оба старика довольно улыбались и подталкивали друг друга.
- Ну, Карло, теперь за дело, пока ты спал, мы с Петро все приготови-
ли, - сказал сумасшедший, и он сказал это так спокойно и решительно. Го-
лос был такой ясный.
Я невольно взглянул на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30