— Прости...
Мать не знала, что сегодня Беко мог быть уже студентом второго курса, если бы в прошлом году, на последнем экзамене, не «совершил поступка, недостойного абитуриента». Именно так объявили по радио: «Бекину Сисордия удалить с экзамена за недостойное абитуриента поведение».
Во время письменной работы Беко обратил внимание на одного из экзаменаторов, который на цыпочках, крадучись, ходил между столами. Иногда он, приподняв одну ногу, останавливался, соединял указательный палец с
большим так, словно собирался опустит двухкопеечную монету в щель автомата, потом внезапно срывался с места, кидался на какого-нибудь абитуриента и вырывал из руки сложенную крошечной гармошкой шпаргалку. Добычу он вручал председателю комиссии, пожилому человеку, который смущенно, не поднимая головы, предлагал провинившемуся покинуть аудиторию.
Беко сжал руку в кулак, делая вид, что прячет шпаргалку, и спиной почувствовал, как в него вонзился ликующий взор бдительного экзаменатора, Очень скоро ощутил и цепкую руку:
— Попался!
Беко еще крепче сжал кулак.
— Раскрой сейчас же!
— Почему? — наивно спросил Беко.
— Раскрой, тебе говорят!
Все стали на них оборачиваться.
— Покажи, что у тебя там?
— Ничего.
— Как это ничего! Покажи сейчас же!
Все члены комиссии поспешили к ним, абитуриенты завертели головами, некоторые повскакали с мест, стараясь разглядеть, что происходит.
— Садитесь, садитесь, товарищи,— успокаивал председатель.
Беко раскрыл кулак.
— Где шпаргалка? — заорал экзаменатор.
-— Какая? — притворился удивленным Беко.
— С которой ты списывал. Где она? — Экзаменатор - нагнулся, пошарил в ящике, поискал на полу: — Проглотил, значит?
— Нет, уважаемый,— ответил Беко,— никакой у меня шпаргалки не было, и ничего я не глотал.
Экзаменатор разнервничался до слез, подбородок у него так и запрыгал:
— Хулиган!
Кажется, больше всего его расстроило то, что Беко не глотал шпаргалки.
Нет, Беко останется здесь. Пойдет в рыбацкую артель. Если с сетью не справится, на сейнере найдет работу, на трубе будет играть, развлекать товарищей. Если молоток, пила, сеть — рабочий инструмент, чем хуже труба? Ну и что же, что я другим инструментом пользоваться не умею, я ведь тоже хочу работать! Если вам труба не нравится
так же, как моей маме, дайте мне любое другое дело, сторожем поставьте, на мачту посадите, чтобы я по утрам кукарекал, как петух, всех будил. Не понимаю, чем плоха труба? Не хотите, ладно, буду картошку чистить, помои выносить, все что угодно делать! Я тоже хочу работать, потому что у меня есть младший брат,— так скажет Беко членам бригады.
Потом, когда Дато подрастет, он возьмет и его на сейнер. Но Дато, кажется, увозят в Боржоми? Ничего страшного, Беко тоже поедет, там есть леса, он наймется лесником, будет за древесными вредителями охотиться, как дятел. Неужели он с обязанностями дятла не справится?! Он и сам похож на дятла со своим длинным носом. Полезет на сосну и «как-кук, как-кук», весь день при деле.
Нет, только картошку чистить и дятлом быть не годится, надо еще чем-нибудь заняться. Правда, он на трубе играет, но кому нужная твоя труба, дурак! Дато нужна, Дато любит, когда он играет на трубе. Дети любят звук трубы. Встанет Беко во главе отряда и поведет ребятишек в лес бороться с вредителями. У детей руки ловкие, быстрые, не хуже, чем клюв у дятла, пролезут в дупло и вытянут оттуда жучка-короеда. И вот лес вздыхает облегченно, как человек, у которого из глотки достали рыбью кость. С ними пойдет и Зина, ведь она учительница...
Беко улыбнулся.
Зина выходит на балкон и зовет:
— Дети, идите пить молоко!
Беко вместе со всеми держит обеими руками большую кружку и пьет молоко. Оно проливается ему на грудь, все смеются, и Зина смеется.
Потом пойдет Беко и затрубит в трубу возле «Родника надежды». Оттуда выбежит множество детей, море детей. Как говорит Ираклий: детей много, а родителей мало, поэтому не у всех детей есть родители. И вот это море разольется по лесу, а Беко будет стоять и играть на трубе...
Такими мыслями был увлечен Беко, когда мимо него прошла группа лилипутов. Лилипуты направились к лодке, увязшей в песке. Засучив брюки, они дружно взялись а лодку, и Беко услышал, как заскрипел под днищем сок. Наверно, лилипуты собрались на рыбалку. Один них несколько раз взглянул на Беко, потом оставил
лодку и подошел к нему. Положил руку ему на плечо и участливо спросил: «Тебе ничего не надо, мальчик?»
Беко очень обрадовался, что с ним заговорили, вскочил на ноги, но снова сел, так как казался чрезвычайно высоким рядом с лилипутом.
— Нет, ничего,— ответил он и поторопился добавить: — Хотите, я помогу вам спустить лодку.— Он даже подался вперед, выражая полную готовность.
— Сиди,— лилипут ласково потрепал его по щеке,— сами справимся.
Беко встал и крикнул лилипуту, стоявшему уже по пояс в воде:
Эти слова из «Путешествия Гулливера» часто повторял Дато.
«Вовремя я их вспомнил»,— подумал счастливый Беко.
Лилипут замахал рукой: не понимаю!
Мать ждала его, сидя на крыльце.
— Где ты пропадал?
Беко, не отвечая, подошел к колодцу, достал бадью и приник к воде.
— Ив кого только ты таким лентяем уродился,— заладила Нуца,— кто меня проклял! Как ты смел к Нико явиться, бесстыжий, как ты в глаза ему глядел?
— Всю жизнь надрывались мы с отцом! Это он во всем виноват, распустил, избаловал сыночка...
— Измолотил тебя Духу — и молодец! Приходил извиняться, а я чуть руки ему целовать не кинулась. Когда только ты ума наберешься? Волосы отрастил, как девчонка! Был бы девкой, я бы хоть за волосы оттаскала, что мне с тобой делать, скажи сам...
Беко сел на колодезный сруб и зевнул.
— Экзамены на носу, а он болтается, опять хочешь провалиться, бездельник! Или у тебя дядья в Тбилиси, как у некоторых, и они тебя в институт устроят?! На кого
надеешься? Что прицепился к этой женщине? Нашел ровню! Что тебе от нее надо? И как она не погнала тебя, когда ты со своей дудкой заявился! Как тебе еще десятку ко лбу не приклеила, несчастный! Доберусь я до этой барыни, нарядится — и приветом не удостоит, гордячка! Сама — нахлебница, в руки Нико смотрит, а перед нами нос задирает! Тьфу на такую женщину! Я бы в казармах полы мыла, а тут бы не оставалась. Муж меня бросил, а я у свекра буду как сыр в масле кататься? Нет уж, извините, не нужен мне ее привет, я с ней в автобусе рядом не сяду! Приложи хоть мокрую тряпку к губам, урод! Ту женщину, которая на тебя взглянет, надо сжечь... Говорят, что муж ее бросил потому, что ничего в ней женского нету.
Беко спрыгнул с колодезного сруба, взбежал по лестнице и на балконе второго этажа опустился на пол. Вытянул ноги и тотчас заснул или впал в забытье.
Он чувствовал, как вокруг него толпились, голосили, бранились какие-то люди, как на стадионе после футбольного матча, и он кружился, мелькал, плавал, летал в этом водовороте, в состоянии невесомости. Пытался за что-то схватиться, уцепиться за чьи-то плечи, руки, ноги, волосы, но все выскальзывало из рук. Он открыл глаза и увидел, что лежит на самом солнцепеке, весь в поту.
Снова спустился во двор и опрокинул на голову ведро колодезной воды. Прислушался, как мать собирает цыплят: цып-цып, цып! Потом увидел отца. Александр сидел под яблоней и склеивал кувшин. Беко вышел на улицу и направился к Зининому дому. У ворот увидел Дато, тот протягивал ему трубу.
— Я знал, что ты придешь,— сказал Дато,— ты свою трубу забыл.
— Вот за ней и пришел.
— Куда идешь? — спросил мальчик.
— Никуда,— Беко продул мундштук.
— Поиграй.
— Нет.
— Тогда возьми меня с собой.
— Куда?
— Давай пойдем к морю.
— Нет,— сказал Беко,— у меня дело.
— И я с тобой, меня мама отпустила на час.
— Ладно, пошли,— он взял Дато за руку,
— Отпусти,— попросил Дато.
.— Ты еще маленький,—улыбнулся Беко.
— Ничего подобного,— Дато засунул руки в карманы.
— Я тоже маленький,— уступил Беко.
Дато обиженно промолчал.
До писательской дачи они шли молча. У ворот Беко сказал:
— Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
— Нет,— замотал головой Дато.— Я с тобой, Здесь писатель живет, сказки сочиняет,
— Сказки?
— Мне мама сказала.
Они поднялись по лестнице и постучали. Дверь открыл Спиноза:
— Чего надо?
— Нам нужно видеть хозяина.,
— Зачем?
— Это мы ему скажем.
— Ты тоже книгу хочешь?
— Он дома?
— Подожди здесь! — он захлопнул дверь у них перед носом.
— Это и есть Спиноза? — Дато потянул дверь за ручку.
— Да.
Спиноза скоро вернулся и открыл дверь:
— Входите!
Они очутились в большой светлой комнате, три высоких окна смотрели на море. Одну стену до самого потолка закрывали книги. На длинном массивном столе были разложены сабли, ружья, щиты, кольчуги, мечи и кинжалы. В глубокой нише стоял громадный серебряный канделябр. Там же на стене висела конская сбруя: серебряные стремена, уздечки, шпоры, плети. Внизу, вдоль всей стены расположилась старинная медная посуда.
В комнату вошел писатель с книгой и ручкой наготове.
— Нового у меня ничего нет..,
— Я пришел, чтобы...— начал Беко, но хозяин не дал ему закончить.
— Хотя какое это имеет значение, я поставлю автограф на этой книге.
Тут он заметил Дато:
— Чей это лилипут?
— Сын учительницы Зины.
— В самом деле? — оживился Спиноза и, присев на корточки, засюсюкал: — Как тебя зовут, малыш?
— Дато.
Спиноза поднял на Беко глаза и жалобно спросил?
— Это правда ее сын?
— Да.
— Не знал, что у нее такой взрослый сын,— заметил писатель, глядя в раскрытую книгу и, как видно, раздумывая, что написать.
Потом он отложил книгу и подошел к Дато, который рассматривал оружие, разложенное на столе.
— Нравится? — спросил он.
— Нравится,— ответил Дато, безуспешно пытаясь сдвинуть с места саблю.
— Значит, ты внук Нико?
— Да.
— Вспомнил, вспомнил,— он повернулся к Спинозе.— Чем мы можем угостить мальчика?
Спиноза пожал плечами.
— У нас есть молоко! — лицо писателя просияло, и он обратился к Дато: — Ты ведь любишь молоко?
— Нет,— решительно сказал Дато.
— Вот и прекрасно, сейчас мы тебя напоим. Боидо, дорогой, принеси молока.
Спиноза взглянул на Беко.
— Не нужно молока,— сказал Беко,— не беспокойтесь.
— Бондо, я просил принести молоко,— повторил писатель и спросил, склонясь к Дато: — Ты читать умеешь?
— Нет,— признался Дато.
— Вот когда научишься читать, приходи ко мне.
— Мне мама сказки рассказывает,— пояснил Дато, хватаясь обеими руками за меч.
— Если мама рассказывает, это хорошо.
— Этим мечом человека можно убить? — спросил Дато.
— Не только человека, но и слона можно,— ответил писатель.
— У меня автомат есть,— Дато показал руками: — Та-та-та-та! Автоматом больше убьешь!
Писатель снова вернулся к книге, поглядел, подумал и с улыбкой спросил у Беко:
— Я не знаю вашего имени,
— Меня зовут Беко,
— Беко, Беко,— почему-то повторил писатель. Потом что-то написал на книге, закрыл ее и протянул Беко.
— Большое спасибо.
— Дайте сюда, на минутку,— писатель снова взял книгу и поставил число.
— Я пришел извиниться за вчерашнее,— негромко проговорил Беко.
— Извиниться?
— Мы вчера не дали вам спать,
— Да-а, я не спал всю ночь...
— Поэтому я и пришел. Извините, пожалуйста.
Писатель подошел к окну и выглянул наружу.
— Это было славно,— сказал помолчав,— где ваши приятели?
— Не знаю.
— Это вы со мной вчера разговаривали?
— Нет, не я.
— Заходите иногда. В самом деле, на что мне этот бассейн?
Тут вошел Спиноза, осторожно неся молоко, налитое в блюдечко, как для котенка.
— Молоко пьют из стакана!—улыбнулся писатель.
— Из стакана пьют вино! — с улыбкой поправил Спиноза.
— Не буду молоко! — Дато взял Беко за руку.— Пошли!
— Почему? — удивился писатель, лицо его выразило явное огорчение. Беко сжалился над ним;
— Может, выпьешь, Датуна?
— Не хочу,— заупрямился тот.
Беко взял блюдце и выпил холодное молоко.
— Вкусно? — оживился писатель.
— Очень.
— А ты не хотел! —упрекнул он мальчика.
Как только они вышли на улицу, Беко раскрыл книгу и прочел надпись: «Моим маленьким друзьям от автора», он с шумом захлопнул книгу:
— Для чего же он мое имя спрашивал?
Потом Беко и Дато спустились к морю. Беко учил его плавать. Потом они лежали на песке и загорали. Потом пришла Лили, села поблизости. Беко подошел к Лили и показал книгу:
— Читала?
Лили взяла у него книгу, перелистала,-
— Дай почитать.
— Возьми.
— Тебя побили?
— Очень хорошо, что побили,— сказал Беко.
— Ладно, отстань, видишь, я читаю,— сказала Лили.
Город уже приступил к своим обычным делам. Натела Тордуа открыла библиотеку и раскладывала на столе журналы и газеты. В столовых и кафе не протолкнуться — отдыхающие завтракали. Перед зданием суда толпился народ. В кабинете секретаря райкома шло заседание бюро, из окна была видна седая голова бригадира рыболовецкой бригады Героя Социалистического Труда Эквтиме Макалатия. Из летнего театра доносились звуки музыки, лилипуты готовились к утреннему представлению. Перед кино стояла очередь, шло «Освобождение», на афише был изображен раненый солдат. Во дворе рыбозавода выгружали бочки с солью. Перед универмагом стоял урчащий, готовый к отправлению автобус.
— Это сухумский автобус? — спросил Дато.
В Сухуми они сошли у рынка и побрели вдоль длинной улицы.
Дато хотел посмотреть на пароходы. Они долго гуляли, потом сели на другой автобус и поехали в порт.
У причала стоял «Адмирал Нахимов». Они долго любовались пароходом, даже пытались подняться по трапу, но их не пропустили. Потом Дато захотел пить, и они в поисках воды вышли ка улицу Руставели. На углу увидели автомат с газированной водой. Автомат не работал.
— Этот автомат — обманщик,— засмеялся Беко.
Потом они сидели на набережной под пальмой. Отсюда хорошо был виден белый красивый пароход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17