– Она знает, где я живу, была у меня дома… Я должна позвонить Дебби Бун. – Нервы Пегги Джин были на пределе. Ей одновременно было жарко и страшно холодно. Ее безудержно трясло и бросало в пот. Семь таблеток валиума, принятые сразу после того, как она вызвала полицию, абсолютно не подействовали. И шнапс тоже. Муж должен был вернуться лишь через час, дети были с ним.
– А при чем здесь Дебби Бун? Думаете, она может быть как-то причастна к этому преступлению? – спросила сотрудница полиции, держа наготове блокнотик и ручку.
– Да, да, Дебби… Мне нужно позвонить Дебби… – Пегги Джин не могла сфокусировать взгляд ни на чем, кроме блестящего серебряного значка на груди женщины из полиции. Ей хотелось взять линейку и измерить его.
– Значит, Дебби Бун… Вы утверждаете, что певица Дебби Бун имеет к этому какое-то отношение?
– Что? – Пегги Джин вышла из транса. – Что вы сказали? Нет, нет, Дебби Бун ни в чем не виновата, вы что, с ума сошли? Это Зоуи, я же вам уже объясняла, ненормальная по имени Зоуи. Дебби моя подруга, она помогает мне успокоиться.
Женщина-полицейский и Тина переглянулись.
– Миссис Смайт, я понимаю, что ситуация трудная и вы напутаны и растеряны, но я прошу вас, пожалуйста, ради вашего же блага, сконцентрируйтесь как следует.
– Что? – непонимающе пробормотала Пегги Джин.
Тина склонилась к ней.
– Пегги Джин, ты должна взять себя в руки. Эта женщина пытается тебе помочь.
Тряхнув головой, Пегги Джин собралась с силами.
– Извините. Я слушаю.
Сотрудница полиции продолжила допрос, и Пегги Джин старательно отвечала и пыталась быть точной. Но ее сердце тяготило ужасное чувство обреченности.
Спустя два с половиной часа полицейские ушли, так и не найдя отпечатков, не установив подозреваемых и не обнаружив ни одной ниточки. Им казалось, что лучшее, что можно сделать в этой ситуации, – сидеть и ждать. И надеяться, что, нанося следующий удар, маньяк совершит ошибку и как-то себя выдаст.
– Послушай, Пегги. Мне надо срочно бежать. У меня там рагу с тунцом, небось все уже сгорело.
– Да, конечно… со мной все будет в порядке, иди… Ты посыпала рагу измельченными чипсами, как я говорила?
– Да, я специально купила пакет «Лейз» и раскрошила их.
Пегги Джин смотрела не на Тину, а как будто сквозь нее.
– Молодец. Раскрошенные чипсы – весьма пикантный нюанс. Это мне поклонник прислал рецепт. – Пегги Джин приложила ладонь ко лбу. – Или это рецепт из журнала? Не помню, Тина. Ничего не помню, – заплакала она.
Снова оставшись дома одна, Пегги Джин доковыляла до буфета и достала коробочку крекеров. Открыла припасенную бутылку картофельной водки. Потом нащупала в кармане банного халата пузырек с валиумом.
– Освети мой путь, Иисус, – пробормотала она, глотая таблетки.
Доедая холодную, оставшуюся с вечера куриную ножку на завтрак, глядя программу «Сегодня» и надеясь, что ему передастся капля энтузиазма Кэти Курик, Макс приказал себе не паниковать – по крайней мере, до начала передачи «Живой эфир с Реджис и Кэти Ли».
Фантазия Макса насчет того, что он станет вторым Грегом Киннеаром, испарилась вчера вечером, когда он читал объявления в журнале «За сценой», уминая ведерко с шестнадцатью жареными куриными ножками. Без членства в Актерской гильдии или Федерации артистов радио и телевидения, при отсутствии опыта съемки в телерекламе и театрального опыта его будущее было в лучшем случае туманным. А попросту говоря, безысходным.
Макс решил, что, дойдя до крайней степени отчаяния, сможет податься продавцом в «Мейсиз». Хотя это значит, что ему придется ежедневно находиться в торговом центре «Вудландс». Он был почти уверен, что с его опытом работы в розничных продажах он сразу же получит выгодное местечко в отделе аудио-видео или в бутике мужской одежды. Ему не придется карабкаться на самый верх, начав с работы кассиром. Но на это он пойдет лишь в том случае, если ему будет грозить выселение из квартиры и голодная смерть.
Кинув куриную косточку в мусор, Макс достал из холодильника банку диетической колы и устроился на диване с пультом. Конечно, дни безработного забвения можно было бы провести более продуктивно, например покрасить стены в ванной, пойти в тренажерный зал или даже построить террариум. Но какой смысл? Его депрессия стала его лучшим другом, которого надо было постоянно подкармливать, и лучшей пищей было дневное телевидение.
В тот самый момент, когда маниакально-жизнерадостное лицо Кэти Ли появилось на телеэкране, Макс переключился на MTV. Показывали «Дорожные правила – 4». Но жаждущие приключений двадцатилетки, у которых впереди жизнь и карьера, прыгающие с парашютом на балийском побережье, раздражали Макса, и он переключился на кулинарный канал. Показывали шоу «Толстушка»: толстушка готовила пирог с беконом и свиным фаршем. Он включил CNN и пару минут наблюдал видеозапись: дети в панике выбегают из здания школы, все как обычно. В эфире «Магазина на диване» была Триш Мишн и программа «Религия и украшения», которую обычно вела Пегги Джин.
Декорации для программы «Религия и украшения» были выдержаны в бледно-голубых тонах. За спиной Триш, на стене, красовался гигантский крест – светопроекция. Фил, главный дизайнер сцены и самый циничный гомик, какой только встречался Максу, наверняка придумал эту затею со световым крестом, сидя в гоу-гоу-баре и глазея на мясистых мальчиков с бритой грудью и шрамами после лазерного удаления татуировок.
Макс опять щелкнул пультом. На историческом канале было что-то про нацистскую Германию; «Дискавери» демонстрировал пульсирующую вагину зебры; «Комеди Сентрал» представил зрителям поедающую огонь собаку; по НВО в который раз показывали «Титаник-2». Пустота, подумал Макс, но ему в ней самое место. Он снова включил «Дискавери»: вагина все еще подмигивала ему.
Поднявшись с дивана, он пошел на кухню и стал гипнотизировать телефон. В течение пяти минут он мысленно приказывал Лори принять его обратно и позвонить с предложением работы от «20/20», после чего выбросил пустую банку колы в мусорный бак, игнорируя городские законы о переработке отходов. «У изгоев свои законы», – подумал он.
Он вернулся к дивану. Щелк, щелк, щелк, щелкал он пультом, пока не увидел «Шоу Лизы Гиббоне». На сцене был красивый светловолосый парень в джинсах и футболке с задранными рукавами. Внизу экрана красовалась надпись: «Я порнозвезда и горжусь этим».
– Так значит, ваша мать знает, чем вы занимаетесь. А позвольте спросить: она видела ваши фильмы? – проговорила Лиза, и зрители в студии разразились нервным смехом.
Порноактер улыбнулся:
– Нет, у моей мамы нет видеомагнитофона, и, если честно, я не собираюсь его ей покупать.
Зрители опять засмеялись. Лиза улыбнулась.
Герой передачи рассказал, что попал в индустрию порнофильмов случайно, когда ему было двадцать два года. Ему надоело обслуживать столики в мексиканском ресторане в Лос-Анджелесе, и он позвонил по объявлению на последней странице газеты, где требовались актеры в «фильмы для взрослых».
– Если честно, мне очень по душе всеобщее внимание, да и деньги тоже.
– И много вам платят? – поинтересовалась Лиза.
– Вначале денег было мало – около тысячи за фильм. Но когда мое имя стало известным – а это произошло скоро, – я стал зарабатывать семь-восемь тысяч за съемку, делая по три-четыре фильма в месяц.
Зрители ахнули.
– А как же болезни? Не боитесь заразиться СПИДом?
– Что вы, все актеры очень осторожны. Мы часто сдаем анализы. И предохраняемся.
– Как долго вы надеетесь продолжать сниматься в порно?
– Ну… насколько позволит здоровье.
Смех из зала. Макс улыбнулся.
– А какими качествами должен обладать успешный порноактер? – спросила Лиза.
Актер на минутку задумался, потом ответил:
– Мне кажется, частично успех зависит от физических качеств, внешности. И еще нужно быть немного эксгибиционистом.
Макс вспомнил разговор, произошедший у него с Говардом после инцидента в «Сонном воскресенье»: «…Послушать тебя, так я это сделал нарочно! Как будто я какой-то эксгибиционист». Тогда Макс произнес слово «эксгибиционист» как ругательство. И вот посмотрите: на шоу Лизы Гиббоне сидит нормальный красивый парень, который неплохо зарабатывает на жизнь, как раз будучи эксгибиционистом!
В конце программы Макс внимательно просмотрел титры:
«Гардероб мисс Гиббоне предоставлен бутиком „Энн Тейлор".
Ресторанное обслуживание „Мари и К0".
Гости „Шоу Лизы Гиббонс" останавливаются в роскошном отеле „Ле Паркер Меридиен", удобно расположенном всего в нескольких кварталах от прекрасного Центрального парка и достопримечательностей».
И в самом конце Макс увидел слова:
«Особая благодарность „Игл Студиоз", Сан-Бернардино, Калифорния».
Семь-восемь тысяч долларов за фильм? Три-четыре фильма в месяц?
«Ты показал свой пенис во время национального телеэфира!»
Макс выключил телевизор и встал с дивана. Подошел к телефону и нажал «ноль». Когда на линии послышался голос оператора, Макс спросил:
– Не могли бы вы подсказать код Сан-Бернардино, штат Калифорния?
– Пегги Джин, ты должна встать с кровати. Нельзя лежать здесь вечно, – обратился Джон к жене. Пегги Джин застонала, но так и осталась неподвижно лежать в позе эмбриона, в которой провела целых три дня, поднимаясь, лишь чтобы добраться до косметички и принять валиум из коробочки с надписью «Витамины».
Когда в вечер происшествия с одноразовыми бритвами Джон с детьми вернулся из супермаркета, он обнаружил жену под кухонным столом. Она стояла на четвереньках, рядом валялась пустая бутылка картофельной водки и набор ножей «Хенкель». С дикими глазами, часто дыша, как собака, она резала воздух ножницами. Ему понадобился почти час, чтобы выманить ее из-под стола, и когда он этого добился, она намертво прилипла к нему. Она так и не смогла объяснить, что произошло. Вместо этого она сбивчиво бормотала: «Резать, резать… она знает… мне нужна эпиляция… Где Дебби?… Спрячь моих детей… Я была „Юной мисс Сан-Антонио"!»
Увидев, что жена на грани нервного срыва, Джон позвонил коллеге, чья жена проходила психиатрическое лечение (после того как нанесла себе легкие увечья), и спросил телефон ее психиатра. Коллега дал ему координаты, но предупредил:
– Самое главное – держи свою жену подальше от вилок. Поверь мне на слово.
Джон позвонил доктору и объяснил ситуацию. Доктор сказал, что, если состояние Пегги Джин не улучшится в течение нескольких дней, ей лучше будет лечь в местную психиатрическую больницу для наблюдения.
– То есть ее придется запереть в дурке?
– Нет, Джон, не в дурке. А в медицинском учреждении, где работают квалифицированные профессионалы, способные оказать помощь.
– И надолго? Долго ей придется там пробыть?
– Все зависит от вашей жены, Джон.
Джон вспомнил, что она лежит наверху в позе зародыша. И мысленно перенесся на много дней вперед, представив, как его жена все продолжает лежать в той же позе, только у нее отрастают ногти и седеют волосы. При этом вся семья голодна, в доме беспорядок.
Джон позвонил в «Магазин на диване» и сообщил, что Пегги Джин в ближайшее время не сможет выйти на работу. Он разговаривал с какой-то Амандой, и она показалась ему весьма понимающей и благожелательной. У нее был очень молодой голос. Еще Джон общался с полицейскими, у которых так и не появилось ни одной ниточки.
Но так как его жена не подавала признаков выздоровления, Джон понял, что придется последовать совету психиатра и поместить жену в больницу.
– Давай, Пегги. Тебе нужно встать с кровати и одеться. Мы едем кататься.
Никакой реакции.
– Пегги, прошу, тебе нужна помощь. Ты должна быть с людьми, которые смогут тебе помочь.
Опять стоны.
– Господи, Пегги, прошу тебя! Ты должна встать с кровати! Жизнь продолжается. Никто тебя не обидит, клянусь. Ты ведешь себя глупо.
Не получив ответа, Джон решил взять на работе больничный, быстро принять душ, затащить Пегги Джин в машину и самолично доставить ее в клинику.
Раздевшись до трусов, он зашел в ванную и изучил в зеркале свое лицо. Темные круги под глазами, трехдневная щетина, спутанные волосы. Если ему удастся добраться до этой Зоуи, которая, по словам Тины, ответственна за всю неразбериху, он ее сам удушит.
Где его бритва? На полочке было столько флаконов Пегги Джин, что невозможно было ничего найти. Наконец за батареей бутылочек из серии «Выбор Джойс» он увидел электробритву «Норелко», подложенную женой в рождественский носочек в прошлом году. Бритва работала на аккумуляторах, и ее не надо было втыкать в розетку. Таким образом, современные отцы семейства могли бриться и одновременно разливать кофе, выбирать галстук и посещать порносайты в Интернете.
Он включил бритву, и та издала мерное жужжание. При этом звуке Пегги Джин глотнула ртом воздух, завизжала «Бриться, бриться, бриться!», выскочила из кровати и вырвала электробритву у него из рук.
– Проклятье, Пегги Джин, какого черта? – Застыв на месте, Джон наблюдал, как жена с безумным видом водит бритвой по рукам вверх-вниз с лихорадочной скоростью, визжа: «Волосатая сука, волосатая сука, волосатая сука!»
Джон силой отнял у нее беспроводную бритву и бросил ее на пол, где она с жужжанием вгрызлась в толстый ковер.
– Все хорошо, все хорошо, – стал приговаривать он, обняв ее, чтобы она перестала метаться. И вдруг так же внезапно, как взорвалась, она обмякла, вытаращившись немигающим взглядом в потолок.
– Она пыталась вскрыть вены моей бритвой, – сказал Джон Смайт психиатру в приемной «Центра Энн Секстон».
– Но, мистер Смайт, во время обследования на запястьях вашей жены не было обнаружено порезов, – заметил доктор, глядя на Джона поверх круглых очков в проволочной оправе.
– Потому что это было не лезвие, а беспроводная электрическая бритва. Но все равно, она вырвала ее у меня из рук и начала водить ею по рукам, как ненормальная, вот так! – Он сжал кулак и сильно и быстро потер им запястье.
Доктор что-то записал в блокнотике, лежавшем у него на коленях.
– Я понял, – ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27