– Черт, Клифф, а вдруг попадемся! Тебе-то зачем рисковать? Могут ведь в тюрьму засадить!– Слушай, Герби, если хочешь провернуть это дельце, я хочу тебе помочь, вот и все. Хочешь или нет?– Так я… конечно, хочу. А чего бы я стал это придумывать?– Все. Когда едем?И вот, подобно тому как грезы порой казались Герби Живой явью, так и сейчас явь показалась ему далекой и зыбкой, словно греза. Все еще не веря в происходящее, он услыхал, как его собственный голос произносит с генеральским спокойствием: «Сперва нужно добыть городскую одежду из нафталинной камеры. Если попремся ночью в форме, нас наверняка сцапают».– Я и не подумал.– После отбоя дождись, пока все в твоей хижине уснут, а потом пробирайся к нафталинке, там встретимся. Дежурный вожатый нам не помеха. Сегодня дежурит дядя Сид, а он обычно не вылезает из клуба, да строчит письма.– Годится. Во будет здоровско.– Черта с два. – У Герби засосало под ложечкой. – Как раз для психов занятие. Клифф, по-моему, все-таки надо мне одному поехать.– Не бери в голову. Значит, встречаемся у нафталинки.– Смотри, никому ни слова.– Само собой. Пойдем. Пора на обед.Мальчики вышли из конюшни и рука об руку спустились под гору.За обедом Герби ел мало. Он сидел с мечтательным видом и составлял в уме письмо, которое предстояло оставить в сейфе. В мысленном послании он объяснял, что берет деньги взаймы. Сразу после еды Герби помчался в пустую комнату, где помещалась редакция стенной газеты, и одним пальцем отстукал записку, больно ударяя по ревматическим клавишам пишущей машинки.Весь день Герби прокручивал в голове ночной побег, и раз за разом опасности и ужасы росли как снежный ком. Конечная цель – строительство аттракциона к празднику – казалась за тридевять земель. Одной частью души он надеялся, что Клифф пойдет на попятную, а другой – что не пойдет и что дело обернется захватывающим приключением и в конце его ждут слава и почести. В таком состоянии нерешительности, страха и сладостных предвкушений он считал тягучие часы до заката и в течение дня совершил несколько замечательных по своей рассеянности поступков, например после дневного купания надел брюки наизнанку, а за ужином, на глазах у обомлевших товарищей, съел целую тарелку макрели под белым соусом, которую называли, «гусиной замазкой». Вечером, в час писем, Герби отыскал Клиффа и закинул удочку насчет трудности и опасности экспедиции, но Клифф хладнокровно продолжал говорить о посторонних предметах. Если заговорщик и пожалел в душе о своем решении, то не показал вида.Стемнело. Горнист протрубил отбой, и в лагере погасли огни. Герби, свернувшийся в кровати в напряженном ожидании, взглянул на светящийся циферблат симпатичных двухдолларовых наручных часов, которые были подарены ему ко дню рождения и неожиданно пригодились в столь рискованном деле. Часы показывали десять минут одиннадцатого. Теперь каждое мгновение было на счету; нерасторопный горнист и так уже украл у искателей приключений десять минут из отведенных для операции девяти часов.А тут возникла новая незадача. Товарищам Герберта не спалось, и они болтали. Пока Герби вертелся и ерзал под одеялом, с каждой минутой все больше мучаясь от жары и нетерпения, ребята долго, вдумчиво решали, можно или нельзя считать дядю Сида самым плохим вожатым в лагере (победил утвердительный ответ). Затем они пустились в бесконечные рассуждения на историческую тему: был ли Иисус Христос иудеем или христианином (мнения разделились); потом тщательно разобрали всех по очереди девочек средней группы с физической, умственной и нравственной точек зрения; и вот когда заболтавшихся мальчиков начала было одолевать дрема, явился дядя Сид с фонариком и принялся бранить их за шум после отбоя, чем вызвал новую волну разговоров о своих недостатках. К счастью, этот предмет был основательно проработан ранее. Когда гомон наконец-то смолк и Герби украдкой выскользнул из хижины, его часы показывали без десяти одиннадцать.К приходу Герби темный силуэт Клиффа, переодетого по-городскому, уже маячил перед нафталинной камерой.– Елки-палки, я уж решил, что ты передумал, – сказал Клифф.– Вот еще. – При свете фонарика Клиффа Герби пробрался в камеру и, поперхиваясь от запаха нафталина, переоделся в городскую одежду.– Клифф, а как ты открыл замок?– Дерево гнилое. Камнем сбил.– Надо будет прибить обратно.– Ага, утром, когда вернемся.– Деньги принес?– Пять долларов. А ты письмо принес, чтобы в сейфе оставить?– Ага. В заднем кармане брюк. Напомни, чтоб я не забыл.– Будь спокоен, напомню.Крадучись, держась тени, мальчики пошли в гору, к конюшне. В конце подъема Герби остановился и оглянулся на спящий лагерь – два ряда черных коробочек у блестящего лунного озера. Зябкий ночной ветер разворошил ему волосы. Мальчика охватил ужас перед огромностью совершаемого им преступления.– Клифф, последний раз… давай я один. Ты получишь от этого одни неприятности.– Брось, времени нет на разговоры.Братья обошли пятно света, падающего из окон дома для гостей, и приблизились к сумрачной конюшне. Ворота подались от толчка с неожиданным скрипом. Умный Сэм заржал и топнул копытом.– Ну, ну, Сэм, тихо, это мы, – шепнул Клифф. Проворно и без шума он вывел коня из стойла и оседлал. – Давай, Герби, влезай на скамейку и забирайся ко мне за спину, – сказал он и вскочил в седло. Герби словно подхватило мощным черным потоком, сопротивляться которому бессмысленно. С помощью скамейки он взгромоздился на свое опасное место позади Клиффа. Тот выехал из конюшни, одним сильным движением закрыл створку и повернул конскую голову к воротам. – Но-о-о, – скомандовал Клифф, – нам далеко скакать.Умный Сэм погарцевал в одну сторону, в другую и побежал неторопливой рысцой. Без дальнейших фокусов старина Сэм вынес свою двойную ношу за ворота и, стоило Клиффу цокнуть языком, ускорил бег и поскакал к шоссе.Топ-топ, топ-топ, прыг-скок, прыг-скок – ехали два мальчика под луной пустынным проселком на престарелой кляче. Аллюр у Умного Сэма был жесткий и тряский. Клифф к нему приноровился, зато для его брата это была мука. Герби обхватил Клиффа за талию и старался не думать про избиение своих филейных частей. Сначала внутренние поверхности его ляжек потеплели. Потом сделались горячими. Потом их начало жечь огнем. И вот эти проклятые части тела превратились в два сырых бифштекса, которые шкворчат на раскаленной решетке, а та знай скользит между ними вверх-вниз.– Клифф, – едва послышалось, – я сдохну.– Ой, Герби, потерпи. А не можешь подскакивать?– Ка… (прыг) как еще подскакивать?– Когда конь подскакивает, и ты подскакивай. А когда он опускается, и ты опускайся. Видишь, как я.Несколько раз Герби подпрыгнул одновременно с братом, сбился с ритма, опустился, когда Умный Сэм подскочил, больно ударился и свалился на землю. Конь с Клиффом канули в темноту.Герби встал, отряхнул с попки грязь, потер ушибленную голову и простонал: «О Боже, кто до этого додумался?»Брат прискакал за ним и протянул руку:– Держи, суй ногу в стремя. Я втащу тебя.Герби подчинился. Вывернув руку в суставе, который издал глухой жутковатый треск, он возвратился на свое место позади Клиффа. Одежда на нем сделалась волглой от пота; ночной воздух прохватывал холодком.– Герби, тебе, наверно, тяжело ехать рысью. Сейчас попробуем однокопытное опирание.Они снова тронулись в путь. Умный Сэм, однако, при всей своей искушенности никогда, видно, не слыхивал про однокопытное опирание. Попытки Клиффа пустить его этим аллюром привели к еще более мучительным и плачевным результатам. Герби представилось, будто он принимает наказание за все когда-либо совершенные им грехи. Он словно стоял по пояс в костре.– Ой-ой-ой, Клифф!– Хм. Галопом я боюсь. Во, знаю, можно медленным галопом. А ну-ка, Сэм, – цокнул Клифф.Конь сменил шаг и перешел на непринужденный бег вразвалку, который подействовал на Герби, как целебный бальзам.– Здоровско, Клифф. Классно. Эгей!Так доскакали они до шоссе. Приметив широкую ленту бетонки, Клифф остановил Умного Сэма. Мальчики спрыгнули на землю. Пока Герби ковылял взад-вперед, пытаясь вернуть к жизни свои ноги, его брат отвел коня с дороги и скрылся за густым кустарником и деревьями. Спустя две минуты он вернулся.– Клифф, куда ты его дел?– Привязал хорошенько и велел стоять на месте. Он в порядке. Никто его не найдет.По шоссе одна за другой пронеслись две машины.– Пошли, – сказал Клифф. – Может, как раз одна из них подвезла бы нас.Мальчики добежали до шоссе и принялись ждать. Скоро вдали засветилась пара огней. При их приближении они что есть силы замахали руками, но машина промчалась мимо. После нее остались только тишина и мутный лунный свет.– Хорошего мало, – проговорил Герби.– Который час?– Без пяти двенадцать.– Черт. Времени в обрез.Снова в отдалении зажглись фары.– У меня предчувствие, – сказал Герби. – Это она.И правда. На их машущие руки машина замедлила ход и, проехав несколько футов дальше по дороге, остановилась. Братья рванулись было к открывшейся дверце.– Забирайтесь, пацаны, – крикнул хрипловатый голос.В следующее мгновение Герби почувствовал, как его дернули за руку в сторону кустов. Цепко ухватив его за плечо, Клифф увлек брата во мрак леса.– Эй, ты чего?– Тсс. – Клифф затащил толстяка в густой кустарник, не обращая внимания на царапины и порванную одежду, и сел на корточки. – Не видишь, что ли, какая машина? Это ж полицейский! 20. Горка Герби-II У Герби на мгновение сперло дыхание. Потом он выдохнул:– У-уф! Спасибо, Клифф. Я и не заметил. Повезло…– Тсс! Тихо ты!Мальчики услышали, как хлопнула дверца автомобиля. Потом донеслись хрусткие шаги полицейского, ступающего по сучкам и листьям. Меж ночных деревьев запрыгал луч фонарика.– Полно, ребята! Вам нечего бояться меня. Выходите. – Громкий голос полицейского раздавался в отдалении. Мальчики сидели тише воды, ниже травы. – Я только хочу спросить, что вы так поздно делаете на дороге. Если что случилось, я помогу.Снова послышался треск от тяжелой поступи. Луч фонаря упал на заросли, в которых притаились мальчики, но к ним пробился лишь слабый отсвет. Луч метнулся в сторону и оставил мальчиков в непроглядной тьме.– Ну, хватит. Мне же ничего не стоит вас найти.Молчание. Топот, хруст, хлесткие удары веток и кружение фонарного луча. Потом:– Хорошо. Ночуйте в лесу, если хотите. Мне целое шоссе надо патрулировать. Предлагаю подвезти, а там как знаете. Я поехал.Шаги удалились. Открылась и захлопнулась дверца, рыкнул двигатель и стих вдалеке. Клифф начал выбираться из кустов. Брат схватил его за полу куртки:– Чокнулся, что ли? Он наверняка спрятался. Сиди здесь.Они выждали десять минут по светящимся часам Герби. То и дело их заставлял вздрагивать причудливый шум деревьев: ухание, кряхтение, поскрипывание, вздохи. Сверчки гремели во всю мощь своего оркестра. Немного погодя муравьи начали оспаривать у мальчиков свою территорию.– Эй, – сказал Клифф, шлепая себя и почесываясь, – мы чего тут, всю ночь, что ли, пролежим?– Ладно, – шепнул Герби, – давай выглянем.Мальчики подкрались к дороге. Две головы высунулись из кустов и тотчас опять спрятались, как рога улитки.– Он… он еще выслеживает нас, – пролепетал Герби. – Так мы отсюда никогда не выберемся.Футах в пятидесяти ночные путешественники заметили на обочине машину с зажженными фарами.– Не знаю. По-моему, это все-таки другая машина. – Клифф снова осторожно высунул голову. – Нет. Машина другая. – Он смело шагнул на свет. – Это «бьюик», в нем толстый дядька. Пошли!Мальчики приблизились к машине. Внутри горел свет, и они ясно увидели грузного седого мужчину в помятом зеленом костюме, бледного, с пучками щетины на подбородке, обмякшего за рулем, с закрытыми глазами. Во рту торчал потухший окурок сигары с пеплом. В руке, лежащей на коленях, была зажата плоская коричневая бутылка.– Спит, – сказал Клифф.– Может, ему плохо или еще чего, – предположил Герби и постучал в водительское окно. Толстяк очнулся, открыл глаза. Опустил стекло.– Что надо? – сипло и сонно буркнул он.– Если вы едете в Нью-Йорк, мистер, не могли бы взять нас с собой? – попросил Герби.Толстяк зажмурился, тряхнул головой и потер руками лицо.– Можно, можно, влезайте, – ответил он и распахнул заднюю дверцу. – Хорошо, что разбудили. Три раза чуть не заснул за рулем. Пришлось остановиться – вздремнуть. В дальние поездки я люблю брать попутчиков, чтоб было с кем поговорить. Тогда не уснешь.Братья благодарно пристроились на заднем сиденье среди коробок, книг и багажа. В машине они почуяли сильный запах, но промолчали. Водитель завел двигатель, перевел рычаг скоростей и вдруг заглушил мотор и уставился на мальчиков узкими воспаленными глазами:– Эй! А что это такая ребятня делает в полночь на дороге?Клифф и Герби беспомощно переглянулись.– Ну, парни, выкладывайте. Откуда будете?– Из лагеря «Маниту», – вымолвил Герби.– Это что такое?– Детский лагерь тут рядом.– Куда едете?– В Нью-Йорк, как сказали.– Зачем? – с пьяной хитрецой прищурился толстяк.– У меня брат умирает.С лица водителя улетучилось подозрительное выражение. Он смягчился:– А-а. Вон что. А другой парень кто?– Брат мой.Герби почувствовал, как Клифф слегка подпрыгнул.– Что? Не похоже, чтобы он умирал.– Он и не умирает. Он-то здоров. Это мой брат Клифф. Умирает мой брат Ленни.– От чего?– Под машину попал. Папа прислал нам телеграмму, чтоб мы сразу ехали домой.– А почему не сели на поезд?– До утра поездов нету. Мы решили, на попутке, может, доберемся быстрее, а то вдруг не застанем Ленни в живых. Мистер Гаусс разрешил. Даже довез нас до шоссе.– Кто такой мистер Гаусс?– Хозяин лагеря. Можете позвонить ему и спросить, только, умоляю, мистер, поскорее.Водитель спросил у Клиффа:– Это все правда?– Зачем Герби врать? – ответил Клифф.Водитель ненадолго задумался. Он взял коричневую бутылку, отвернул металлическую крышечку и отпил. Герби вынул носовой платок и высморкался. По счастью, в последнем спектакле в лагере ему, по роли, пришлось плакать. Так что прием был отработанный.– Эх, мистер, позвоните моему отцу, если хотите, он возместит вам расходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45