https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/iz-mramora/
Буа-де-Шен и Пандо-Пандо вытащили их из воды. Зефирина опасалась самого худшего. Голова Фульвио безжизненно опустилась на скалы.Мертвенно бледный, с заострившимися чертами лица, он казался бездыханным. Зефирина припала к нему. Она обвила руками его грудь, целовала в губы, дышала в рот.– Фульвио, любовь моя, вернись к нам… – повторяла она.Губы Фульвио были холодны. Под поцелуями Зефирины он еле заметно шевельнулся и сердце забилось вновь. У него началась рвота, он выплевывал воду. Сознание вернулось к нему, когда он увидел над собой в полумраке искаженное ужасом лицо жены.– Кто бы сказал, что вы нас так напугаете, капитан!Без мадам Зефирины как бы вы переправились с той стороны! – заключил Буа-де-Шен.– Что до несчастного Гро Леона, увы, я не нашел его, Зефирина, – прошептал Фульвио.Он сделал неожиданный жест. Заключив лицо жены в свои ладони, вздохнул:– Надо же, за тобой всегда остается последнее слово, дорогая…Когда оставшиеся в живых полунагие путники выбрались из пещеры, они не удержались от возгласа изумления. Буря, которую они ожидали увидеть на горных склонах, оказалась настоящим ураганом, ливню сопутствовал шквальный ветер.Вспышки молний освещали верхушки трех гор: Мачу Пикчу, Уайну Пикчу и Пата Марка. Странные огненные шары Шаровые молнии.
лопались в ночном мраке, натыкаясь на горные пики.Зефирина услышала голос Нострадамуса, шептавший: «Когда огненные шары упадут с небес, когда задрожат три земли, тогда будут погребены три гидры… мерзкие… злобные… страшные… три змеиных лика».– Всегда падать огонь с неба, когда земля дрожала! – изрек Пандо-Пандо с самым любезным видом.Следовало переждать в укрытии, пока стихии успокоятся.Несмотря на шум, Луиджи заснул. Зефирина горячо поцеловала мальчика в лоб и вложила свою руку в большую ладонь мужа.Он улыбнулся ей, и Зефирина подумала, что должна еще осуществить главное: истинное завоевание Леопарда!В последующие дни они зализывали раны во дворце Инки, изуродованном подземными толчками. Там и сям образовались трещины и провалы, но в недрах земли толчки были гораздо мощнее.Мадемуазель Плюш и Пикколо, оправившись в своем приюте от пережитых страхов, сделались санитарами и нянями.Фульвио и Зефирину сотрясала лихорадка. Паоло харкал кровью. Не получили пощады ни здоровяк Буа-де-Шен, ни Пандо-Пандо. Огорчение от пропажи Гро Леона сменилось радостью. Сметливая птица в конце концов нашла в скале лазейку, ведущую на волю.Не найдя никакого пропитания, кроме нескольких червей, каковых ценил не слишком высоко, Гро Леон в довольно плачевном состоянии присоединился к своим хозяевам с криками:– Sucre! Saperlipopette! Soins! Сахар! Черт побери! Заботы! (фр.).
Что касается Инки Манко, за ним ухаживали его сородичи и собственные врачи. Последние по его приказанию применили свою науку и к бледнолицым. Благодаря травяным отварам, Фульвио, Зефирина и их друзья встали на нога.Благодарный Инка отвел им великолепные апартаменты с видом на долину. Зефирина проводила там целые дни, заново знакомясь со своим сыном. Она не переставала удивляться тому, как легко сын привык к ней, и без конца сжимала его в своих объятиях.Как все родители в мире, Фульвио и Зефирина восхищались своим младенцем. Каждый вечер молодая княжеская семья ужинала с Инкой, который тоже постепенно выздоравливал. Манко умел говорить по-испански, хотя раньше скрывал это.– Что Манко быть в силах сделать для мои братья бледнолицый Фульвио и бледнолицая Зефирина?– Ничего, Сапа Инка! – ответил Фульвио. – Мы скоро спустимся в долину.– Вы остаться здесь с Манко, потом идти с ним и его народом.– Наша страна, наша семья ждут нас, Сапа Инка.– Манко Капак спуститься с воинами, чтобы прогнать злых бледнолицых… Вы идти с ним!Фульвио и Зефирина с беспокойством переглянулись.– Будь осторожен, Сапа Инка, опасайся вероломства лживых Виракоша! – шепотом произнесла Зефирина.– Ты и бледнолицый Фульвио мочь оставить Манко в реке, я доверять, слушать вас!– В таком случае, достойный Сын Солнца, не покидай эту гору, скройся здесь навсегда, чтобы остаться жить! – посоветовал Фульвио.Очень взволнованные разговором с Инкой, Фульвио и Зефирина вернулись в свое жилище. Луиджи спал с мадемуазель Плюш на шкуре гуанако. Фульвио увлек Зефирину на террасу, благоухавшую жасмином.– Мы на краю света или у себя в Милане? – вздохнул Фульвио.– Ты веришь, любовь моя, что мы снова увидим свет Италии?– Может быть, дорогая… Но я знаю одно: никогда бы не поверил, что могу так любить женщину, как люблю тебя!Услышанное от этого гордеца признание в собственной «слабости» чрезвычайно взволновало Зефирину. Столь долгожданный момент настал.Она подняла к Фульвио глаза.– Любовь моя, – шепнула она.Под звездным небом Фульвио жадно обнял Зефирину. Его ладони скользнули к ее талии. В то время, как губы их соединились, он осторожно поднял ее, чтобы отнести на королевское ложе из шкур ламы. Князь Фарнелло, великий кривой Ломбардец, наконец, соединился с ней по ту сторону времени, морей и обид.Фульвио любил Зефирину, Зефирина любила Фульвио. Трепеща от наслаждения, обретя вновь своего мужа, своего возлюбленного, свою единственную любовь, Зефирина отдалась страсти. Сначала почти робко, потом с жаром она отвечала на его поцелуи.С ним все было просто, волшебно, прекрасно.В конце концов они слились в одно целое… ГЛАВА XLВОЗВРАЩЕНИЕ – Пусть пена волн будет благоприятна для тебя, путник Виракоши! – сказал Манко.– Пусть солнечные лучи греют твой народ, Сапа Инка! – отвечал Фульвио.– Прощай, бледнолицая Зефирина с золотыми волосами. Прощай, Фульвио, борода до звезд.Сапа Инка прощался со своими гостями присущим ему витиеватым слогом. Князь и княгиня Фарнелло испытывали неподдельную грусть, прощаясь с молодым, храбрым и верным государем. Манко казался им слишком хрупким, чтобы успешно выполнить ту тяжелую миссию, которая его ожидала: спасти свой народ.За Фульвио, Зефириной и их товарищами следовала вереница лам, нагруженных мешками с подарками Инки (золотые блюда, пища, шкуры животных).Манко опрометчиво хотел дать в сопровождение своим друзьям «почетный караул». Фульвио и Зефирина отказались, понимая, какой опасности будут подвергаться эти индейцы. Их сопровождал единственный представитель инков – Пандо-Пандо. Он уже начинал скучать без своей дорогой жены, оставленной в Тюмбесе.Маленький князь был удобно устроен в корзине из плетеного камыша на спине черной ламы вместе с Гро Леоном, которого определили к нему «няней».Достигнув дна ущелья, Зефирина окинула взором три вершины, тянувшиеся к небу. Затерянный Город исчез.– Фульвио, ты думаешь, испанцы найдут их? – с тревогой прошептала она.Фульвио отрицательно покачал головой.– Нет, мой друг… Я всем сердцем надеюсь, что Мачу Пикчу сохранит свою тайну.– Да хранит тебя Бог, Манко Капак! – вздохнула Зефирина.– Вперед, Зефирина, красное Солнце Инков не погаснет!Фульвио положил руку на плечи молодой жены и повел за остальными их попутчиками.В трех днях ходьбы от города маленький отряд встретился с первыми испанскими солдатами, гордо скакавшими на гнедых лошадях.– Подготовьтесь! – скомандовал Фульвио своим спутникам.Речь шла о новых подкреплениях, спешивших поучаствовать в «конкисте». На чистейшем кастильском Фульвио рассказал им, что он сам и его отряд – товарищи великого Пизарро, что они участвовали в «сдаче» Куско и ведут оттуда раба: Пандо-Пандо. За спиной князя прятали свои лица Зефирина и Плюш, стараясь остаться незамеченными. Это было бесполезно, потому что встретить белую женщину в этих местах было большой редкостью.Так как сержанта удивил индейский наряд Фульвио и его спутников, князь объяснил, что во время пожаров в городе они потеряли одежду. Испанцы замешкались в нерешительности. Мешки, навьюченные на лам, вызывали у них вожделение. Это были восемь молодцеватых здоровяков без чести и совести, с горящими алчностью глазами. Они начали перешептываться, оценивая силы путешественников. Сжимая аркебузу в руке, князь решил начать с хитрости.– Видели бы вы эти богатства! В Куско, друзья, золото повсюду!– А мы не приедем слишком поздно? Нам останется? – забеспокоился сержант.– Там горы всего, вы найдете свою долю, я вас уверяю!– Туда еще далеко?.. – спросил солдат-андалузец.– Около четырех часов пешего ходу, не правда ли, друзья? – заверил князь, поворачиваясь к своей группе, которая произнесла дружное «да!».Испанцы начали совещаться. Четыре часа ходу, обещанные Фульвио, на деле означали (Зефирина это знала) по меньшей мере пять изнурительных дней.– То, что мы везем, принадлежит капитану Пизарро, – продолжал Фульвио, – и я не могу этим распоряжаться. Зато у меня есть драгоценные камни, если вы согласитесь, мы можем по справедливости обменять их на ваших коней… Что скажете, друзья?Фульвио знал человеческую душу. При виде изумрудов, алмазов и рубинов, которые он им протягивал, конкистадоры спешились. Они были готовы завладеть всем. Они разглядывали камни алчным взором: таких крупных они никогда не видели.– О! Извините!Фульвио сделал неловкий жест. Камни упали на землю. Солдаты бросились на колени, чтобы схватить добычу. Фульвио подмигнул, и его товарищи выхватили палицы, спрятанные под накидками. Четверо сразу были ловко повержены. Остальные, более упрямые, сопротивлялись. Фульвио пригрозил им аркебузой.– Руки вверх, мерзавцы…Фульвио со своими товарищами связали испанцев, перетащили их, заткнув кляпом рты, в кустарник и раздели. Все, даже Пандо-Пандо, в один миг оделись в одежду испанцев.– Мое предложение остается в силе, друг, – сказал Фульвио, забирая шлем и камзол сержанта. – Мы производим законный обмен…– Хо… законный… – прохрипел сквозь кляп испанец. Фульвио немного ослабил веревку, которой тот был связан.– Я оставляю в пятидесяти футах отсюда, на этом склоне, нож, чтобы вы могли освободиться от веревок, и эти камни, «плату» за ваших лошадей и провиант.– Карамба!.. Ты, мерзавец, не испанский солдат!– Почему ты говоришь со мной так, друг? – спросил Фульвио с огорченным видом. – Через час вам удастся освободиться, и я советую никому не рассказывать о вашем приключении, особенно когда вы доберетесь до Куско; капитану Пизарро не понравится, что «верные» солдаты пытались обокрасть его…– Как твое имя, негодяй?– Фернандо де Сото! – бросил Фульвио в ответ, хохоча.Пандо-Пандо еще нужно было убедить сесть на лошадь. Инка в страхе отказывался. Фульвио силой втащил его в седло и хлопнул рукой по крупу животного.– Именно так учил меня отец! Именно так я поступлю с Луиджи, – заявил князь.Зефирина не проронила в ответ ни слова. Она была недовольна тем, что он впутал имя ее друга Сото в эту историю. Маленький отряд скакал галопом до самого захода солнца. Отказавшись от узды, Пандо-Пандо держался за конскую гриву. Ему очень скоро понравился этот способ передвижения. Корзину с Луиджи привязали к одному из седел. Он весело смеялся, наслаждаясь быстрой ездой. Что касается лам, то Буа-де-Шен и Пикколо подхлестывали их по ногам, чтобы заставить двигаться быстрее.Вечером на привале Зефирина за ужином не произнесла ни слова.– Ваша светлость не думает, что испанцы выдадут нас? – спросил Паоло, поглощая похлебку из маиса.– Готов поклясться, что они не смогли поделить добычу и уже перебили друг друга.Они погасили догоравший костер и отправились спать.– Моя Саламандра больна? – спросил Фульвио.Он притянул Зефирину к себе.– Зачем вы назвали Сото? – с упреком произнесла Зефирина.– Почему это вам так неприятно? – ответил Фульвио вопросом на вопрос.– Он показал себя хорошим другом, поэтому я не хотела бы, чтобы у него были неприятности из-за нас.– Только поэтому?При свете луны Фульвио склонился, пристально глядя на Зефирину. Она вздохнула. Несмотря на возобновившиеся любовные отношения, тень старых упреков еще не исчезла. Особенно несправедливы были эти навязчивые намеки на Сото, единственного, с кем ничего не произошло.– В следующий раз я назову капитана Кортеса! – сказал Фульвио.Выведенная из себя, Зефирина повернулась к нему спиной и уснула, отказавшись от ласк.По мере того, как маленькая группа продвигалась на север, ей навстречу все чаще попадались солдаты. Фульвио в шлеме и камзоле сержанта внушал им почтение. Он перестал выдавать себя за Сото, назвался (Бог знает, почему) Хулианом Спиносо из Кордовы, который возвращается в Панаму под командование Пизарро.– Вы довольны Хулианом Спиносо, сокровище мое? – спросил Фульвио на стоянке.Зефирина не смогла сдержать смеха. Они примирились на шкурах гуанако.В пути Зефирина поделилась своей тревогой с мадемуазель Плюш: Фульвио продолжает ревновать.– Вы сказали ему правду, сударыня? – встревожилась Плюш.– Великий Боже, нет! – ответила Зефирина.– Ну вот и не говорите!– Как это, моя добрая Артемиза?– Такой ученой, как вы, крошка Зефи, нужно знать, кроме латыни, греческого и наук, еще кучу вещей.– Каких, моя Плюш?– Его мужская гордость нуждается в том, чтобы ее успокоили! – прошептала Плюш, глядя на князя, который скакал впереди всех. – Расскажите ему, что Кортес вас домогался, но вы остались неприступной, дали ему отпор, что-нибудь в этом роде. Не пренебрегайте воображением, сударыня. Поверните ситуацию и обвините его… Я, кажется, от Буа-де-Шена слышала, что его светлость не сдерживал себя с вашей «подругой» Малинцин!Зефирина поблагодарила мудрую Плюш за хорошие советы и решила дождаться благоприятного момента, чтобы «атаковать мужчину своей жизни».Во главе с Фульвио путешествие казалось легче. Они ехали на лошадях, еды было довольно, и после многодневного путешествия они достигли Тюмбеса. Там их ждала драма. Во время налета грабителей супруга Пандо-Пандо была убита, пьяная солдатня сожгла его дом и зарезала лам. Большая часть жителей порта бежала от захватчиков, которых встречали так радушно.Фульвио и Зефирина с сочувствием восприняли горе своего друга инки. Он хотел вернуться на Мачу Пикчу, поступить на службу к Манко и отомстить испанцам.Фульвио и Зефирина его отговорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
лопались в ночном мраке, натыкаясь на горные пики.Зефирина услышала голос Нострадамуса, шептавший: «Когда огненные шары упадут с небес, когда задрожат три земли, тогда будут погребены три гидры… мерзкие… злобные… страшные… три змеиных лика».– Всегда падать огонь с неба, когда земля дрожала! – изрек Пандо-Пандо с самым любезным видом.Следовало переждать в укрытии, пока стихии успокоятся.Несмотря на шум, Луиджи заснул. Зефирина горячо поцеловала мальчика в лоб и вложила свою руку в большую ладонь мужа.Он улыбнулся ей, и Зефирина подумала, что должна еще осуществить главное: истинное завоевание Леопарда!В последующие дни они зализывали раны во дворце Инки, изуродованном подземными толчками. Там и сям образовались трещины и провалы, но в недрах земли толчки были гораздо мощнее.Мадемуазель Плюш и Пикколо, оправившись в своем приюте от пережитых страхов, сделались санитарами и нянями.Фульвио и Зефирину сотрясала лихорадка. Паоло харкал кровью. Не получили пощады ни здоровяк Буа-де-Шен, ни Пандо-Пандо. Огорчение от пропажи Гро Леона сменилось радостью. Сметливая птица в конце концов нашла в скале лазейку, ведущую на волю.Не найдя никакого пропитания, кроме нескольких червей, каковых ценил не слишком высоко, Гро Леон в довольно плачевном состоянии присоединился к своим хозяевам с криками:– Sucre! Saperlipopette! Soins! Сахар! Черт побери! Заботы! (фр.).
Что касается Инки Манко, за ним ухаживали его сородичи и собственные врачи. Последние по его приказанию применили свою науку и к бледнолицым. Благодаря травяным отварам, Фульвио, Зефирина и их друзья встали на нога.Благодарный Инка отвел им великолепные апартаменты с видом на долину. Зефирина проводила там целые дни, заново знакомясь со своим сыном. Она не переставала удивляться тому, как легко сын привык к ней, и без конца сжимала его в своих объятиях.Как все родители в мире, Фульвио и Зефирина восхищались своим младенцем. Каждый вечер молодая княжеская семья ужинала с Инкой, который тоже постепенно выздоравливал. Манко умел говорить по-испански, хотя раньше скрывал это.– Что Манко быть в силах сделать для мои братья бледнолицый Фульвио и бледнолицая Зефирина?– Ничего, Сапа Инка! – ответил Фульвио. – Мы скоро спустимся в долину.– Вы остаться здесь с Манко, потом идти с ним и его народом.– Наша страна, наша семья ждут нас, Сапа Инка.– Манко Капак спуститься с воинами, чтобы прогнать злых бледнолицых… Вы идти с ним!Фульвио и Зефирина с беспокойством переглянулись.– Будь осторожен, Сапа Инка, опасайся вероломства лживых Виракоша! – шепотом произнесла Зефирина.– Ты и бледнолицый Фульвио мочь оставить Манко в реке, я доверять, слушать вас!– В таком случае, достойный Сын Солнца, не покидай эту гору, скройся здесь навсегда, чтобы остаться жить! – посоветовал Фульвио.Очень взволнованные разговором с Инкой, Фульвио и Зефирина вернулись в свое жилище. Луиджи спал с мадемуазель Плюш на шкуре гуанако. Фульвио увлек Зефирину на террасу, благоухавшую жасмином.– Мы на краю света или у себя в Милане? – вздохнул Фульвио.– Ты веришь, любовь моя, что мы снова увидим свет Италии?– Может быть, дорогая… Но я знаю одно: никогда бы не поверил, что могу так любить женщину, как люблю тебя!Услышанное от этого гордеца признание в собственной «слабости» чрезвычайно взволновало Зефирину. Столь долгожданный момент настал.Она подняла к Фульвио глаза.– Любовь моя, – шепнула она.Под звездным небом Фульвио жадно обнял Зефирину. Его ладони скользнули к ее талии. В то время, как губы их соединились, он осторожно поднял ее, чтобы отнести на королевское ложе из шкур ламы. Князь Фарнелло, великий кривой Ломбардец, наконец, соединился с ней по ту сторону времени, морей и обид.Фульвио любил Зефирину, Зефирина любила Фульвио. Трепеща от наслаждения, обретя вновь своего мужа, своего возлюбленного, свою единственную любовь, Зефирина отдалась страсти. Сначала почти робко, потом с жаром она отвечала на его поцелуи.С ним все было просто, волшебно, прекрасно.В конце концов они слились в одно целое… ГЛАВА XLВОЗВРАЩЕНИЕ – Пусть пена волн будет благоприятна для тебя, путник Виракоши! – сказал Манко.– Пусть солнечные лучи греют твой народ, Сапа Инка! – отвечал Фульвио.– Прощай, бледнолицая Зефирина с золотыми волосами. Прощай, Фульвио, борода до звезд.Сапа Инка прощался со своими гостями присущим ему витиеватым слогом. Князь и княгиня Фарнелло испытывали неподдельную грусть, прощаясь с молодым, храбрым и верным государем. Манко казался им слишком хрупким, чтобы успешно выполнить ту тяжелую миссию, которая его ожидала: спасти свой народ.За Фульвио, Зефириной и их товарищами следовала вереница лам, нагруженных мешками с подарками Инки (золотые блюда, пища, шкуры животных).Манко опрометчиво хотел дать в сопровождение своим друзьям «почетный караул». Фульвио и Зефирина отказались, понимая, какой опасности будут подвергаться эти индейцы. Их сопровождал единственный представитель инков – Пандо-Пандо. Он уже начинал скучать без своей дорогой жены, оставленной в Тюмбесе.Маленький князь был удобно устроен в корзине из плетеного камыша на спине черной ламы вместе с Гро Леоном, которого определили к нему «няней».Достигнув дна ущелья, Зефирина окинула взором три вершины, тянувшиеся к небу. Затерянный Город исчез.– Фульвио, ты думаешь, испанцы найдут их? – с тревогой прошептала она.Фульвио отрицательно покачал головой.– Нет, мой друг… Я всем сердцем надеюсь, что Мачу Пикчу сохранит свою тайну.– Да хранит тебя Бог, Манко Капак! – вздохнула Зефирина.– Вперед, Зефирина, красное Солнце Инков не погаснет!Фульвио положил руку на плечи молодой жены и повел за остальными их попутчиками.В трех днях ходьбы от города маленький отряд встретился с первыми испанскими солдатами, гордо скакавшими на гнедых лошадях.– Подготовьтесь! – скомандовал Фульвио своим спутникам.Речь шла о новых подкреплениях, спешивших поучаствовать в «конкисте». На чистейшем кастильском Фульвио рассказал им, что он сам и его отряд – товарищи великого Пизарро, что они участвовали в «сдаче» Куско и ведут оттуда раба: Пандо-Пандо. За спиной князя прятали свои лица Зефирина и Плюш, стараясь остаться незамеченными. Это было бесполезно, потому что встретить белую женщину в этих местах было большой редкостью.Так как сержанта удивил индейский наряд Фульвио и его спутников, князь объяснил, что во время пожаров в городе они потеряли одежду. Испанцы замешкались в нерешительности. Мешки, навьюченные на лам, вызывали у них вожделение. Это были восемь молодцеватых здоровяков без чести и совести, с горящими алчностью глазами. Они начали перешептываться, оценивая силы путешественников. Сжимая аркебузу в руке, князь решил начать с хитрости.– Видели бы вы эти богатства! В Куско, друзья, золото повсюду!– А мы не приедем слишком поздно? Нам останется? – забеспокоился сержант.– Там горы всего, вы найдете свою долю, я вас уверяю!– Туда еще далеко?.. – спросил солдат-андалузец.– Около четырех часов пешего ходу, не правда ли, друзья? – заверил князь, поворачиваясь к своей группе, которая произнесла дружное «да!».Испанцы начали совещаться. Четыре часа ходу, обещанные Фульвио, на деле означали (Зефирина это знала) по меньшей мере пять изнурительных дней.– То, что мы везем, принадлежит капитану Пизарро, – продолжал Фульвио, – и я не могу этим распоряжаться. Зато у меня есть драгоценные камни, если вы согласитесь, мы можем по справедливости обменять их на ваших коней… Что скажете, друзья?Фульвио знал человеческую душу. При виде изумрудов, алмазов и рубинов, которые он им протягивал, конкистадоры спешились. Они были готовы завладеть всем. Они разглядывали камни алчным взором: таких крупных они никогда не видели.– О! Извините!Фульвио сделал неловкий жест. Камни упали на землю. Солдаты бросились на колени, чтобы схватить добычу. Фульвио подмигнул, и его товарищи выхватили палицы, спрятанные под накидками. Четверо сразу были ловко повержены. Остальные, более упрямые, сопротивлялись. Фульвио пригрозил им аркебузой.– Руки вверх, мерзавцы…Фульвио со своими товарищами связали испанцев, перетащили их, заткнув кляпом рты, в кустарник и раздели. Все, даже Пандо-Пандо, в один миг оделись в одежду испанцев.– Мое предложение остается в силе, друг, – сказал Фульвио, забирая шлем и камзол сержанта. – Мы производим законный обмен…– Хо… законный… – прохрипел сквозь кляп испанец. Фульвио немного ослабил веревку, которой тот был связан.– Я оставляю в пятидесяти футах отсюда, на этом склоне, нож, чтобы вы могли освободиться от веревок, и эти камни, «плату» за ваших лошадей и провиант.– Карамба!.. Ты, мерзавец, не испанский солдат!– Почему ты говоришь со мной так, друг? – спросил Фульвио с огорченным видом. – Через час вам удастся освободиться, и я советую никому не рассказывать о вашем приключении, особенно когда вы доберетесь до Куско; капитану Пизарро не понравится, что «верные» солдаты пытались обокрасть его…– Как твое имя, негодяй?– Фернандо де Сото! – бросил Фульвио в ответ, хохоча.Пандо-Пандо еще нужно было убедить сесть на лошадь. Инка в страхе отказывался. Фульвио силой втащил его в седло и хлопнул рукой по крупу животного.– Именно так учил меня отец! Именно так я поступлю с Луиджи, – заявил князь.Зефирина не проронила в ответ ни слова. Она была недовольна тем, что он впутал имя ее друга Сото в эту историю. Маленький отряд скакал галопом до самого захода солнца. Отказавшись от узды, Пандо-Пандо держался за конскую гриву. Ему очень скоро понравился этот способ передвижения. Корзину с Луиджи привязали к одному из седел. Он весело смеялся, наслаждаясь быстрой ездой. Что касается лам, то Буа-де-Шен и Пикколо подхлестывали их по ногам, чтобы заставить двигаться быстрее.Вечером на привале Зефирина за ужином не произнесла ни слова.– Ваша светлость не думает, что испанцы выдадут нас? – спросил Паоло, поглощая похлебку из маиса.– Готов поклясться, что они не смогли поделить добычу и уже перебили друг друга.Они погасили догоравший костер и отправились спать.– Моя Саламандра больна? – спросил Фульвио.Он притянул Зефирину к себе.– Зачем вы назвали Сото? – с упреком произнесла Зефирина.– Почему это вам так неприятно? – ответил Фульвио вопросом на вопрос.– Он показал себя хорошим другом, поэтому я не хотела бы, чтобы у него были неприятности из-за нас.– Только поэтому?При свете луны Фульвио склонился, пристально глядя на Зефирину. Она вздохнула. Несмотря на возобновившиеся любовные отношения, тень старых упреков еще не исчезла. Особенно несправедливы были эти навязчивые намеки на Сото, единственного, с кем ничего не произошло.– В следующий раз я назову капитана Кортеса! – сказал Фульвио.Выведенная из себя, Зефирина повернулась к нему спиной и уснула, отказавшись от ласк.По мере того, как маленькая группа продвигалась на север, ей навстречу все чаще попадались солдаты. Фульвио в шлеме и камзоле сержанта внушал им почтение. Он перестал выдавать себя за Сото, назвался (Бог знает, почему) Хулианом Спиносо из Кордовы, который возвращается в Панаму под командование Пизарро.– Вы довольны Хулианом Спиносо, сокровище мое? – спросил Фульвио на стоянке.Зефирина не смогла сдержать смеха. Они примирились на шкурах гуанако.В пути Зефирина поделилась своей тревогой с мадемуазель Плюш: Фульвио продолжает ревновать.– Вы сказали ему правду, сударыня? – встревожилась Плюш.– Великий Боже, нет! – ответила Зефирина.– Ну вот и не говорите!– Как это, моя добрая Артемиза?– Такой ученой, как вы, крошка Зефи, нужно знать, кроме латыни, греческого и наук, еще кучу вещей.– Каких, моя Плюш?– Его мужская гордость нуждается в том, чтобы ее успокоили! – прошептала Плюш, глядя на князя, который скакал впереди всех. – Расскажите ему, что Кортес вас домогался, но вы остались неприступной, дали ему отпор, что-нибудь в этом роде. Не пренебрегайте воображением, сударыня. Поверните ситуацию и обвините его… Я, кажется, от Буа-де-Шена слышала, что его светлость не сдерживал себя с вашей «подругой» Малинцин!Зефирина поблагодарила мудрую Плюш за хорошие советы и решила дождаться благоприятного момента, чтобы «атаковать мужчину своей жизни».Во главе с Фульвио путешествие казалось легче. Они ехали на лошадях, еды было довольно, и после многодневного путешествия они достигли Тюмбеса. Там их ждала драма. Во время налета грабителей супруга Пандо-Пандо была убита, пьяная солдатня сожгла его дом и зарезала лам. Большая часть жителей порта бежала от захватчиков, которых встречали так радушно.Фульвио и Зефирина с сочувствием восприняли горе своего друга инки. Он хотел вернуться на Мачу Пикчу, поступить на службу к Манко и отомстить испанцам.Фульвио и Зефирина его отговорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46