Николас сел, вспоминая все, что произошло в доме за последнее время. Он должен все понять. Она взяла письма Стефана, чтобы узнать что-нибудь о нем. Каждый раз, когда он задавал вопрос, она увиливала или лгала. Ведь именно так он о ней и думал. Она обманывала его, и это его злило. Но она причинила боль его матери. И за это она заплатит.
Он найдет Сару Торнтон.
На следующее утро Николас съездил на станцию и узнал, что записи о покупке билета ни Сарой Торнтон, ни Клэр Холлидей у них нет. Николас еще раз обошел все ювелирные лавки. В одной из них за стойкой он встретил женщину, с которой еще не разговаривал.
– Я Николас Холлидей, – представился он.
– Приятно познакомиться. Чем я могу вам помочь?
– Я не видел вас здесь раньше.
– Я замещаю своего мужа, когда у него другие дела.
– Понятно. Я оставлял ему свою карточку и просил его сообщить, если кто-нибудь появится с этими вещами. – Он показал ей перечень, который предварительно составил.
– Я не знала о вашей просьбе, но эти вещи приносили позавчера.
– Кто их продал?
– Женщина.
– Вы не могли бы ее описать?
– Ну, она была в трауре. Я не смогла рассмотреть ее лица, потому что на ней была вуаль. У нее была детская коляска. Ребенок спал.
– Я бы хотел купить драгоценности.
– Сейчас я принесу их.
Было все, кроме одного кольца.
– Вы уже продали кольцо?
– Нет, это все.
Он закрыл атласную коробочку и положил ее в карман пиджака.
Его мать приняла украшения без эмоций. Это испугало Николаса. Она справилась со смертью его отца, со смертью Стефана, но это оказалось, похоже, последней каплей. Ее страдания убивали Николаса.
Сара продала побрякушки всего два дня назад. Это означало, что она все еще может быть в Янгстауне. Он проверил отели. Безрезультатно. Возможно, она вернулась к отцу…
Он одевался, шел на фабрику, ходил по цехам, разговаривал с каждым бригадиром, сидел за столом… но его мысли были далеко.
Он сидел за столом, сложив руки под подбородком, когда Милош постучал по краю стола.
Николас поднял на него глаза.
– Ты в порядке?
Милош бросил стопку писем в корзину, а один конверт протянул Николасу.
– Ты, наверное, захочешь посмотреть это.
– Что такое?
– Я только что из «Вестерн юнион». Сэм Пирс держал это для… – он замялся, – для Клэр. Сары.
Николас взял конверт и открыл его. Он развернул телеграмму.
– Обнаружено местонахождение тела, очевидно Клэр Холлидей. Она была похоронена на бостонском кладбище. Под именем Сары Торнтон.
Глава восемнадцатая
Бостон, Массачусетс
Николас стоял перед трехэтажным особняком из коричневого камня. Он постучал латунным молоточком, украшавшим одну из двойных, покрытых черным лаком дверей.
Дверь распахнулась.
– Мистер Холлидей?
Да.
– Мистер Торнтон ждет вас. Сюда, пожалуйста.
Николас последовал за слугой в библиотеку. Тучный мужчина со стального цвета волосами встал и протянул Николасу руку.
– Вы не указали в письме причину своего визита, – начал мистер Торнтон, сразу переходя к делу.
– Это деликатное дело, поэтому я решил, что лучше обсудить его лично.
– Это связано с вашей фабрикой?
Николаса не удивило, что о нем навели справки.
– Нет, это связано с вашей дочерью.
Мужчина напрягся.
– У меня нет дочери.
– Есть, – поправил Николас. – У вас есть дочь.
Выражение лица Мориса Торнтона ожесточилось, и он поднял голову.
– Если вы здесь не из-за инвестиций, то мне не о чем с вами говорить.
– У меня шокирующие новости, – без вступления объявил он. – Сара жива.
Мужчина сел, даже не предложив сесть Николасу, открыл коробочку и извлек сигару.
– Вы похоронили мою невестку и ребенка моего брата. Вы ведь не опознавали тело?
Отец Сары оглядел комнату и только потом поднял глаза на Николаса.
– Нет. После крушения поезда прошло несколько недель, прежде чем меня известили, прислали тело и ее багаж. Глупая девчонка. Я похоронил ее рядом с ее матерью.
– Теперь понятно, почему вы не опознали ее.
Он все подробно рассказал Морису.
– Так что, вы видите, ваша дочь очень даже жива.
Мужчина откинулся в кресле и некоторое время так и сидел, потом поднялся и встал.
– У меня нет дочери. Для меня, для этого города Сара Торнтон умерла.
В эту самую секунду Николас понял, в какого человека он сам может превратиться.
И он понял еще кое-что. Он понял, почему молодая женщина была вынуждена уйти из дома и сесть в тот злосчастный поезд.
– Вы правы, – тихо произнес Николас, контролируя себя. – У вас нет дочери. Такой человек, как вы, не заслуживает дочери.
Жесткое выражение лица Мориса Торнтона не изменилось.
– Вы можете забрать тело, но сделайте это тихо.
– Я обязательно позабочусь об этом перед отъездом из города.
Через несколько дней Николас разговаривал с Милошем в своем кабинете.
– Я встречался с Морисом Торнтоном, – сказал Николас, устраиваясь в кресле и зажигая сигару.
Милош отрезал кончик своей сигары и взял у Николаса горящую спичку.
– Ты привез сюда тело Клэр?
Николас кивнул.
– Все эти месяцы Морис Торнтон считал свою дочь погибшей при крушении поезда. Тут прихожу я, сообщаю, что его дочь жива, а он недоволен, потому что правда ему неудобна. Он предпочел продолжать считать свою дочь умершей.
– Ты считал, что она сбежала из-за денег. Теперь тебе будет труднее разобраться в ее поступках.
– Мне кажется странным, что она в первую очередь продала браслет своей матери, – проговорил Николас. – Он так много значил для нее, а она продала его до наших драгоценностей.
– Действительно, это нелогично, – согласился Милош. – Ты уверен, что их не взяла Селия?
– Абсолютно. Кроме того, жена ювелира описала Сару.
Николас повторил описание.
– Ты когда-нибудь видел на ней вуаль, кроме панихиды? – спросил Милош.
– Нет.
Они курили и думали.
– Возможно, это была маскировка, – первым произнес Николас.
– Что такое?
– Джудит! – вскричал Николас, резко вскакивая с кресла.
– Актриса? Когда она могла украсть их?
– В тот день, когда была в доме и ждала Сару.
– Что ты теперь будешь делать?
– Я по-прежнему намерен найти ее. И Вильяма. Для матери.
Милош скептически на него посмотрел.
– Конечно, – понимающе произнес он. – Для матери.
– Мне приходили какие-нибудь сообщения? – разгоряченный и уставший, Николас ждал ответа.
Клерк за стойкой отеля «Голд» терпеливо проверил.
– Нет, сэр.
– Если мне придет телеграмма, неважно, в котором часу, будите меня.
– Хорошо, сэр.
Николас пересек элегантный холл и стал подниматься по лестнице.
Детектив из агентства Пинкертона сообщил ему, что следы Сары ведут в Форт Вейн, и если она не поехала дальше на запад, то они обнаружат ее местопребывание в течение дня или двух.
В комнате он снял пиджак и галстук и широко распахнул оба окна. Потом достал из кожаной папки несколько бумаг. Среди них было письмо Сары. Он бережно развернул его, словно это была любовная записка, и снова прочитал слова, которые знал почти наизусть.
Должно быть, сбегая из дома, отцу она тоже оставила письмо. Может быть, даже писала ему и после этого. Николас хорошо представлял, как Морис Торнтон выбрасывает эти письма, даже не распечатав.
Он не мог заснуть, думая о том, есть ли ей где переночевать.
Он сложил письмо и положил на прикроватную тумбочку. Потушив свет, он лег и уставился в темноту.
Где она сегодня? Какие мысли мучают ее и мешают заснуть? Сожаление? Стыд? Страх?
Она хотела сказать ему, писала она в письме. Это было недоразумение, она хотела прояснить его. Почему она этого не сделала?
Он приехал в больницу, уладив формальности и распорядившись относительно тела брата и их вещей. Впервые он увидел ее спящей. Она была такой маленькой и одинокой, с уже посветлевшими синяками на коже, такой бледной и нежной, как лепестки белой розы.
А когда он вернулся на следующий день, она ждала его. Она сидела в кресле на колесиках, которое он купил ей, одной рукой держала шляпку, а другой пыталась приколоть ее шпилькой к своим светлым волосам.
Дал ли он ей возможность рассказать?
Ее глаза, такие же огромные и такие же голубые, как летнее небо в Огайо, смотрели на него, когда он вошел и заметил крошечного младенца, которого считал сыном своего брата.
А что он сказал ей? Он сказал, что его мать ждет их, заверил, что у нее есть крыша над головой, и сообщил, что уже оплатил счет за пребывание в больнице.
Она спросила, сколько.
Она впервые увидела его и уже чувствовала себя обязанной ему за кресло, одежду, больничный счет. А он, как обычно, спешил, и ему не терпелось отправиться в путь.
Нет, он не дал ей возможности признаться.
Итак, она собиралась признаться во всем его матери, когда они окажутся дома. А что сделала его мать, увидев их двоих? Она тут же расплакалась и сказала, как они нужны ей. Вильям был ее утешением, бальзамом для ее раненой души. Сара поняла это и не смогла причинить ей еще большую боль, чем она уже испытала.
Он не знает, что сделал бы, если бы она рассказала ему в первый же день… или первую неделю… или первый месяц. С каждым днем Саре становилось все труднее и труднее рассказать правду.
Николас встал, обернул простыню вокруг талии и подошел к окну, наслаждаясь прохладным бризом, остужавшим его влажную кожу. Он был так жесток к Стефану. Он никогда не давал ему денег на то, чего не одобрял, он даже не позволял ему наслаждаться пребыванием дома, постоянно критикуя его и тем самым снова вынуждая уехать.
Только сейчас он понял всю тяжесть своей вины.
Слезы застилали ему взгляд. Несколько девушек в гостиничной униформе прошли по улице под желтым светом фонаря.
Почему он так одержим поисками Сары?
Он должен снова увидеть ее.
Почему? Потому что – Николас зажмурился и заглянул к себе в душу – он любит ее.
Глава девятнадцатая
Сара покормила Вильяма. Ханна, Мэтти и несколько других девушек стояли в прачечной.
– Ты выглядишь так, словно уже весь день проработала.
– Я себя и чувствую так же. – Сара повесила Вильяма себе за спину, как ее научила Ханна.
Ханна легонько коснулась Вильяма, и он радостно загукал.
– Сара, ты не позволишь сегодня поносить его?
– Хорошо.
Они разместили Вильяма за спиной у Ханны. Сара поцеловала его в щеку и коснулась его носа своим.
– Не берите четырнадцатую, я сама там уберусь, – попросила Ханна.
– Красавец гость? – поинтересовалась Мэтти.
– Чертовски красив, – подтвердила Ханна.
– И мы знаем, что он чертовски богат, раз остановился здесь, – заметила кто-то из горничных.
Все рассмеялись.
Жара и необходимость ждать не улучшали настроения Николаса. Он попросил воды, и вскоре в его дверь легонько постучали.
– Ваша вода, сэр.
– Спасибо.
Худенькая девушка с ребенком за спиной внесла ведро и перелила воду в позолоченный кувшин, стоявший рядом с тазиком.
– Что-нибудь еще? – спросила она.
– Нет, спасибо.
Он вручил ей монетку, и она покраснела. Широко улыбнувшись, она поблагодарила его и пожелала хорошего визита в Форт Вейн.
Он кивнул, поглощенный мыслями о Саре.
Она повернулась, чтобы уйти, и тут Николас увидел ребенка за ее спиной.
Светловолосый младенец смотрел на него широко распахнутыми голубыми глазами. Глазами Вильяма. Несколько секунд Николас ошарашено смотрел на ребенка. Этот ребенок немного больше Вильяма, но он не видел его уже несколько недель.
– Мисс, – позвал он девушку.
– Да, сэр?
– У вашего ребенка… у вашего ребенка очень красивые голубые глаза.
Она улыбнулась.
– Да, я тоже так думаю. Только это не мой ребенок.
Сердце у Николаса остановилось.
– Это ребенок одной из наших горничных.
– Что ж, он очень красивый. Как его зовут?
Она повернулась так, чтобы он мог видеть малыша.
– Вильям, – ответила она.
В полдень Сара вместе с остальными сидела на ступеньках черного хода и завтракала. У нее тридцать минут, чтобы они с Вильямом немного отдохнули и поели.
Ханна еще немного поиграла с Вильямом и, когда перерыв подошел к концу, помогла Саре устроить его за спиной.
Ей велели отнести воду в четырнадцатую. Она взяла ведра и поспешила к гостю. Постучалась.
– Войдите, – раздался приглушенный голос.
– Ваша вода. – Она прошла в комнату и наполнила водой медную ванну, стоявшую за ширмой в гардеробной. Она вышла в коридор и вернулась с полотенцами.
– Волосы у него начинают виться, как у тебя.
Она задрожала.
Николас!
Сердце бешено застучало, а дыхание остановилось. Она попыталась убежать, но он оказался быстрее и сильнее. Он схватил ее за руку.
– Сара.
Она стыдливо отвела глаза.
– Сара, пожалуйста, – произнес он. Ее имя, слетевшее с его губ, взволновало ее. – Я не знаю, как сказать тебе то, что должен сказать, – произнес он голосом, слишком мягким для человека, которого обманули.
Она покачала головой, сглотнув свой страх и мрачные предчувствия.
– Ты ненавидишь меня за то, что я лгала тебе. Я не виню тебя. – Она взяла себя в руки. – Не надо держать меня. Я не убегу.
Он отпустил ее руку.
– Как ты меня нашел?
– Детектив из агентства Пинкертон проследил твой путь до Форт Вейн.
Они так и стояли на том месте, где он остановил ее.
– Давай сядем, – предложил он.
Она неохотно последовала за ним в комнату.
– Я должна вернуться в прачечную.
– Нет, не должна, – возразил он. – Я попросил миссис Харгроув прислать тебя сюда и сообщил ей, что ты больше у нее не работаешь.
Паника охватила Сару. Она так дорожила своим местом. Она так старалась. А теперь за несколько считанных минут он лишил ее работы.
– Что ты сделал? – Слезы застлали ей глаза. – Это наша жизнь, и ты не имеешь права разрушать ее.
– Имею.
– Да, действительно, имеешь, – прошептала она, слишком уставшая от собственной беззащитности. – Зачем ты приехал? – спросила она, сама удивившись своему безжизненному голосу.
Он поднял на нее глаза.
– Я не позволю тебе забрать его, – теперь у нее в голосе появились истерические нотки. – Он не сын Стефана, теперь ты это знаешь.
– Сара, нет. – Он накрыл ей руку своей рукой. – Нет, я приехал не для того, чтобы забрать у тебя Вильяма.
– Поклянись.
– Клянусь. Я думал, ты захочешь узнать, что Клэр похоронена возле Стефана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23