Ханна зашла к нему в кабинет – единственное место в больнице, где они могли побыть наедине. Иден так посмотрел на нее, будто поцеловал взглядом. Но прикасаться друг к другу они не отважились.
– Только что я выяснила, что полностью лишена такта, чуткости и интуиции! Едва не пострадали люди, – выпалила Ханна и поведала Идену трагикомическую историю о докторе Ломбард и супругах Юбэнкс.
Иден от души рассмеялся и все-таки обнял Ханну, покачивая за плечи, как ребенка.
– Превысили служебные полномочия, а, доктор Ломбард? Ворвались в сферу интимных отношений? Вы теперь консультируете проблемные семьи?
– Ну перестань…
– Тогда выброси все это из головы. Ты все делала правильно. Но… благими намерениями дорога в ад вымощена. Кто же знал, что Керри пустится во все тяжкие и перегнет палку, доказывая свою любовь? Сегодняшний взрыв позволил им с Джоном за пять минут выяснить то, что они, может быть, за месяц не выяснили бы.
– Конечно… но…
– Глупенькая… милая, но глупенькая Ханна! – Он поцеловал ее в лоб, в кончик носа… а по надутым губам опять скользнуло перышко. – Ну, а теперь, пока Аннет не принесла кофе, который я заказал…
И тут Иден поцеловал ее по-настоящему. У Ханны в момент подкосились ноги и закружилась голова. Но он уже оторвался от ее мягких губ и наставительно произнес:
– Никогда не давай людям советов в личной жизни, если сама в ней не разбираешься. Ты блестящий хирург, ты спасаешь людям не только красоту, но и жизнь. Так что забудь о своих дилетантских психологических опытах и подумай лучше, как мы с тобой проведем уик-энд.
– М-м, это действительно лучше…
Ханна не стала говорить ему, что осадок после этого случая все-таки остался у нее в душе.
9
Из хвостовой части самолета доносился ровный приглушенный гул двигателей. Ханну неудержимо клонило в сон. Она пыталась сопротивляться, но картинки в журнале мод, который лежал перед ней, сливались в сплошное пестрое пятно. Если уж и такое развлечение не помогает, что говорить о медицинских вестниках… Только крепкие парни, как Питер Харрисон и Алан Джеймс, могут читать их не засыпая на ходу.
Рядом с Ханной сидел Иден. Он давно уже спал. Притворившись, что смотрит в окно, девушка не сводила с него глаз. Широкие выразительные брови, тронутая легким загаром кожа, полумесяц ресниц на опущенных веках – знакомый и незнакомый Иден. Его губы изогнулись в безотчетной полуулыбке, будто он видел приятный сон, но не хотел, чтобы люди знали об этом.
А ведь я всего месяца три назад сидела в самолете, вдруг сообразила Ханна. Перелет из Лондона, потом в Брисбен, к Джине. Если бы тогда ей сказали, что уже в декабре Иден Хартфилд станет для нее самым главным, что только есть в жизни!..
Она сунула журнал в карман впереди стоящего кресла. Против природы не пойдешь – сна ей не одолеть. Ханна глянула на сидящих через проход Джеймса и Харрисона. Они по-прежнему были погружены в изучение медицинских еженедельников. Тогда девушка рискнула наконец сделать то, что хотела сделать сразу после взлета: она устроилась в кресле поудобнее, закрыла глаза и положила голову Идену на плечо.
И сразу ей стало тепло и уютно, как в детстве.
Иден шевельнулся во сне, ткнулся носом в ее пушистые волосы. Жаль, что нельзя сейчас его поцеловать…
Прошедший месяц стал для них просто волшебным. Это было время открытий, время доверия, время счастья. Они не говорили о будущем, не давали обязательств друг другу, но Ханна рядом с этим человеком чувствовала себя так надежно, что не нуждалась ни в чем, кроме него самого.
Свои отношения они тщательно скрывали от коллег по клинике, что только придавало их роману пикантный дух авантюры. У них не было чувства, что они совершают нечто непозволительное или постыдное, просто им ужасно нравилось тайком обменяться пылкими взглядами или выкроить сладкую минуту уединения.
За этот месяц они открыли не только свои чувства, но и чудесный город Канберру. Где только не побывали Иден и Ханна! Все достопримечательности, все окрестности, все парки – все стало предметом их внимания. Целая серия «экскурсий» была проведена и по ресторанам города. Преимущества индийской, итальянской, японской, французской, вьетнамской, ближневосточной кухни изучались ими придирчиво и строго. А сколько вечеров они провели у Идена дома, сидя у телевизора, с миской простого овощного салата на столе… А сколько раз у него в саду устраивали барбекю… А сколько раз по воскресеньям он приезжал к ней завтракать…
Вот и накануне отъезда Ханна целый вечер – да какое там! до трех часов ночи! – просидела у Идена. Оба они забыли, что вещи еще не собраны, что перед вылетом летучка у Брюса, что вставать рано… Иден не хотел отпускать ее домой, а она не хотела уходить, но потом все же вырвала себя из его рук, заставила выйти на улицу, к машине. Далеко не впервые за этот месяц разыгралась между ними такая сцена. Но… вряд ли она повторится еще. Оба уже устали ждать.
Я хочу отдаться ему, давно призналась себе Ханна. И все было бы проще, не будь в Идене столько такта и терпеливой нежности. Он никогда не настаивал и никогда не обнаруживал своего огорчения, что еще не время… Хотя он томился так же, как и Ханна.
И вот они летят в Куинслэнд. Им предстоит пять дней жить в соседних номерах гостиницы, где все лица чужие. Готова ли я к этому? Чего я жду? – думала Ханна. Вдруг она вспомнила Салли…
Салли… еще одна женская судьба. Для большинства женщин секс – венец отношений. И в первом счастливом, пылком соединении заложены семена и будущих счастливых минут, и, увы, самых горьких разочарований и потерь. Как пронести свои чувства через время? Салли могла днем сокрушаться о своей бедности, о хозяйственных трудностях, могла переживать за мальчишек, которые вдруг остались без отца, но ночами, в пустой, холодной постели она оплакивала свое одиночество. Как всякая женщина…
Ханна не видела Салли с того самого дня, когда Иден сражался с ее газоном. Он по-прежнему заботился о невестке, каждую неделю возился с ее хозяйством, садом, домом. К счастью, дни стали длиннее, и он мог заезжать к ней и по вечерам. Салли, должно быть, уже на шестом месяце. И должно же было так случиться, что именно теперь ей приходится в одиночку тянуть семью! Но Иден никогда не заговаривал с Ханной об этом. Молчала и она. Оба боялись нарушить волшебство их отношений.
От Салли ниточка мыслей потянулась дальше. Ханна вспомнила свой последний разговор с Джиной. Это было всего несколько дней назад. До сих пор она избегала звонить сестре, малодушно ограничиваясь еженедельной открыткой. Однако теперь ей надо увидеть Джину. За две встречи этой весной сестрам так и не удалось полноценно пообщаться, потому что при этом постоянно был Стив.
Ханна позвонила Джине вечером. Они быстро договорились встретиться в ближайшую субботу, когда закончатся слушания в секторе пластической хирургии. Джина отвечала отрывисто и немного невпопад.
– Слушай, может, я отвлекаю тебя от ужина или от каких-то дел? – наконец не выдержала Ханна.
– Нет-нет, ничего.
– А Стив?..
– Его нет дома.
– О, задерживается на работе? – Ханна от всей души надеялась на это. Раз много работает, значит, думает об их будущем, значит, взялся за ум.
– Да нет, – коротко ответила Джина. – Скорее всего на побережье. Он теперь там постоянно пропадает.
– Вот уж не думала, что он заядлый серфингист, – удивилась Ханна, предполагая что-нибудь в этом роде.
– Какое там, – сказала сестра. – Он и плавать-то не любит. Он гуляет. Думает о жизни. Так он говорит, во всяком случае.
– Ну и прекрасно. Многие так делают.
– Машину, конечно, забрал. Вот я и торчу дома.
– Да, кстати, как ты доберешься ко мне в субботу?
– Как-нибудь. Ходит автобус. Такси возьму в конце концов! – с вызовом бросила Джина.
Ханна почувствовала себя неловко и решила закончить разговор:
– Тогда до встречи, Джина. Будь умницей!
– Буду! – почти выкрикнула та. – Буду, можешь не беспокоиться!
И бросила трубку. Ханне стало не по себе. Она не знала, сердиться ли на сестру или бояться за нее. Но что-то с девочкой происходит. Или напротив – чего-то не происходит?..
Рядом вздохнул, зашевелился Иден. Наверное, напряженность, которая охватила Ханну при воспоминании о том телефонном разговоре, передалась и ему. Но он продолжал спать. Ханна же сбросила с себя дремотное состояние, так манившее ее всего несколько минут назад.
В салоне самолета оживились пассажиры – стюардессы предлагали легкий завтрак.
Питер Харрисон и Алан Джеймс дружно сложили свои журналы и вытянули шеи, высматривая тележку с закусками. Все четверо врачей из столичной клиники с раннего утра были на ногах. Вряд ли кому-нибудь из них удалось плотно поесть перед вылетом.
– Что такое, Ханна? – пробормотал, не открывая глаз, Иден. Девушка только что выпрямилась, и теперь он с огорчением обнаружил, что под головой нет больше подушки из мягких женских волос.
– Нам предлагают перекусить, – сказала она. Хартфилд наконец проснулся.
Он еще несколько недель назад говорил, что собирается повидаться в Куинслэнде с братом. Тогда это вызвало очередную напряженность между ними, которую, правда, удалось быстро развеять. С тех пор они вообще не возвращались к этой теме, и Ханна не знала, договорился ли Иден со Стивом о чем-либо конкретном. Вариантов было немного – суббота или четверг. Только в эти дни они могли выкроить «окно» в жестком графике симпозиума.
Надо просто спросить у него, пожала плечами Ханна. Пусть раньше мы избегали этого, но сейчас притворяться по меньшей мере глупо.
Она открыла было рот, но никак не могла найти подходящих слов, чтобы вопрос прозвучал естественно. Пока она собиралась, заговорил Иден:
– По-моему, вон то облако напоминает бегемота на океанской волне, а?
Смешно, но это действительно было так. Ханне сразу расхотелось затрагивать щекотливую тему, она улыбнулась Идену в ответ, и оба принялись за завтрак, нарядно разложенный на подносиках.
Момент для разговора был упущен.
Потом! – с неожиданной для себя беспечностью подумала Ханна.
– Звучит как парадокс, но персонал небольших региональных ожоговых центров, как в Соединенных Штатах, так и здесь, жалуется на недостатки в работе. Объясняется это тем, что у хирургов нет возможности приобрести должный опыт и постоянно быть на переднем крае медицины. Именно поэтому мы создали межрегиональную программу обмена кадрами на базе ожоговой клиники в Лос-Анджелесе…
Ханне не пришлось узнать о достижениях лос-анджелесских коллег доктора Майрона Шульца и его сподвижников. Всю первую половину дня она провела на семинаре, но сейчас ей предстояла встреча с Джиной. Боясь опоздать, Ханна не пошла к себе в номер переодеваться, решила сделать это чуть позже, когда придет Джина. Но сестра опоздала.
– Чертова телега, – виновато развела она руками, имея в виду машину. – До сих пор не развалилась, но и ездит еле-еле. – Женщины крепко обнялись. – Ну что, пошли? Я просто погибаю от голода.
– Мне надо переодеться.
– Зачем?
– Затем, что ты в джинсах, а я в строгом английском костюме и на каблуках.
– Хорошо-хорошо, прости Ханна. Я немного не в себе. Ханна, мне надо поговорить с тобой…
Они поднялись на четвертый этаж. Коридоры были пусты, так как большинство постояльцев еще не разошлись с заседаний по секциям. Ковры, светильники, тишина, элегантная обстановка холла – при таком безлюдье все это производило сильное впечатление.
– Ого! Я вижу, вы, лекари, знаете, где устроить себе симпозиум! – протянула Джина, когда они зашли в номер, выдержанный в кремово-персиковых тонах. Из окна открывался дивный вид на океан. – Как ты нашла здешние лужайки для гольфа? На должной высоте?
– Ладно тебе! Ты же знаешь, что в гольф я не играю. К тому же мои сообщения заявлены почти на каждом заседании. Недосуг развлекаться. И сегодняшний коктейль-прием я пропускаю, так как отдаю этот вечер тебе!
– Молчу. Молчу, дорогая!
Джина безучастно бродила по комнате, пока Ханна переодевалась. В джинсах и тонкой рубашке дышится гораздо легче!
– И куда мы отправимся? – спросила Ханна. Они стояли в ожидании лифта. Гостиница ожила, народ расходился с вечернего заседания.
– Все равно. Только не в пиццерию. Этими радостями я сыта по горло. Может, в ресторан? – с надеждой спросила Джина.
– Голубушка, ты погляди, как мы одеты.
– Ах да, конечно. Тогда пойдем в «Дары моря».
Тихая трель известила, что лифт на подходе, и в этот момент Ханна увидела, что по лестнице идет Иден. Наверное, он отчаялся дождаться лифта в холле первого этажа. Ханна молилась про себя, чтобы он не увидел ее, чтобы его не увидела Джина, и проклинала медлительность лифта. Девушки успели войти раньше, чем Хартфилд оказался в холле. Ханна быстро нажала кнопку «вниз», двери торжественно и мягко закрылись, Иден наконец исчез из поля зрения. Однако Джина его заметила.
– С Иденом часто видишься? – спросила она.
– Конечно. Мы встречаемся в клинике чуть ли не ежедневно, – уклончиво ответила Ханна.
– Пикников больше не устраиваете? Ну и отлично. Рада за тебя!
Джина сама ответила на свой вопрос, не дав Ханне и слова вставить. Конечно, можно было сразу внести ясность, но Ханна не сделала этого. Не сделала – и все!
Сестры побродили по курортному комплексу и в конце концов обнаружили вожделенные «Дары моря». Они выбрали столик у окна, сделали заказ.
– Так о чем будем говорить? – Ханна решила поторопить сестру.
– Ты, правда, хочешь выслушать меня?
– Конечно!
– Не знаю с чего начать. Я… запуталась. Он не желает ничего делать, ничего решать. Мы вообще вместе ничего не решаем. Как только начинаю говорить о своей работе, он пожимает плечами и говорит: делай как знаешь. Он теперь просто ставит меня перед фактом. Например, заявил недавно, что отказался от стажировки, на которую мы только и надеялись. Зато я случайно узнала, что он ведет переписку с Сиднеем и Мельбурном насчет места в клинике… На работе он торчит допоздна, и я знаю, что он постоянно названивает своей Салли. Личные переговоры у них принято оплачивать отдельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20