Это же твой хлеб.
– Какой-то он подозрительный, – сказал Эрвин. – Надо быть с ним начеку.
– Эрвин, – сказал господин Леман, – если ты действительно так хорошо разбираешься в людях, то почему же ты только что получил по носу?
– Это стукач, клянусь вам. Он следит за нашим заведением.
– Скажи-ка, Франк, – сказал вдруг его лучший друг Карл, – а у тебя что-то есть с этой Катрин?
– А почему ты спрашиваешь? – крикнул в ответ господин Леман, пожалуй слишком резким тоном, этот тон ему самому показался подозрительным. Он почувствовал, как покраснел. – Ведь это ты ходил с ней сегодня в «Принценбад», разве не так? – прибавил он и тотчас же подумал, что только усугубил положение. От досады он принялся есть чипсы.
– Я таких птиц за километр узнаю, – сказал Эрвин. – С ним надо быть начеку. Не удивлюсь, если он окажется стукачом. Он проверяет здесь все кабаки насчет наркотиков.
– Господин Леман, расслабься, – радостно сказал его лучший друг Карл с другой стороны и хлопнул его по плечу. – Все нормально. Но то, что ты пошел в «Принценбад»… – он изобразил жест, будто закручивал лампочку, – очень подозрительно, господин Леман.
– Тут все ясно, – донеслось с другой стороны, от Эрвина. – Здесь что-то не так. Он не такой, как Толстый Юрген.
– Он пока жив, – ядовито отметил господин Леман.
– Очень подозрительно. Чтобы ты пошел в бассейн поплавать, да тебе никто не поверит, что ты можешь добровольно пойти в бассейн.
– Я не об этом, – сказал Эрвин. – С такими вещами не шутят.
– Все ведь знают, как ты относишься к спорту. Это весь город знает, – сказал Карл.
– Почему весь город? Что обо мне знает весь город?
– Он не такой, как Толстый Юрген, нечего и сравнивать. Никому бы и в голову не пришло, что Толстый Юрген – стукач.
– Эрвин! – решительно сказал господин Леман. – Эрвин, ты единственный человек, которому пришло в голову, что это стукач. Все эти твои бредни насчет наркотиков – полное фуфло! Всем абсолютно наплевать, курят у тебя в кабаке траву или нет.
– Да ты хоть понимаешь…
– Да, весь город знает, я именно это имею в виду. – Карл похлопал господина Лемана по плечу.
– Да даже если они и закроют твой «Обвал», – переключился господин Леман на Эрвина, – у тебя же восемь или десять баров, ну и пускай «Обвал» закроют на время, ты ведь все равно богатенький, что для тебя значит такая мелочь.
– Чтобы такой человек, как ты, пошел в бассейн, бог ты мой, сколько лет мы уже знакомы, господин Леман?
– Да что ты понимаешь, дурила! – прокричал Эрвин. – Ничего ты не понимаешь. Это все ничего не стоит. Если дело не идет, то все это ничего не стоит.
– Наверное, уже почти шесть, семь лет, хотя нет, больше, восемь или девять лет. Ты когда сюда приехал? В восьмидесятом?
– А если у тебя заберут лицензию, то сразу на все, парень. Все деньги вложены в бары, больше у меня ничего нет. Все вложено.
– Девять лет. Я ж тебя знаю, старик. Если ты идешь в бассейн, то только из-за женщины, и в этом нет ничего дурного. Она ведь как раз в твоем вкусе. Хотя, собственно говоря, какой у тебя вкус? Я знаю тебя вот уже девять лет и не имею ни малейшего представления о том, каков твой вкус. Знаю лишь, что они всегда полноваты в бедрах.
– Если дело не идет, если бары закроют, то их больше не продать. Никто мне ничего не заплатит за закрытые бары. И вообще, я сыт по горло, – голос Эрвина задрожал на пороге ламентации, – иногда мне хочется все бросить.
– Ты ей нравишься, честное слово. Так что можете не бояться друг друга. Ты ей нравишься. Расспрашивала про тебя очень подробно. Чем ты еще занимаешься и так далее. Очень утомили меня эти ее расспросы.
– И что ты нарассказывал?
– Только хорошее. – Его лучший друг Карл начал перечислять, загибая пальцы. – Что ты очень образованный человек, и в культурном плане тоже: кино, музеи и тому подобное – весь спектр, это для нее важно, я в этом уверен, и что у тебя есть настоящая профессия, что ты призван к большему…
– Ах, прекрати.
– Ни фига! – орал Эрвин. – Я серьезно. Тогда я продам все это барахло. Что я с этого имею?
Да ничего!
– О чем он там? – осведомился Карл.
– Он хочет все продать, – ответил господин Леман.
– Кто? – спросил Юрген, который в этот момент подсел к ним.
– Эрвин, по словам господина Лемана, – сказал Карл.
– Правда? – спросил Юрген у Эрвина. – Ну, «Обвал» я бы взял.
– Могу себе представить, дурила! – горько ухмыльнулся Эрвин. – Да я скорее сожгу эту лавочку, чем отдам ее тебе, козел.
– Ого! – засмеялся Юрген и потряс руками, будто обжегся. – Суров ты, Эрвин, суров. Как вообще дела? – спросил он всю компанию.
– Эрвин думает, что вон тот тип у стойки – стукач, – со злостью сказал господин Леман. – Эрвин думает, что они следят за его заведениями и собираются устраивать облавы на наркотики.
– Этот? Он все время просто околачивается тут и пьет «Кристалл» пшеничное, – сказал Карл. – Он и в «Базар» иногда заходит.
– Вот именно, я об этом и говорю! – прокричал Эрвин.
– Ну, я не знаю, – сказал Юрген и оглянулся на стойку. – У нас он тоже часто бывает. Он мне напоминает Толстого Юргена. Только этот пьет «Кристалл», а тот всегда пил нефильтрованное. А кстати, куда он пропал?
– Кто? – спросил Карл.
– Толстый Юрген.
– Он умер.
– Правда? Как так?
– Понятия не имею.
– Хм… стукач, говорите… Кажется, ему выдают неплохие деньги на служебные расходы. А он никогда не требует чек.
– А им вообще можно пить на службе? – спросил Карл.
– Стукачам-то? Конечно.
– Странный тип. Не понимаю. Как человек становится стукачом?
– Погодите, – встрял в разговор господин Леман, – да с чего вы все взяли, что он стукач?
– Я не знаю, – сказал Карл, – он какой-то странный тип. И все время пьет «Кристалл» пшеничное без лимона.
– Но из-за наркотиков… – с сомнением протянул Юрген.
– Они закрыли уже два бара в Шёнеберге. Что-то происходит, – тихо прогудел Эрвин во время паузы между песнями.
– Я думал, только «Дыру», – возразил господин Леман.
– Почему только «Дыру»?
– Эрвин, несколько часов назад ты говорил, что они закрыли «Дыру». Теперь ты говоришь, что в Шёнеберге закрыли уже два бара.
– Да какая разница. И не оглядывайся так явно, господин Леман.
– Эрвин, комбинация из обращения на «ты» и «господина Лемана» в одной фразе – это самое ужасное, что только можно себе представить.
– Осторожно, – крикнул его лучший друг Карл, – он смотрит в нашу сторону. – Он отвернулся и сделал большой глоток. Совсем незаметно, подумал господин Леман.
– Да он нас уже не видит. Он пьян в стельку, – сказал господин Леман и посочувствовал этому парню, потому что тот всегда пил в одиночестве, а теперь еще и вызвал подозрения. – К тому же мы сидим в тени.
– Вот, в том-то и дело, – витийствовал Эрвин.
– Я не понимаю, – устало сказал господин Леман. Он с большим удовольствием еще поговорил бы со своим лучшим другом Карлом о прекрасной поварихе и о том, что же именно она спрашивала, но не тут-то было.
– Если бы он употреблял наркотики, то не пьянел бы так быстро, – сказал Юрген и сходил еще за пивом.
– Ну, тогда я больше вообще ничего не понимаю, – сказал господин Леман, который хорошо помнил, как он однажды, несколько лет назад, пару раз затянулся косяком после десяти бутылок «Бекса» и какие трудности он потом испытал, пытаясь забраться в ночной автобус.
– И нечего тебе в этом понимать, – сказал его лучший друг Карл и хлопнул его по плечу. – Ты тем и хорош, что ничего не смыслишь в наркотиках, но все равно во все врубаешься, это точно.
– Может быть, попробовать поговорить с ним, – задумчиво произнес Эрвин. – Незаметно. Может быть, удастся что-нибудь разузнать.
– Это стремно, – сказал Карл.
– Да уж, – сказал Эрвин.
– Поручим это дело господину Леману. Он тут самый неприметный, – сказал его лучший друг Карл. – По крайней мере для мужчин. А вот женщины его очень даже замечают, – добавил он, подмигнув, и снова ударил по плечу господина Лемана, которому это уже порядком осточертело.
– Только не сегодня, – сказал Эрвин заговорщицким тоном.
– Да-да, – ответил Карл, – именно сегодня. Именно сегодня господин Леман еще раз отличится.
– Господин Леман все выяснит, – сказал Эрвин Юргену, который принес пиво.
– Да вы с ума сошли!
– Я совершенно не хочу пива, – сказал Эрвин. – Дайте мне вашего поганого бренди, только не ту бормотуху из «Альди», которую вы обычно разливаете.
– Сейчас принесу, – сказал Юрген. – Только пусть господин Леман сначала все выяснит с тем типом.
– Ничего я не буду выяснять. Вы с ума сошли!
– Господин Леман – герой, – сказал Юрген.
– Нужно взять еще чипсов. Господин Леман голоден. Из-за электролита, – сказал его лучший друг Карл и поднял бутылку. – За господина Лемана, героя дня!
– Одинокий всадник, храбрый боец, Эльдорадо, – сказал Юрген, который считал себя синефилом.
– Из-за электролитов, – сказал Эрвин.
– Каких еще электролитов?
– Надо говорить не из-за электролита, a из-за электролитов.
– Отлично, Эрвин. А еще надо говорить: за господина Лемана, героя из героев!
– За господина Лемана!
Они чокнулись. Господин Леман не спорил, но был настроен скептически. Если таков день героя, то каков же тогда день побежденного?
– Но в любом случае нужно соблюдать осторожность, – сказал Эрвин.
– В каком случае?
– Ну, с расспросами. Это профессионал. Такого вообще не очень-то расспросишь, он просто прикинется дурачком.
– Может быть, он и есть дурачок, – предположил Карл.
– Назовем его Кристальным Райнером, – сказал Юрген, – в память о Толстом Юргене.
– А чем он сейчас занимается? – спросил Карл.
– Он умер.
– Как так?
– Понятия не имею.
– Может быть, от СПИДа, – предположил Карл.
– Не думаю, что он был голубым, – сказал Юрген, – по-моему, он был вообще никаким. Ты можешь себе представить, как Толстый Юрген занимается с кем-нибудь сексом?
– Я сейчас вообще не могу себе представить, как кто-то с кем-то занимается сексом, – сказал Эрвин.
– Тебе нужно улучить подходящий момент, – сказал Юрген господину Леману.
Господин Леман чувствовал себя уже лучше благодаря уютной атмосфере «Свалки» и нескольким бутылкам пива. Он съел еще пару чипсин и почувствовал кураж.
– Сейчас или никогда, – объявил он.
– Нет, сейчас слишком явно, – сказал Эрвин.
– Вы о чем? – спросил Карл.
– Ну, я пошел, – сказал господин Леман, который хотел использовать внезапно снизошедшее на него вдохновение. – Вы все тут параноики.
– Так вот я думаю, что тебе нужно сходить с ней в кино, – сказал Карл.
– В кино?
– Конечно, в кино. Все влюбленные ходят в кино.
– А кто тебе сказал, что я…
– Кино. Это именно то, что надо! Кино. Культурно, темно, все понятно.
– Что еще за кино? – проснулся Юрген.
– Господин Леман должен сходить в кино. Романтическим образом.
– В «Запасном выходе» идет ретроспектива Любича, – сказал Юрген. – «Ниночка», «Быть или не быть» и так далее, вот это было настоящее кино.
– Сейчас не получится, слишком явно, – кричал Эрвин. Господин Леман его игнорировал.
– Да я же ее совсем не знаю, – возразил он. – Я же не могу ее просто так спросить, не хочет ли она пойти в кино.
– Я просто предложил, – защищался его лучший друг Карл. – Счастье – это теплый пистолет.
– Я пошел, – подкрепил господин Леман свое первоначальное намерение.
– Я сам позабочусь об этом, – сказал его лучший друг Карл.
– Только будь осторожнее, – настаивал Эрвин. – И как-нибудь понезаметнее.
– Я бы не отважился, – сказал Юрген.
– Я все устрою насчет кино, – сказал его лучший друг Карл.
– Я просто схожу за пивом для всех, – заранее наметил свою шпионскую легенду господин Леман и встал. Он медленно и незаметно подошел к стойке, ему казалось, что все таращатся на него, и ему вдруг стало неудобно и тесно в новой футболке, которую дал Эрвин. Он сел на высокий табурет у стойки рядом с Кристальным Райнером, которого вообще-то следовало бы назвать Кристальным-Но-Без-Лимона-Райнером, пришла ему в голову глупая мысль, и обратился к Марко: – Дай мне еще три пива, шнапса для Эрвина и чипсы.
Марко сказал что-то про Эрвина и его наклонности, но господин Леман пропустил это мимо ушей. Он попытался поймать взгляд Кристального Райнера, но тот отрешенно глядел на бутылки за стойкой.
– А почему дождь заканчивается, когда появляются пузыри? – попытался завязать разговор господин Леман. Кристальный Райнер не реагировал. Господин Леман осторожно потянул его за рукав. – Слушай, а правда, почему дождь заканчивается, когда появляются пузыри?
Кристальный Райнер посмотрел на него. Марко тем временем поставил напитки на стойку.
– Запиши на Эрвина, – сказал господин Леман, даже не взглянув. Марко сказал что-то про Эрвина и его мыслительные способности, но господину Леману было не до того. Он смотрел в глаза Кристальному Райнеру и не был до конца уверен, замечает ли тот вообще его присутствие. – Кажется, в этом что-то есть.
Кристальный Райнер усмехнулся, и это выглядело как-то ненатурально, как будто он долго раздумывал, прежде чем решил именно так усмехнуться.
– Так всегда говорила моя бабушка.
– Да, бабушки, – ответил господин Леман, – они в таких вещах знают толк.
– Когда на лужах появляются пузыри, значит, дождь скоро кончится, так она всегда говорила. – Кристальный Райнер сухо рассмеялся. – Хотя тут все понятно, – прибавил он.
– Что понятно?
– А ты сам не можешь подумать? – спросил Кристальный Райнер.
– Нет, – ответил господин Леман, который счел такой вопрос несколько нахальным, если принять во внимание состояние Кристального Райнера. Эрвин прав, подумал он, не в плане этих басен про стукачей, а в том, что его действительно не стоит недооценивать.
– Когда долго идет дождь, то образуются лужи, – сказал Кристальный Райнер. И тут господин Леман обратил внимание на то, что у того никогда не заплетается язык, хотя он постоянно содержит в себе огромные количества пшеничного пива, и он поймал себя на совершенно кретинической мысли, что это, наверное, из-за лимона у других заплетается язык. Это моя самая глупая мысль за последние десять лет, подумал господин Леман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29