– Хотя я не уверена, годится ли она для питья, – заметила она. – Отец всегда предупреждал нас, что хорошее вино не выносит грубого обращения, а как они с ним обращаются, я понятия не имею.
Мистер Барнуолл на секунду задумался над словами сестры. Это был крупный джентльмен с блестящей лысиной, обрамленной венчиком редких черных волос. Сын расточительного ирландского дворянина, оставшись без состояния и профессии, он вовремя сообразил, что красивый баритон и везение в картах могут обеспечить ему вполне приличное существование при весьма скудных доходах от небольшого поместья в Керри. Поместье располагалось в пяти милях от «Дубов», и он, время от времени приезжая в Ирландию, обычно навещал свою вдовствующую сестру.
– Мадера! – хмыкнул он, слегка нахмурившись. – Послушай, Белла, что я тебе скажу. Ты берешь то, что тебе не принадлежит. Деклан оставил все Ноле, а теперь это перейдет Шеннону.
Миссис Квинливен раздраженно тряхнула лентами на чепце.
– Снова этот Шеннон! – проворчала она. – Не могу слышать это имя спокойно. По какому праву все должно принадлежать ему? Лишь потому, что эта глупая девчонка выскочила за него замуж?
– Я разделяю твои чувства, дорогая, – вздохнул мистер Барнуолл. – Невыносимо видеть, как собственность семьи переходит в чужие руки… Однако у него есть на это все права. Он был женат на Ноле. Он же не виноват, что она через год умерла. Они могли бы прожить лет сорок, нарожать кучу детей – тогда бы тебе это не показалось таким странным.
– Такого не случилось бы, поскольку я до этого не дожила бы, – сердито возразила миссис Квинливен. – Но я себе места не нахожу, как подумаю, что этот ужасный человек явится сюда и выставит нас на улицу. И вот он пишет, что будет здесь завтра! Завтра! Какая удача, что ты здесь; я просто голову потеряла, не зная, как мне со всем управиться! Да еще Джорджина Пауэр приезжает сегодня, а Хадленстоуны не смогут освободить Крайторн раньше чем через два дня. Поэтому Брендон и я вынуждены оставаться здесь! К тому же этот несносный управляющий так запутал счета…
Подбородок мистера Барнуолла дернулся.
– Подожди! Ты что, пригласила сюда дочь Оуэна? Белла, неужели ты хочешь сказать, что пригласила девочку в этот бедлам?
Миссис Квинливен поднесла к глазам платок и ответила:
– Ну да, пригласила.
– Но зачем, ради всего святого?
– Потому что она должна выйти замуж за Брендона!
Появление Хиггинса с бутылкой мадеры заставило удивленного мистера Барнуолла удержаться от ответа. К тому времени, как дворецкий удалился, он был уже в состоянии произнести:
– Ну что ж, тогда ты просто счастливица, дорогая! Не думал, что тебе удастся поймать такую птичку для своего сына… Особенно если учесть, какое наследство ожидает дочь Оуэна, когда ее бабка сыграет в ящик.
Миссис Квинливен, уже несколько раз намеревавшаяся прервать благостные рассуждения брата, сказала:
– Разумеется, пока еще ничего не решено. Ведь она не видела его с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать! Но надеюсь, если они будут вместе каждый день, то из этого что-нибудь может получиться…
– Скажи мне правду, Белла, – строго сказал мистер Барнуолл. – Это всего лишь твои прожекты и ничего больше?
– Разумеется, – поджала губы миссис Квинливен. – Но я не вижу причины, по которой они не могли бы осуществиться. Я уверена, что Джорджина и Брендон отлично ладили вместе, когда мы гостили в Херефордшире…
– Но тогда они были еще детьми, – упрямо возразил мистер Барнуолл.
– Да, ты прав. Но о чем это говорит?
Мистер Барнуолл покачал головой:
– Лучше посмотри правде в глаза, Белла. Парень почти калека! Нехорошо говорить так, но это правда.
– Как и Байрон! – воскликнула миссис Квинливен. – Но это не мешает толпам глупых женщин в Англии бегать за ним. К тому же может так случиться, что Брендон тоже станет известным поэтом, поскольку мистер Пибоди всегда отмечал его незаурядные способности.
– Спустись на землю, Белла, – с братской прямотой одернул ее мистер Барнуолл. – Я же не отрицаю его способностей. Но если ты рассчитываешь, что эта девушка приедет сюда и, согласно твоему плану, послушно влюбится в Брендона, то, должно быть, у тебя в голове сплошной ветер. Черт, ты не хуже моего знаешь, что он не будет иметь больше двух тысяч фунтов в год, и тебе не стоит рассчитывать, что после моей смерти он станет богаче. – Мистер Барнуолл на секунду задумался над своими проблемами. – Кажется, ты сказала, что муж Нолы будет скоро здесь? Надеюсь, он не собирается немедленно поселиться в доме?
Миссис Квинливен горестно покачала головой:
– Честно говоря, Джереми, я понятия не имею! Я не слышала об этом ужасном человеке несколько месяцев после того, как он написал мне, что намерен продолжить путешествовать и что я могу покинуть «Дубы», когда мне будет угодно. Будь уверен, я бы давно уже переехала, но, к сожалению, Хадленстоуны не смогли освободить Крайторн вовремя… Разумеется, я бы давно отсюда уехала, если бы знала, что этот несносный мистер Шеннон появится здесь так скоро. Но от него не было никаких вестей, и я уже было подумала, не подхватил ли он лихорадку, как бедняжка Нола. – Миссис Квинливен с надеждой глянула на брата. – Полагаю, бесполезно рассчитывать на то, что у него слабое здоровье и он долго не протянет, не так ли?
Мистер Барнуолл извлек из кармана табакерку, взял маленькую щепотку табака и посоветовал сестре не питать пустых надежд.
– Насколько я слышал, парень – копия Кертана, старого графа, разумеется, а не нынешнего, – сказал он. – А старый граф отличался завидным здоровьем и прожил до семидесяти девяти лет.
– Что ж, – вздохнула миссис Квинливен. – Он пишет, что приедет завтра. Господи, я понятия не имею, что мне делать. Я не смогу переехать в Крайторн по крайней мере еще неделю.
– Предложи ему остановиться в «Петухе и звездах», – подал мысль мистер Барнуолл. – Возможно, ему это придется не по душе, но ты не можешь принять его здесь. На твоем месте я бы не имел с ним никаких дел. Отдай ему ключи, когда будешь готова к отъезду, и пусть он вселяется в дом.
– Конечно, я не приму его, – заверила миссис Квинливен. – Полагаю, ему здесь будет не особо приятно жить, поскольку никто не желает заводить с ним знакомство, даже Малладоны, хотя они уверяли, будто он не такой уж низкий человек. Но это потому, что они потворствовали побегу Нолы с ним. Я всегда считала, что леди Элиза – особа легкомысленная, но, если бы я только могла заподозрить, что она окажется столь беспечной, чтобы не видеть, как этот злодей обхаживает Нолу, я ни за что не позволила бы бедной девочке ехать в Шотландию в компании Малладонов!
Мистер Барнуолл заерзал в кресле.
– Кхм, судя по тому, что мне доводилось слышать, все обстояло совсем не так. Я слышал недвусмысленные намеки, будто это она обхаживала его.
– Ты хочешь сказать, что это Нола поймала его на крючок? Никогда не поверю в это… никогда, Джереми.
– Ты можешь верить во что тебе хочется, это дела не меняет, – упрямо возразил мистер Барнуолл. – Господи, Белла, ты же знала Нолу не хуже моего – даже лучше! Если она чего хотела, то непременно стремилась заполучить желаемое.
– И ты хочешь убедить меня, что она хотела заполучить этого… этого Шеннона? – Голос миссис Квинливен зазвенел от возмущения. – Ты, должно быть, выжил из ума, Джереми!
Мистер Барнуолл надул губы.
– Говорят, он очень хорош собой, – произнес он после некоторого раздумья.
– Хорош собой? Да ему не меньше тридцати! – фыркнула миссис Квинливен. – Я уверена, что он показался ей довольно старым. Возможно, он просто из тех, кто умеет подчинять себе людей, – с надеждой добавила она.
– О Нет, – возразил мистер Барнуолл. – Он наверняка человек суровый, поскольку всю жизнь провел в обществе старого Кертана. Так что не удивительно, что в его жилах течет необузданная кровь. Кажется, его матерью была ирландская шлюха, которую старый Кертан подцепил в Тотхилл-Филдс во время одной из ночных оргий. У этой девки хватило наглости привести своего сопляка, когда ему было лет семь-восемь, и поставить перед ним: мол, полюбуйтесь, это ваша собственная копия. Кертан воспринял ее выходку как шутку, которая пришлась ему по душе. Дал красотке несколько гиней, на которые она могла бы упиться до смерти, велел отскрести парнишку и отправил его в школу…
– Прекрати рассказывать подобные неприличные истории, Джереми, – возмущенно прервала брата миссис Квинливен. – В конце концов, Нола вышла за него замуж, и, хотя я ни разу с ним не виделась, считаю, что с нашей стороны дурно говорить о нем такие вещи. Какая жалость, что поместье сэра Джона Мерсера наследуется лишь по мужской линии, ведь у него такая чудесная усадьба в Херефордшире. Уверена, когда Брендон и Джорджина поженятся, им будет лучше поселиться там.
– Опять ты ударилась в мечты, Белла! – прервал сестру мистер Барнуолл. – Тебе лучше выбросить все это из головы. Кстати, где Брендон?
– Я отправила его утром в Крайторн, поторопить их там – поскольку в этом доме нет ни одного слуги, на которого можно положиться, после того как миссис Хитон оставила нас. А она намерена уехать вместе с Хадленстоунами, хотя я обещала ей платить не меньшее жалованье.
Мистер Барнуолл еще немного послушал дамские жалобы и собрался откланяться. Будучи человеком праздным, он не желал быть втянутым в житейские неурядицы сестры. Сославшись на дела, он решительно отклонил предложение остаться на обед, предоставляя миссис Квинливен самой справляться с гостями.
Первая гостья прибыла в «Дубы» в сумерках. Миссис Квинливен послала Нору Квилл, бывшую няньку Брендона и свою правую руку во всех хозяйственных делах, встретить Джорджину в Кенмаре. Обе женщины доехали до поместья в легком экипаже. И хотя девушка была удивлена, узнав, что они направляются в «Дубы», а не в Крайторн, ее не слишком смутило это обстоятельство. А когда экипаж подкатил к обветшалому каменному особняку времен Тюдоров, она даже испытала нечто вроде волнения при виде дома своих предков.
Дверца экипажа распахнулась, и Джорджина увидела худощавого молодого человека, годом старше ее самой, с такими же золотистыми, как у нее, волосами, который поспешил ей навстречу, невзирая на хромоту.
– Здравствуй! – поздоровался он. – А я тебя давно выглядываю. Должен сказать, что ты выбрала неудачное время…
Джорджина радостно протянула ему руку.
– Брендон! Как ты вырос! – воскликнула она, глядя на него снизу вверх. – Уверена, ты на целую голову выше меня, а помнишь, в Херефордшире я была на дюйм выше!
– А ты превратилась в настоящую молодую леди, – парировал Брендон, окидывая взглядом модный редингот оливково-зеленого цвета и такой же оливково-зеленый капор. – Кто бы мог подумать!
Он провел девушку в большой холл.
– Моя дорогая! – кинулась ей навстречу миссис Квинливен. – Я не знаю, что ты о нас можешь подумать! Дом в таком состоянии! Все вверх дном. Но во всем виноват этот ужасный Шеннон. Если бы только ему не взбрело в голову!.. Но ты, должно быть, устала. Поднимешься сразу в свою комнату или подать чаю?
Джорджина ответила, что совсем не устала и с удовольствием выпьет чашку чаю. Ее проводили в библиотеку, Хиггинс забрал у нее капор и редингот, а кучер отнес наверх ее багаж. Вскоре появилась Нора Квилл с чайным подносом и заявлением, что никакого обеда не будет, ибо повариха отказывается готовить в оставшейся посуде.
Миссис Квинливен поднесла флакончик с нюхательной солью к носу и пожаловалась:
– Ты не поверишь, моя милая, что мне пришлось пережить за сегодняшний день! Мои нервы больше не выдержат ни одного плохого известия!
Джорджина не могла не подумать, что ее приезд добавил новых забот тете, которая, как она заметила, ничуть не изменилась и выглядела такой же глупой гусыней, как и четыре года назад. Поэтому она решила ничего не говорить, чтобы не расстраивать ее еще больше.
Когда чай был выпит, ее проводили в комнату, которую ей предстояло занимать, пока семья будет оставаться в «Дубах». Многое здесь уже было убрано, кроме тяжелой резной мебели из дуба; старинной кровати под балдахином, стула времен Елизаветы и более современного туалетного столика с трехстворчатым зеркалом, который, как ей сказали, был поставлен сюда специально для Нолы.
Имя Нолы прозвучало снова, когда Джорджина спустилась к обеду, сменив дорожный костюм на платье из французского муслина. Когда она вошла в комнату, первое, что бросилось ей в глаза, был великолепный портрет молодой женщины в полный рост в платье цвета морской волны. Она сразу же догадалась, что это портрет кузины.
– Это Нола? – спросила она миссис Квинливен, усаживаясь за стол. – Настоящая красавица, правда?
– Самая красивая в наших краях, – гордо ответила миссис Квинливен. – Молодые люди называли ее «смуглой лилией» из-за темных волос, восхитительного цвета лица и темно-синих глаз с длинными черными ресницами! И в самом деле, если бы она провела в Лондоне хотя бы один сезон, трудно сказать, сколько джентльменов могли бы претендовать на ее руку.
– Как жаль, что тебе не довелось это видеть, мама, – вмешался Брендон. – Я уверен, она достаточно изводила тебя, чтобы ты отпустила ее погостить у Мартинов-Бернсов на Брук-стрит два года назад.
– Но она тогда была еще совсем ребенком, – возразила миссис Квинливен. – Как хорошо, что я ее не послушала, иначе она могла бы оказаться далеко от дома, когда умер ее бедный отец. Я как будто предчувствовала.
– Ты предчувствовала, что она может встретить какого-нибудь красавца с Бонд-стрит, который сделает ей предложение и расстроит твои планы выдать ее за меня, моя дорогая мамочка, – откровенно рассмеялся Брендон. – Как будто мы с ней не жили как кошка с собакой! Она не пожелала бы выйти за меня, будь я весь утыкан брильянтами. Впрочем, как и я жениться на ней. У этой девушки был несносный характер.
Миссис Квинливен назвала Брендона злым мальчишкой, раз он смеет говорить подобные вещи. Но ее негодование потухло, едва она взглянула на тарелку супа, которую поставили перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26