– возразила Джорджина. – Если только… если он не передумал после всего…
Слова замерли у нее на губах, потому что в гостиной появился высокий, широкоплечий мужчина в безупречном вечернем костюме. И хотя между ними было много людей и она привыкла видеть его только в охотничьем сюртуке и замшевых штанах, ошибиться было невозможно – это был Шеннон.
Она услышала, как рядом испуганно охнула тетя Белла:
– О, моя дорогая! Он идет сюда. О господи, что же мне теперь делать!
Джорджина положила конец стенаниям тети, подхватив ее под локоть и увлекая за собой через комнату навстречу гостю. Музыканты заиграли вновь, и она вспомнила, что этот танец обещала Питеру Хессиону. Немного растерявшись, она все же подошла к Шеннону и одарила его радушной улыбкой.
– Мистер Шеннон, как мило, что вы пришли! – воскликнула она, подтолкнув под локоть тетю Беллу. – Мы ужасно сожалеем, что Брендон не сможет присутствовать на вечере.
По проницательному взгляду серых глаз Шеннона, скользнувшему сначала по ней, а затем переместившемуся на миссис Квинливен, Джорджина поняла, что он догадался, в чем дело. Она изо всех сил старалась поддерживать непринужденную беседу, однако ошеломленное, беспомощное выражение лица миссис Квинливен и удивленные взгляды, направленные на него из всех концов зала, обнажили правду. Когда Шеннон склонился над рукой миссис Квинливен и обронил несколько учтивых слов, она хотела во всем ему признаться, но вместо этого продолжала щебетать о погоде и духоте в комнате. Единственным оправданием ей служило то, что миссис Квинливен все-таки с трудом выдавила из себя «Добрый вечер».
Шеннон взял руку, которую Джорджина машинально протянула ему, и также склонился над ней, и, к своему глубокому удивлению, она почувствовала, что готова расплакаться. Она заварила эту кашу и теперь понимала, что стоявшая рядом с ней обескураженная тетя Белла не способна справиться с ситуацией. И Шеннону, и остальным гостям было ясно, что его появление для нее – большое испытание.
Джорджина поймала взгляд Шеннона – взгляд, выражавший подобие разочарования. В следующий момент это выражение исчезло, сменившись привычной маской высокомерного безразличия, но она с наигранным весельем поспешила сказать:
– Надеюсь, вы не сочтете меня слишком навязчивой, если я попрошу вас оказать мне честь и выбрать своей партнершей для первого танца. Полагаю, вы мало с кем здесь знакомы, но я постараюсь исправить это немного позже.
Шеннон не мог отказать ей в таком откровенном приглашении, которое, она это видела, застало его врасплох. Но, к ее великой досаде, когда он уже собирался вести ее танцевать, появился Питер Хессион, поспешивший напомнить, что этот танец она обещала ему.
– Хотя вы могли и забыть, – добавил он, с неприкрытой враждой глядя на Шеннона. – Я просил вас об этом еще три дня назад.
– О, я не забыла! – с наигранным легкомыслием воскликнула Джорджина. – Но я уверена, что обещала кадриль.
Питер поднял брови.
– Не думаю, что я мог перепутать, мисс Пауэр, – сказал он, продолжая игнорировать присутствие Шеннона.
Но тут Шеннон положил конец их препирательству и холодно произнес, что у него нет намерения становиться причиной раздора. Джорджина вынуждена была уступить мистеру Хессиону и с раздражением выслушать вопрос, как только Шеннон отошел от них, что заставило ее тетю пригласить этого отвратительного человека. Она тут же вспылила и заявила мистеру Хессиону, что вряд ли его касается, кого тетя принимает в своем доме.
– Вы совершенно правы, но это мало на нее похоже. Она ужасно пугливая особа. Сомневаюсь, чтобы она рискнула сделаться предметом сплетней соседей, – продолжал размышлять Питер. – Хотя никогда нельзя знать, какая странность может прийти в голову женщине. Возьмем, к примеру, мою мать. Во всей Ирландии трудно сыскать женщину более строгих правил, но у нее есть полоумная кузина, которую она приглашает на все торжества.
Джорджина не могла не улыбнуться. Несмотря на свой щегольской наряд и видимую надменность, Питер по-прежнему оставался милым молодым человеком, обладавшим чувством юмора. Он мог бы стать приятным и занимательным товарищем.
Однако ей некогда было размышлять над характером своего партнера, поскольку все ее мысли были заняты Шенноном. Она увидела, как тетя Белла, вспомнив наконец о своем долге хозяйки, сделала слабую попытку представить Шеннона двум леди, однако беседа между ними не завязалась, и он направился в столовую.
Как только танец закончился, она поспешила избавиться от Питера Хессиона и, прежде чем миссис Квинливен обрушила на нее свои жалобы, проскользнула в столовую, где сервировали ужин. Джорджина вздохнула с облегчением, увидев, что леди Элиза беседует с Шенноном. Она стояла рядом с ним и с игривой улыбкой обмахивалась веером.
– О, моя дорогая, вас-то мне и нужно! Вы должны заключить со мной пари: я ставлю гинею против Шеннона и утверждаю, что Белла ничего не знала о приглашении, пока он не переступил порог ее дома! Это ваших рук дело, маленькая проказница? Все об этом только и говорят!
Под насмешливым взглядом леди Элизы Джорджина готова была провалиться сквозь землю. Однако ей удалось почти непринужденно ответить:
– Разумеется, вы шутите, леди Элиза. Вы уже пробовали пирожки с омаром?
Но леди Элизу не так просто было сбить с толку.
– Все это очень хорошо, моя дорогая, – со смешком сказала она, – но вы не сможете водить меня за нос. Вы, как говорят джентльмены, вздумали разыграть шутку. Но я вас предупреждаю, Шеннон. Возможно, репутация мисс Пауэр позволяет ей публично забавляться подобным образом, однако моя – нет! – Она коснулась его веером и, сверкнув глазами, сказала: – Приезжайте ко мне в Стокингс без посторонних, когда вам надоедят эти детские проказы.
После чего вышла из комнаты, обмахиваясь веером из слоновой кости. Джорджина так разозлилась, что не смогла удержаться от восклицания:
– Ужасная женщина! Мистер Шеннон, вы не можете думать…
Она замолчала. Взгляд его холодных серых глаз застыл на ее лице, и чувство вины мгновенно овладело ею, а слова застряли в горле.
К счастью, Бетси выбрала именно этот момент, чтобы приступить к исполнению данного Джорджине обещания. Она вошла в столовую в сопровождении мистера Дарлингтона. Увидев Шеннона, она слегка покраснела, затем, немного поколебавшись, решительно направилась к нему.
– Мистер Шеннон, – начала она, протягивая ему руку, – возможно, вы меня не помните, но мы встречались с вами в «Дубах», когда миссис Квинливен была больна. Мама и я приезжали справиться о ее здоровье…
– Я очень хорошо вас помню, мисс Мотт, – ответил Шеннон.
Он говорил вежливо, но брови его сурово сдвинулись, когда он перевел взгляд на кавалера Бетси. Тот выглядел не слишком довольным, видя, как молодая леди, которую он считал своей будущей невестой, прилюдно завязала беседу с таким человеком, как Шеннон. Джорджина немедленно поспешила на помощь:
– Мистер Шеннон, полагаю, вы незнакомы с мистером Дарлингтоном?
Оба джентльмена сухо поклонились друг другу.
Однако Бетси, не обращая внимания на хмурый вид своего спутника, продолжила свой бессвязный монолог: она щебетала о чудесном вечере и очаровательном убранстве дома.
Затем она поинтересовалась, каким танцам Шеннон отдает предпочтение.
– Мама, разумеется, считает, что вальс слишком быстрый танец. Но говорят, что его уже повсюду танцуют… а мы живем в такой дали от Лондона… можно сказать – в глуши… однако и нам не хочется отставать от моды. Вы танцуете вальс, мистер Шеннон?
Этот прозрачный намек на приглашение привел к тому, что лицо юного Дарлингтона сделалось темнее тучи.
– Ох, Бетси, полагаю, это уж чересчур, – запротестовал он. – Знаете, она не танцует вальс, сэр, – поспешил он оправдаться перед Шенноном. – Леди Мотт этого не одобряет.
Бетси повернула к нему свое негодующее лицо.
– Да что такое ты говоришь! – воскликнула она. – Не понимаю, что с тобой, Роберт! Если мистер Шеннон согласится со мной вальсировать, я не думаю, что ты вправе возражать!
Шеннон, с ироничной усмешкой наблюдавший за перепалкой, вдруг заявил, что не собирается приглашать на вальс мисс Мотт.
Бетси открыла рот от удивления, лицо ее зарделось.
– Я не имел намерения обидеть вас, – поспешил заверить ее Шеннон. – Но, кажется, я вызвал настоящий скандал лишь тем, что появился в этом доме, и не хочу еще больше усугублять свою бестактность, приглашая на танец такую уважаемую юную леди, как вы. – И, повернувшись к Джорджине, добавил: – Примите мои поздравления, мисс Пауэр, вы добились успеха в желании позабавиться и сыграть шутку, которая вполне в вашем духе.
Отвесив легкий поклон, он вышел из комнаты. Бетси первой пришла в себя и нарушила гнетущее молчание.
– О, как нехорошо все вышло! – воскликнула она, с упреком глядя на мистера Дарлингтона. – Неужели нужно было вести себя так грубо, Роберт? Разумеется, ты его оскорбил.
– Черт побери, мне не пришлось бы этого делать, если бы ты не стала с ним любезничать! – оправдывался Дарлингтон. – Ты готова вешаться на шею первому встречному! Что на тебя нашло, Бет? Только потому, что миссис Квинливен сочла возможным пригласить к себе в дом этого человека… – Он замолчал, виновато глядя на Джорджину. – Простите, мисс Пауэр. Разумеется, это не мое дело, – закончил он.
– Полагаю, вы правы, – холодно отрезала она. Джорджина, красная от досады и негодования, не знала, бежать ли ей за Шенноном или же не усугублять и без того скандальное положение, в котором была повинна сама. Она решила в пользу последнего и вылила всю свою досаду на Дарлингтона, который, по ее словам, неучтиво обошелся с их гостем.
После чего она вышла из комнаты и отправилась в зеленую гостиную, где ее немедленно подхватила тетя Белла.
– О, моя дорогая, он уехал! – обрадованно воскликнула миссис Квинливен. – Ты не можешь себе представить, какое я испытала облегчение! Это было сплошное недоразумение, но как только он понял, что его здесь не ждали…
– Тетя Белла, если вы будете повторять подобные слова, я перестану разговаривать с вами! – гневно воскликнула Джорджина.
Миссис Квинливен в испуге отпрянула.
– Но, моя дорогая, – принялась она увещевать Джорджину, – ты же не хочешь, чтобы все вокруг говорили, будто ты пригласила его сюда только ради забавы, а именно так все и думают!
– Я уверена, что это не без подачи леди Элизы! Она любит устраивать интриги! И если вы не подтвердите, что лично пригласили Шеннона, то я расскажу всем, кто заговорит об этом, что я сама пригласила его сюда без вашего позволения… Я считаю, что он не заслуживает такого приема…
– Нет, нет, моя дорогая, ты не должна так говорить! – запротестовала миссис Квинливен, пришедшая в ужас от этой мысли. – Тогда все подумают, будто ты увлеклась им… и начнут говорить всякие вульгарные вещи, но после того как бедная Нола… О господи! Как жаль, что здесь нет леди Мерсер или твоей дорогой мамы! Я просто не знаю, что мне делать. Нола была такой воспитанной девочкой, хотя, должна признать, она любила немного пофлиртовать, но никто не мог упрекать за это красивую юную леди. К тому же она всегда знала меру…
– Какой смысл сравнивать меня с Нолой, мадам? – раздраженно заметила Джорджина. – Если вы находите мое поведение недостойным, то отошлите меня домой, но я не могу допустить, чтобы все думали, будто я пригласила мистера Шеннона лишь затем, чтобы подвергнуть его унижению ради собственного удовольствия. Или я скажу им правду, или вы скажете, что сами пригласили его.
Миссис Квинливен оставалось лишь уступить. Она выразила надежду, что, возможно, никто и не станет говорить об этом. Однако эта надежда была немедленно развеяна появлением леди Хессион, которая в своем королевском пурпурном платье походила на римскую матрону.
– Я слышала, будто мисс Пауэр вздумала нас разыграть, – произнесла она тоном, который демонстрировал ее предельное недовольство, – но не поверила…
– О! – воскликнула миссис Квинливен, бросая беспомощный взгляд на Джорджину. – Это неправда. Нельзя забывать, моя дорогая леди Хессион, что все мы христиане – только на прошлой неделе викарий напоминал нам о нашем долге… – Она пустилась в путаные объяснения.
– Моя дорогая миссис Квинливен, все это очень хорошо, – перебила ее леди Хессион, – но мне трудно поверить, что вы, столько натерпевшись от этого человека, сочли своим долгом…
– О нет! – возразила миссис Квинливен, встретившись с жестким взглядом Джорджины. – Нуда, я сочла своим долгом пригласить его… Моя дорогая, вы должны мне поверить… – И она, пролепетав еще что-то не слишком вразумительное, поспешила извиниться и ретировалась из комнаты, оставив удивленную леди Хессион наедине с Джорджиной.
Недовольство матроны растаяло, стоило ей величественным взглядом окинуть розовое платье и золотистые кудри Джорджины.
– Вы сегодня выглядите просто очаровательно, дорогая мисс Пауэр, – похвалила она девушку. – Розовое вам очень к лицу, хотя я и не одобряю, когда юные особы одеваются для вечера в цветное, прежде чем они начнут выезжать. Из того, что мой сын говорил о вас, я сделала вывод, что вы еще не выезжали в свет?
– Нет. Видите ли… смерть моего дедушки… – начала Джорджина, но поняла, что леди Хессион не слишком интересуют ее ответы.
Не дав Джорджине договорить, она продолжила:
– Как жаль, что вы не сможете провести этой весной в Лондоне хотя бы пару недель, моя дорогая. Поскольку моя Амелия впервые выезжает в этом году, я сочла бы за честь представить вас обеих. Возможно, вы не знаете, что моя покойная матушка, леди Ларкин, была близкой подругой вашей дорогой бабушки. Поместья их родителей находились по соседству.
Сбитая с толку, Джорджина что-то пробормотала в ответ. Неужели, подумала она, леди Хессион рассматривает ее как свою будущую невестку? Это правда, что она почти каждый день виделась с Питером Хессионом на конных прогулках или вечеринках, устраиваемых соседями, и что он всегда находил случай оказаться с ней рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26