Но ей ни разу не приходило в голову, что он мог питать в отношении нее серьезные намерения.
Ее беспокойство лишь усилилось, когда Питер Хессион подошел к ней и пригласил на контрданс. Она не смогла отказать ему, поскольку леди Хессион лишила ее такой возможности.
– Я уверена, – сказала она, любовно касаясь веером руки сына, – что вы будете самой красивой парой в зале! Вы должны простить мне материнскую пристрастность, мисс Пауэр… хотя, не думаю, что я преувеличиваю. Кроме того, вы должны убедить миссис Квинливен как можно скорее приехать к ним в Хоулд-Холл, чтобы мы могли поближе познакомиться.
Джорджина, уловив озорной блеск в глазах Питера Хессиона, скромно промолчала.
– А мама права, – поддакнул Питер, улыбаясь ей. – Вам действительно стоит поближе познакомиться с нами. Мама чертовски решительная женщина. Для нее нет ничего невозможного, если она что-то вобьет себе в голову.
Джорджина покраснела, однако решила не показывать своего замешательства и с улыбкой сказала:
– О, боюсь, что мы не поладим. Я убеждена, что ваша мать не склонна поощрять молодых леди, чье поведение не безупречно, а мне часто давали понять, что я именно такова.
– Что ж, может, вы и правы, – невозмутимо согласился Питер Хессион, – особенно если вам нравятся шутки вроде той, что вы разыграли сегодня с мистером Шенноном…
Он намеревался продолжать в том же духе, но Джорджина резко оборвала его:
– С чего вы это взяли?
– Да все только об этом и говорят. Разве это не правда?
– Разумеется, нет! – сердито возразила она, – Это все леди Элиза. Не знаю, с какой стати она говорит всякие гадости о мистере Шенноне.
– Полагаю, потому что знает его лучше любого из нас, – откровенно сказал Питер Хессион, чем вызвал гневный взгляд своей партнерши, который парировал улыбкой. – Только не говорите мне, что вы тут ни при чем. Я же не полный тупица!
Джорджина не смогла переубедить его и поэтому почти обрадовалась, когда на следующий танец ее пригласил сэр Маннинг. Этот господин не стал донимать ее вопросами, почему Шеннон заявился в Крайторн.
Облегчение, впрочем, сменилось беспокойством, когда стало ясно, что ей придется сносить его навязчивый флирт. Сэр Маннинг зашел так далеко, что заявил, что готов послать подальше Лондон со всеми его сезонами, лишь бы иметь удовольствие любоваться светом ее голубых глаз.
Она поспешила убедить его не огорчать лондонских друзей. На что он ответил, что одно лишь ее слово заставит его позабыть обо всем на свете. С трудом избавившись от навязчивого кавалера, Джорджина попала в руки другого партнера, который завел разговор о Шенноне. До конца вечера ей пришлось еще не раз давать объяснения о его появлении в доме и, после того как последний гость покинул усадьбу, не менее получаса выслушивать жалобы тети Беллы, прежде чем она смогла наконец подняться к себе в спальню.
Джорджина с горечью призналась себе, что ее затея окончилась полным провалом. Единственное, чего она добилась, так это заставила Шеннона – и, пожалуй, половину гостей – поверить в то, что является бесчувственной сумасбродкой, способной зайти как угодно далеко ради своей забавы. Этого нельзя было допустить. И прежде чем уснуть, она решила: первое, что она сделает завтра утром, – это постарается все исправить.
Глава 12
Но как осуществить это решение, она не знала. Само собой разумеется, она не могла попросить миссис Квинливен заложить коляску и отправиться в «Дубы», чтобы увидеться с Шенноном и все ему объяснить, – ее тетя пришла бы в ужас от одной этой мысли.
Утром она пошла к Брендону, которого застала сидящим в постели, выздоравливающего и с нетерпением ожидающего услышать от нее рассказ о прошедшем вечере.
Выслушав все до конца, он с досадой воскликнул:
– Я же тебя предупреждал, – что никак не улучшило и без того подавленного состояния Джорджины.
Она даже не стала обижаться на его укоры и лишь в отчаянии спросила:
– Но что же мне теперь делать?
– Ты и так наломала дров, – ответил Брендон. – Боюсь, что теперь ты ничем не сможешь поправить положение.
– Но я не могу допустить, чтобы он думал, будто я пригласила его лишь затем, чтобы посмеяться! – возразила Джорджина. – По крайней мере, я должна ему все объяснить. Только я понятия не имею, как это сделать.
– Напиши ему письмо, – посоветовал Брендон. – Хотя он в любом случае тебе не поверит, – пессимистически добавил он. – Знаешь, это была ужасно глупая затея, а после всех твоих выпадов против него ты вряд ли можешь ожидать, что он оценит твою искренность.
Джорджина и сама это понимала. Она поднялась к себе, чтобы написать письмо.
После нескольких отчаянных попыток, когда она уже собиралась отбросить в сторону перо, ей доложили о прибытии мисс Мотт. После случившегося Джорджина не горела желанием видеть Бетси, однако велела провести гостью в зеленую гостиную.
Настроение Бетси было не лучше ее собственного. Подруга, едва не плача, поведала ей о ссоре с мистером Дарлингтоном, который приревновал ее к Шеннону. Бетси смотрела на Джорджину с надеждой, что та даст ей совет, как все поправить, поскольку именно ее просьба о помощи поставила Бетси в столь затруднительное положение.
Джорджина постаралась уверить Бетси, что мистер Дарлингтон безумно влюблен в нее и стоит ей подождать всего несколько дней, как все само собой уладится.
– Мне бы твои проблемы, – мрачно завершила свои увещевания Джорджина. – Уверена, мистер Шеннон считает, будто я пригласила его сюда с единственной целью посмеяться над ним, и он будет продолжать так считать, если я не найду способ все ему объяснить…
Неожиданно ей пришла в голову отличная идея. Она помолчала немного, потом сказала:
– Послушай, я не могу поехать в «Дубы» одна, но если бы ты поехала со мной… Да, я уверена, что так и следует поступить!
– Если бы я поехала с тобой? – удивилась Бетси. – Но я… я не могу… – запротестовала она. – Мама никогда мне этого не позволит…
– Ей совсем не обязательно об этом знать, – возразила Джорджина. – Мы просто договоримся о прогулке верхом на завтрашнее утро. Полагаю, у тебя есть грум, которому ты можешь довериться? – Она замолчала, видя, с каким испугом смотрит на нее Бетси. – Боже мой, чего ты так испугалась? Я не могу поехать к Шеннону одна, но как иначе я все ему объясню? Лучше сказать человеку прямо в глаза, чем писать в письме.
Бетси явно не понимала, каким образом можно уладить ссору с Шенноном, но поскольку она обладала уступчивым характером и романтическим складом ума, то сумела взглянуть на поездку как на захватывающее, хоть и рискованное, приключение. Она согласилась утром отправиться вместе с Джорджиной к Шеннону, прихватив для нее чалого, принадлежащего сэру Хемфри.
Поскольку леди Мотт и миссис Квинливен не возражали, обе девушки отправились кататься рано утром в сопровождении грума сэра Хемфри. По плану Джорджины, они должны были попытаться перехватить Шеннона прежде, чем тот отправится осматривать угодья, – тогда им не придется входить в дом и они смогут поговорить с Шенноном не спешиваясь.
– Тебе лучше отъехать немного в сторону, пока я буду разговаривать с ним, – сказала Джорджина. – Мне придется признаться в том, что это я, а не тетя Белла прислала ему приглашение, и если об этом станет известно в округе, то мне не избежать сплетен.
Бетси потратила еще полчаса на то, чтобы отговорить Джорджину от задуманной авантюры, – она боялась окончательно рассориться с мистером Дарлингтоном, но усилия ее были бесполезны.
– Я все равно поеду к Шеннону! – сердито оборвала ее Джорджина. – И если ты боишься ехать со мной, то, разумеется, я не стану настаивать. Поеду одна и приведу чалого после того, как исполню задуманное!
Бетси, хорошо понимая, какую взбучку получит от леди Мотт за то, что позволила Джорджине разъезжать по округе одной, наконец окончательно сдалась.
После горячих споров они нашли компромисс: Бетси будет сопровождать Джорджину до «Дубов», и, если план Джорджины перехватить Шеннона у дома осуществится, она оставит Джорджину с Шенноном с глазу на глаз, после чего они снова встретятся в условленном месте.
Что они будут делать, если им не посчастливится встретить Шеннона, решено не было. Бетси, скорее всего, надеялась, что в этом случае она сумеет убедить подругу вернуться домой, а Джорджина твердо намеревалась идти до конца.
К счастью для них обеих, первым, кого они увидели, когда подъезжали к «Дубам», был Шеннон, выезжавший из конюшни на своем Джуно. Он не сразу заметил девушек и уже развернул лошадь в другую сторону, когда Джорджина окликнула его. Поравнявшись с Шенноном, она воскликнула:
– Мистер Шеннон! Какая удача, что я вас встретила! Я должна вам сказать кое-что важное…
Она запнулась, потому что серые глаза смотрели на нее с холодной неприязнью.
– Я вас слушаю, – с сарказмом произнес их обладатель. – Что-то очень важное, мисс Пауэр? Позвольте мне высказать догадку. Уж не связано ли это с тем розыгрышем, который вы устроили в доме вашей тети? Вы, вероятно, хотите извиниться? Уверяю вас, в этом нет необходимости. Я оказался слишком легковерным и позволил обвести себя вокруг пальца, так как не мог заподозрить, что подобная выходка могла прийти в голову юной благовоспитанной леди.
На какое-то мгновение Джорджине показалось, будто земля под ней покачнулась. Смертельно побледнев, она лишь смогла слабо выразить свой протест:
– Я не собиралась извиняться! Мне незачем извиняться! Я просто хотела вам все объяснить.
– Полагаю, это не меняет сути дела, – безразличным тоном заметил Шеннон. – Считайте, что вы это сделали, мисс Пауэр. А теперь, если вам нечего больше сказать…
– Но мне есть что сказать! Вы ничего не поняли и даже не желаете меня выслушать. О! – в отчаянии воскликнула она, глядя на его окаменевшее лицо и чувствуя, как вся начинает дрожать от гнева. – Вы заставляете меня пожалеть о том, что я пыталась помочь вам!
– Помочь мне? – Он бросил на нее быстрый заинтересованный взгляд, и его лицо снова приняло ироничное выражение. – Боюсь, что я не попадусь на эту удочку, мисс Пауэр, – холодно заметил он. – Вам стоило придумать что-нибудь более убедительное.
– Но это так! Я думала, когда все соседи увидят, как вас принимают в Крайторне, они перестанут относиться к вам с враждебностью… которой, как я вижу теперь, вы вполне заслуживаете!
К своему удивлению, она увидела, как его губы скривились в насмешливой улыбке.
– Боже мой, кажется, вы и в самом деле говорите правду! Да вы просто сумасбродный ребенок! Неужели вы надеялись, что ваша затея может хоть в чем-то убедить этих людей?
– Да, я на это надеялась! И моя затея вполне могла бы закончиться успешно, если бы Брендон не слег в постель, а майору Роту не пришлось срочно уехать в Англию!
Шеннон недоверчиво посмотрел на Джорджину:
– Значит, и Рот знал об этом?
– Нет, конечно же нет! Я встречалась с ним лишь однажды, в Стокингсе, но он тут ни при чем. Он обмолвился о вас… сказал, что считает вас своим близким другом и… и кое-что ещё!.. словом, он убедил меня в том, что я судила о вас неверно…
– И вы решили поправить дело? – Теперь Шеннон снова насмешливо улыбался, и Джорджина опять рассердилась.
– Не вижу причины для улыбки! – вспылила она. – Вам будет одиноко жить здесь, если никто не пожелает признать вас.
– О, вы правы, – беззаботно рассмеялся Шеннон. – Однако я не слишком люблю общество, мисс Пауэр, как вы, вероятно, уже успели заметить. Но, полагаю, в любом случае должен поблагодарить вас за доброе намерение.
– Не стоит благодарности, – сухо ответила Джорджина. – Сэр Джон, мой дедушка, всегда говорил, что притворная благодарность хуже отсутствия благодарности.
Его брови изогнулись.
– Видимо, это ваш дедушка привил вам столь обостренное чувство справедливости, мисс Пауэр? – спросил Шеннон. – Насколько я помню, юный Квинливен говорил мне, что вас воспитывали две леди самых высоких правил, что заставило меня крепко призадуматься.
Джорджина покраснела.
– Да, бабушка и мама, – сказала она. – Но только после того, как умер сэр Джон. До этого я почти полностью находилась под его опекой. И я уверена, что его мысли и поступки были самыми правильными. – Она все еще сердилась. – Если не считать его сожаления, что я не мальчик, о чем мне рассказала бабушка. Хотя я не вижу разницы…
Шеннон снова улыбнулся, на этот раз, как показалось Джорджине, без иронии.
– Теперь вы заставляете меня краснеть, мисс Пауэр, – сказал он. – Я начинаю думать, что это я должен принести вам свои извинения. Но откуда мне было знать, что вы не похожи на других красивых девушек вашего возраста, которые мечтают лишь о собственных развлечениях?
Он замолчал, увидев, как она вздрогнула. Ее смутило воспоминание о Ноле, которая была почти ее возраста, когда он женился на ней. Джорджина пришла в замешательство, услышав от Шеннона такие слова. Казалось, он прочел ее мысли, поскольку мягко спросил:
– Вы думаете о Ноле? Вы не хуже меня знаете, что эта характеристика как нельзя лучше подходила ей.
Джорджина покачала головой. Неожиданная проникновенность в его голосе поразила ее.
– Я не знаю, – покраснев, ответила она. – Я с ней не была знакома. Мне говорили, что она необыкновенно хороша собой…
– Это правда, – холодно сказал Шеннон, и Джорджина догадалась, что он не желает продолжать этот разговор.
Она терялась в догадках, пытаясь понять, чем вызвана перемена в его настроении: острой болью утраты или же нежеланием вспоминать о… о нелюбимой жене. Он не позволил ей долго размышлять над этим, спокойно напомнив:
– Кстати, о приличиях. Надеюсь, вас будут ждать?
– Конечно, – поспешила заверить его Джорджина. – Я присоединюсь к своим друзьям позже: так было задумано. Видите ли, Бетси побоялась подъехать со мной к вам, поскольку обещала мистеру Дарлингтону…
Она замолчала, испугавшись, что ее замечание снова ранит его, но он закончил вместо нее:
– Не общаться со мной. Неужели вы думаете, будто я не понимаю? Единственное, что меня удивляет, как вам удалось уговорить ее ехать с вами и быть любезной со мной в Крайторне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26