– Все будет в порядке, поверьте моему слову. Если верить синоптикам, метель продлится всю ночь.
– Вы правы, – сказала она более для себя самой, нежели для него.
Кто-то – возможно, сам Грейндж – постарался привести ванную комнату в соответствие с гигиеническими нормами. Старомодная ванна сияла, а в воздухе стоял запах чистящих средств. На полу лежал новый пушистый коврик, огромные купальные полотенца были неправдоподобно мягкими на ощупь. Прикрыв за собой дверь, Сирена поспешно стащила одежду, бросила ее на пол и снова была приятно удивлена, обнаружив новый наконечник на старом, но исправном душе.
Грейдж сказал правду: в горячей воде недостатка не было. Представляя себе, как она сейчас выльет на голову целый флакон шампуня, а на застывшее тело хлынут горячие струйки, Сирена отодвинула пластиковую штору и шагнула в ванну.
Десять минут спустя, после того, как она вымыла шампунем голову, щедро намылила тело и с наслаждением плескалась под горячим душем, дверь в ванную открылась. Ее глаза расширились, и она отпрянула от занавески.
– Что вы здесь делаете? Я же закрыла дверь.
– Успокойтесь. Я просто подумал, что вы заснули. Вот вам одеяло.
– Одеяло? – Она всмотрелась в расплывчатый силуэт за занавеской. Он стоял с протянутыми руками и смотрел на нее.
– Вместо одежды. Ту, что вы сняли, надеть нельзя. Не представляю, что с ней делать. Моя тетя Герти обещала постирать. Может быть…
– Эти тряпки все равно уже никуда не годятся, – поспешно проговорила Сирена, направляя душ на занавеску, чтобы укрыться за водой. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы тетушка Грейнджа стирала ее усыпанный блестками свитер. – Пусть пока полежат.
– А белье? Что вы с ним собираетесь делать?
Сирена подумала о своем бюстгальтере, состоявшем больше из кружева, чем из материи, и о крошечных трусиках. Она не сомневалась, что Грейндж теперь увидел все, и это касалось не только ее белья, но и ее самой.
– Это уж моя забота – постираю и высушу.
– Ну как хотите. Вам что-нибудь еще нужно? Может быть, потереть спину?
– Нет, спасибо. Послушайте, вы не хотите удалиться?
– Не знаю. Не так уж часто у меня в ванной оказывается обнаженная женщина. С юппи этого обычно не случается.
– А вы юппи?
– Дядя Гэллам говорит, что да. В его устах это звучит как комплимент.
Если бы она не слышала смеха в его голосе и не видела, что он отошел подальше, к самой двери, она бы запаниковала.
– Юппи не пялятся на женщин, стоящих под душем. Что тогда о них станут говорить в клубе?
– В клубе наверняка захотят узнать, как это мне так повезло. Сирена, похоже, вы плохо знакомы с юппи. И с клубами.
– И не имею намерения знакомиться ближе. Будьте добры, выметайтесь отсюда.
Грейндж шумно вздохнул.
– Вам только бы лишить человека удовольствия. Обед на плите. Поторапливайтесь.
Он ушел. Сирена должна была бы почувствовать облегчение. Она и почувствовала. Но неужели он нашел ее настолько неинтересной, что предпочел удалиться на кухню? Возможно, признала она. Впрочем, что взять с мужчины, который мог предположить, что она будет рада весь вечер проходить, завернувшись в старое колючее одеяло.
Однако Сирене пришлось изменить свое мнение, когда она поняла, что сделал Грейндж. Да, он оставил для нее старое армейское одеяло, но под ним скрывалась стопка одежды. Там были мягкая фланелевая рубашка, толстые носки и хлопчатобумажные спортивные брюки. Не самое роскошное одеяние, но в ту минуту ей казалось, что лучше ничего и быть не может. Одеяло было всего лишь еще одним свидетельством его чувства юмора. Юппи? Возможно. Но не только.
Вытеревшись и подсушив полотенцем волосы настолько, что их стало можно уложить в некое подобие прически, она оделась. Она уже собиралась выйти из ванной, но вдруг остановилась, закатала повыше штанины и завернулась в одеяло так, чтобы казалось, что под ним больше ничего нет.
В кухне стоял запах жареного лука. Сирена остановилась на пороге и стала наблюдать. Насколько она могла понять, Грейндж пытался приготовить соте. Но конфорка перекалилась, и все уже подгорало.
– Давайте я вас сменю, а вы примите душ, – предложила Сирена. – Горячая вода еще осталась.
Грейндж обернулся. Он даже не вытер волосы, теперь они падали на лоб и словно нуждались в женской руке, которая бы откинула их назад. Отросшая щетина придавала ему мрачноватый и таинственный вид, а глаза были воспалены от резкого ветра. Он стоял на полу босиком и, что хуже всего, успел снять рубашку.
Грейндж вовсе не был худым, как показалось вначале Сирене. Конечно, он не дотягивал до чемпиона мира по бодибилдингу, но пожаловаться было не на что. Под кожей вырисовывались выпуклые мышцы. У него была широкая грудь, слегка поросшая темными мягкими курчавыми волосами, и тонкая талия, которую с радостью обвила бы руками любая женщина. Неудивительно, что он еще держался на ногах после того, как несколько часов подряд разрывался на части, выполняя требования обезумевших клиентов. В теле, о котором так заботятся, должен быть большой запас сил.
Эта мысль подействовала на Сирену не хуже горячего душа: по телу пробежала теплая волна.
– Мне надо закончить, – ответил Грейндж.
Сирена уловила носом запах горящего масла. Она подошла ближе.
– Давайте я это сделаю. Пожалуйста.
Грейндж застыл на месте, открыв рот от изумления. Она накинула на себя это старое одеяло, которое он в шутку принес в ванную. Мысль о том, что под ним нет ничего, кроме голого тела, была интригующей, но ему еще никогда в жизни не приходилось делить такую маленькую квартирку с обнаженной незнакомкой. Каковы в этом случае правила игры? Что бы посоветовала по этому поводу Мисс Хорошие Манеры?
– А цыганки умеют готовить? – наконец выдавил он из себя.
– Приходится.
– А вот я полный профан. Может быть, мне следовало бы посвятить себя искусству кулинарии, а не давать консультации по финансовым вопросам. – Грейндж протянул ей деревянную ложку. Сирена потянулась за ней, так что из-под толстой ткани одеяла показалась обнаженная рука. – Какое изысканное одеяние.
– И я так думаю. – Поскольку Грейндж не сводил с нее глаз, Сирена решила проверить, многому ли она научилась, наблюдая за игрой отца. Она сделала вид, что с трудом удерживает одеяло.
Глаза Грейнджа расширились.
– Я ведь оставил вам одежду.
Сирена пожала плечами, и при этом движении одеяло едва не соскользнуло.
– Правда? А я подумала, что одежда для вас.
– Гмм. Вам удобно?
– Ну, как вам сказать… Вообще-то, как только я достаточно согреюсь, мне тут же придется от него избавиться. Оно такое колючее.
– Колючее? Да-а. Серьезная проблема. Хотите, я буду помогать вам его держать?
Сирена оценила шутку.
– Я думаю, отвечать не стоит. Как это называется? – Она указала подбородком на плиту.
– Скорее всего, никак. Я просто решил подогреть все, что нашел в холодильнике. Ну что ж, если, по-вашему, горячей воды еще достаточно… – Он подмигнул и вышел из комнаты.
Для специалиста по постановочным эффектам получилось не так уж плохо, подумала Сирена, сбрасывая одеяло на спинку ближайшего стула. Роль соблазнительницы сыграна с блеском. Она взялась за дело, пытаясь догадаться, что собирался приготовить Грейндж. Кое-как добившись того, чтобы безымянная масса стала пригодной к употреблению, Сирена вспомнила слова Грейнджа. Консультант по финансовым вопросам? Она с трудом представляла себе его в этой роли, и само название наводило скуку. Чем, собственно говоря, занимаются консультанты по финансовым вопросам? Помогают людям считать деньги? Вот ей никогда не требовались такого рода услуги. Лишние деньги появились у нее всего один раз в жизни, две недели назад – когда она выиграла сто долларов у «однорукого бандита». Она потратила их на новые покрышки.
– Здесь нет никакой тайны. – Грейндж надеялся, что Сирена не ждет от него комплиментов по поводу смеси риса и овощей. Она сидела напротив него и казалась полной сил и здоровья в этой тонкой хлопковой рубахе, мягко облегавшей полную, упругую, ничем не стесненную грудь. С трудом отведя взгляд, он решительно ткнул вилкой в еду. Кто бы там ни говорил, что холодный душ снимает возбуждение, это полная чепуха. Он считал, что и так уже выбился из нормальной колеи, сражаясь с дядей и тетей, а тут еще в городок занесло Сирену Айсом – женщину, совершенно непохожую на других. – Я работаю в банке в Сан-Франциско и помогаю людям планировать бюджет – от платы за обучение детей до надежной пенсии. Банк сейчас разработал очень удобную систему СВ. И конечно…
– Стоп, стоп, – засмеялась Сирена и подняла руку. – Я уже запуталась. Что такое СВ?
Грейндж сконфуженно улыбнулся.
– Извините, я слишком увлекся. СВ – это «срочный вклад», – объяснил он и продолжал: – Не скажу, что в этом случае капитал растет так же быстро, как если был бы вложен в золотые прииски. Но ведь инвестиции в иностранные предприятия довольно рискованны. Я всегда советую своим клиентам держаться от них подальше. А если они настаивают на том, чтобы вложить деньги в предприятие, находящееся вне сферы деятельности банка, я предлагаю ограниченное партнерство и…
– Ограниченное партнерство? Это не то же самое, что быть немного беременной?
– Что?
– Это шутка.
– Я так и подумал. Так вот, вам бы я рекомендовал…
– Не беспокойтесь. Сегодняшние чаевые и остатки того, что мне заплатил бывший босс, – вот все, чем я располагаю.
– Извините.
Сирена нахмурилась.
– Извините? Почему вы извиняетесь?
– Потому что одинокий человек, вроде вас не должен рассчитывать только на чековую книжку. А если вы заболеете и не сможете работать?
– Я не собираюсь болеть. Знаете, я высоко ценю вашу заботу, но не могу следовать вашим советам. Ведь до сих пор все обходилось.
– Хотелось бы верить. – Грейндж взял в рот кусок, пожевал и проглотил. По крайней мере, попытался проглотить. Что ни говори, с ним происходит что-то странное. Подумать только, он, Грейндж Ланкастер, заливает бензин и ютится в квартирке размером с его кабинет, только потому, что тетя и дядя упорно не желают прислушаться к голосу разума. Но самое удивительное, что он почему-то не имеет ничего против… пока эта цыганка с серебристыми волосами согласна делить с ним его заточение. – Похоже, что вопросы инвестиций вас мало занимали.
– То, что они меня никогда не занимали, не означает, что я слишком глупа, чтобы в них разобраться, – отпарировала Сирена. – Ну хорошо, если у меня появятся лишние деньги, что бы вы посоветовали с ними сделать?
– Но у вас их нет?
– Предположим, что есть. Я просто хочу услышать, что вы мне ответите. Как насчет этого самого ограниченного партнерства?
– Все зависит от того, сколько вы можете вложить, – объяснял Грейндж – многолетняя практика взяла свое. – Кабельное телевидение. Складские помещения.
– Что?
Грейнджу нравилось смотреть, как Сирена открывает и закрывает глаза. Особенно теперь, когда ее веки избавились от груза чудовищных фальшивых ресниц.
– И то и другое – вполне надежное помещение средств, даже если его предлагает не сам банк.
– Очень интересно.
Однако в эту минуту Грейнджу не было никакого дела до финансового потенциала кабельного телевидения.
– Вы хорошо готовите, – сказал он, стараясь не смотреть на ее грудь. Надо было дать ей другую рубашку . Совсем неудивительно, что тот слизняк, как бишь его зовут, хотел использовать ее на сцене, а не как мастера по свету. Сирена излучала какое-то сияние, все в ней говорило о том, что она любит жизнь, здоровье, свободу, саму себя.
Свобода. Свобода ехать куда хочешь и когда хочешь. Закрыть за собой дверь. Расстаться с костюмом-тройкой…
– Я не понимаю, – ворвался в неожиданные размышления Грейнджа голос Сирены. – Вы занимаетесь тем, что советуете людям, как им лучше распорядиться деньгами. Так, значит, вы должны неплохо распоряжаться своими собственными.
– Да.
– Тогда почему вы здесь? Что случилось? Землетрясение или цунами?
Грейндж не пытался сдержать улыбку. Пока она смотрит ему в глаза, он готов отвечать на вопросы хоть всю ночь напролет.
– Я знаю, как заставить деньги работать на себя. А почему я здесь… Это довольно сложно.
– Если вы не хотите об этом говорить…
– Не в том дело. Я просто не хочу вас утомлять. Конечно, если вы желаете послушать малозанимательную историю, да еще с риском, что я выйду из себя…
– Да, желаю.
Ее улыбка. Разве можно сосредоточиться, если она собирается и дальше так улыбаться? Но поскольку Грейнджу приходилось иметь дело с десятками деловых женщин, сиявших купленной красотой, он заставил себя отгородиться от потока чувственности, который исходил от мягкой ткани рубашки и брюк, скрывавших прекрасное тело.
– Это все мои дядя с тетей. Они похоронили себя в этом городишке. Я стараюсь убедить их, что пора перестать ждать и надеяться на то, что никогда не случится, и предпринять что-нибудь, чтобы обеспечить старость. Я приехал сюда неделю назад, до зубов вооруженный аргументами и предложениями. А потом дядя Гэллам подцепил грипп, и мне пришлось вместо него вкалывать на этой бензоколонке.
– А больше никто не мог этого сделать?
– Я сам хотел. Мой отец умер, когда мне исполнилось шестнадцать, и дядя Гэллам взял меня под крыло. Вернул к нормальной жизни.
Сирена прижала салфетку к губам, а в ее глазах вдруг появилась печаль.
– Каким образом?
Слегка обеспокоенный переменой в ее настроении, Грейндж сосредоточенно изучал солонку. Она говорила, что ее отец умер. Может быть, он коснулся слишком болезненной темы?
– Не знаю, что бы со мной стало, если бы не дядя Гэллам. Когда отец умер, я почувствовал, будто у меня из-под ног выбили почву. Я был близок к отчаянию, хотел бросить школу, потому что рядом больше не было отца, с которым я мог поговорить, который заботился обо мне.
– А ваша мать?
– Она старалась как могла, но смерть отца и на ней сказалась очень тяжело. Я думаю, именно поэтому она скоро вышла замуж – не могла вынести одиночества. Сирена, у меня три младших сестры, я должен был стать главой семьи. Такую ответственность нелегко вынести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27